Карантин

Карантин представляет собой большую комнату, где стоят железные двухэтажные кровати[26].

 

Фото из живого журнала Евгения Маленкина

 

Подобные конструкции распространены в российских колониях из-за переполненности. Есть колонии, где в отрядных корпусах кровати стоят в три этажа. До 2009 года клиентов фонда пристегивали к кроватям на 3 недели[27]. Наручники регулярно перестегивают с одной руки на другую, в туалет выводят в сопровождении сотрудника фонда[28]. Последних на местном жаргоне называют «ключники». Держали реабилитантов в наручниках, чтобы переждать острый период «тяги к наркотикам» и избежать сложностей вроде захвата заложников[29]. Вероятнее всего наручники использовались в первую очередь для того, чтобы удержать наркоманов в ломке на месте – чтобы не убежали. Ориентировочно в конце 2008 года наручники заменили другие меры: решетки на окнах и дверях[30], охрана, и постоянная запись на видеокамеры и микрофоны в помещении карантина[31].

Благодаря предложению Андрея Кабанова в фонде «ГБН» принята идея, что никакой ломки нет. Это прямое следствие отрицания биологической составляющей наркомании. С точки зрения фондовцев, абстинентный синдром придумали врачи, а у наркомана только капризы:

· «Очень важно знать: не существует никакой страшной ломки, ею пугают врачи, потому что им это выгодно» [32].

· «А ломки, как таковой ее вообще нет» [33].

· «Но это только шантаж себя и окружающих — лишь бы достичь эффекта, чтобы тебя кто-то пожалел, дал денег, уколол, дал каких-то медикаментов, снотворного и т.п.» [34]

Впрочем, иногда в высказываниях Андрея Кабанова, ломка появляется:

· «Самое страшное для наркомана, когда он находится в состоянии детоксикации (ломка) - это отсутствие сна и ломота всех мышц. Очень тянучее и противное состояние. <…> Я лично прошел в 19 наркологии в Москве инсулиновую блокаду. Т.е. ты находишься в забытьи, когда идет пик детоксикации. Так вот, я уснул первый раз через полгода» [35]

· «В то время, когда человек находится на карантине, питание — хлеб и вода. Это тоже не истязание. Когда человек находится в ломке, любая пища — это работа всего организма: желудка, почек, печени. А это очень тяжело, потому что, в принципе, организм не работает, он поражен наркотиками» [36].

Появляется вопрос «Что же такое ломка?». МКБ -10[37] описывает абстинентный синдром так:

«Могут присутствовать признаки из числа следующих: сильное желание принять опиоиды; ринорея или чихание; слезотечение; мышечные боли или судороги; абдоминальные спазмы; тошнота или рвота; диарея; расширение зрачков; образование "гусиной кожи", периодический озноб; тахикардия или артериальная гипертензия; зевота; беспокойный сон; дисфория».

Для тех, кому сложно понимать медицинские тексты, врач-нарколог Сергей Белогуров сделал популярный «художественный» перевод:

«… непереносимые ознобы "внутренний ледяной холод" безо всякой надежды на возможность согреться, холодный пот, боли в животе с многократным поносом, тошнота и рвота, непрекращающийся насморк, слабость, ломота в суставах. В общем, если вам никогда не приходилось переносить "ломку", вспомните, с чего начинался самый ваш тяжелый грипп и помножьте это на пищевое отравление - это будет примерно четвертая часть…» [38].

Абстинентный синдром не самое страшное состояние, но он объективно существует. В центрах фонда «ГБН» ломку пациенты проходят без всяких медикаментов

«В наших реабилитационных центрах они, родненькие, засыпают на пятые-четвертые сутки без единого медикамента» [39].

Впрочем, отсутствие медикаментов – обычная практика реабилитационных центров. Лекарства применяются лишь в государственных реабилитационных программах, расположенных на территории наркодиспансеров. Для медикаментозного купирования абстинентного синдрома (ломки) нужно получить лицензию на медицинскую деятельность. Большинство реабилитационных центров созданы общественными организациями и не стремятся получить такую лицензию, а предлагают своим клиентам сначала пройти курс детоксикации в медицинских учреждениях. Некоторые религиозные центры берут клиентов и без наркологии, но чаще это особый подход[40] и он требует определенных усилий[41].

Фонд же предпочитает именно клиентов в состоянии абстинентного синдрома. В состоянии ломки, питаясь хлебом, водой, луком и чесноком, люди гораздо легче поддаются специальной обработке. Реабилитантов используют в первую очередь как источник информации. Как описывает это сам Евгений Ройзман:

«Механизм следующий:

На карантине больше 50 человек. Каждый про наркотики и наркоторговцев знает все. Вновь поступившему дают бумагу, где он рассказывает: когда он начал употреблять наркотики, какие, с кем, по чем брал, у кого - номера телефонов, адреса, номера машин и т.д. Все это быстро проверяется, сверяется с имеющейся информацией, тем более, что врать у нас не принято. После чего реабилитанту дают возможность закупиться у своего барыги - дело добровольное, но отказываться не принято» [42].

Все рассказать и участвовать в закупке, конечно, дело добровольное. Только отказ реабилитанта от этих действий вызывает у сотрудников сильное возмущение:

«Стоит, такой, рыжий и наглый. Залипает. Я спросил: "откуда?". Он так, протяжно: "С Невьянска, барыг сдавать не буду, я не сука…". Меня аж колыхнуло. <…>;

Парни с Изоплита отзвонились, уже всё написал и готов закупаться. Видать, когда приехал, еще таращило, а чутка попозже отпустило, вот всё и вспомнил» [43].

Попав в фонд, наркоман описывает, как добывал деньги на наркотики, где у кого и с кем покупал[44]. У реабилитантов изымают SIM-карты мобильных телефонов и просматривают список контактов[45].

Жителей Екатеринбурга и области используют как подставных покупателей. Находясь на «реабилитации» человек ездит по городу, покупает наркотики, дает после этого свидетельские показания[46]. Сотрудники центра дают такому способу реабилитации рациональное объяснение:

«Для чего это необходимо? - Просто за то время, пока человек у нас находится, надо лишить его возможности вернуться в прежнюю среду и отсечь хотя бы от основного наркоторговца. И это самый надежный способ» [47].

У сотрудников фонда есть предположение, что, сдав своего торговца, человек потеряет контакты в среде наркоторговцев и наркопотребителей. Никаких подтверждений у этого предположения нет. Практика показывает, что люди, возвращаясь из мест лишения свободы после 3-5 летнего заключения, находят, где купить наркотики. Даже, переехав с родителями в другой город, наркоман может быстро найти среду наркопотребителей и наркоторговцев.

Допросы, проверочные закупки, свидетельские показания не имеют никакого отношения к реабилитации. Наркоманы, которых используют в качестве «закупщиков» иногда обманывают оперативников фонда и убегают с деньгами, или употребляют героин во время проверочных закупок:

· «Но задумал коварство - предупредил таджиков и сам свалил с закупочными деньгами и аппаратурой... Вообще, уход закупщика с деньгами - это ЧП. Уход закупщика фондовского, с Изоплита, из карантина - это ЧП вдвойне» [48].

· «еще с одним оперативником взяли закупщика с Изоплита, дали ему закупочные деньги, навесили гарнитуру, на всякий случай дали сотовый телефон… так он же от них убежал! Они с операми четыре часа у подъезда ждали! И даже не поняли, в какую квартиру зашел» [49].

· «Но Женька с ним поговорил, узнал все, выяснил, что он воевал и решил попробовать. Раз сработали, два сработали, а потом он во время закупки украл несколько грамм героина, вмазался» [50].