Геополитики США

А. Т. Мэхэн (1840-1914)

Алфред Тэйлор Мэхэн, американский военно-морской историк и стратег, известный геополитик, родился в г. Уэст-Пойнте (штат Нью-Йорк). После окончания средней школы поступил в Военно-морскую академию (г. Анаполис, штат Мэриленд). По завершении курса об­учения Тейлор был произведен в мичманы (1859),-что являлось тогда первым офицерским званием. В 1861-1865 гг. участвовал в Граждан­ской войне на стороне законного правительства. По окончании боевых действий Мэхэн учился в Великобритании (Оксфорд, Кембридж); вернувшись на родину, служил на действующем флоте. В 1885 г. в чи­не капитана первого ранга был назначен преподавателем военно-морской истории и тактики Военно-морского колледжа (г. Ньюпорт, штат Род-Айленд). Следует заметить, что академия дает первичное военно-морское образование и выпускает младших офицеров, а кол­ледж обучает старших офицеров, готовя их к высшим должностям, в том числе и к адмиральским. Поэтому с точки зрения военно-мор­ской теории в академии предпочтение отдается тактическим дисцип­линам, а в колледже — стратегическим.

Уже через год капитан I ранга Мэхэн был назначен начальником Военно-морского колледжа и занимал эту престижную должность до 1893 г. В 1983-1895 гг. контр-адмирал Мэхэн вновь оказался на фло­те в качестве командира крейсера «Чикаго». В 1896 г. достигнув пре­дельного возраста, он ушел в отставку.

Во время испано-американской войны (1898) Мэхэн работал в со­ставе Морского комитета по стратегии. Внимательно следя за ходом боевых действий на море, он анализировал стратегию и тактику аме­риканского и испанского флотов, в результате им были сделаны вы­воды о влиянии геостратегии («причин войны») на военную страте­гию и тактику (на ее «первоначальные операции»).

По окончании войны Мэхэн как военно-морской эксперт участво­вал в составе американской делегации в 1-й Гаагской конференции (1899), на которой была принята Международная конвенция о зако­нах и обычаях войны.

Главным достижением теоретической деятельности А. Мэхэна ста­ло создание им одновременно с английским военно-морским страте­гом вице-адмиралом Ф. X. Коломбом теории «морской силы», со­гласно которой военно-морским флотам морских океанических дер жав (в отличие от держав сухопутных) принадлежит решающая роль в обеспечении мощи государства. С этой целью морские державы должны постоянно заботиться о поддержании в готовности мощного военного флота, строительстве для него опорных пунктов по всему миру и развитии торгового флота, который обеспечивает необходи­мые для государства морские перевозки (и в мирное, и в военное вре­мя), а также выполняет определенные задачи вместе с ВМФ.

Свою концепцию Мэхэн выразил формулой: N + ММ + NB = SP, где N (Navy) — военно-морской флот; MM (Merchant Marine) — тор­говый флот; NB (Navel Bases) — военно-морские базы, SP (Sea Po­wer) — морская мощь.

В широком геополитическом смысле морская сила включает эле­менты, зависящие не только от деятельности людей, т. е. элементы социальные, но и составные части природы: «История прибрежных наций определялась менее проницательностью и предусмотритель­ностью правительств, чем условиями положения, протяжения, очерта­ния берега, численностью и характером народонаселения, т. е. вооб­ще тем, что называется естественными условиями» ¹. Исходя из этого Мэхэн определил составные элементы морской силы нации в широ­ком социальном и органическом смысле:

- географическое положение;

- физическое строение, включая естественную производительность и климат;

- размеры территории;

- численность народонаселения;

- характер народа;

- характер правительства.

Таким образом, военно-стратегическая концепция морской мощи перерастает в геополитическую теорию, то же происходит с концеп­цией военной стратегии о господстве на море. С точки зрения Мэхэна, морская сила государства должна не только в полной мере про­явиться у морской державы в ходе войны, но и оказать влияние на ход и исход всей кампании. Для этого следует добиться подавляюще­го превосходства флота и решить судьбу войны в генеральном мор­ском сражении. Эта стратегическая концепция не оправдалась ни в ходе Первой, ни в ходе Второй мировой войны, ни при локальных морских конфликтах — ни одной державе или коалиции не удалось путем превосходства в морской силе и выигранного генерального морского сражения решить исход войны.

¹ Мэхэн А. Т. Влияние морской силы на историю, 1660-1783. СПб.. 2002. С. 41.

Вместе с тем и Португалия, и Испания, и Голландия, и Великобритания каждая в свое время до­минировали в мире именно благодаря удобству своего географиче­ского положения, наличию сильного военного и большого торгового флота, созданию многочисленных колоний и опорных пунктов по всему миру. Таким образом, в войнах, которые ведутся на море и на суше, флот не всегда играет решающую роль, особенно это касается больших, мировых войн, в которых принимают участие как морские, так и континентальные государства, некоторые из которых почти не­уязвимы для флота. В этом военно-морская стратегическая концеп­ция Мэхэна оказалась слаба. Но морская стратегия, проявившая себя в захвате колоний, обеспечении перевозок и торговли, в гегемонии с помощью флота, т. е. стратегия Мэхэна, перенесенная на глобальный, геополитический уровень, вполне себя оправдала. И это не случайное стечение обстоятельств. Мэхэн много и настойчиво писал и говорил о «морской судьбе» Америки, о необходимости превращения ее в ведущую морскую силу и мировую державу. В работе «Заинторесованность Америки в морской силе» он предложил целую программу для реализации своих идей, которая включала в себя: сотрудничество с британской морской державой, совместное противостояние германским и японским морским интересам, действия вместе с другими «европейскими странами по обеспечению своих интересов в Азии. Эта программа, по мысли Мэхэна, помогла бы Америке не только выдвинуться в число ведущих держав, но и возглавить борьбу за мировую гегемонию, в которой он считал уместной стратегию, сформулированную в доктрине Монро, провозгласившей принцип взаимного невмешательства республиканских стран Северной и Южной Америки |и монархических и империалистических стран Европы. Мэхэн был хорошо знаком с геополитическими работами Маккиндера, но занимал противоположную ему позицию. Он не считал преимуществом континентальное положение России, Китая, Германии, а их односторонне-«сухопутный» образ жизни и путь развития — прогрессивным, ведь ускорение в развитии общества дает при общение к морской стихии. Поэтому и борьба с ними должна заключаться в отсечении их от морских и океанских коммуникаций. Для этого Мэхэн заимствовал у американского генерала Мак-Клеллана (стратегию «анаконды» — морской блокады территории южных штатов во время Гражданской войны в США. Эту стратегию он предла гал использовать для блокады портов, побережья, проливов с целью перекрытия выходов в открытое море, выведения из-под контроля «сил суши» наиболее удобных береговых зон для ослабления своих потенциальных континентальных противников.

Подобные действия не новы — их использовали еще древние-греки против иранцев, рим­ляне — против Карфагена, Наполеон — против Британии, Антанта — против России в 1918 г. Однако у Мэхэна они приобретают не харак­тер ряда военно-стратегических акций, а целостный вид долговре­менной геостратегии. В этой геостратегии, по мысли Мэхэна, мор­ские державы США, Великобритания, Япония и даже континенталь­ная Германия придут к необходимости союза против «сухопутной силы» — России и Китая.

Концепции и теории Мэхэна не составили целиком американскую военную и военно-морскую доктрины, но были использованы как во­енными теоретиками и геополитиками, так и политиками-практика­ми. Например, до сих пор доминирующим видом вооруженных сил в США считаются не сухопутные войска, а военно-морские силы, ко­торые продолжают добиваться гегемонии в Мировом океане. Пред­ложенная в начале XX века Мэхэном «стратегия анаконды» после Второй мировой войны была применена Атлантическим морским блоком НАТО против континентального блока стран Варшавского договора. При этом к блокаде привлекались не только страны члены НАТО и их военно-морские силы, но и страны-сателлиты Атланти­ческого договора, из которых вокруг сухопутных и морских границ «социалистического лагеря» сколачивались мини-блоки, вписывав­шиеся в общую геостратегию.

Н. Спикмен (1893-1943)

Николас Спикмен — известный американский геополитик, родился в Нидерландах (Амстердам), где и получил гуманитарное образова­ние. В возрасте двадцати семи лет (1920) он эмигрировал в США, где начал преподавать международные отношения в Йельском универ­ситете. В 1923 г. он получил звание профессора этого университета. Н. Спикмен создал и был назначен первым директором Института международных проблем при Йельском университете. Всю свою со­знательную жизнь он посвятил научно-исследовательской и препо­давательской деятельности в области внешней политики. Вначале он критиковал немецкую школу геополитики за необъективность и из­лишнюю пристрастность к потенциальным противникам Германии, а также за абстрактность, метафизичность и софистичность ее кон­цепций и геополитических «законов». Спикмен отрицал претензии геополитики встать в один ряд с известными политическими научны­ми дисциплинами и тем более возглавить этот ряд, как это случилось в фашистской Германии.

С другой стороны, он признавал влияние географических, исторических, демографических и других факторов на принятие внешнеполитических решений. С начала Второй миро­вой войны и вплоть до своей смерти (1943), Спикмен немало сделал для того, чтобы геополитика не была вычеркнута из человеческой культуры вместе с фашистской идеологией.

Как теоретик международных отношений в дискуссии «реалистов» и «идеалистов» Спикмен занимал позицию первых — этим вызвано внимание к проблемам силовой политики, мощи государства, поли­тической и военной стратегии. Как геополитик Спикмен — типич­ный представитель англо-американской школы, он продолжал линию Мэхэна-Коломба, которые видели путь к доминированию в мире через укрепление морской мощи государства. Он также развивал тео­рию Маккиндера, несколько видоизменив ее.

Несмотря на свои «силовые» пристрастия, Спикмен не был импе­риалистом и никогда в отличие от европейских геополитиков-клас­сиков не оправдывал создание колониальных империй. Он писал преимущественно о контроле (а не о завоевании) над территорией, о международной безопасности, а не о разделении «сфер влияния».

Основные концепции и теории Спикмена изложены в его главных произведениях: «Стратегия Америки в мировой политике» (1942) и «География мира» (1944), которые представляют собой не столько самостоятельные и оригинальные разработки, сколько продолжение и развитие ранее предложенных идей. Во-первых, он развил концеп­цию Мэхэна, сформулировав десять критериев мощи государства:

1) величина площади территории;

2) качество (естественные, искусственные, сухопутные, морские и т. д.) границ;

3) количество населения;

4) потенциал полезных ископаемых;

5) экономическое развитие страны;

6) финансовая мощь государства;

7) этническая однородность общества;

8) уровень его интеграции, социальной сплоченности;

9) политическая стабильность;

10) мощь национального духа.

Эти критерии определяют, является та или иная страна самостоя­тельной геополитической силой или она должна следовать в фарва­тере другой более мощной державы. При этом Соединенные Штаты, несомненно, имеют статус мировой геополитической державы.

Во-вторых, Спикмен трансформировал теорию Маккиндера. Он был согласен с общей картиной мира, разделенного на три части. В цен­тральной части (в хартленде) исторический процесс практически за­морожен, во «внутреннем полумесяце», окаймляющем хартленд, исто­рический процесс наиболее интенсивен, наконец, во «внешнем полу­месяце», где расположены Новый Свет, Африка, Австралия, острова теплых морей, история разворачивается с меньшей интенсивностью. Но если английский геополитик из противостояния морских и кон­тинентальных сил выводил преимущества хартленда, то американ­ский обратил внимание на «внутренний полумесяц», включающий морские государства Европы, бассейн Средиземного моря, Ближний и Средний Восток, Индию, Китай, страны Юго-Восточной Азии, ко­торый он назвал римлендом (береговой зоной). Через римленд, по Спикмену, проходит «великий морской путь» от окраинных и внут­ренних морей Европы (Атлантика, Бискайский залив, Северное мо­ре, Балтийское море) через Средиземное, Красное моря и Индийский океан к морям Дальнего Востока (Восточно-Китайскому, Японскому, Охотскому). В римленде географическая история, по Спикмену, ин­тенсивно протекает не под давлением «разбойников суши» (как у Маккиндера) и вообще не обусловливается внешним воздействием, исторический процесс там вызывается исключительно внутренними причинами. Отсюда следует не только самодостаточность римленда, но и его доминирование в мире. Придя к такому выводу, Спикмен ви­доизменил геополитическую формулу Маккиндера, записав ее так: «Кто контролирует римленд, доминирует над Евразией, кто домини­рует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках». Эта новая формула мирового господства (по Спикмену — «мирового конроля») меняет «господина мира», точнее потенциальную возможность стать таковым. Если в формуле Маккиндера преимущество в борьбе за ми­ровое первенство имел СССР, то у Спикмена преимущество получа­ли Великобритания и США.

В-третьих, Спикмен выделил в мире три крупнейших центра мо­гущества. Это Атлантическое побережье Северной Америки, Европейскoe побережье (т. е. Западная Европа) и Дальний Восток. В даль­нейшем, допускал он, возможно появление и четвертого центра си­лы — Индии. Победа Германии и Японии привела бы к установлению их полного контроля над всеми мировыми центрами силы. В случае же победы англо-американской коалиции Америке и в дальнейшем следует укреплять союз с Великобританией, который обеспечит кон­троль над Северной Атлантикой — жизненно важной геополитиче­ской зоной для Америки.

В-четвертых, Спикмен по-новому обозначил место и роль США в мире. Америка занимает очень выгодные центральные позиции как по отношению к римленду (обращена и Атлантическим, и Тихооке­анским побережьями), так и по отношению к хартленду (может кон­тролировать его через Северный полюс). Следует отметить, что, ко­гда Спикмен писал свои геополитические работы, союзниками США были Великобритания и СССР. Поэтому выгоды геополитического положения США, по его мнению, следовало использовать для кон­троля над послевоенным миром всеми союзниками при лидирующей роли Америки.

В-пятых, он ввел понятие «Срединного океана» — Атлантики. Дей­ствительно, роль Атлантического океана в новейшей истории анало­гична роли Средиземного моря в истории Древнего мира и Средних веков. Именно на берегах этих акваторий вызревала передовая куль­тура, распространявшаяся затем в глубь этих ареалов. Разница лишь в масштабах: как Америка является увеличенной проекцией Анг­лии, так и Атлантика представляется увеличенной проекцией Сре­диземноморья. Как Средиземное море, так и Атлантический океан более объединяют, чем разъединяют страны и цивилизации.

Итак, самое важное, что сделал Спикмен в геополитике, — это, не­сомненно, развитие теории морской мощи Мэхэна и ревизия теории Маккиндера, особенно формулирование понятия «римленда» и ис­следование его роли в мировой истории и послевоенном мировом по­рядке. Последняя концепция Спикмена получила в мировой геопо­литике название теория «хартленда — римленда».

И. Боумен (1878-1950)

Исайя Боумен — известный канадско-американский географ и гео­политик. Родился в провинции Онтарио, там же окончил школу и университет, получив специальность географа. После этого долгое время преподавал в американских вузах, в том числе в Гарвардском университете, был избран президентом Американской ассоциации географов, в то же время активно участвовал в политике как специа­лист, политолог и географ. С 1917 по 1950 гг. занимал должность ди­ректора Совета внешних связей.

По политическим взглядам И. Боумен был либералом, поэтому он сразу поддержал программу «четырнадцати пунктов» американ­ского либерально-прогрессивного президента Вудро Вильсона, про­возглашенную перед окончанием Первой мировой войны 8 января 1918 г., которая заключалась в установлении справедливого, прогрес­сивного послевоенного миропорядка на принципах открытой дипло­матии, свободной торговли, разоружения и границ в соответствии с «картой национальностей». Это практически означало, что наро­ды Австро-Венгерской империи должны были получить автономию, народы новой России, даже несмотря на нарушение большевиками обязательств, взятых государством накануне войны, пользоваться всеми правами и свободами в международном плане; Германии вме­нялось в обязанность не только передать Франции Эльзас и Лота­рингию, но и компенсировать связанный с аннексией ущерб, восста­новить суверенитет Бельгии и обеспечить Польше доступ к морю. Опираясь на эту программу, США и вступили в войну (1918). Уже 3 октября того же года Германия признала свое поражение и согласи­лась с условиями мира на основе «четырнадцати пунктов».

Как специалист по границам (а это важная геополитическая про­блема) наряду со специалистами США, Великобритании, Франции, Италии, Японии (великие державы на тот момент) Боумен участво­вал в работе Парижской мирной конференции 1919 г., которая под­вела итоги Первой мировой войны, изменила некоторые границы в Европе и мире и создала организацию для регулирования междуна­родных отношений — Лигу Наций. В соответствии с новым миропо­рядком, получившим название «Версальский мир» и закрепленным в Хартии Лиги Наций, Германия лишалась всех колоний, которые ман­датами Лиги Наций передавались под управление странам-победи­тельницам. В то же время сенат США не ратифицировал Версаль­ский договор (1920), а следовательно, США отказались быть гарантом Версальского мира. Это заложило мину замедленного действия под всю послевоенную Версальскую систему.

После Парижской мирной конференции Боумен занимался прак­тическим разграничением «новых», только что образованных, и «ста­рых» государств Европы, в том числе Германии и Польши, Италии и Югославии. Он глубоко разобрался не только в европейских грани цax, но и в европейских политических делах. Позднее, уже находясь в Америке и наблюдая оттуда так называемый «мюнхенский сговор» (1938), Боумен послал президенту США Франклину Рузвельту из­вестное письмо, в котором предсказал и обосновал ход дальнейших событий, в том числе нападение Германии на СССР.

В книге с символическим названием «Новый мир» (1921) Боумен да основании идей либерального интернационализма Вудро Вильсо­на изложил свои представления о распределении власти в мире, мес­те мировых держав, их роли в поддержании мирового порядка. Он пришел к выводу о необходимости отказа США от традиционной по­литики изоляционизма. Этот вывод Боумена-политика базировался на посылках Боумена-географа об уникальном географическом по­ложении США (неограниченный выход к двум океанам: Атлантиче­скому и Тихому, а значит, практически неограниченные возможности контроля всех континентов; относительная удаленность от Европы и всех мировых держав, а следовательно, наилучшая безопасность и неуязвимость, хотя последняя посылка с ускорением технического прогресса все более нивелируется). Это, по его мнению, практически доказало участие Америки в Первой мировой войне, когда США.смогли склонить чашу весов в пользу своих стратегических союзни­ков и получить для себя огромную выгоду.

Выводами Боумена пользовался президент Ф. Рузвельт, доказы­вая конгрессу необходимость развития военной промышленности (ибо надвигавшаяся мировая война не давала возможности США отсидеться на безопасном удалении от сражающихся стран), укрепле­ния вооруженных сил, отказа от политики изоляционизма.

Ч. Маклональд (?)

Чарльз Макдональд — известный американский военный историк и военный геостратег. В 1960-е гг. он занимал должность заместителя главного военного историка армии США и участвовал как редактор и автор в создании 80-томного официального издания «Армия США во Второй мировой войне», а его работы «Кампания на линии Зиг­фрида» и «Последнее наступление» вошли отдельными томами в это издание.

Широкую известность и высокую оценку научной критики полу­чила его работа «Тяжелое испытание» (1969), где автор исследовал боевые действия американских вооруженных сил в Европе в 1944-1945 гг. С геополитической точки зрения особенно интересны пер вые главы этой книги, в которых Макдональд показывает, как война,
начавшись в Европе, приобретает мировой, геополитический харак­тер, как создавалась геостратегия США, соответствующая характеру Второй мировой войны и целям Америки в этой войне, как завязы­валось военно-политическое сотрудничество Америки с Британией, а затем и с СССР, как президент Рузвельт, конгресс и военное коман­дование готовили страну к войне, перестраивали промышленность и сознание людей на военный лад, какими силами, с помощью каких военно-политических планов готовились завоевать победу.

Так, для оказания помощи Франции и Великобритании конгресс по инициа­тиве администрации президента отменил эмбарго на продажу воору­жений. Кроме того, конгресс увеличил бюджет всех видов вооружен­ных сил США на 1940 финансовый год.

США, несмотря на свой нейтралитет, твердо и однозначно встали на сторону стран, ставших жертвами фашистской агрессии. После за­явления Муссолини о намерении напасть на Францию, президент США Рузвельт, выступая перед выпускниками Вирджинского уни­верситета, осудил агрессивные действия и впервые открыто поддер­жал будущих союзников Великобританию и Францию. После этих событий ассигнования на вооруженные силы были удвоены, а воен­ное министерство получило разрешение на набор дополнительно еще 375 тыс. человек.

В июне 1940 г. конгресс впервые в мирное время ввел всеобщую воинскую повинность, а в конце августа санкционировал призыв ре­зервистов национальной гвардии.

При оценке военно-политической обстановки, сложившейся по­сле поражения Франции, американское руководство исходило из того, что не только французская территория и французский флот перей­дут в руки держав оси, но и «Великобритания, если не вся Британ­ская империя, может пасть». Отсюда и вытекала геостратегия США начального периода Второй мировой войны, предложенная командо­ванием ВМС и армии: стратегическая маневренная оборона в Запад­ном полушарии, без расчета на крупных союзников и без каких-либо обязательств перед союзниками в Восточном полушарии. Однако пре­зидент не согласился с мнением военных. Он утверждал, что геостра­тегия США должна исходить из предпосылки, что Великобритания выстоит. Тогда общая национальная стратегия в начавшейся войне должна, оставаясь оборонительной, включать взаимодействие с евро­пейскими союзниками и помощь им. Дальнейшее развитие событий показало правильность точки зрения президента.