Нацизм и большевизм

Принадлежит ли нацизм к тому же семейству? Точнее, следует ли причислять советский режим и режим нацистский к одной и тоже кате­гории — категории тоталитарных режимов? Этот вопрос очень широко обсуждался. Главное замечание состоит в следующем: проекты, вдох­новлявшие оба режима, имеют совершенно различное содержание. Марксистско-ленинский проект — это проект всеобщего освобожде­ния, нацистский же проект является проектом господства избранной расы надо всем человечеством. Большевизм говорит от имени слабых, нацизм же — от имени сильных. Первый благороден в своих целях, вто­рой же бесчестен в своих помыслах. Как же в таком случае можно ус­матривать родство обоих режимов? Вдохновляющие их идеалы различ­ны по своей природе. Этот аргумент представляется весомым, однако, он не завершает дискуссии. Рассмотрим проблему внимательнее.

 

¹ Boukovski V. Et le vent reprend st

.. P.: R. Laffont, 1978. P. 53.

f

278_ Современная политика

О т идеологии к тота литари зму 279

 

О различии проектов. Гитлер «провозгласил заранее, что он сделает псе, даже самое худшее, и это добавляет в его успех некий элемент та­инственности... Мало найдется примеров исторической деятельно­сти, которая была бы до такой степени идеологически запрограмми­рована с начала до конца».¹ Гитлер был великим практиком тактиче­ской лжи, но преследуемые им цели, выражавшие его идеологические пристрастия, содержались уже в «Mein Kampf» (1925 г.): завоевание «жизненного пространства», создание расовой империи, порабоще­ние или истребление низших людей и прежде всего евреев.

Нацизм — это нечто большее, нежели национализм и даже пангер­манизм. Его революционные амбиции радикальны: положить конец буржуазной демократии, разрушить христианство, установить господ­ство сильных над слабыми, изменить мировой порядок во имя естест­венного отбора и расового принципа. В этом смысле нацизм глубоко отличен от итальянского фашизма. «Как можно не придавать решаю­щего значения тому факту, — писал Карл Д. Браше, — что итальян­ский фашизм имел своей целью «тотальное» государство, наиболее сильное и великое, сравнимое с римским прошлым, тогда как немец­кий национал-социализм видит в государстве только орудие для со­здания расовой империи будущего, имеюшей высшую ценность и способную революционизировать мировую политику? В первом слу­чае мы имеем дело с амбициями традиционного могущества в стиле предвоенного империализма; во втором — революционное требова­ние введения в действие и осуществления нового мирового принци­па».² Этот мировой принцип задан расизмом, управляющим миром и указывающим главного врага: еврей. Арийская раса, будучи расой из­бранной благодаря своему естественному превосходству и способно­сти к господству, встречает на своем пути евреев, этот паразитирую­щий народ, благодаря своим деньгам тайно господствующий над За­падом, а посредством большевизма — над славянскими массами. Ев­реи стремятся править миром, узурпировать то, что по праву принад­лежит расе Господ. Мировое столкновение неизбежно.³ Вся трагедия состояла в том, что Гитлера не восприняли всерьез. В известной мере

дной илл!

¹ Фюре Ф. Прошлое

озия. Перев.сфр. M.:Ad Maiginem, 199S.C 216 Jtion dans le national socialisme // Traitt* de science itt M. T. II, P., 1985. P. 207; Ladictature allemande

² BracherK. D. Tradition ei re
politiqge, sous die. de Leca J. et G
Trad, fr Toulouse: Privat, 1986.

им не обладает «: сочетает обещание ради-олюнтаризм, опираюшии-кле он, обладая собствен-

³ Нужно ли говори-п» о нацистской идеологии? Наи
ческим характером марксизма-ленинизма, но он таю»

ся на дихотомическое представление о мире. В этом сы ными чертами, принадлежит к категории идеологий.

,н до сих пор не принимается всерьез, когда специалисты принижают рачную роль фюрера по сравнению с «системой» или «структурами».: Следует ли из этого вывод об исключительной специфичности на­га? Доказательство этого положения можно было бы провести _г. ™.—ующим образом: марксистско-ленинский проект был совершен- i %to иной природы, и тот факт, что он потерпел крах, не уничтожает ^данного различия — нацизм был чудовищен по своей сути, комму-т\;низм таковым не был, но привел к чудовищным результатам (Раймон j vjApoH). Нацисты совершили то, что и хотели совершить, большевики '^;' зашли туда, куда идти не собирались. Различие в намерениях прочер-.■. яивает разделительную линию. Этот аргумент можно было бы считать решающим, если бы советский режим можно было свести к его проек­ту, как и нацистский режим — к своему проекту. Но дело обстоит ина­че, как показывает следующий простой факт: режим продолжал жить ■£' и жить долго после решительного крушения того, что он обещал осу->i доствить. Нужно учитывать родство практических действий.

О родстве практики. В январе 1933 г. Гитлер был назначен рейх­сканцлером. Несколькими месяцами позже веймарские институты были ликвидированы и власть сконцентрировалась в руках нацист­ской партии. В следующем году Гитлер поднялся еще на одну ступень: он подверг чистке саму революционную партию. 30 июня 1934 г, Гит-. дер расправляется с некоторыми из своих сторонников, среди кото-

§

■ рых, в частности, и Рем, руководитель САи один из старейших его со-'зратников или пособников. Эти убийства выражают чистую логику,^ «ласти: Рем — потенциальный соперник, сильный личной преданно-^J" стью своих отрядов. «Ночь длинных ножей» сродни сведению счетов между гангстерами.

Большим знатоком в области внутренних заговоров и скорых эедств был Сталин. Однако, как замечает Франсуа Фюре,' Сталин)лько в роли имитатора. В тот период он еще не пяс-

случайипредло- __..

Шей прелюдией к «великому террору».

Если генеральный секретарь последовал примеру фюрера, то по­следний еще раньше стал учеником большевиков. Он сам разъяснил это в своих беседах с Раушнингом:

' См.: Фюре Ф. Указ. соч. С. 232.

280 Современная политика

«Я многому научился из марксизма и не думаю скрывать это. Hi были не скучные главы о теории классов или исторический материа­лизм. То, что меня заинтересовало у марксистов и чему я у них нау­чился, — это их методы. Рабочие гимнастические сообщества, ячейки на предприятиях, массовые демонстрации, пропагандистские бро­шюры, написанные специально для понимания их массами, — все эти новые средства политической борьбы почти полностью были изобре­тены марксистами. Мне оставалось лишь овладеть ими и развить их, тем самым я получил инструмент, в котором мы так нуждались.»'

Оба режима открыто объявили друг друга врагами и с июня 1941 г. вступили в смертельную борьбу. Но они — братья-враги, одно время тесно связанные (от сентября 1939 г. до июня 1941 г.), которых сбли­жали политические технологии, сходные по своей природе: техноло­гии господства и в особенности технологии дегуманизации.

Эти технологии господства представляют собой классические ме­тоды тирании, перенесенные на высшую ступень благодаря современ­ным технологиям и идеологической риторике: исключительная кон­центрация власти и культ лидера, царство силы и устрашения, разло­жение человеческих отношений, призыв к сплочению против загово­ра врага. Особенно следует подчеркнуть, что в обоих случаях режим демонстрирует, выставляет на показ, хвастается своим могуществом: архитектура, тональность и длительность речей, массовые манифеста­ции, вывешенные повсюду лозунги, — все, вплоть до необъятной официальной лжи. В конечном счете руководители говорят своим подданным: «Мы являем собой силу, мы представляем могущество, мы готовы ко всему; ты, презренный индивид, ты — ничто перед ли­цом партии-государства». С другой стороны, если нацистский режим и не зашел столь далеко, как режим большевистский, в разрушении-поглощении общества — он был направлен на ведение войны, — он тем не менее работал и в этом направлении. Он стремился подорвать существующий порядок, ослабить или разрушить традиционные иде­алы и привязанности (религиозные, семейные, корпоративные, реги­ональные) в пользу одного только политического отношения предан­ности или зависимости. Технологии совершенно не меняются: вер­бовка молодежи, контроль со стороны партии, нападки на Церковь, организованные доносы... Ему не хватило времени, чтобы сделать большее.

Сталин и Гитлер — не обычные тираны. Они не только уничтожи­ли внешние проявления свободы человека, они покусились на саму

¹ Rauschning H. Hitler m'a dit. Trad. fr. P.:

От идеологи и к тот алитаризму 281

tjчел ав

ювечность человека. Именно эта работа по дегуманизации и со-в итоге их общую специфическую черту и специфическую черту тоталитаризма.;. Оба режима революционны в самом радикальном смысле этого слова: они стремятся подчинить человека режиму, превратить челове­ка в то. что им больше всего подходит. Как это сделать? У нацистоп на нервом месте истребление или превращение в рабов нежелательных элементов, низших людей, отравляющих человечество. Попытка ист­ребления евреев иррациональна с точки зрения ведения войны, но она вполне разумна с точки зрения идеологии. Что же касается вы-ешей расы, то ее следует воспитывать и создавать, как положено. На­цистская пропаганда — не обычная пропаганда, она носит массиро­ванный, всеобъемлющий, навязчивый характер, она направлена на изменение тех, кто является ее объектом: заставить отступить их ра-...зум, лишить их привычек, наделить их эмоциями и ощущениями, ^Водлежащими внешней манипуляции, превратить их в винтики наци-:истемы. Дело Ш Рейха было коротким, оно обещало создание юностью дегуманизированного мира.

Об общем принципе. Как понимать это родство практики вопреки шичию в проектах? Мы можем предложить следующее объяснение: (истекая истина — это отчасти истина коммунизма. Как мы видели, ■ммунистический феномен не является единым, и его человеческий гериал в той или иной степени разнороден. Он прошел в своем раз-штые периоды: именно во времена Сталина оба режима были е близки.

В чем же состоит эта истина? Она выражается в двух утверждени-. ях: 1. Мир — это воля. Он не является созданным или естественным порядком, он подвластен человеческой воле. В истории все происхо-• дат в зависимости от поведения свободных и решительных людей, % людей, которые «не заглядывают по ту сторону» (Гитлер), людей, % осознающих, что человеческая свобода безгранична, людей, не испы- =- тывающих страха. Человеческим массам неведомо могущество воли. = -Мы создадим новый мир. Человечество последует за нами. В велико-V лепной «книге мести», написанной Василием Гроссманом, — «Жизнь ■ и судьба», начальник немецкого лагеря приводит в свой кабинет ста­рого большевика и говорит ему: «Когда мы смотрим друг на друга, мы смотрим не только в ненавистное лицо, мы заглядываем в зеркало. Быть может, вы не узнаете себя в нас? Вы не обнаруживаете в нас ва-;. шей воли? Разве для вас, также, как и для нас, мир не является волей?

§

'-' ^в"1ве есть нечто, способное поколебать или остановить нас?* 2. Исти-— это сила. История — это чистое столкновение воль, следователь-

Современная политика

но, истина заключена в самой истории, она принадлежит сильнейше­му. Идеология истинна, поскольку она побеждает. Сталин и Гитлер разделяли одну религию силы. Вопрос об истине не имеет смысла и се­бе. Истина добывается оружием.

В чем же в таком случае состоит общий принцип (слово «принцип» употребляется здесь в том смысле, в каком его употреблял Монте­скье)? Он не является волей к абсолютной власти в обычном смысле (разделяемом всеми тиранами), он представляет собой волю к могу­ществу, достигшую такого уровня, что она способна насытиться лишь разрушением человечности человека. Иначе говоря, работает более или менее осознанное чувство: «Мир принадлежит нам*. Это чувство коренится в безумной гордыне: «Мы — это те, кто знает, что Бог жи­вет в них, — как говорил Гитлер, — и что свобода безгранична, мы — это те, кого ничто не страшит и чье право на завоевание во имя ново­го мира, который предстоит построить, безгранично». Безграничная свобода приводит к безфаничной тирании.