МЕГА ВЫХОДИТ! 8 страница

Я стояла, не зная, на что решиться. Отправиться на встречу с судьбой, как послушный маленький автомат? Замерзнуть и забыть, то есть сделать то, что пыталось заставить меня это пустое место? Или развернуться и уйти? Последняя мысль нравилась мне больше всего. Она зависела от моей личной воли, выбора парусов и курса.

Но если я никогда не переберусь за хребет, не увижу, чем заканчивается сон, отравивший всю мою жизнь, смогу ли я от него освободиться?

Никакая высшая сила не заставит меня продолжать, ни одно божество не осудит меня за поиск Книги и восстановление стен. Но то, что я могу ее выследить, еще не значит, что я должна это сделать. Я не должна сражаться с Фейри. Я вольна в своих действиях. Я могу уйти прямо сейчас, уехать, отказаться от ответственности, заботиться только о себе, и пусть кто‑то другой со всем этим разбирается. Это был странный новый мир. Я могла перестать сопротивляться, адаптироваться – и справилась бы на «отлично». За последние несколько месяцев я доказала себе, что прекрасно умею приспосабливаться и продолжаю жить в мире, где все является не тем, чем кажется.

И все же... А смогла бы я развернуться сейчас и уйти, так никогда и не узнав, в чем дело? Жить с вечной раздвоенностью при каждом выборе? И хотела бы я так жить – в постоянном конфликте с собой, зная, что не смогла, что струсила в решающий момент?

«Безопасность – это ограда, а ограды для овец», – сказала я Ровене.

«А если дело дойдет до реальной проверки, – надменно ответила она, – выдержишь ли ты сама?»

Вот и проверка.

Я разломала лед, отряхнула его с кожи и зашагала к перевалу.

 

 

 

 

За миг до того, как я взошла на вершину, последнее подавленное воспоминание всплыло на поверхность в отчаянной попытке заставить меня поджать хвост и сбежать.

Это почти сработало.

За ледяным хребтом меня ждал гроб из того же черно‑синего льда, что и камни. Он стоял в центре заснеженного постамента в окружении диких скал.

Пронизывающий ветер спутает мне волосы. И я застыну в сомнении перед тем, как открыть гробницу.

Сама крышка будет украшена резьбой из замысловатых древних символов. Я прижму руки ко второй и десятой руне, сдвину крышку и загляну внутрь.

И тогда я закричу.

Я замялась.

Закрыв глаза, я изо всех сил пыталась вспомнить, что же заставило меня закричать. Видимо, придется действовать наяву, чтобы понять, чем заканчивается мой кошмар.

Я расправила плечи, поднялась на вершину и застыла.

Ледяная гробница была на месте, строгая и покрытая резьбой, совсем как во сне. И она была слишком маленькой, чтобы вместить Короля.

Но это‑то кто?

Это был неожиданный поворот. Во всех моих кошмарах у гробницы никогда не было никого, кроме меня.

Некто высокий, идеально сложенный, льдисто‑белый и гладкий, как мрамор, с длинными черными волосами, сидел на спрессованном снегу у гроба, спрятав лицо в ладонях.

Я стояла на вершине и смотрела на него. Пронизывающий ветер с утесов спутал мне волосы. Он тоже остаток? Воспоминание? Но в нем не было ни расплывчатости, ни прозрачности.

Или это мой Король?

Стоило мне подумать об этом, и я поняла, что нет.

Тогда кто же он?

По белой коже, которую я смогла рассмотреть, – ладони на щеке и гладкой сильной руки – бегали темные значки и символы.

Возможно ли, что Невидимых Принцев пятеро? Этот не был одним из троих насильников, и у него не было крыльев, значит, он не Война/Круус.

Так кто же он?

– Как вовремя, – бросил он через плечо, не оборачиваясь. – Я жду уже несколько недель.

Я вздрогнула. Он говорил с тем же жутким звоном, и, хотя мой мозг его понимал, уши никак не могли привыкнуть к этому звуку. Но я вздрогнула не только поэтому. И не только чтобы стряхнуть с себя лед. Меня передернуло от ужаса, когда я поняла, на кого смотрю.

– Кристиан МакКелтар, – сказала я и поморщилась. Я говорила на языке моих врагов, на языке, который не учила и на который не был рассчитан мой рот. Мне жутко хотелось вернуться обратно, на родную сторону Зеркала. – Это ты?

– Во плоти, девочка. Ну... в основном.

Я не знала, что он имел в виду, но переспрашивать не стала.

Кристиан поднял голову и обернулся через плечо.

Он был прекрасен. И не был собой. Его глаза стали полностью черными. Он моргнул, и снова появились белки.

В другой жизни я была бы от него без ума. Точнее, я бы влюбилась в Кристиана, которого видела в Дублине. Теперь он настолько отличался от себя прежнего, что, если бы он не заговорил, я бы еще долго не догадалась, кто это. Симпатичного студента с прекрасным телом, сердцем друида и сногсшибательной улыбкой больше не было. Я смотрела, как под его кожей скользит рунная вязь, и думала: если бы этот мир не высасывал цвет из всего, что сюда попадало, остались бы руны черными, как татуировки, или стали разноцветными?

Я не шевелилась, пока не поняла, что смотрю на него через корку льда. Кристиан сидел неподвижно, но не замерзал. Почему? На нем была все та же футболка с короткими рукавами. Ему не холодно? Я стряхнула лед, и Кристиан заговорил:

– Большая часть происходящего тут начинается в твоей голове. Любое ощущение сразу же усиливается.

Слова звучали, как темные колокола. Я вздрогнула. В этом звоне все еще слышался намек на шотландский акцент, и этот намек на человечность звучал более чем странно.

– То есть если я не буду думать об этой глазури, я не замерзну? – спросила я.

Желудок заурчал, и меня вдруг окутал толстый слой синей кремовой глазури.

– Подумала о еде? – Его голос повеселел, и его стало чуть легче выносить. Кристиан встал, но не попытался подойти ко мне. – Здесь это часто бывает.

Я подумала о том, как глазурь превращается в лед. Это было легко. Шагнув вперед, я сбросила лед с кожи.

– Значит, если я подумаю о теплом пляже...

– Нет. Ткань этого места не меняется. Ты можешь сделать ее хуже, но не лучше. Здесь можно только уничтожать, но не созидать. Еще одна мерзость со стороны Королевы. Подозреваю, что на тебе не глазурь, а снежинки или иней, склеенные внутренностями твари, которую лучше не видеть вблизи.

Я посмотрела на гробницу. Ничего не могла с собой поделать. Это было огромное, темное и молчаливое пугало, которое я двадцать лет видела в кошмарах. Я пыталась игнорировать гробницу, но не могла. Она притягивала взгляд.

Я встану рядом.

Открою крышку, загляну внутрь и закричу.

Ага. Торопиться с этим мне совсем не хотелось.

Я посмотрела на Кристиана. Что он тут делает? То, что привело меня сюда, отняло все мои сны и превратило их в кошмары. И сейчас мне дано несколько минут, прежде чем случится то, что предначертано.

Я заметила, что нашла именно то, что искала. Насколько удачливым надо быть, чтобы встретить пятого из пяти друидов, необходимых для ритуала, рядом с тем, к чему меня вели?

Вот только я больше не верила в удачу.

Я чувствовала, что мной манипулируют. Но кто и зачем?

– Что с тобой случилось?

– Ах, что со мной случилось? – Смех Кристиана звучал, как скрип металла по классной доске. – Ты со мной случилась, милая. Ты. Ты накормила меня мясом Невидимых.

Я ужаснулась. Так вот во что превратило его мясо Темных Фейри? Трансформация Кристиана началась в том мире, где мы сушили одежду у озера, и продолжилась с ураганной скоростью.

Он выглядел получеловеком, полуфейри, и в этом месте из теней и льда был больше похож на Невидимых, чем на их Светлых собратьев. Еще несколько штрихов, и он будет выглядеть, как один из Принцев. Я прикусила губу. Что я могла сказать? «Мне жаль?» «Тебе больно?» «Ты и внутри превращаешься в монстра?» Может, вернувшись в реальный мир, Кристиан будет выглядеть лучше, чем здесь, в черно‑бело‑синем царстве.

Он сверкнул темной версией своей обычной улыбки, белые зубы блеснули между кобальтовыми губами на белом лице.

– О, твое сердце плачет по мне. Я вижу это в твоих глазах. – Улыбка исчезла, а злость во взгляде росла. – Поделом. Я стал похож на одного из них, верно? Здесь нет зеркал, и я не знаю, каким стало мое лицо. И сомневаюсь, что хочу знать.

– И все это потому, что ты ел мясо Невидимых? Я не понимаю. Я тоже ела их мясо. И Мэллис, и Дэррок, и Фиона, и О'Баннион. А еще Джайн и его люди. И ничего похожего ни с кем из них не произошло.

– Я думаю, что это началось на Хеллоуин. Меня недостаточно защитили рунами. – Улыбка Кристиана стала похожа на оскал. – И виню я в этом твоего Бэрронса. Посмотрим, кто из нас друид. Мы перекинемся с ним парой слов, когда я вернусь.

Судя по выражению его мраморного точеного лица, обмениваться они будут не словами.

– Это Иерихон делал тебе татуировки? Кристиан приподнял бровь.

– Ах, так он теперь Иерихон? Нет, татуировки делали мои дяди, Кейон и Дэйгис, но Бэрронс должен был проверить, когда они закончили, а он не стал. Он позволил мне начать ритуал незащищенным.

– А как бы взбесились твои дядюшки, если бы он стал проверять? – Я невольно начала защищать Бэрронса.

– Он все равно должен был это сделать. Бэрронсу известно о рунах больше, чем нам. И его знание настолько старше нашего, что мне вообще сложно представить.

– Что случилось в ту ночь в круге камней, Кристиан?

Ни он, ни Бэрронс так и не рассказали мне об этом.

Друид потер лицо ладонью, почесав черно‑синюю щетину.

– Думаю, теперь не важно, что и кому известно. Меня учили скрывать свой позор, но теперь я целиком состою из него.

Кристиан начал медленно огибать гроб по кругу, лед хрустел под его ногами. Судя по протоптанной дорожке, он провел здесь немало времени.

Я попыталась сосредоточиться на нем, но мой взгляд то и дело скользил к гробу. Слой льда был толстым, но, если присмотреться, можно было различить тело за стенками. Крышка была тоньше.

Мне показалось, что я вижу черты за дымчатым льдом.

Я тут же отвернулась к белому лицу Кристиана.

– И?..

– Мы попытались призвать древнего бога Драгаров, секты черных колдунов. Они поклонялись ему задолго до того, как пришли Фейри. Это была единственная возможность противостоять магии Дэррока. И нам это удалось. Я чувствовал, как оно оживает. Великие камни, вкопанные глубоко в землю, рухнули под его тяжестью. – Кристиан помолчал, слушая, как затихает эхо его слов среди льдистых вершин. – Оно пришло за мной. Целилось прямо в мою душу. Ты когда‑нибудь играла в «кто первый свернет»?

Я покачала головой.

– Я проиграл. Оно едва не убило Бэрронса. Я чувствовал, как оно промчалось мимо меня к нему. И... исчезло.

– Ну и почему Бэрронс виноват в том, что с тобой случилось?

– Оно меня коснулось. – Кристиан вздрогнул. – Оно... Я не хочу об этом говорить. А затем ты дала мне кровь Темных Фейри, и, проведя тут три года...

– Три года! – Его слова взорвались такой какофонией и диссонансом, что я удивилась, как они не вызвали лавину. – Ты провел в тюрьме Невидимых три года?

– Нет, в этом месте я всего несколько недель. Но в Зеркалах для меня прошло три года.

– Однако с нашей последней встречи снаружи прошел только месяц!

– Значит, время для меня течет быстрее, – пробормотал Кристиан.

– Хотя обычно происходит наоборот. Как правило, часы здесь означают дни в нашем мире.

Он пожал плечами. Мускулы и татуировки зашевелились.

– Когда дело касается меня, многое происходит иначе. Я стал немного непредсказуемым.

Его улыбка была натянутой. Глаза снова полностью почернели. Мне очень хотелось извиниться, но я в последнее время стала прагматичнее и устала от обвинений.

– Ты умирал, когда я нашла тебя в пустыне. Ты предпочел бы быть похороненным в Зеркалах?

Уголки его рта дернулись.

– Айе, я немного зарвался, да? Я рад, что выжил. Но ты не представляешь, что я сейчас испытываю. Я принадлежал к клану, который защищал людей от Фейри, хранил Договор, поддерживал перемирие между нашими расами. А теперь превращаюсь в одного из этих уродов. Я привык считать Келтаров хорошими парнями. А сейчас не верю, что хорошие парни вообще существуют.

– Лучше бы вам быть хорошими. Мне нужны все пятеро Келтаров, чтобы провести ритуал.

Мой взгляд снова скользнул к гробнице. А еще для ритуала мне нужно сохранить рассудок и жизнь.

– Смотри сама и решай. Я сейчас им отлично подойду. Дядя Дэйгис однажды открылся тринадцати самым злобным друидам в истории и до сих пор не избавился от остатков их существования.

Значит, он был «одержимым, или захваченным» из пророчества!

– А дядя Кейон почти тысячу лет был пленником Зеркала, да и вначале был диким варваром. Он думает, что любая сила хороша, и сделает что угодно, чтобы жить со своей женой счастливо и в безопасности. А еще есть мой отец, который для тебя бесполезен. Он поглядел на этих двоих и навсегда отрекся от силы друидов.

– Это неприемлемо, – сухо сказала я. – Мне нужны все пятеро.

– Ну что ж, удачи.

Мы молча уставились друг на друга. Кристиан слабо улыбнулся.

– Я знал, что кто‑то придет. Просто не ожидал увидеть тебя. Я думал, мои дядюшки отыщут это место, так что лучше не уходить отсюда. Все равно я не нашел выхода.

– А что ты ел?

– С едой как с дыханием. Это часть ада. Ни еды, ни воздуха. Но голод никогда не отпускает. Желудок пожирает сам себя, но ты не умираешь от этого. И секс, черт побери!.. – От его взгляда я вздрогнула. Глаза Кристиана не были бездонными, как у Принцев, но не были и человеческими. – В этом мире похоть не отпускает тебя, даже если передернешь. Она только усиливается. Я тут за несколько дней чуть с ума не сошел. Если бы мы занялись сексом...

– Спасибо, нет, – поспешно выпалила я.

Моя жизнь и так сложна, но даже если бы это было не так, место явно не располагало.

– Подозреваю, что это все равно бы не сработало, – сухо подытожил Кристиан. – Я настолько отвратителен?

– Просто ты меня немного... пугаешь.

Он отвернулся.

– Но ты адски сексуален, – добавила я.

Келтар сверкнул знакомой улыбкой.

– Вот этого Кристиана я знаю, – попыталась я поддразнить его. – Он все еще здесь.

– Надеюсь, выйдя из Зеркала, я не останусь таким. Я не останусь таким.

Итак, нас уже двое: тех, кто надеется, что все наладится, стоит только выбраться из этого места.

Я посмотрела на гробницу. Рано или поздно придется ее открыть. Встретиться и справиться с судьбой. Кто там, Король? Он меня испугает? Почему? Что в этом гробу может заставить меня закричать?

Кристиан проследил за направлением моего взгляда.

– Вижу, ты знаешь, почему я здесь сижу. Но зачем ты здесь? И как ты нашла дорогу?

– Это место снилось мне каждую ночь с самого детства. Я словно запрограммирована на то, чтобы прийти сюда.

Уголок его рта дернулся.

– Айе, она это любит. Трахать наши мозги.

– Она? Кто?

Он кивнул в сторону гроба.

– Королева.

Я моргнула. Что за ерунда?

– Какая королева?

– Эобил, Королева Видимых.

– Так это она в гробу?

– А ты кого рассчитывала там найти?

Забыв о сомнениях, я подошла к краю гробницы и посмотрела сквозь прозрачную крышку.

Под дымчатым льдом и рунами можно было различить бледную кожу, золотые волосы и тонкий стан.

– Если она еще жива, нужно вытащить ее оттуда, и как можно быстрее, – сказал Кристиан. – Я не могу определить это через слой льда. Я пытался открыть гроб, но не смог сдвинуть крышку. Несколько раз мне казалось, что Королева шевелится. А однажды, готов поклясться, она издала какой‑то звук.

Я его почти не слышала. Почему Королева оказалась здесь? В'лейн говорил, что она в безопасности, в Фейри.

В'лейн солгал.

О чем еще он солгал?

Это он ее сюда принес? А если нет, то кто? Зачем? И почему я закричу, когда открою крышку? Я убрала волосы с лица. Что‑то ускользало от моего сознания.

– Ты уверен, что в этом гробу Королева Видимых?

Ну зачем Королеве призывать меня, фаворитку? Как она узнала, кем я стала после реинкарнации? Я же была не похожа на фаворитку. Но Эобил явно выбрала меня не случайно. Это просто не имело смысла. Я не могла придумать причину, по которой закричала бы, увидев Королеву Светлых.

– Айе, я уверен. Мои предки тысячелетиями ее рисовали. Я узнаю ее где угодно, даже во льду.

– Но зачем она меня звала? Какое я имею к этому отношение?

– Мои дяди говорили, что Королева тысячи лет вмешивалась в дела нашего клана, готовила нас к тому моменту, когда ей понадобится наша помощь. Дядя Кейон утверждал, что видел ее пять лет назад за балюстрадой главного зала. Она наблюдала за нами. И приходила к нему потом во сне, сказала, что вскоре ее убьют и нам нужно предотвратить ее смерть, а заодно и уничтожение мира. Эобил предсказала падение стен. Мы сделали все возможное, чтобы этого не допустить. Кейон утверждал, что даже во сне она казалась слабой, призрачной. Наверное, она смогла послать отсюда свою проекцию. Она пообещала, что вернется и расскажет все подробнее, но не вернулась. Похоже, с твоей семьей она тоже поработала.

Она меня использовала. Королева Фейри узнала, кто я, и использовала меня. Да, она была лишь наследницей, а не изначальной Королевой, которая отказалась исполнить желание Короля, сделав меня – то есть фаворитку – Фейри. Да, она не была той мерзавкой, которая могла бы использовать свою великую силу во благо. Но какого черта она просит меня спасти ее? Меня, фаворитку Короля! Я ненавидела ее, хотя ни разу не видела.

Неужели это никогда не закончится? И я вечно буду пешкой на их доске? Я буду продолжать перерождаться, или пить из котла, или что там со мной сделали, чтобы я лишилась воспоминаний, и меня снова и снова будут использовать?

Я отвернулась. Меня тошнило.

– Сейчас важно понять, как нам ее отсюда вытащить. Я не могу вернуться тем же путем, по которому пришел. Зеркало, которое меня выплюнуло, находится в гладкой скале на высоте двухэтажного здания. Я не сразу очнулся от удара и не могу снова найти эту проклятую штуку. А ты откуда пришла?

Я посмотрела на Кристиана, отвернувшись от гроба. Вытащить его отсюда – проблема. Я об этом даже не подумала.

– Нет, мой способ тебе определенно не подходит, – пробормотала я.

– Проклятье! Да почему?

Интересно, сколько он узнал в этом месте о наследии Фейри? Возможно, мои источники ошибались и Бэрронс умер по другой – случайной – причине, а вовсе не из‑за Зеркала. Может, Кристиан рассмеется, услышав мой ответ, и скажет, что я несу ерунду, что через это Зеркало могут проходить и люди, и Фейри или что его испортило проклятие Крууса.

– Потому что я прошла через Зеркало в спальне Короля. Он помолчал минуту.

– Не смешно, девочка.

Я смотрела на него, не произнося ни слова.

– Это невозможно, – сухо сказал Кристиан.

Я сунула руки в карманы и стала ждать, когда он справится с потрясением.

– Эта легенда известна во всех мирах, где я побывал. Лишь двое могут пройти сквозь Зеркало Короля.

– Возможно, его изменило проклятие Крууса.

– Зеркало Короля было первым из созданных и совершенно иным по структуре. Оно осталось нетронутым. И еще долгое время после Крууса его использовали как способ казни.

Черт. А я так надеялась, что Кристиан этого не скажет. Я повернулась к нему спиной и подошла к гробу. Королева Фейри заставит меня закричать. Я хотела знать почему. Меня тошнило от предположений. Настало время истины.

А Кристиан продолжал:

– А ты... ха, ты явно не он и не она.

– Нечего хихикать, паренек, – осадила я его, пытаясь с помощью юмора отвлечься от мысли о том, что вскоре моя жизнь может рассыпаться от нового открытия.

Я прижала руки ко второй и десятой руне. Что‑то щелкнуло. Раздалось мягкое шипение, и крышка приподнялась под моими ладонями. Я чувствовала, как она пружинит. Осталось лишь отодвинуть ее.

– Только Король Невидимых и его фаворитка могут пользоваться тем Зеркалом, – продолжал Кристиан.

Я толкнула крышку в сторону и заглянула внутрь.

Какое‑то время я могла только молча смотреть.

А потом закричала.

 

 

 

 

В свое оправдание могу сказать, что кричала я недолго.

Но и короткого вопля на их жутком языке хватило, чтобы потревожить слежавшиеся лед и снег. Мой звенящий крик эхом отразился от скал. Но в отличие от эха он становился все громче с каждым повтором, и я услышала грохот, который могла издавать лишь лавина. Я резко обернулась.

– Хватай ее!

Кристиан помотал головой и выругался.

– Боже, сначала ты открываешь мешок с камнями, затем кормишь меня Невидимыми. Потом кричишь. Ты ходячая...

– Хватай ее! Бежим! Быстро!

Он подбежал к гробу и остановился, медля.

– Да что с тобой? Бери ее!

– Это Королева Фейри. – Его голос дрогнул. – Запрещено касаться Королевы.

– Отлично. Тогда оставайся с ней, и пусть вас похоронит заживо! – рявкнула я.

Кристиан взял ее на руки.

Она была такой хрупкой, такой истощенной... что бы это ни значило для Фейри. Я могла бы нести ее и сама, но не хотела к ней прикасаться. Никогда. Что было крайне забавно и странно, если задуматься. Но я не размышляла.

Лед трещал и грохотал над нами, засыпая постамент осколками.

Большего поощрения не требовалось. Мы помчались, поскальзываясь, туда, откуда я пришла, к узкой расщелине между утесами. Нам предстояла жуткая гонка, учитывая ширину плеч Кристиана и настигающую нас лавину.

– Почему ты кричала?

Я почти не слышала его из‑за грохота.

– Просто удивилась! – прокричала я в ответ.

– Офигеть. В следующий раз сунь носок себе в рот, чтобы не орать!

И мы замолчали, изо всех сил стараясь избежать погребения заживо. Меня мотало между стенами ущелья, как теннисный мячик. Дважды я теряла равновесие и падала. Кристиан перепрыгнул, умудрившись удержать хрупкую Королеву. Лавина преследовала нас с громовым ревом, прорывалась из ущелья в каньон, фонтанировала из узкой трещины снегом.

Мы наконец выбрались из тесноты ущелья, скатились к основанию холма и помчались через каньон к замку из черного льда.

 

– Замок Невидимого Короля! – восхитился Кристиан, когда мы промчались в высокие двери. Он посмотрел вверх, вниз, оглянулся. – Я вырос на рассказах об этом месте, но никогда не думал, что увижу его. Легендарных Туата де Данаан я видел только на портретах. А теперь я держу на руках Королеву Светлых и стою в замке Темного Короля. – Он невесело рассмеялся. – И превращаюсь в одного из них.

Я прошептала тот же тихий приказ, которым открыла дверь, и вздохнула с облегчением, когда створки захлопнулись. Доберется ли лавина до замка? Снег может запечатать дверь надежнее, чем любой засов. Я ждала, что Кристиан начнет расспрашивать меня о том, как я справилась с дверью, но он даже не заметил этого.

– Что теперь? – Он переводил восхищенный взгляд с Королевы на интерьер темной крепости.

– Идем к Зеркалу в будуаре Короля, – сказала я.

– Зачем? Ни мне, ни ей не удастся пройти через него.

– Мне удастся это сделать. И я могу отправиться за помощью и вернуться. Мы спланируем, как тебя отсюда вытащить и где и как встретиться.

Кристиан склонил голову и внимательно на меня посмотрел.

– Тебе нужно кое‑что знать, девочка. Мой детектор лжи отлично работает и в тюрьме Невидимых.

– И?..

– И твои слова не были правдой.

– Я собираюсь пройти сквозь Зеркало. Правда?

Он кивнул.

– Я собираюсь отправиться за помощью и привести ее к тебе. Правда?

Он снова кивнул.

– Так в чем проблема?

Слишком много мыслей вертелось у меня в голове. Я не могла медлить. Стоило мне остановиться, и мой мозг начинал работать. Мне нужно было продолжать движение. Я не могла смотреть на женщину, которую нес Кристиан. Не могла смириться с мыслью, которая возникала при взгляде на нее.

Кристиан прищурился. Его глаза снова стали черными. Когда‑то я бы занервничала из‑за этого, но сейчас я сомневалась, что вообще когда‑нибудь снова буду нервничать. Я шагнула далеко за грань стресса и страха.

– Скажи, что ты собираешься меня спасти, – приказал он.

Это было легко. С каждым днем я все лучше понимала Иерихона. Люди не умеют задавать нужные вопросы. А если отвечать на ненужные, к тому времени, как человек додумается до правильного вопроса, ему уже можно откусить голову. Сколько раз Иерихон проделывал это со мной? Я все больше уважала его тактику. Особенно сейчас, когда мне было что скрывать.

– Я собираюсь тебя спасти, – сказала я, и не нужно было быть детектором лжи, чтобы услышать искренность в моем голосе. – И как можно быстрее. Моя главная цель – вытащить тебя отсюда. – Да, это так. Он мне нужен.

– Правда.

– Так в чем проблема?

– Не знаю. – Кристиан взял Королеву поудобнее.

На ней было блестящее белое платье. Знакомое. Кто его выбрал? Она сама? Но как и почему? Я отказывалась на нее смотреть. Я перевела взгляд с платья Королевы на лицо Кристиана.

– Скажи еще раз, почему ты кричала? – забросил он удочку.

Это было уже ближе к истине. Но я знала эту игру. Бэрронс хорошо меня обучил.

– Я испугалась.

– Правда. Почему?

– Господи, Кристиан, я же уже сказала! Мы будем стоять тут весь день и играть в вопросы и ответы или попытаемся выбраться отсюда? – За стенами ревела и гремела лавина. Но это было ничто по сравнению с ревом, раздававшимся в моей душе. – Я просто не ожидала увидеть ее, ясно? – И это была истинная правда! – Даже когда ты сказал, что в гробу будет Эобил, я ожидала увидеть Короля Невидимых.

Попытка сбить его со следа удалась. Мне хватило искренности. Почти.

– Если ты хоть в чем‑то солжешь мне... – предупредил Кристиан.

То что? К тому времени, как он поймет, что я делаю, будет слишком поздно. К тому же, в кого бы он ни превращался, я была неподходящим объектом для его угроз. Я только что выяснила, что являюсь куда более жуткой тварью.

– Спальня Короля находится в этом направлении, – холодно сказала я. – И не угрожай мне. Мне осточертели манипуляции и пинки.

 

Кристиан занимался ерундой. Других слов у меня не было. Он был так восхищен крепостью Короля, а обязанности друида, находящегося на службе у Фейри, Келтары вбивали в него с рождения. Несмотря ни на что, Кристиан оставался хранителем знаний. Он рассматривал и запоминал все, что видел, чтобы позже рассказать об этом своему клану. Я радовалась, что у него нет бумаги и ручки, иначе мы так и не дошли бы до Зеркала.

– Ты только посмотри, Мак! Как ты думаешь, что это значит?

Я неохотно взглянула. Кристиан показывал на дверь, которая явно была меньше остальных. Над аркой тянулась надпись. Это был мощный барьер. Король держал там то, что не хотел выпускать. Барьер давным‑давно сломался. Отлично. Оставалось надеяться, что эти твари не в моем мире. В отличие от Кристиана, я не горела желанием их увидеть.

– У тебя будет время осмотреться, когда я уйду, – сказала я.

– Я должен буду остаться у Зеркала, чтобы не пропустить твоего возвращения.

– Ладно. Но не мог бы ты идти быстрее? Мы не знаем, как течет время в реальном мире. Ты его замедляешь, я ускоряю.

– Может, это сгладит разницу.

– Может.

Успел ли Бэрронс снова ожить? Он может стоять у Зеркала и ждать меня. Или прошло слишком много времени и он сдался? Решил заняться другими делами?

Через пару минут я это узнаю.

– Она не дышит, – сказал Кристиан.

– Мы тоже.

– Но я думаю, что она жива. Я ее... чувствую.

– Хорошо. Она нам нужна. Сюда, – сказала я.

Миг спустя я ступила в уютную темноту будуара, в котором отдыхал создатель Темного Двора – трахался и грезил, потому что он никогда не спал.

Тела Иерихона у Зеркала не оказалось, и он меня не ждал. Наверное, прошло слишком много времени по человеческим меркам.

Кристиан облегчил мне задачу.

Я не могла бы желать большего.

Он положил Королеву на кровать у самого Зеркала и укутал мехами.

– Она такая холодная. Тебе нужно торопиться, Мак. Ее надо согреть. Пока я путешествовал, я слышал, что во время битвы Короля с первой Королевой некоторые Светлые попали в плен до того, как были построены стены. Невидимые собирались пытать их вечно, но, по легендам, Видимые погибали, поскольку это место отрицало саму их суть, высасывало их жизненную силу. – Он мрачно посмотрел на меня. – Я думаю, кто‑то принес сюда Королеву Видимых, положил в тот гроб и позволил ей медленно умирать. Дядя Кейон говорил, что в последний раз к нему приходила не она сама, а ее проекция. Так, словно Королева попала в ловушку и отдала все силы, чтобы отправить видение и повернуть события так, чтобы в нужное время мы ее спасли. Кто‑то хотел ей отомстить. Думаю, она здесь уже давно.

В'лейн был главным подозреваемым, поскольку он с самого начала лгал мне о местонахождении Эобил. Но как такое может быть? Зачем В'лейну вообще понадобилась эта женщина? Как она оказалась при Дворе Видимых?

Дело в том, что, оказавшись в клубке обмана, который начался сотни или тысячи лет назад, я просто не знала, с чего начинать. Стоило потянуть за ниточку, и появлялись десятки других, и я не знала, какой в этом смысл.