Беседа 2. Санкхья-йога

Санджая сказал:

2:1. Ему, охваченному скорбью, с глазами полными слёз, повергнутому в отчаяние, Мадхусудана мол­вил:

2:2. Откуда напало на тебя в минуту опасности это позорное, недостойное арийца отчаяние, закрыва­ю­щее врата рая, о Арджуна?

2:3. Не поддавайся слабости, о Партха! Отряхнув пре­зренное малодушие, воспрянь, Парантапа!

Арджуна сказал:

2:4. О Мадхусудана! Как я направлю стрелы на Бхи­шму и на Дрону — на тех, которые достойны глубокого почтения, о Победитель врагов?

2:5. Воистину, лучше питаться подаянием как нищий, чем убивать этих великих гуру! Убив этих высокочтимых гуру, я буду есть пищу, окрашенную их кровью!

2:6. И не знаю, что лучше для нас: быть побеждёнными или победить тех, что стоят против нас — сынов Дхритараштры, со смертью которых мы сами по­теряем охоту к жизни!

2:7. С сердцем, пронзённым тоской, с помутившим­ся разумом — я боль­ше не ви­жу свой долг. Молю Тебя: скажи определённо — что лучше? Я — Твой ученик, умоляющий Тебя, — научи меня!

2:8. Не предвижу я, чтобы жгучую тоску, опалив­шую мои чувства, угаси­ло дос­тижение высочайшей власти на Земле или даже господство над богами!

Санджая сказал:

2:9. Обратившись с этими словами к Хришикеше, Гу­дакеша, сокрушитель врагов, сказал: «Я не буду сражаться», — и умолк.

2:10. Стоя среди двух ратей, с улыбкой обратившись к поверженному в отчаяние, Хришикеша молвил:

2:11. Ты скорбишь о том, о чём не следует скорбеть, хотя и говоришь сло­­ва мудрости. Но мудрые не олакивают ни живых, ни мёртвых!

2:12. Ибо, поистине, не было времени, когда Я, или ты, или эти владыки земли не существовали; воистину, не перестанем мы существовать и в буду­­щем.

2:13. Подобно тому, как живущий в теле переживает детство, зрелость и старость, — так же покидает он одно тело и переходит в другое. Сильный об этом не скор­бит.

2:14. Соприкосновение с материей, о Каунтея, бросает в холод и в жар, доставляет наслаждения и страдания: эти ощущения — преходящи, они налетают и ис­чезают. Выноси их мужественно, о Бхарата!

2:15. Тот, кого они не мучают, о лучший из людей, кто уравновешен и стоек в радости и горе, — тот способен достичь Бессмертие.

2:16. Знай, что у временного, преходящего — нет ис­тинного бытия; а у вечного, непреходящего — не бы­вает небытия! Всё это различают те, кто про­никли в суть вещей и видят истину.

2:17. И запомни, что никому никогда не разрушить Того, Кем пронизано всё бытие! И никогда не привести Его к смерти! Это Вечное и Непреходящее — никому не подвластно!

2:18. Преходящи лишь тела любого воплощаемого. Но сам он — вечен, не­разру­шим. Поэтому — сражайся, о Бхарата!

2:19. Думающий, что он может убить, и думающий, что он может быть уби­тым, — оба одинаково заблуждаются! Человек не может ни убить, ни быть убитым!

2:20. Он не возникает и не исчезает; раз получив бытие, он не перестаёт существовать. Будучи бессмертной душой, он вовсе не гибнет, когда убивают его тело!

2:21. Кто знает, что человек есть неразрушимая, вечная, бессмертная ду­ша, — как может тот убить, о Партха, или быть убитым?

2:22. Подобно тому, как человек, сбросив ветхую оде­жду, надевает новую, — так бросает он изношенные тела и облекается в новые.

2:23. Оружие не рассекает его, огонь не палит, вода не мочит, ветер не ис­сушает.

2:24. Ибо нельзя ни рассечь, ни спалить, ни пропитать влагой, ни иссушить его — нерассекаемого, несжи­гаемого, неувлажняемого, неиссушаемого.

2:25. Его — невоплощённого — именуют непроявленным, бесформенным, неповреждаемым. Зная это, ты не должен скорбеть!

2:26. Если бы ты даже считал его вечно рождаю­щи­м­ся и умирающим, — и тогда, о мощновоору­жён­ный, ты не должен печалиться!

2:27. Воистину, смерть предназначена для рож­дён­ного, а рождение неиз­бежно для умершего. О неизбеж­ном — не скорби!

2:28. Не проявлены существа до материального про­явления, не прояв­ле­ны — после, но проявлены лишь в середине, о Бхарата! О чём же печалиться?

2:29. Одни почитают душу за чудо, другие говорят о ней, как о чуде, а есть и такие, которые, даже узнав о ней, не могут понять, что это значит.

2:30. Воплощённый никогда не может быть убит, о Бхарата! И, посему, не скорби ни о какой убитой твари!

2:31. И, взирая на свою собственную дхарму, ты не должен колебаться, о Арджуна: воистину, для кшатрия нет ничего более желанного, чем праведная война!

2:32. Счастливы, о Бхарата, те кшатрии, которым выпадает на долю такое сражение; оно подобно отверстым вратам в Небеса!

2:33. Но если теперь ты не вступишь в этот праведный бой, отвергнув свою дхарму и свою честь, то ты примешь на себя грех.

2:34. И все живущие узнают о твоём вечном позоре. А для славного позор — хуже смерти!

2:35. Великие предводители на колесницах подума­ют, что страх заставил тебя бежать с поля битвы. И ты, которого они столь высоко чтили, станешь пре­зрен­ным для них.

2:36. Много недостойных слов скажут твои враги, клевеща на твою доблесть. Что может быть больнее?

2:37. Убитый — ты попадёшь в рай; победитель — ты насладишься Зем­лёй. Восстань же, о Каунтея, и будь готов к борьбе!

2:38. Признав равными радость и скорбь, достиже­ние и неудачу, победу и поражение, — вступи в битву! Так ты избегнешь греха!

2:39. Я возвестил тебе сейчас учение санкхьи о сознании; а теперь послу­­­шай, как это можно познать по­средством буддхи-йоги [41]. О Партха, буддхи-йога — это сре­д­ство, с помощью которого ты сможешь сокрушить око­вы кар­мы!

2:40. На пути этой йоги не бывает потерь. Даже небольшое продвижение по этому пути спасает от боль­шой опасности.

2:41. Воля решительного направлена к этой цели; побуждения же нерешительного разветвляются беспредельно, о радость Куру!

2:42. Цветисты речи немудрых, которые держатся буквы Вед [42], о Партха; они говорят: «Вне этого — нет ни­че­го иного!» [43].

2:43. Их умы полны желаний, высшая цель их — рай, их забота — хорошее перевоплощение, все их действия и обряды направлены лишь к достижению удовольствия и власти.

2:44. Для тех, кто привязаны к утехам и власти, кто скованы этим, — для тех недоступна решительная во­ля, твёрдо устремлённая к Самадхи!

2:45. Веды поучают о трёх гунах; поднимись над ни­ми, о Арджуна! Будь свободен от двойственно­сти [44], постоянно пребывай в гармонии, равно­душ­ный к обладанию «земным», утвердившийся в Атмане!

2:46. Для человека, познавшего Брахмана, Веды не более полезны, чем на местности, затопленной водой, полезен малый пруд!

2:47. Взирай лишь на дело, а не на выгоду от него. Да не будет побуждением твоим — выгода от деятельности! И бездействию не предавайся!

2:48. Отказываясь от привязанности к награде за свою деятельность, становись одинаково уравновешен­ным в успехах и неудачах, о Джананджая! Уравновешенностью характеризуется йога!

2:49. Отбрасывая непрестанно ненужную деяте­ль­ность буддхи-йогой, о Джананджая, научись уп­ра­в­лять со­бою как сознанием. Несчастны те, кото­рые дей­ствуют лишь ради награды за свою деятельность!

2:50. Погружённый в работу с сознанием не обрета­ет более добрых или дурных кармических последствий сво­ей деятельности. Отдайся же йоге! Йога есть искусство де­я­тельности!

2:51. Мудрецы, посвятившие себя работе с сознанием, освобождаются от за­кона кармы и от необходимости новых рождений, достигая полного ос­во­­бо­ж­дения от страданий!

2:52. Когда ты — как сознание — освободишься от сетей иллюзии, ты достигнешь безразличия к тому, что слы­шал, и к тому, что услышишь [45].

2:53. Когда ты выйдешь из очарованности Ведами и утвердишься в покое Самадхи, тогда ты достигнешь Йоги.

Арджуна сказал:

2:54. Что служит признаком того человека, чьи мысли успокоены, кто ут­вердился в Самадхи, о Кешава? Как говорит он, как ходит и как сидит?

Благословенный сказал:

2:55. Когда человек отказался от всех чув­ст­вен­ных вожделений, о Пар­т­ха, и, углубившись в Атман, нашёл удовлетворение в Атмане, тогда он име­ну­ется стойким в мудрости.

2:56. Тот, чей ум спокоен среди скорби, бесстра­с­тен среди наслаждений, страха и гнева, — тот, кто твёрд в этом, именуется муни.

2:57. Тот, кто ни к чему «земному» не привязан, кто, встречая приятное и неприятное, не ликует и не не­на­видит, — тот утвердился в истинном знании.

2:58. Когда, подобно черепахе, втягивающей в себя свои ноги и голову, он отрывает свои индрии от земных объектов, — тогда он достиг истинного понимания.

2:59. От объектов чувств, но не от вкуса к ним ос­вобождается вставший на путь отрешённости; но и вкус к ним ис­че­зает у того, кто познал Высшее!

2:60. О Каунтея! Возбуждённые индрии увлекают ум даже проницательного че­ло­века, пытающегося уп­ра­влять ими!

2:61. Укротив все индрии, пусть он войдёт в гармо­нию, поставив себе Выс­шей Целью — Меня! Ибо пони­ма­ние лишь у того истинно, кто владеет сво­­и­ми ин­д­ри­я­ми!

2:62. Если возвращаться в уме к земным объ­ектам — то поневоле возро­ж­дается привязанность к ним. От привязанности рождается желание все­це­ло об­ладать ими, а от невозможности удовлетворить такие желания — воз­ни­ка­ет гнев.

2:63. От гнева происходит полное искажение воспри­я­тия. От искажения восприятия — потеря памяти [46]. От потери памяти — потеря энергии сознания. Теряя энергию сознания, человек деградирует.

2:64. Но победивший свои индрии, отказавшийся от влечений и неприязни, предавший себя Атману — обретает внутреннюю чистоту!

2:65. По достижении этой чистоты наступает конец всем страданиям. У обретшего её очень скоро ук­реп­ля­ется сознание [47].

2:66. Не может быть развитого сознания у несобранного человека, и нет для него счастья и мира. А без этого — возможно ли блаженство?

2:67. У человека, уступающего напору страстей, уно­сится разум подобно тому, как ладью уносит бурей!

2:68. Поэтому, о мощновооружённый, у того, чьи ин­д­рии совершенно от­влечены от земных объектов, — понимание у того истинно!

2:69. То, что ночь для всех, для мудрого есть время бодрствования. Ког­да же все остальные бодрст­ву­ют, тогда наступает ночь для прозорливо­го муни [48].

2:70. Если человек не возбуждается от чув­ст­вен­ных желаний, подобно то­му, как океан не волнуется от впадающих в него рек, — такой человек обретает покой. И покоя не достигнет тот, кто стремится выполнять свои желания.

2:71. Кто в такой степени отрёкся от желаний и идёт вперёд, свободный от страстей, корысти, самости, — только тот обретает покой!

2:72. Таково состояние Брахмана, о Партха! Кто об­рёл его — тот не заблуждается. И кто достигает его хотя бы в свой смертный час — тот обретает Нирвану Брахмана.

Так в достославных упанишадах благословенной Бхагавад-Гиты, науки о Вечном, Писании йоги, гласит вторая беседа между Шри Кришной и Арджуной, именуемая:

Санкхья-йога.