Глобальный управляющий класс и мода в политике

Глобальный управляющий класс в контексте моды представляет интерес: как специфичный потребитель моды; как заказчик и носитель идей, распространение которых выгодно этой социальной общности; как наиболее влиятельный субъект управления модой; как специфичный источник модных стереотипов поведения, носитель «элитарного» образа жизни, модели сверхпотребления, которая является пределом мечтаний для подавляющего большинства других социальных групп (слоев, страт, классов).

Эксперты выделяют «глобальный управляющий класс» (иначе говоря, «глобальный класс собственников и управленцев», класс «новых кочевников») как «новый всемирно-исторический субъект, как глобальную всеобъемлющую структуру.[42] Основными признаками указанного класса являются: формирование на основе общности личных корыстных интересов и образа жизни. Образующие указанный класс люди живут в роскошных отелях и закрытых резиденциях, обеспечивающих запредельный для обычных людей уровень комфорта вне зависимости от страны дислокации; катализатором формирования этого класса является рост концентрации богатств, резкое расширение круга сверхвлиятельных людей, кардинальное упрощение коммуникаций; исчезновение у представителей класса привязанности к странам или социальным группам; отсутствие внешних обязательств (у этого класса нет избирателей, налогоплательщиков); глобальный характер нового класса собственников и управленцев – в территориальном, национальном, отраслевом и иных разрезах; враждебность любой обособленной от него общности людей. Все иные национально, культурно или территориально идентифицирующиеся общности этим классом разрушительно «осваиваются»; управление со стороны глобального класса государствами, нациями, другими социальными общностями осуществляется за счет их интересов, нередко за счет их подавления; общие интересы представителей класса обеспечиваются наемными армиями; неформальный, сетевой, слабо структурированный характер класса; слабая проявленность, наблюдаемость, - деятельность класса можно проследить, исключительно по косвенным признакам; выполнение функций идеолога, основного носителя и движущей силы процессов глобализации.

Под влиянием указанного класса, попадая в его смысловое и силовое поле, государственные управляющие системы перерождаются. Высшие уровни управления начинают осознавать себя не в качестве неотъемлемой части собственной страны и народа, а на основе общего образа жизни (или мечты об этом образе жизни) в качестве части глобального управляющего класса.[43] И постепенно переходят от управления в интересах наций – государств к управлению этими же нациями в интересах «новых кочевников».

Рассматриваемый субъект располагает выдающимися финансовыми, властными и иными ресурсами, играет особую роль в управлении самыми различными сферами жизнедеятельности и отраслями экономики, в частности, в управлении модой.

Для публичных представителей глобального класса стала своего рода модой социально-ориентированная демагогия, злоупотребление популистскими идеями, невыполнение обещаний, попытки выдать давно известное за новое. Для представителей российской элиты, сформировавшейся после перестройки, свойственно: стремление отправить своих детей на обучения за границу – в Европу, США; проживание жен в странах Запада; размещение финансовых средств преимущественно в банках западных стран; подражание модам, распространенным в западных странах.

Ядро рассматриваемой социальной категории составляют наиболее богатые люди, располагающие многомиллионными состояниями, в российской терминологии - олигархи. Так, по данным компании Wealth-X, специализирующейся на анализе личных состояний ультрабогатых людей, количество миллиардеров во всем мире растет, несмотря на кризис, - за последний год оно увеличилось на 9,4%, их суммарное состояние выросло на 14%. В мире насчитывается 2160 миллиардеров, совокупное богатство которых составляет около $6,19 трлн. В соответствии с рейтингом экспертов Wealth-X, лидером по количеству миллиардеров остается США (480 человек, общее состояние $2 трлн.), на втором месте Китай (147 миллиардеров, располагающие в совокупности; $380 млрд.). За ним следует Великобритания (140 богачей, $430 млрд.). На четвертом месте – Германия (137 человек, $550 млрд.), на пятом – Индия (109 ультрабогатых и $190 млрд.). Россия - на шестом месте с 97 миллиардерами и $380 млрд. контролируемых средств.[44]

Заслуживающими внимания, хотя и дискуссионными представляются высказывания некоторых экспертов относительно наркотической субкультуры. В этой связи, речь идет о самой модной в 60-е годы прошлого столетия и весьма популярной до сих пор рок-группе. По утверждению экспертов, вопреки распространенному мнению, «феномен «Битлз» не был спонтанным молодежным бунтом против старой социальной системы. Это был разработанный некими заговорщиками план внедрения чрезвычайно разрушительного элемента в большую целевую группу населения, сознание которой планировалось изменить против ее воли. Вместе с «Битлз» в Америке были введены в оборот новые слова и выражения, изобретенные Тавистоком. Такие слова, как «рок» в отношении к музыкальным звукам, «тинэйджер» (подросток), «кул» (cool – «клевый»), discovered («открытый», «обнаруженный») и «поп-музыка» были частью лексикона из кодовых слов, означающих принятие и употребление наркотиков».[45] Что касается бенефициаров указанного проекта, любопытно следующее утверждение. «Цель «Битлз» стала совершенно ясна. Наследники «Британской ост-индской компании» в высшем обществе Лондона … чувствовали себя великолепно, когда в их состояния потекли новые миллиарды долларов. С приходом «рока»… был отмечен чудовищный рост употребления наркотиков, в особенности марихуаны. Весь бизнес был развернут под контролем и управлением «исследовательского центра научной политики».[46]

С позиций моды глобальный управляющий класс имеет следующие основные особенности: укоренившийся стереотип сверхпотребления; осознанное пренебрежение национальными традициями; стремление к политической консолидации в целях насаждения в других социальных группах типизации и стандартизации, а значит максимизации прибыли; аристофобия – ненависть к проявлениям аристократизма, страх возврата аристократии.