ложных концах [А], причем времени, как он, [Зенон], ут-
верждает, для прохождения каждого В требуется столько
же, сколько и на каждое А, так как те и другие в равное
время проходят лишь А. Рассуждение, следовательно, та-
ково, но результат получается вследствие упомянутой
ошибки.
Конечно, и в отношении изменения по противоречию
для нас еще не будет неразрешимой трудности; например,
если что-нибудь изменяется из несветлого в светлое и не
находится ни в том, ни в другом [состоянии], тогда, дес-
кать, оно не будет ни светлым, ни несветлым. Ведь не
тогда называется что-либо светлым или несветлым, когда
оно целиком в том или в другом [состоянии]; мы называ-
ем что-либо светлым или несветлым не потому, что оно
целиком таково, а по преобладающим и главным частям;
не быть совсем чем-нибудь и не быть чем-нибудь вполне —
не одно и то же. То же относится к существующему и не-
существующему и ко всему прочему, что находится в от-
ношении противоречия [друг к другу]: оно по необходи-
мости будет в одном из противолежащих состояний, но
никогда в одном из них полностью.
Так же не будет затруднений в отношении круга, шара
и вообще [предметов], движущихся в самих себе, что их
приходится считать покоящимися; так как в течение не-
которого времени будут находиться в одном и том же
месте и они сами, и части их, то, следовательно, они
одновременно будут покоиться и двигаться. Во-первых,
ведь части их никогда не находятся в одном и том же
месте, а затем и целое все время изменяется во что-то
другое, так как окружность, взятая от [точки] А, или от В,
или от Г и каждой из прочих точек, не тождественна,
разве только в смысле тождества образованного человека
и человека вообще, т. е. по совпадению. Следовательно,
одна окружность все время изменяется в другую и никог-
да не будет находиться в покое. То же относится к шару
и ко всему прочему, что движется в себе.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Доказав это, мы покажем, что не имеющее частей не
может двигаться иначе как по совпадению, например
когда движется тело или величина, которым движение
присуще, подобно тому как предмет, находящийся на
судне, движется вследствие перемещения судна или части
вследствие движения целого (не имеющим частей я назы-
ваю неделимое в количественном отношении). Ведь дви-
жения частей различны как в отношении самих частей,
так и по отношению к движению целого. Различие это
лучше всего усмотреть в движении шара, так как скорость
будет не одна и та же у [частей], лежащих вблизи центра,
в отдалении [от него] и у шара в целом, как будто бы дви-
жение не было единым.
Как уже мы сказали, не имеющее частей может дви-
гаться так же, как сидящий на судне при движения судна,
но само по себе не может. Возьмем изменение из АВ в
ВГ — будь то из одной величины в другую или из формы
в форму или изменение по противоречию, а первое время,
в котором происходит изменение, пусть будет Δ. Итак, не-
обходимо, чтобы само изменяющееся во время изменения
находилось или в АВ или в ВГ или часть его находилась в
одном, часть в другом; так обстоит дело со всяким изме-
няющимся предметом. Но у не имеющего частей не мо-
жет что-либо находиться в АВ и что-либо в ВГ, так как
тогда оно было бы делимым. Не может оно также нахо-
диться целиком в ВС, тогда оно будет уже изменившимся,
а согласно предположению, оно изменяется. Итак, ему
остается во время изменения находиться в АВ. Следова-
тельно, оно будет покоиться, так как находиться некото-
рое время в одном и том же [состоянии] — и значит по-
коиться. Таким образом, не имеющее частей двигаться и
вообще изменяться не может; в одном только случае было
бы для него возможно движение — это если бы время со-
стояло из [отдельных] «теперь», ибо в момент «теперь» его
движение всегда было бы закончено и изменение произо-
шло, так что, никогда не двигаясь, оно всегда находилось
бы в состоянии законченного движения. Что это невоз-
можно, нами показано раньше, так как ни время не сла-
гается из «теперь», ни линия из точек, ни движение из
мгновенных перемещений, а утверждающие это как раз
слагают движение из неделимых частей, наподобие того
как время составляют из «теперь» и линию из точек.
Далее, что ни точка, ни другое неделимое не могут
двигаться, очевидно из следующего. Ни один движущий-
ся предмет не может продвинуться на расстояние большее
своей длины, прежде чем не продвинется на меньшее или
равное. Если это так, ясно, что и точка продвинется сна-
чала на меньшее или равное расстояние. А так как она не-
делима, ей невозможно сначала продвинуться на мень-
шее, следовательно, только на равное. Таким образом,
линия будет состоять из точек, так как, всегда двигаясь на
расстояние, равное ей самой, точка промерит всю линию.
А если это невозможно, то невозможно и двигаться неде-
лимому.
Далее, если все движется во времени, а в [момент] «те-
перь» ничто не движется и всякое время делимо, то най-
дется время меньше любого времени, в течение которого
движущийся [предмет] продвигается на расстояние, рав-
ное своей длине. Такое время будет существовать, так как
все движется во времени, а всякое время, как показано
раньше, делимо. Таким образом, если движется точка,
найдется время меньшее, чем то, в которое она продвину-
лась. Но это невозможно, так как в меньшее время необ-
ходимо двигаться меньшему телу, так что неделимое будет
делимо на меньшие части, как время на [меньшее] время.
В единственном только случае не имеющее частей и неде-
лимое могло бы двигаться, если бы возможно было дви-
гаться в неделимом «теперь», ибо доказательство отно-
сительно движения в [моменте] «теперь» и движения
неделимого — одно и то же.
Никакое изменение не может быть бесконечным, так
как всякое изменение идет из чего-нибудь во что-нибудь —
как изменение по противоречию, так и по противополож-
ности. Пределом для изменений по противоречию будут
утверждение и отрицание (например, для возникновения
бытия и для уничтожения небытия), а для изменений по
противоположности [пределом будут] сами противопо-
ложности; они ведь крайние точки изменения, а значит, и
всякого качественного превращения (так как и качествен-
ное превращение исходит из противоположностей). То же
самое относится к росту и убыванию, так как для роста
[предмета] пределом будет достижение законченной вели-
чины, свойственной ему по природе, для убывания — от-
ход от этой величины. Перемещение же не будет в таком
смысле ограничено, так как не всякое [перемещение про-
исходит] между противоположностями. Но если такое
рассечение невозможно вследствие [принципиальной] не-
допустимости рассечения («невозможное» ведь употреб-
ляется в разном смысле), то нельзя так разрезать, и вооб-
ще нельзя произойти тому, что не может произойти, а
также нельзя изменяться тому, что не может измениться
в невозможное. Итак, если перемещающееся тело изме-
няется во что-нибудь, ему и возможно изменяться. Раз
движение не бесконечно, то и тело не будет проходить
бесконечное [расстояние], так как ему невозможно прой-
ти его. Таким образом, ясно, что не существует бесконеч-
ного изменения в том смысле, чтобы оно не ограничива-
лось пределами. Но возможно ли [изменению], оставаясь
одним и тем же, быть бесконечным во времени — этот во-
прос требует [специального] рассмотрения. Если измене-
ние не одно и то же, то [этому], по-видимому, ничто не
препятствует, например если за перемещением последует
качественное превращение, за ним рост, а затем возник-
новение — в таком виде движение во времени будет всег-
да продолжаться, но оно не будет единым, так как из них
всех не образуется единого [движения]. А если имеет
место единое [движение], оно не может быть бесконеч-
ным во времени — за исключением одного, а именно
перемещения по кругу.
КНИГА СЕДЬМАЯ (Н)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Все движущееся необходимо приводится в движение
чем-нибудь. Если оно в самом себе не имеет начала дви-
жения, то ясно, что оно приводится в движение другим
(тогда движущим будет иное); если же оно имеет начало
движения в себе, то возьмем АВ, которое движется само
по себе, а не потому, что какая-либо часть его находится
в движении. Прежде всего предположение, что АВ дви-
жется само собой вследствие того, что находится в движе-
нии целиком и [не приводится в движение] ничем извне,
подобно [утверждению], что если КΛ движет ΛМ и само
движется, то КМ не приводится в движение чем-либо,
вследствие того что неясно, какая [часть] движет и какая
приводится в движение. Далее, то, что не приводится в
движение другим, не должно прекращать движения, когда
это другое переходит в состояние покоя; но если что-ни-
будь начинает покоиться из-за того, что другое прекраща-
ет движение, то оно необходимо приводится в движение
чем-то. При таких предположениях все движущееся будет
приводиться в движение чем-нибудь. А именно, если
взято движущееся [тело] АВ, оно необходимо будет дели-
мым, так как все движущееся делимо. Пусть оно будет
разделено в [точке] Г. Если ГВ не движется, не будет дви-
гаться и АВ, ибо, если оно будет двигаться, ясно, что его
будет двигать АГ, поскольку ГВ находится в покое; следо-
вательно, [АВ] не будет двигаться само по себе и первич-
но. Но было предположено, что оно движется само по
себе и первично. Следовательно, если ГВ не движется, не-
обходимо, чтобы покоилось и АВ. Но то, что покоится,
если ничто его не движет, как было признано, приводится
в движение чем-нибудь; необходимо, следовательно, чтобы
все движущееся приводилось чем-нибудь в движение.
Ибо движущееся всегда будет делимым; когда же часть не
движется, необходимо покоится и целое.
Так как все движущееся необходимо должно приво-
диться в движение чем-нибудь, а именно если нечто пере-
мещается под действием другого движущегося и это дви-
жущее в свою очередь приводится в движение другим
движущимся, а оно другим и так далее, то необходимо
[признать] существование первого движущего и не идти
в бесконечность. Допустим, что первого движущего нет и
существует [такой] бесконечный [ряд]. Пусть А приводит-
ся в движение под действием В, В — под действием Г, Г —
под действием Δ и всегда смежное смежным. Так как, со-
гласно предположению, движущее приводит в движение
движимое, то необходимо, чтобы одновременно происхо-
дило движение движимого и движущего (ведь одновре-
менно движет движущее и движется движимое); таким
образом, ясно, что одновременно будет происходить дви-
жение А, В, Г и каждого из движущих и движимых. Дей-
ствительно, возьмем движение каждого, и пусть движе-
ние А будет Е, движение В — Z, движение Г — Δ, движение
Н — Θ. Ибо хотя одно всегда приводится в движение дру-
гим, все-таки возможно принять каждое движение за еди-
ное по числу, так как всякое движение [направлено] из
чего-нибудь во что-нибудь и по своим границам не бес-
предельно. Я называю единым по числу движение из
одного и того же в одно и то же по числу, происходящее
в то же самое по числу время. Существует ведь движение
одинаковое по роду, виду и числу: по роду — если оно от-
носится к одной и той же категории, например сущности
или качества; по виду — если оно происходит из одного
вида в тот же самый вид, например из светлого в темное
или из хорошего в дурное, когда у них нет различия по
виду; по числу — если оно идет из единого по числу в
единое по числу в течение того же самого времени, на-
пример из того светлого в это темное или из того места в
это в течение этого времени; если же движение происхо-
дит в другое время, оно еще не будет единым по числу, а
только по виду. Об этом было сказано раньше.
Возьмем время, в течение которого проделало свое
движение [тело] А; пусть оно будет К. Так как движение
А ограничено, то и время будет ограниченным. Но так
как, [согласно допущению], движущие и движимые пред-
меты бесконечны [по количеству], то движение их всех —
EZHΘ будет бесконечным; возможно при этом, что дви-
жения А, В и прочих [тел] будут равны; возможно, что
движения прочих будут больше; все-таки, будут ли они
равны или больше, в обоих случаях целое будет бесконеч-
ным; мы предполагаем ведь, что это возможно. Так как
А и каждое из прочих [тел] двигаются одновременно, то все
движение будет происходить в то же самое время, что и
движение А, а движение А происходит в конечное время;
следовательно, бесконечное движение будет происходить
в конечное время, а это невозможно.
Таким образом, может показаться доказанным исход-
ное положение — [существование первичного движуще-
го]; однако оно полностью не доказано, так как невоз-
можность [противного] еще не показана: возможно ведь,
что в конечное время происходит бесконечное движение,
только не одного [тела], а многих. А это как раз имеет
место в данном случае, ибо каждый [предмет] движется
своим движением, и в том, что многие движутся одновре-
менно, нет ничего невозможного. Но если непосредст-
венно движущее в отношении места и телесным движени-
ем должно необходимо или касаться, или быть [чем-то]
непрерывным с движимым, как это мы видим во всех слу-
чаях, то необходимо, чтобы движимые и движущие пред-
меты были непрерывны или касались друг друга, так что
из них всех образуется нечто единое. Будет ли оно конеч-
ным или бесконечным, в данный момент не составляет
разницы; во всяком случае движение будет бесконечным
при бесконечном количестве [движущихся] предметов,
если только возможно им быть и равными и больше друг
друга, а то, что возможно, мы примем за налично сущест-
вующее. Если, таким образом, составленное из А, В, Г, Δ
есть нечто бесконечное и если оно движется движением
EZHΘ в течение времени К и это время конечно, то отсю-
да следует, что или конечное или бесконечное [образова-
ние из многих тел] будет проходить бесконечное [рассто-
яние] в конечное время. Но и то и другое невозможно,
следовательно, необходимо остановиться и признать су-
ществование первого движущего и движущегося. Что эта
невозможность вытекает из [некоторого] допущения, не
составляет разницы, так как принятое допущение [тео-
ретически] возможно; если же в основу положено воз-
можное, то из него ничего невозможного возникать не
должно.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Непосредственно движущее — не в смысле «ради
чего», а «откуда начало движения» — существует вместе с
движимым; я говорю «вместе», потому что между ними
нет ничего посередине. Это обще для всего движимого
и движущего. А так как существует три [рода] движения: в
отношении места, в отношении качества и в отношении
количества, то необходимо должны существовать и три
[рода] движущего, а именно перемещающее, вызываю-
щее качественное изменение и обусловливающее рост
и убыль.
Прежде всего мы скажем о перемещении, так как оно
есть первое из движений. Все перемещающее движется
или само собой или другим. Ясно, что во всех [вещах], ко-
торые движутся сами собой, движимое и движущее нахо-
дятся вместе; ведь им самим присуще непосредственно
движущее, следовательно, в промежутке [между движи-
мым и движущим] нет ничего. А в том, что приводится в
движение другим, дело должно обстоять четверояким об-
разом, так как существуют четыре вида перемещения, вы-
званного другим: притягивание, толкание, несение, вра-
щение. К ним сводятся все движения в отношении места.
Так, подталкивание есть некоторый вид толкания, когда
движущее толкает от себя [что-либо], следуя [за ним]; от-
талкивание же — когда оно, сообщив движение, не следу-
ет [за движимым]; бросание — когда сообщается движе-
ние от себя более сильное, чем то перемещение, которое
свойственно [телу] по природе, и когда [тело] несется до
тех пор, пока [сообщенное] движение преобладает. Затем,
расталкивание и сталкивание представляют собой оттал-
кивание и притягивание, а именно расталкивание есть
отталкивание (ибо отталкивание бывает или от себя, или
от другого), а сталкивание — притягивание (так как при-
тягивание бывает и к себе и к другому). То же относится
и к их видам, каковы, например, [при тканье] уплотнение
ниток при прибивании утка бордом или, [наоборот],
их разделение челноком: первое есть сталкивание, вто-
рое — расталкивание. Равным образом и все прочие со-
единения и разъединения — все они будут расталкива-
ниями или сталкиваниями, за исключением тех, которые
появляются при возникновении или уничтожении. Вмес-
те с тем ясно, что соединение и разъединение не пред-
ставляют собой какого-либо особого вида движения: все
они относятся к одним из указанных. Далее, вдыхание
есть притягивание, выдыхание — толкание. Равным обра-
зом плевание и другие выделяющие или вбирающие дви-
жения, производимые телом: одни из них относятся к
притягиванию, другие — к отталкиванию. Следует свести
и прочие [движения] в отношении места: все они подпа-
дают под указанные четыре [вида]. А из них, в свою оче-
редь, несение и вращение сводятся к притягиванию и тол-
канию. Несение происходит по одному из трех указанных
способов (ведь переносимое движется по совпадению, по-
скольку оно находится в чем-нибудь или на чем-нибудь
движущемся, а несущее несет, будучи [само] притягивае-
мо, толкаемо или вращаемо; таким образом, несение
обще всем трем [видам]). А вращение слагается из притя-
гивания и толкания, ибо приводящее во вращение долж-
но, с одной стороны, тянуть, с другой — толкать; одно
действует от него, другое — к нему.
Таким образом, если толкающее и тянущее [тело] на-
ходится вместе с толкаемым и притягиваемым, то ясно,
что между движимым с места на место и движущим нет
ничего в промежутке. Это, однако, ясно и из определе-
ний, ведь толкание есть движение от себя или от другого
к другому, а притягивание — от другого к себе или к дру-
гому, когда движение притягивающего будет быстрее
[движения], отрывающего друг от друга непрерывные
[предметы], ибо [только] таким образом увлекается [вмес-
те с ним] другой [предмет]. (Может, однако, показаться,
что притягивание происходит и иначе, так как дерево
притягивает огонь не так. Но нет разницы, будет ли при-
тягивающее двигаться или оставаться на месте: в одном
случае оно тянет туда, где находится, в другом — где нахо-
дилось.) Невозможно, однако, двигать что-либо или от
себя к другому, или от другого к себе без соприкоснове-
ния; так что ясно, что между движимым с места на место
и движущим нет ничего в промежутке.
Но нет ничего [в промежутке] и между вызывающим
качественное изменение и изменяющимся. Это [стано-
вится] очевидно из рассмотрения частных случаев: во всех
[этих случаях] происходит так, что последний край изме-
няющего и непосредственно следующее за ним изме-
няющееся находятся вместе. Ведь качество изменяется,
поскольку оно может восприниматься чувствами, а чувст-
венно-воспринимаемые [свойства] — это те, которыми
тела отличаются друг от друга, как, например, тяжесть,
легкость, твердость, мягкость, звучность, беззвучность,
белизна, чернота, сладость, горечь, влажность, сухость,
плотность, разреженность и промежуточные между этими
[свойства], равным образом и другие [свойства], воспри-
нимаемые чувствами, к которым относятся также теплота
и холод, гладкость и шероховатость. Все это состояния ле-
жащего в основе качества; ведь мы говорим, что [тела] ка-
чественно изменяются, нагреваясь, становясь слаще,
плотнее, суше, белее, имея в виду и неодушевленные и
одушевленные [предметы], а в одушевленных как части,
не воспринимающие ощущений, так и [сами] чувства.
В некотором отношении изменяются ведь и чувства, так
как актуальное ощущение есть движение через посредство
тела, когда органы чувств испытывают некоторое воздей-
ствие. В каких отношениях происходит качественное из-
менение неодушевленных [предметов], в таких же [изме-
няются] и одушевленные; но неодушевленное меняется
не во всех тех отношениях, в каких одушевленное (ибо
неодушевленное не изменяется в отношении ощущений)
и оно, испытывая воздействие, не замечает его, одушев-
ленное же его замечает. Бывает, однако, что и для оду-
шевленного тела воздействие остается незамеченным,
когда качественное изменение не воспринимается чувст-
вами. Итак, если [тело], подвергающееся качественному
изменению, испытывает его под воздействием чувствен-
но-воспринимаемых [вещей], во всех этих случаях оче-
видно, что последний край [тела], вызывающего измене-
ние, и непосредственно следующее [за ним тело], которое
испытывает изменение, находятся вместе: ведь с одним
соприкасается воздух, а с воздухом тело. Так же и цвет со-
прикасается со светом, а свет — с органом зрения. То же
и относительно слуха и обоняния: именно, непосредст-
венно движущим для приводимого в движение [в этих
случаях] служит воздух. И со вкусом [дело обстоит] сход-
ным образом, так как рядом с органом вкуса находится
[вызывающий ощущение вкуса] сок. Так же точно и с те-
лами неодушевленными и бесчувственными. Таким обра-
зом, нет ничего в промежутке между [телом], испытываю-
щим качественное изменение и вызывающим его.
Но ничего [нет и] между увеличивающимся [телом] и
вызывающим увеличение, потому что непосредственно
вызывающее увеличение так присоединено к увеличи-
вающемуся, что они образуют [нечто] целое. И также
уменьшающее уменьшает путем отхождения чего-либо от
убывающего. Следовательно, и увеличивающее и умень-
шающее должны образовывать непрерывность [вместе с
предметами, на которые они действуют], а в непрерывном
нет ничего в промежутке.
Итак, ясно, что между последним краем движущего
и непосредственно следующим за ним движимым в про-
межутке ничего нет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Что все качественно изменяющееся изменяется под
воздействием чувственно-воспринимаемых [вещей] и что
качественное изменение присуще только таким [вещам],
которые сами по себе испытывают воздействие чувствен-
ных вещей, — это можно усмотреть из следующего. Из
всего прочего скорее всего можно предположить наличие
качественного изменения, [во-первых], в фигурах и фор-
мах, а [во-вторых], в свойствах и в их приобретении и ут-
рате; однако ни в том, ни в другом его не бывает. А имен-
но, оформляемый и приобретающий соразмерность
[предмет], когда он завершен, мы не называем по имени
того [материала], из которого он сделан, например статую
медью, свечу воском или ложе деревом, но, составляя
производное слово, называем его медным, восковым или
деревянным. То же, что испытало воздействие и качест-
венно изменилось, именуем; мы говорим: жидкая, горя-
чая или твердая медь или воск. И не только так, мы назы-
ваем жидкое и горячее медью, обозначая общим именем
испытанное воздействие и материал. Следовательно, если
возникший [предмет], имеющий определенную фигуру,
не именуется по фигуре или по форме, а по состоянию и
испытанному изменению, то ясно, что такого рода воз-
никновения не будут качественными изменениями.
Далее, показалось бы странным, если говорить, что чело-
век или дом или что-либо еще из возникших [предметов]
качественно изменился; однако возникнуть каждый из
них, вероятно, должен был в результате качественного из-
менения чего-нибудь, например уплотнения или разре-
жения, нагревания или охлаждения материи; [при этом],
конечно, возникшие [предметы] не изменяются качест-
венно, и возникновение их не есть качественное изме-
нение.
Но и свойства тела или души не являются качествен-
ными изменениями. Ведь одни из них представляют
собой достоинства, другие — недостатки, однако ни до-
стоинство, ни недостаток не есть качественное измене-
ние, но достоинство есть некоторое совершенство, ибо,
когда предмет достигнет свойственного ему достоинства,
тогда он называется совершенным, так как тогда наиболее
соответствует своей природе (как, например, круг станет
совершенным, когда он в наибольшей степени станет
кругом, и притом наилучшим), а недостаток есть уничто-
жение [совершенства] и отход от него. Таким образом,
как и завершение постройки дома мы не называем каче-
ственным изменением (ведь было бы нелепо [назвать]
верхний карниз стены и черепицу качественным измене-
нием или [говорить, что] увенчиваемый карнизом и по-
крываемый черепицей дом качественно изменяется, а не
завершается); точно то же относится к достоинствам и не-
достаткам, имеющимся или полученным: первые — это
достижения совершенства, вторые — отхождения от него,
следовательно, не качественные изменения.
Далее, мы говорим, что все достоинства состоят в из-
вестном отношении к чему-нибудь. А именно, [достоин-
ства] тела, как, например, здоровье или хорошее состоя-
ние, мы полагаем в смешении и соразмерности теплого и
холодного или в их отношении друг к другу внутри [тела]
или по отношению к окружающему; то же относится к
красоте, силе и другим достоинствам и недостаткам. Каж-
дое из них заключается в известном отношении к чему-
нибудь и предрасполагает обладающий ими [предмет]
к тому хорошему или плохому, что ему свойственно, а
свойственным будет то, от чего оно по своей природе
может возникать и уничтожаться. Так как отношения и
сами по себе не суть качественные изменения и с ними не
происходит качественного изменения, они не возникают
и вообще никак не изменяются, то ясно, что ни [сами]
свойства, ни потеря или приобретение свойств не пред-
ставляют собой качественных изменений, хотя возникать
и исчезать им может быть и необходимо при определен-
ных качественных изменениях (так же как виду и форме),
например, теплого и холодного или сухого и влажного и
вообще того, в чем, как в первом, они находятся. Ибо
каждый недостаток и каждое достоинство относятся к
тому, под воздействием чего обладающий ими предмет
склонен изменяться; именно достоинство делает его не
поддающимся воздействиям или испытывающим их над-
лежащим образом, а недостаток наоборот.
То же относится и к свойствам души, ибо все они за-
ключаются в некотором отношении к чему-нибудь, при-
чем достоинства суть совершенства, а недостатки — от-
хождения [от них]. Кроме того, достоинство хорошо
предрасполагает к перенесению того, что свойственно че-
ловеку, а недостаток — плохо. Таким образом, и они не
будут качественными изменениями, так же как их потеря
или приобретение. А возникать им необходимо, когда из-
меняется чувственно-воспринимающая часть [тела]. Из-
меняется же она от воздействия чувственных [вещей], так
как всякое нравственное достоинство имеет отношение к
телесным наслаждениям и страданиям, а они заключены
или в действии, или в памяти, или в надежде. Те, которые
заключаются в действии, определяются чувствами таким
образом, что движение возникает от чувственных предме-
тов; заключающиеся в воспоминании и надежде возника-
ют от них же, так как люди радуются, вспоминая, что ис-
пытали, или надеясь на то, что испытают в будущем.
Таким образом, всякое подобное наслаждение должно
возникать от чувственных предметов. А так как с появле-
нием наслаждения и скорби возникают недостатки и до-
стоинства (они существуют ведь в отношении к ним), г
наслаждения и страдания представляют собой качествен-
ные изменения воспринимающего, то ясно, что в резуль-
тате качественного изменения чего-то происходят утрата
и приобретение. Следовательно, возникновение их связа-
но с качественным изменением, сами же они не суть ка-
чественные изменения.
Но и свойства мыслящей части [души] также не при-
надлежат к качественным изменениям, и они не возника-
ют. Ведь мы скорее всего говорим о состоянии знания как
об известном отношении к чему-то. Ясно также, что эти
[свойства] не возникают, ибо знание в возможности ста-
новится знанием не потому, что движет само себя, а
вследствие присутствия другого. Именно, когда возникает
частичное [знание], то оно познается каким-то образом
вследствие знания целого в части. Далее, знание в его ис-
пользовании и деятельности не есть возникновение, если
только не считать рассматривание и ощупывание возник-
новением, а деятельность чем-то подобным им. Но и на-
чальное приобретение знания не есть ни возникновение,
ни качественное изменение, так как мы говорим, что
мыслительная способность познает и мыслит путем успо-
коения и остановки, в покое же нет возникновения и во-
обще нет никакого изменения, как было сказано раньше.
Далее, когда кто-нибудь из состояния опьянения, сна или
болезни переходит в противоположное [состояние], то мы
не говорим, что он снова сделался знающим (хотя он
перед этим и не был в состоянии пользоваться знанием),
так же и когда он с самого начала приобрел эту способ-
ность; ведь только когда душа становится спокойной
после [присущего ей] естественного беспокойства, возни-
кает нечто разумное и знающее. Поэтому и дети не могут
учиться и выносить суждения по поводу чувственных вос-
приятий, подобно взрослым: слишком много в них беспо-
койства и движения. Унимается же и успокаивается
[душа] в некоторых случаях по своей природе, в других
вследствие иных [обстоятельств], но в обоих случаях,
когда нечто в теле испытывает качественное изменение,
как при использовании и деятельности [знания], когда
человек становится трезвым и пробуждается.
