Дважды задохнуться и однажды захлебнуться...

Братья сидели в кухне, расположившись друг напротив друга. Окутывающую тишину нарушало лишь мерное тиканье настенных часов. Оба парня упорно смотрели по сторонам, и, если бы не связывающая их цепь, вьющаяся по столу змеей, они разошлись бы по разным комнатам в ту же секунду.

Билл то и дело поглядывал на стрелки, которые, казалось, издевались над ними, не спеша вращаясь вокруг оси. Все в нем: поза, взгляд, выражение лица с поджатыми губами, - все выдавало крайнее напряжение. Том выглядел не лучше. Он постоянно дергал молнию на рукаве, словно она ежесекундно жгла его кожу. Пальцы его сами тянулись к ушам и начинали нервно теребить мочку с тоннелем. Цепь тревожно позвякивала от любого движения, иногда натягиваясь, когда руки близнецов расходились слишком далеко. Наручники, обшитые изнутри мягкой тканью, не причиняли боли и никакого особого дискомфорта, но жутко раздражали. Старший бросал на серебристую виновницу их несвободы злобные взгляды, а младший шипел, словно кот, которого тянули за хвост.

Парни вздрогнули, когда в гостиной забили высокие старинные часы, возвещая о наступлении полудня, а заодно и напоминая о том, что вечно вот так сидеть полуживыми статуями невозможно. Каждый понимал, что нужно хотя бы имитировать жизнедеятельность, иначе можно превратиться в простейших одноклеточных. Следующим толчком к действиям был громкий продолжительный мяв проголодавшегося животного. Казимир важной походкой прошествовал к миске со своим именем и многозначительно посмотрел на хозяина – Билла. Тот встрепенулся. Он тяжело вздохнул, поднимаясь со стула и косясь на недовольно нахмурившегося близнеца. Ведь и он должен был вставать за ним: они привязаны друг к другу.

-Если ты думаешь, что я оторву свой зад от стула, то ошибаешься. Я не собираюсь лишний раз напрягаться из-за этого комка шерсти, - пробурчал Том, не двигаясь с места.

Младший только фыркнул и, повернувшись спиной, двинулся к шкафчикам, висящим на противоположной стене. Цепь почти мгновенно натянулась, обижено дзынькнув. Биллу пришлось остановиться. Он недовольно оглянулся на брата, но, поджав губы, промолчал. Его взгляд обратился к шкафчику, до которого оставалось всего пара шагов. Парень протянул руку в надежде достать до небольшой круглой ручки, но не хватало какой-то пары дюймов. Цепь натянута, руки младшего разведены в стороны так широко, как только можно. И впервые в жизни габариты кухни были мысленно им сто раз прокляты. У всех людей кухни как кухни: все рядом, можно дотянуться рукой. А у них целый стадион, хоть скачки проводи.

-Том, - процедил Билл, но тот и не думал реагировать.

Нервы не выдержали, младший Каулитц рванул руку с наручником на себя с такой силой, что брат, совершив резкое вращательное движение вокруг своей оси, чуть не свалился на пол, удержавшись только благодаря крепкой хватке, с которой он вцепился в столешницу.

-Сука! – закричал он неожиданно грубым басом и резко поднялся, исподлобья посмотрев на брата.

Было очевидно, что он готов броситься в драку. Но близнец и не думал пугаться: он нарочито медленно, с выражением бесконечной душевной гармонии на лице открыл шкафчик и достал кошачий корм. И старшего все это только еще больше разозлило.

-Расслабься, милый, а то взорвешься. Вон какой весь красный уже, - сладенько проговорил он, уже насыпая мясные шарики в миску.

-Ты... ты... – казалось, из ушей Тома вот-вот пар повалит.

Слов, чтобы выразить всю ненависть к брату, катастрофически не хватало, даже все мыслимые и немыслимые немецкие маты вдруг показались слишком ласковыми для этого дредастого женоподобного существа. Поэтому, за неимением лучшего, он намотал цепь на запястье и резко дернул на себя, после отступая в сторону и позволяя Биллу пролететь тряпичной куклой мимо и остановиться, врезавшись в стол. Миска с кошачьей едой, которая в эту секунду все еще была у парня в руках, влетела вверх и, перевернувшись в воздухе, обрушила на вопящего Казимира его персональную манну небесную.

А Каулитц-младший, сперва растерявшись, несколько мгновений почти лежал грудью на холодной поверхности стола. Но очухавшись, он резко выпрямился с твердым намерением не оставлять братца без ответа на его грубый выпад, но тут же лишился дара речи, когда увидел развернувшуюся картину. Он стоял, открывая рот и глядя на то, как Том поднимает ощерившегося кота за шкирку над полом. Животное шипело и дергалось, пытаясь лапами дотянуться до руки, причиняющей боль, и оцарапать. А парень не обращал внимания на слабые попытки животного вывернуться. Он, прищурившись, смотрел на близнеца, стоя на расстоянии двух шагов.

-Отпусти его, - на выдохе смог, наконец, выдавить Билл.

-Знаешь, что я с ним сделаю? – пропуская шипение брата мимо ушей, вкрадчиво начал старший. – Сварю-ка из него суп... Нет, я сначала спущу с него шкуру, а потом закину в печь и подам тебе на ужин вместо индейки в День благодарения.

А парень напротив с ужасом, широко распахнув почерневшие глаза, слушал, глядя на уже смирившегося со своей участью питомца, и только тихо подвывающего. Никогда Том еще не угрожал Биллу чем-то, связанным с его любимцем, потому он и не задумывался над тем, что может иметь слабость перед старшим братом. Оказалось, может. Сейчас он был готов практически на все, лишь бы любимый пушистый комочек был отпущен на свободу.

-Он ведь ни при чем, - дрожащим голосом попытался разрулить ситуацию Билл.

-Он твой кот, этого достаточно для того, чтобы быть «при чем».

-Не думал, что ты садист. То, что у тебя мозгов нет, знал. А вот... – он осекся, поняв по темнеющему взгляду, что язвить сейчас – себе дороже. Том не был похож на шутника в эту минуту.

-Что ты сказал? Знаешь, Билли, на первый раз я сделаю вид, что не расслышал этих слов. Но потом за твои ошибки будет расплачиваться это мяукающее убожество.

Младший стоял, едва сдерживая так и рвущийся поток ругательств. Он с силой сжимал кулаки до побелевших костяшек, до кровавых ран на ладонях от наращенных ногтей. Он будто гипнотизировал Тома. А тот, поняв, что брат ничего не собирается говорить, отшвырнул животное в сторону, даже не заботясь о том, чтобы ничего тому не повредить. Казимир еще в полете громко взвизгнул, после чего неловко приземлился на бок и, вскочив, скребя когтями по паркету и проскальзывая по лакированным дощечкам, унесся с кухни прочь, начав жалобно кричать от обиды уже откуда-то с верхних этажей.

Братья стояли, глядя каждый в карие глаза напротив. Между ними, казалось, вот-вот начнут сверкать молнии, которые разрядами своими могли бы спалить не только их самих, но и кухню, и дом, и всю округу. Но из этого яростного транса их вывел звонок домашнего телефона, висящего на стене у огромного холодильника. Том, не отрывая взгляда от лица близнеца, протянул руку и снял трубку с аппарата.

-Алло.

-Том! – раздался из динамика голос матери, которая всегда безошибочно отличала своих сыновей даже по телефону, прекрасно зная, как они реагируют, когда их путают. – Том, милый, как вы там? – она говорила быстро, словно торопясь, и громко, словно пытаясь кого-то перекричать.

-Нормально. Ни одно животное не пострадало, - с ехидной улыбочкой произнес старший.

-Животное? Сынок, ты о чем? Что с Биллом? Он рядом? – обеспокоенный голос, она ведь знает, что парни запросто могут избить друг друга.

-Куда же он теперь денется, - хохотнув, ответил парень и протянул телефон брату. – На, скажи маме «привет».

-Алло, мам, привет, как вы? – младший изо всех сил старался сделать по возможности спокойный голос.

-Ой, мы хорошо! – женщина легко отвлеклась от беспокойств, услышав своего младшего сына. Так всегда было: он ее успокаивал одним своим присутствием, когда они с братом что-то в очередной раз выкидывали. – Скоро уже вылет, ох, мы с Гордоном так давно не отдыхали вместе... Спасибо Дэвиду!

-Да, Дэв молодец, - на автомате ответил Билл и кивнул, будто мама могла его видеть, но видел только Том, и он широко улыбался, наблюдая за тем, как братец уводит Симону подальше от опасных тем.

-Ой, сынок, главное, чтобы это все не прошло впустую. Вы там хотя бы постарайтесь поладить! – не вышло отвлечь...

-Да, ма, конечно. Я уже стараюсь...

-Но мне показалось...

-Тебе показалось! – мягко, но достаточно бесцеремонно остановил он женщину. – Все в порядке. Передавай привет Гордону. Приятного отдыха.

-Передам, спасибо, милый. Люблю вас!

-И я тебя люблю, - за себя одного, как и всегда, ответил Билл и отключился.

***

В гостиной, освещаемой только светом огромного телевизора, раздавался хруст чипсов и тихие разговоры героев какого-то фильма. Два парня сидели на широком диване на расстоянии полуметра друг от друга и, глядя в мелькающий экран, медленно хрустели тонкими ломтиками рифленого картофеля. Никого из них не привлекал сюжет, разворачивающийся в кино, но только так они смогли договориться. Ни один не хотел уступать, каждый пытался вставить в плеер диск со своим фильмом. И дело могло бы дойти до драки, если бы не Казимир. Да, кот в этой ситуации выступил истинным героем, правда, по случайности и непризнанным. Когда близнецы спорили, разбрасывая вокруг себя коробки с дисками, он все бегал рядом, обеспокоенно мяукая, а потом, видимо, плюнув на все это в своей кошачьей душе, стал гонять по полу одну из цветных коробочек. Это поведение питомца привлекло внимание хозяина, идея мгновенно пришла в его голову.

Этот фильм любила их мать, такой жар не был интересен ни одному из них. Но разнести дом не хотелось точно так же, как не хотелось уступать друг другу. Поэтому сейчас они с безразличием наблюдали за тем, как бедный художник пытается добиться персональной выставки, а в этом ему помогает анонимный воздыхатель, конечно, богатая девушка, имя которой пока не раскрывается даже зрителю. Но не смотря на все минусы, в доме установился покой, пусть временный и очень хрупкий.

Билл невидящими глазами уставился на мелькающие картинки и машинально таскал в тонких пальцах чипсы от тарелки в рот. Он делал это медленно, пытаясь хотя бы от острого вкуса на языке получить удовольствие. Том же поглощал картофель быстро, совсем не пытаясь его распробовать. И уже через полчаса его блюдо опустело. Его рука нырнула за очередной порцией чипсов и наткнулась на дно, усыпанное мелкими крошками и приправой. Но его это ничуть не расстроило. Идти на кухню за новой порцией не хотелось, ведь за собой пришлось бы тащить и брата, который, он был уверен, сопротивлялся бы. По этой просто причине парень просто протянул руку к блюду, стоящему на коленях у Билла и, захватив нехилую горсть, переложил себе.

-Эй! – возмущенно воскликнул младший, мгновенно выныривая из раздумий. – Ты!.. Ты!

-Прикрой хавалку, это из-за твоего кота я мру со скуки, - спокойно произнес Том, заново усаживаясь поудобнее, в то время, как брат уже всем корпусом развернулся к нему, открывая и закрывая рот, не находя слов.

-Да если бы не мой кот!..

-Если бы не твой кот, я бы тебя заткнул и сейчас смотрел бы что-нибудь захватывающее, а не эту муть!

-Если тебе интересно, мне тоже не доставляет удовольствия эта хрень. Но так мы хотя бы не крушим все вокруг!

И Том понимал, что близнец прав, но признать это даже перед самим собой казалось самым большим унижением в его жизни. Даже еще большим, чем то, что он испытал, затащив какую-то дешевую шлюху в чилл-аут, будучи в хламину пьяным. Конечно, у него тогда просто не встал. Неприятная история, но он бы лучше пережил подобное еще сто раз, чем отступил перед братом. Потому парень, не находясь с ответом, просто схватил свое блюдо с горстью чипсов и с размаху швырнул в лицо напротив. Мелкие крошки, перец с солью и ломтики целых рифленых кусочков накрыли черную макушку Билла желтой россыпью.

Он едва успел прикрыть глаза, но от испуга широко открыл рот и вдохнул. Горло мгновенно обожгло приправой, которая попала и в нос. Хотелось чихать и кашлять одновременно, рефлексы сработали на отлично. Воздух выходил из легких Каулитца-младшего сильными рывками через носоглотку. Грудь сдавливало от недостатка кислорода, а сделать вдох не представлялось возможным. Он уже начал задыхаться, не имея сил остановить кашель, к которому еще присоединились и рвотные позывы. В груди появилась острая боль, парню хотелось схватиться за нее руками и разрывать ногтями кожу, лишь бы это прекратилось. И его пальцы изо всех сил сжали ткань футболки, но это никак не могло помочь. Слезы боли, страха и отчаяния выступили в карих глазах, обведенных черным карандашом.

-Билл? – тихо позвал Том, когда брат захрипел, сгибаясь пополам и чуть ли не падая с дивана на пол. – Эй, хватит, я и так знаю, что ты хороший актер...

Но, кажется, близнец не претворялся, очень натурально хватаясь за горло. И старший начал верить. Верить и пугаться. Не хотелось в первый же вечер в родном доме остаться с трупом на другом конце связывающей их цепи. Но никакого беспокойства о состоянии Билла, только эгоистичный страх за себя, страх перед ответственностью. Поэтому, как только парень наклонился еще больше влево, грозя вот-вот оказаться на полу, он подхватил его и, обняв сзади за талию одной рукой, потащил близнеца на кухню, надеясь, что стакан воды сможет привести того в норму.

А Билл повис на его руке безвольной куклой, он уже почти не кашлял, ведь весь воздух уже давно вышел из него. Но и вдохнуть было невозможно из-за перца, который осел на влажных губах и с потоком воздуха, тут же с готовностью возвращалась в глотку парня.

На счастье обоих братьев, на столе стоял прозрачный кувшин с водой, и Том, даже не потрудившись взять стакан, перехватив поудобнее близнеца, стал прямо из носика вливать жидкость в приоткрытый рот почти бездыханного Билла. Первые пару секунд вода проливалась по его подбородку на грудь, почти не попадая внутрь. Но потом он сам почувствовал живительную влагу на губах, руки сами поднялись и вцепились в сосуд, словно это был спасательный круг. А сейчас ведь именно так и было.

Каулитц-старший, увидев, что брат начал ровнее дышать носом, жадно глотая, резко опустил руки. Билл оказался без опоры, потому его ноги, на которые он не успел опереться, пребывая в шоке, подкосились. Парень полетел на пол, опрокидывая на себя кувшин и чуть не захлебываясь последним глотком.

-Ожил? – с каким-то безразличием, презрением и... отвращением?.. спросил Том.

Зрелище сидящего на полу в луже воды, всего мокрого и беспомощного, с потекшим макияжем и дрожащими губами, дышащего тяжело и через раз близнеца почему-то вызывало ярость. А Билл сидел у стола с повисшей на цепи рукой и отплевывался от перца, вкус которого, казалось, останется на его губах теперь навечно, и воды, попавшей не в то горло при падении.

-Ты сука, Том. Редкостная тварь, - прошипел он сквозь зубы, как только смог говорить, а его брат совсем не удивился таким словам.

-А ты неблагодарная сволочь, Билли. Я всегда это знал.

-Неблагодарная?! – почти кричал младший, поднимаясь на ноги со скользкого пола, держась за стул. – Может, мне еще спасибо тебе сказать за то, что я едва не задохнулся, а потом чуть не захлебнулся?! Спасибо, братец, что я чуть не сдох!

-Еще скажи, что это я виноват во всем! – не подумав, ляпнул Том, и тут же у него возникло это чувство... вины?.. Он осознавал, что брат прав сейчас, но по-прежнему не собирался отступать.

А тот ничего не ответил на это, бросив самый уничтожающий взгляд из своего арсенала на близнеца. Будь у него свобода, он давно бы заперся в своей комнате, заглушая негодование и злость громкой музыкой в наушниках. А в их настоящем положении оставалось только сесть на стулья напротив друг друга и глушить ненависть напряженным молчанием, на фоне которого были слышны тихие разговоры из кино, которое никто так и не остановил. А часы тикали, время шло, фильм кончался, приближались финальные титры.

-Кто все это будет убирать? – тихо спросил Билл, когда в доме окончательно стало тихо.

-Твой кот вылижет, - ответил старший брат, откидываясь на спинку и складывая руки на груди, всем своим видом выражая безразличие.

-Хватит трогать моего кота, - шикнул парень, с недобрым прищуром глядя на близнеца. – Заметь, Том, любая перепалка начинается из-за тебя. Ты об этом не думал?

-А ты меня что, решил воспитывать? – тут же ощетинился тот.

-Я просто хочу пережить эту чертову неделю до приезда Дэва. А если так будет продолжаться... Если мы будем продолжать в том же духе, то он найдет здесь два трупа! – почти на крике закончил Билл свою короткую речь. Но очень эмоциональную тираду.

-Три трупа. Ты забыл про свое блохастое чудовище. Если кто и сдохнет первым, так это он...

-Хватит! – во все свое натренированное горло закричал младший, вскакивая на ноги.

Его бледное лицо с черными разводами туши начало покрываться красными пятнами. Губы заалели от прилива крови к голове, темные глаза метали гневные искры на триста шестьдесят градусов вокруг. В его груди разрывалась буря ярости, готовая вырваться животным рыком. Парень сдерживал себя, в который раз за день сжимая кулаки до боли в ладонях. Если он сейчас не прекратит это, они поссорятся в третий раз. Это, конечно, не было пределом для них, но сейчас, именно сегодня это было бы слишком. Поэтому Билл, прикрыв глаза, глубоко вздохнул, а снова открыв, уже совершенно спокойно, стеклянным взглядом посмотрел на Тома.

-Идем спать, - произнес он почти шепотом и замер, ожидая реакции на свои слова.

Старший усмехнулся попытке брата замять конфликт, но сопротивляться не стал. В конце концов, было уже поздно, а у них отпуск, пусть и не самый приятный. Хотелось хотя бы немного удовольствия получить от всего происходящего. А полноценный сон – это то, чего им всегда не хватало во время туров и студийных записей. Поэтому он встал и с ехидной ухмылкой пошел за Биллом, оглядывая его черную шевелюру с крошками чипсов, запутавшихся в прядях.

***

Близнецы завалились в спальню родителей после горячего спора шепотом по поводу того, в чьей комнате они будут спать. У каждого была широкая кровать, но ни один не хотел делить свою с другим. И решил все снова тот же Казимир, который зачем-то начал скрестись в дверь спальни Симоны и Гордона.

-Мама нас по голове не погладит, - проворчал Билл, ему не нравилась эта идея, но Том за нее ухватился, даже не смотря на ненависть к пушистому животному.

-Когда они вернутся, нас здесь уже не будет,- ответил он, падая на мягкую перину и глядя из-под прикрытых век на брата снизу вверх.

Вид обсыпанного желтыми крошками и надувшегося парня вызывал улыбку. И этот факт раздражал. Еще не хватало смотреть на своего размалеванного братца и улыбаться, как идиоту. Не было такого никогда и не будет! Поэтому Каулитц-старший, приподнявшись на локтях, посмотрел на близнеца из-под бровей.

-Ты не собираешься все это с себя смывать?

Билл почувствовал холодную злобу в его голосе, но не понимал, откуда и почему она возникла сейчас. Только что они совершенно спокойно перекинулись парой фраз, а теперь... От чувства несправедливости щеки вспыхнули, в горле встал ком, а глаза защипало. Но точно так же, как и брат не мог показать улыбку, он не мог показывать обиду и слабость. Поэтому он отвернулся, поджав губы, и стал дрожащими пальцами расстегивать молнию на рукаве.

Было непривычно раздеваться в присутствии близнеца. Они уже год не представали друг перед другом без одежды. Но с тех пор кое-что изменилось. И тогда он, Билл, был худым, но теперь... Теперь он вытянулся вверх, а его тело стало еще больше похоже на женское. Нет, у него не появилось и намека на грудь, это было бы уже слишком. Но он словно похудел, стал слишком тонким, слишком хрупким. Нет, он нравился себе таким, но от Тома можно было ожидать самой ужасной реакции на выпирающие ребра, бедренные косточки и совсем по-женски выделяющиеся ключицы. Но выбора не было, оставалось только надеяться, что близнец не станет его разглядывать.

А дальше – хуже. Оба парня понимали, что им придется и душ принимать вместе. Оба оттягивали этот момент. Билл сделал вид, что замок на плече заклинило, хотя собачка двигалась как по маслу. А старший брат встал перед зеркалом, слишком уж внимательно разглядывая свое лицо и косички, которые уже немного пушились без коррекции.

-Идем, - тихо произнес младший, смирившись, наконец, со своей участью.

Том едва заметно содрогнулся, но тут же взял себя в руки. В конце концов, они же близнецы. Одинаковые. Ведь так? Значит, нечего ломаться, как целочкам. Даже наоборот. Он помнил, что его тело намного внушительнее, чем тело брата. В этом его преимущество, ему есть, чем похвастаться. Убедив самого себя в этом, Каулитц-старший ухмыльнулся своему отражению и пошел к ванной, дверь в которую находилась прямо в спальне. Билл шагнул за ним.

Они быстро разделись, стараясь не смотреть друг на друга, то и дело дергая периодически натягивающуюся цепь. Теперь на них оставались только трусы-боксеры, и оба снова медлили. Они ругали себя за трусость, когда одновременно повернулись друг к другу спинами и разделись донага. Том первый зашел в огромную душевую кабину. Нет, огромной она была для одного человека, но никак не для двоих. Близнецы поместились там, только приблизившись друг к другу на расстояние пары десятков сантиметров.

Они молчали, стоя спиной к спине, позволяя теплым струям стекать по их телам. Черные волосы младшего, заплетенные в дреды, быстро намокли и сильно тянули вниз. Это раздражало, в такие моменты он ругал себя за решение заплести волосы в эту дикарскую, по его мнению, прическу. Но в целом ему нравилось, как он выглядел. Кроме того, Тома ужасно бесил этот новый образ брата, а это сглаживало все неприятные моменты.

Билл улыбнулся своим размышлениям и перевел взгляд на маленькое зеркальце на панели душевой. Улыбка тут же сползла с его лица. Пришло осознание катастрофичности положения: намокшие крошки чипсов в волосах разбухли, стали мягкими, и казалось, что их теперь ни вычесать и за всю жизнь. И ведь все из-за тупого братца.

-Посмотри, что ты натворил, - прошипел он, проводя рукой ото лба к затылку, – как я теперь это все буду вычесывать?

-Не имею понятия, - даже не повернув головы, ответил Том, который уже успел намылить голову и теперь осторожно гладил свои косички.

-У тебя были дреды...

-Были, а благодаря тебе, их больше нет, - в голосе старшего отчетливо слышалось сожаление.

-Мне?? По-моему, ты сам сломя голову понесся в салон менять имидж, - конечно, Билл прекрасно понимал, что стало причиной такого резкого изменения прически близнеца, но предпочитал играть невинную овечку.

-Если бы ты не заплел себе эти жалкие сосульки, я бы в жизни не отказался от моих шикарных дредлоков! – громко, с выраженной яростью в голосе воскликнул парень, резко поворачиваясь к брату и, сжимая кулаки, глядя на черный затылок.

Обида, которую, казалось, он уже утопил, успел даже полюбить французские косички, снова вскипела с новой силой. Восемь гребаных лет он холил и лелеял свои волосы, отращивая длиннющие дреды. Он их любил, черт возьми, а это размалеванный недопедик в один раз все перечеркнул, когда однажды вечером явился в студию с новой прической. Том тогда чуть не выпал из реальности, глядя на брата с открытым ртом. Наверное, он никогда и никого не ненавидел так, как Билла в тот момент. А чуть позже, когда из разговора с продюсером он узнал, что Йост был в курсе планов младшего, он устроил погром в своем номере отеля. Решение срезать дреды пришло на следующее утро после самого беспокойного сна в его сознательной жизни. Но ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю он так и не дошел до салона. Было ужасно жаль расставаться с тем, что создано долгими годами. Но последней каплей стала статья в каком-то журнальчике, случайно попавшем в поле зрения: «Близнецы Каулитц! Сходства и различия». И первым же пунктом в списке того, чем они были похожи: дредлоки. Том взвыл, словно раненый зверь, прочитав первые строчки, и сразу же вызвал водителя, который отвез его в самый дорогой салон красоты. Через несколько часов он вышел на улицы Гамбурга, оплакивая светлые дреды, которые остались в прошлом.

-Да, братец, я знал, что ты это сделаешь, - со злорадной усмешкой повернул к нему голову Билл. – Да я и заплел эти сосульки, как ты говоришь, только чтобы позлить тебя. А ты поддался на эту провокацию, - улыбка расползалась по лицу, и ему было плевать, что щеки в черных разводах до сих пор, а в волосах крошки картофеля. – Какой же тогда был кайф, видеть твою убитую рожу после похода в салон...

Секунда, во время которой ни один не заметил, что произошло, а очнулись от помутнения оба уже тогда, когда сильные пальцы Тома сжались на тонкой шее близнеца. Старший больше не управлял собой, его трясло от злости. В самое сердце, он ударил в самое сердце и заплатит за это.

-Знаешь, что я с тобой сделаю? – прошипел Том, приблизившись к брату так, что их носы почти соприкоснулись.

Зрачки Билла метались по взбешенному лицу напротив. Усмешка быстро сошла с его губ, когда он почувствовал, как пальцы сжимают горло, больно надавливая на кадык. Парень сглотнул, но стало только хуже. Воздух отказывался свободно проходить в легкие. Из него вырывались сдавленные хрипы, а пальцы с черно-белым маникюром вцепились в напряженные запястья.

-Том, - прошипел он из последних сил. – Ты меня задушишь...

Старший тут же отпустил его и отступил на шаг, тяжело дыша и с отвращением глядя на сгибающееся пополам хрупкое тело близнеца. Билл хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на сушу.

-Сука, - прошипел тот и, быстро смыв с себя остатки мыла и шампуня, не глядя под ноги на младшего, вышел из душа, натянув цепь.

Билл был вынужден выйти следом. Нет, не выйти, а выползти, он почти выпал из душевой на кафельный пол, тут же покрываясь мурашками от холода. В его волосах все еще виднелись разбухшие кусочки чипсов, которые не смогла вымыть вода. Но сейчас ему было все равно. Его трясло, воздуха катастрофически не хватало.

-Вытирайся, - на него сверху упало полотенце, которым он поспешил прикрыться от холода и глаз брата.

Было неприятное чувство отвращения к самому себе от своих слов, которыми он так сильно задел близнеца, что тот его едва не придушил. Но ведь и он тоже нередко прохаживался на его счет, и часто попадал в цель. Поделом...

#6#