Глава 14. Стена коридора была запачкана кровью, яркие, красные брызги на белой стене напоминали краски, нанесенные на чистый холст

Стена коридора была запачкана кровью, яркие, красные брызги на белой стене напоминали краски, нанесенные на чистый холст. Хейвен была занята стиранием крови с помощью тряпки, когда дверь спальни Кармина распахнулась. Его волосы были растрепаны, он опустил взгляд вниз, смотря на Хейвен.

– Что ты делаешь? Ты не должна этого делать!

Он вырвал у нее тряпку, и глаза Хейвен наполнились слезами. Она была подавленной и уставшей, и не могла сейчас вынести подобного его взгляда.

– Блять, ты плачешь?

Она отвернулась, желая перестать так бурно на все реагировать. Это всегда только лишь еще больше все усугубляло. Она развернулась к нему в тот момент, когда он протянул к ней руку, и она отпрянула, отодвигаясь от него. Он замер, на его лице отразилось замешательство, когда он опустил руку.

– Кажется, я не в состоянии сделать в отношении тебя хоть что-нибудь правильное.

– Прошу прощения, – ответила она, не понимая его. Она пыталась только лишь смыть кровь, чтобы она не успела впитаться.

Он тяжело вздохнул, бросив тряпку на пол. Из-за того пыла, с которым он говорил, его голос стал выше.

– Ты просишь прощения? За что? Ciò è scopare pazzesco! Я с ума сойду, если мы не прекратим этот танец!

Танец?

– Что Вы имеете в виду?

Он взял ее за руку, и она почувствовала, как ее кожу начало покалывать от его прикосновения. Ей было интересно, почему он дотронулся до нее, иррациональной ее части хотелось, чтобы он никогда не переставал этого делать. Она не чувствовала себя такой одинокой, когда он касался ее.

– Скажи мне, что ты не чувствуешь этого, и я оставлю тебя в покое.

Она посмотрела на его руку.

– Вы тоже это чувствуете?

– Разумеется, я чувствую это. Это же очевидно. Я поцеловал тебя прошлым вечером.

Она несколько раз моргнула.

– Но это я поцеловала Вас. Мне не следовало этого делать, потому что Вы говорили мне о том, что не…

– Ты едва коснулась моих губ. А я практически атаковал твои, – сказал он, качая головой. – И ты права – я не целуюсь, отчего все это кажется еще более безумным. Я пытался сказать тебе об этом.

Он провел пальцами по своим растрепанным волосам, смотря на нее. Его глаза о чем-то молили ее, но она не понимала, о чем именно.

– О чем?

Ответом на ее вопрос послужило молчание. Он облокотился на стену и подтянул колени к груди, обвивая их своими руками.

– Я бы смыл кровь, – сказал он. – Она появилась здесь из-за меня.

– С ним все в порядке?

– Он как таракан. Оторвешь ему голову, а он все равно будет бегать повсюду и надоедать людям.

Она вздохнула из-за его нежелания прямо ответить на ее вопрос.

– Знаете, он помог мне. Меня загнали в угол, а он проводил меня в мою комнату.

Кармин прищурился.

– Кто загнал тебя в угол?

На сей раз молчание стало ответом на его вопрос. Возможно, для него не имело никакого значения, было ли все в порядке с Райаном или нет, но это было важно для Хейвен.

– Он будет как новенький, – сказал Кармин. – Все выглядело гораздо хуже, чем было на самом деле. Так кто загнал тебя в угол?

– Лиза.

– Она дотронулась до тебя?

– Да, но ничего особенного не произошло, – она сделала паузу. – Все выглядело гораздо хуже, чем было на самом деле, – добавила она.

Кармина это не позабавило.

– Она не имеет никакого права и пальцем до тебя дотрагиваться.

– Вы и ее собираетесь избить за то, что она дотронулась до меня? Сначала Николас, теперь Райан. Кто следующий? Вы собираетесь избивать каждого, кто дотронется до меня? Я знаю, что не имею права Вам указывать, но мне не нравится, когда я становлюсь причиной людской боли. Если Вам хочется кого-нибудь обвинить, то обвините меня. Накажите меня. Но, пожалуйста, не причиняйте боль другим людям.

Он смотрел на нее, приоткрыв рот, и она задумалась о том, что ей, возможно, не следовало этого говорить. Было странным то, как открыто она теперь разговаривала с Кармином.

– Ты считаешь, что я именно так воспринимаю тебя?

– Я не знаю, что думать. Когда Вы нападаете на людей, мне кажется, что Вы расстроены из-за того, что они приближаются к тому, что принадлежит Вам.

Он запустил пальцы в свои волосы, сжимая несколько прядок.

– Иногда мне сложно обуздать свой темперамент. Просто я чувствую, что… – он замешкался, делая глубокий вдох. – Слушай, дело не в том, что я считаю, что ты принадлежишь мне… а в том, что я хочу, чтобы ты была моей.

Она нахмурилась.

– А есть разница?

– Это прозвучало как-то не так. Господи, я беспокоюсь о тебе, понимаешь? Я слишком бурно реагирую, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь причинил тебе боль. И, возможно, все это не имеет совершенно никакого смысла, если учесть то, что я сам раню тебя больше, чем любой из этих мудаков, но я не хочу причинять тебе боль. Я не специально это делаю. Ты не такая, как все те, кого я знал в своей жизни. Ты очаровываешь меня.

Ее глаза расширились.

– Я очаровываю Вас?

– Ты можешь понять меня так, как никто больше не сможет меня понять, – сказал он, придвигаясь к ней ближе. – La mia bella ragazza.

– Вы же знаете, что я не понимаю этих слов, – ответила она, краснея под его интенсивным взглядом.

Он провел костяшками пальцев по ее покрасневшей щеке. Его прикосновение было нежным, и она наклонила голову в его сторону.

– Моя красивая девочка, – сказал он.

Она всмотрелась в его лицо.

– Вы думаете, что я – красивая?

– Я не думаю, что ты красивая, Хейвен, – ответил он. – Я знаю это.

Его слова взбудоражили ее.

– Вы тоже красивый.

Он усмехнулся.

– Считаешь меня красивым?

Она кивнула.

– Красивым человеком.

– Меня по-всякому называли, но красивым человеком меня никто еще не называл, – сказал он. – Как насчет того, чтобы прибраться? А потом мы, может быть, могли бы поговорить о прошлом вечере.

 

* * * *

 

Никогда еще в своей жизни Хейвен не приходилось иметь дело с таким бедствием, которое встретило их на первом этаже. Все комнаты были завалены мусором, столы и тумбочки были заставлены пивными банками и пустыми бутылками. Еда валялась на полу и на мебели, едкий запах в доме был сравним с запахом из мусорного контейнера. В углу гостиной лежало битое стекло, мебель была сдвинута, а вещи – разбросаны.

Кармин остановился у подножия лестницы, осматривая представившийся взору беспорядок.

– Может, мы забудем то, что я сказал про уборку?

– Хорошо, – ответила Хейвен, не желая того, чтобы он чувствовал себя обязанным помогать ей.

– Отлично, – сказал он, разворачиваясь к лестнице. Он попытался потянуть ее за собой, но остановился, когда она осталась стоять на своем месте. – Я думал, мы вернемся наверх и поговорим.

Она покачала головой.

– Мне нужно прибраться.

Он тяжело вздохнул.

– Но ты же сказала, что мы забудем об этом.

– Да, мы можем забыть о том, что Вы собирались прибраться, но я не могу оставить дом в таком состоянии.

Он украдкой посмотрел на нее.

– Мой отец вернется только лишь через несколько дней, если именно это тебя беспокоит. Беспорядок может подождать.

– Но, эм… – она осмотрелась вокруг. Она не сможет расслабиться, пока не приведет дом в порядок. – Я должна прибраться.

– Ладно, – сказал он, спускаясь в фойе. Зайдя в комнату для стирки, он вернулся к Хейвен с несколькими черными мешками для мусора. – Ты собирай алюминиевые банки, а займусь тем, что было разбито или сломано. Я знаю, что не всем вещам удалось пережить эту ночь и остаться нетронутыми.

– Вы не обязаны этого делать, – сказала она. – Я могу прибраться.

– Знаю, что можешь, Хейвен, – ответил Кармин. – Просто позволь мне попытаться тебе помочь, дабы мы смогли прибраться побыстрее.

Кармин начал приборку с гостиной, и Хейвен немного понаблюдала за ним, не сумев сдержать улыбки. Он едва слышно сыпал ругательствами, бессистемно забрасывая мусор в мешок.

Хейвен направилась на кухню и прибралась на столе, каждые несколько минут слыша различные звуки, пока Кармин, крича, откидывал от себя вещи. Собрав все банки, Хейвен поставила мусорный мешок возле стены кухни, завязав его. Она мыла посуду, когда на кухню зашел Кармин и бросил на пол еще один мешок.

– Тебе не обязательно мыть посуду руками, – сказал он. – У нас же есть посудомоечная машина. И, кстати, ты не видела подушку с дивана? Я нигде не могу ее найти.

– Я не умею пользоваться посудомоечной машиной, – ответила она, рассмеявшись над нелепостью его вопроса. – И – нет, я не видела подушку.

Кармин приблизился к ней сзади.

– Не надо мной ли ты смеешься?

Она невольно задрожала, почувствовав своей кожей его теплое дыхание.

– Нет.

Усмехнувшись, он открыл дверцу посудомоечной машины и выдвинул верхнюю решетку.

– Достань свои руки из этой мерзкой воды и загрузи сюда посуду.

Хейвен обеспокоенно посмотрела на него. Учитывая то, что он тоже не знал, как пользоваться посудомоечной машиной, Хейвен казалось, что он не знает, что делает, но, уступив, она все-таки загрузила посуду. Когда решетка была полностью заставлена, Кармин с гордостью улыбнулся – Хейвен не знала, гордится ли он собой или же ею.

Добавив немного средства для мытья посуды, Кармин закрыл дверцу и, прищурившись, нажал на несколько кнопок. Машина сразу же начала издавать громкие звуки, заставив Кармина с удивлением отдернуть руку.

Хейвен снова рассмеялась, когда он покинул кухню, понимая, что она была права – он действовал наугад.

Немного постирав, она понаблюдала за тем, как Кармин продолжает искать подушку, после чего вернулась на кухню. Она поскользнулась, уже практически достигнув раковины, и едва не упала на пол. Она схватилась за столешницу для того, чтобы сохранить равновесие и осмотрелась вокруг. Ее глаза расширились, когда она заметила просачивающиеся из машины пузыри.

– Кармин! – она знала, что подобного определенно не должно было происходить. Она услышала торопливые шаги Кармина, когда он бросился на кухню. Она открыла рот для того, чтобы предупредить его, и едва успела сказать «Осторожно», когда он наступил на пенистую воду и поскользнулся.

– Блять! – сказал он, пробираясь через пузыри к посудомоечной машине. Поспешно нажимая на кнопки, он потянул на себя дверцу, пытаясь прекратить работу машины. Из нее продолжали медленно появляться пузыри, и он расстроенно простонал, снова начиная нажимать на кнопки. Не сумев совладать со своим темпераментом, он пнул дверцу машины. Хейвен вздрогнула от этого звука, от ноги Кармина на дверце осталась небольшая вмятина.

Выругавшись, он снова подошел к машине, прихрамывая на одну ногу, и начал стучать по кнопкам. Посудомоечная машина перестала работать, и Кармин с опаской посмотрел на нее.

– Полагаю, у нас возникла небольшая проблема, – сказала она, будучи не в состоянии воспринять в полной мере все произошедшее. Пол кухни был покрыт мыльными пузырями, и им удалось устроить еще больший беспорядок, чем тот, что был изначально. Она слегка улыбнулась, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, и прикрыла рот руками для того, чтобы приглушить подступающий смех.

Кармин приподнял бровь, смотря на нее.

– Ты снова надо мной смеешься?

Она начала смеяться, ее тело содрогалось от того, как сильно ее забавляло выражение его лица. Она отошла на несколько шагов от столешницы, не обращая внимания на то, что делает, и снова поскользнулась на пузырях. Кармин бросился вперед для того, чтобы поймать ее, но тоже поскользнулся, и потерял равновесие. Он схватился за Хейвен, и утянул ее за собой вниз. Она приземлилась на спину, ударившись с глухим звуком об пол. Кармин упал на нее, и у нее перехватило дыхание от того, что он приземлился на нее всем своим весом.

Он привстал, на его лице отразился испуг.

– Боже мой, Хейвен, я не хотел сбивать тебя с ног! Тебе больно? Я травмировал тебя? А? Да? Скажи что-нибудь!

Хейвен приподнялась, и он отодвинулся от нее, усаживаясь перед ней на пол. Она была покрыта пузырями, задняя часть ее одежды промокла, и он смотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова. Ее тело снова начала сотрясать дрожь и она закрыла рот руками для того, чтобы сдержаться.

– Только не плачь! Блять! Что именно болит?

В тот момент, когда эти пропитанные паникой слова сорвались с его губ, Хейвен потеряла над собой контроль. Она начала неудержимо смеяться, она делала это настолько громко и сильно, что у нее заболели бока.

– Ты напугала меня! Я подумал, что сделал тебе больно! – закричал Кармин, но его гнев начал стихать, пока она продолжала смеяться. – Здесь просто пиздец какой-то.

Она покачала головой, пытаясь восстановить дыхание.

– Думаю, Вы сделали что-то не так с посудомоечной машиной, Кармин.

Схватив пригоршню мыльных пузырей, он бросил их в нее, когда она снова рассмеялась. Она развернула голову, поэтому пузыри остались только на ее груди и щеке. Не мешкая, она собрала пузыри и бросила их в сторону Кармина. Она попала ему прямо в лицо, и он закрыл глаза, стирая пузыри.

– Поверить не могу, что ты это сделала! – он стремительно бросился к ней с решительным выражением лица. Она поспешно отодвинулась назад, но он поймал ее, лишая дальнейшей возможности сбежать. Он снова потянул ее вниз и навис над ней, прижимая ее к мокрому полу.

Она бросила в него еще немного пузырей, которые попали ему на нос, но это привело к противоположному результату. Наклонившись, он просто провел своим носом по ее носу, оставляя на нем пузыри.

Хейвен наклонила голову, чувствуя себя смелой, и прижалась своими губами к его губам. Отстраняясь, она с волнением посмотрела на него, но он только лишь улыбнулся и снова поцеловал ее. Его губы были мягкими и влажными, у него был сладкий, но вместе с тем мятный вкус. К его естественному вкусу примешивался горьковатый привкус, заставивший ее поморщиться.

– Вы на вкус как мыло.

Рассмеявшись, он взял ее за руку и поднял на ноги. Он стряхнул пузыри с ее волос.

– Может, нам уже пора разобраться с этим беспорядком для того, чтобы мы могли поговорить, – он осмотрелся по сторонам. – И поспать. Мне определенно нужно поспать.