XVIII век. Эпоха Просвещения 3 страница

Правда, экономическая отсталость и политическая инертность немецкого народа не могли не найти своего отражения даже в творчестве такого писателя, как Лессинг. Герои «Эмилий Галотти» не позволяют всесильному пороку запятнать себя, они предпочитают смерть позору унизительной жизни. Но такого рода бунт приводит лишь к моральному торжеству добродетели. Эмилия гибнет, а ее соблазнителю достаются лишь укоры нечистой совести. В Германии XVIII столетия еще не могло сложиться реалистическое искусство, изображающее не моральную, а действительную победу над силами социально-политического зла.

Носителем героического начала является в трагедии также Одоардо Галотти. Это демократический, лессинговский вариант Брута. В отличие от героя Вольтера, обладающего «стальным сердцем», пылающим лишь любовью к республике, Одоардо человечен. Он нежно любит Эмилию, но в трагической ситуации принципиальность гражданина одерживает в нем верх над отцовскими чувствами.

Правдиво обрисованы Лессингом лица, представляющие феодально-монархический лагерь. Удачей драматурга является образ принца. В нем нет черт рафинированного злодея. Гетторе Гонзаго по-своему неплохой, просвещенный человек. Он любит искусство, защищает брак по сердечной склонности. Воспылав страстью к Эмилии Галотти, он хочет вызвать ее ответное чувство своими пылкими признаниями. Лишь узнав о ее предстоящей свадьбе, принц, потеряв голову, пользуется услугами камергера Маринелли. Такая трактовка образа принца не ослабляла, а усиливала реалистическое звучание пьесы. Лессинг хорошо дал понять, что в условиях феодального строя любой, даже добрый от природы человек, в силу того что он облечен абсолютной властью, в определенных ситуациях становится преступником.

В конце своего творческого пути Лессинг создает драму «Натан Мудрый». Она является продолжением той полемики, которую он вел с гамбургским пастором Геце по поводу книги Реймаруса «Фрагменты неизвестного», где высказывались крамольные мысли относительно божественности Христа и Библии. Брауншвейгское правительство наложило цензурный запрет на религиозно-полемические сочинения Лессинга, усмотрев в них оскорбление религии. Оно конфисковало «Анти-Геце», запретив его автору печататься. В период цензурных гонений у Лессинга возник замысел «Натана Мудрого». «Хочу попробовать,— пишет он Элизе Реймарус 6/IX 1778 г.,— дадут ли мне свободно говорить по крайней мере с моей прежней кафедры — с театральных подмостков». Лессинг настроен по-боевому. Задумав пьесу, он решил «сыграть с теологами более злую шутку, чем с помощью десятков фрагментов».

«Натан Мудрый», в отличие от «Эмилии Галотти», драма не характеров, а идей. Лессинг сталкивает в ней различные типы человеческого сознания. Пропагандируя и защищая гуманистические,просветительские взгляды и понятия, он наносит удары по религиозному фанатизму, по националистическим и сословным предрассудкам. Лессинг устремлен своим взором в будущее. Он борется за такие социальные отношения, при которых исчезнут все распри, порожденные классовой структурой общества, и народы мира сольются в одну семью. В «Натане Мудром» особенно рельефно воплотился общественный идеал великого просветителя, а герой пьесы Натан является рупором авторских идей.

Лессинг собрал в своей пьесе людей различных религиозных убеждений, в результате чего она стала напоминать диспут огромных масштабов. Центр драмы образует притча о трех кольцах, вокруг которой лежит ряд других идейных напластований. В этой притче, рассказанной Саладину, Натан резко осудил претензии трех господствующих религий (магометанской, христианской и иудейской) на моральное руководство обществом. По его мнению, все они «поддельны», ибо поощряют религиозный фанатизм

Пропагандистская направленность «Натана Мудрого» определила его художественное своеобразие. Пьеса изобилует большими монологами, в которых герои излагают свои взгляды. Действие в ней, в отличие от «Эмилии Галотти», развивается медленно, чему соответствует ее стихотворная форма. Видимо, учитывая это обстоятельство, Лессинг назвал «Натана Мудрого» «драматическим стихотворением».

Лессинг оставил глубокий след в духовной жизни всего человечества. Он классик эстетической мысли, стоящий в одном ряду с Аристотелем, Кантом, Гегелем, Белинским, Чернышевским. За боевой дух его творчество высоко ценили немецкие (Берне, Гейне) и русские демократы. Чернышевский в труде «Лессинг, его время, его жизнь и деятельность» писал об авторе «Лаокоона» и «Эмилии Галотти»: «Он ближе к нашему веку, нежели сам Гете, взгляд его проницательнее и глубже, понятие его шире и гуманнее»3. Борьбу за Лессинга вели деятели немецкой социал-демократии. В 1893 г. Ф. Меринг пишет остро полемический труд «Легенда о Лессинге», в которой дан отпор Э. Шмидту,и другим фальсификаторам наследия немецкого просветителя, стремившимся превратить Лессинга в прусского националиста.

 

Примечания.

1. Чернышевский И. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т., т. 4. М., 1948, с. 9.

2. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 39, с. 175.

3 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч., т. 4, с. 9—10.

Фридрих Готлиб Клопшток (Friedrich Gottlieb Klopstock, 1724—1803)

 

Выдающееся место в литературной жизни Германии XVIII в. занимал Клопшток, прославившийся как одописец, как автор ряда драм, написанных на материале отечественной истории. Клопшток одним из первых в немецкой литературе обратился к изображению национального прошлого, чем оказал большое воздействие на формирование эстетики движения «Бури и натиска». Клопшток был писателем большого политического темперамента. Он воспевал французскую революцию, подвергал критике деспотизм немецких князей, внес в немецкую поэзию пафос гражданственности.

Клопшток родился в Саксонии в семье юриста. В школе он приобрел хорошее знание классических языков. Учился на богословском факультете сначала Иенского, а затем Лейпцигского университета, что во многом предопределило характер его поэтической деятельности. Будучи студентом, он приступает к созданию эпической поэмы, воспевающей Иисуса Христа. В конце сороковых годов молодой поэт уже читает своим друзьям первые песни «Мессиады». Они вызвали большой общественный резонанс. Клопшток стал знаменитостью в литературных кругах. Эпопея, написанная гекзаметром и состоящая из двадцати песен, была завершена в 1773 г.

В основе «Мессиады» лежат христианские легенды о подвижнической жизни Христа, мессии, т. е. спасителе человечества. Клопшток повествует о борьбе ангелов, защищающих христианское учение и его создателя, с силами мрака, возглавляемыми Сатаной. Однако Клопшток показал себя мастером не только в описании внешних, батальных событий. Его мастерство проявилось в другом — в раскрытии внутренних переживаний героев, в умении передавать тонкие душевные движения, настроения радости и печали, гнева и ликования. «Мессиада» поражала воображение не только своей эпической монументальностью, она заражала эмоциональной выразительностью. Клопшток заявил о себе в эпической поэме как тонкий лирик, как мастер психологического анализа.

Однако из-за своей громоздкости и абстрактности содержания «Мессиада» уже в XVIII в. не нашла себе широкого читателя, хотя в свое время пользовалась большой известностью. Лессинг иронизировал в одной из своих эпиграмм: «Кто не хвалит теперь Клопштока? Но кто его читает? — Никто». Строго подошли к оценке «Мессиады» русские революционеры-демократы. Белинский доказывал, что подлинное эпическое творчество может сложиться только на почве национальной жизни, а не на основе христианских сказаний. «... Не знаменитое событие,— пишет Белинский,— а дух народа или эпохи должен выражаться в творении, которое может войти в одну категорию поэмами Гомера. И потому можно смело сказать, что немцы имеют свою «Илиаду» не в жалкой «Мессиаде» Клопштока, а разве в «Фаусте» Гете» 1.

В 1751 г. Клопшток уезжает в Данию. Материальная неустроенность заставила его принять небольшую пенсию от датского короля. Кроме того, поэта прельщала возможность работать в условиях относительной свободы. В датский период он продолжает работать над «Мессиадой», пишет духовные стихи, сочиняет ряд пьес на библейские темы и т. п. В 1770 г. Клопшток возвращается на родину, поселяется в Гамбурге, сохраняя творческую активность до самой смерти.

Лучшая часть наследия Клопштока — это его оды, навеянные важнейшими общественно-политическими событиями современности, и драмы, воскрешающие героические страницы национальной истории. Клопшток, как и другие великие немецкие писатели, был патриотом, борном за национальное объединение страны. Он выступал против больших и малых властителей, стремившихся увековечить раздробленность Германии. Призывы к национальному единству слышатся в драмах Клопштока, написанных на материале из жизни древних германцев, в так называемых «бардитах», т. е. произведениях барда. Бардом в знак уважения к старой литературной традиции любил именовать себя Клопшток. «Бардиты» состоят из трех пьес: «Битва Германа» (Hermanns Schlacht, 1769), «Герман и князья» (Hermann und die Fürsten, 1784) и «Смерть Германа» (Hermanns Tod, 1787). Наибольшими художественными достоинствами отличается первая часть трилогии.

Главный герой «бардит» — лицо историческое. Это Герман, или Арминий, вождь германского племени херусков, под предводительством которого в начале нашей эры германцы разбили в Тевтобургском лесу легионы римского полководца Вара. Герман изображается Клопштоком как объединитель германских земель. В трилогии осуждается племенная знать, из-за корыстных побуждений предавшая Германию и вступившая в сговор с римлянами. Актуальность «бардит» для Германии XVIII в. очевидна. Клопшток уходит в прошлое ради того, чтобы извлечь из него уроки для современности, чтобы осудить сепаратистскую политику немецких князей.

Из теоретических сочинений Клопштока наибольшее значение имела «Немецкая республика ученых» (Die deutsche Gelehrtenrepublik, 1774), где защищается положение о праве немцев иметь свою национальную культуру, которая может быть создана совместными усилиями всей немецкой интеллигенции. Клопшток призывает к консолидации всех творческих сил нации. Он внушает также мысль о том, что каждый немецкий писатель должен чувствовать ответственность перед обществом, писать на темы, имеющие серьезное общественное значение. Клопшток борется за гражданственную направленность литературы, требующую от литераторов понимания задач времени и гражданского мужества.

С наибольшим блеском талант Клопштока раскрылся в одах. Оды разнообразны по своей тематике. Поэт передает в них свой восторг перед нетленной красотой природы, выражает гнев по поводу самоуправства князей, их аморализма, прославляет героизм французского народа, совершившего революцию, определяет свои эстетические позиции и т. п. Клопшток— зачинатель гражданской лирики в Германии. Его одические стихи эмоционально выразительны, изобилуют неожиданными метафорами, что было ново для поэзии того времени.

Обличение социального зла достигает в творчестве Клопштока большой силы. В оде «Восхваление князей» (Fürstenlob, 1775) он изничтожает придворных поэтов-льстецов, курящих фимиам людям, погрязшим в пороках, и тем самым позорящим искусство. Сам Клопшток гордится тем, что никогда не принуждал свою музу прислуживать недостойным правителям. Те же самые мотивы звучат в оде «Наши князья» (Unsere Fürsten, 1776) и в ряде других произведений.

Критика отрицательных явлений действительности рассматривается Клопштоком как одна из главных задач литературы, без чего невозможно национальное возрождение Германии. Эта мысль выражена им в знаменитой оде «Холм и роща» (Der Hügel und der Hain, 1767). Содержание ее составляет спор, который ведут между собой древнегреческий поэт и немецкий бард. Грек видит назначение художественного творчества в изображении прекрасного, гармоничного. Бард говорит о необходимости изображать правду жизни, бичевать тиранов, защищать справедливость. Клопшток всецело разделяет принципы современного обличительного искусства, хотя он и отдает должное заслугам античности.

Особая и наиболее значительная тема одической поэзии Клопштока — это воспевание французской революции. Весть о ней поэт встретил восторженно. В одах «Генеральные штаты» (Die Etats Généraux, 1788), «Они, а не мы» (Sie und nicht wir, 1790), «Война за свободу» (Der Freicheitskrieg, 1792) Клопшток приветствует революционные события за Рейном, восхищается гражданской доблестью французского народа, взявшего штурмом Бастилию. Поэт вместе с тем сожалеет, что во главе политического прогресса идут французы, а не немцы, и высказывает пожелание, чтобы революционная волна докатилась до Германии и смыла старые феодальные порядки. Клопшток клеймит позором интервентов, пытающихся с помощью оружия уничтожить молодую французскую республику.

За свои передовые, антифеодальные взгляды и произведения Клопшток, как и Шиллер, в 1792 г. был удостоен Законодательным собранием Франции звания почетного гражданина Французской республики.

Однако политика якобинской диктатуры отпугнула Клопштока. В ряде стихотворений он пишет о том, что не таким представлял себе течение революции, что она извращена Робеспьером и его сторонниками, bio и в это время поэт защищает необходимость революционного изменения жизни, не переходит в лагерь реакции.

Клопшток сыграл значительную роль в истории немецкой литературы. Он — зачинатель гражданской поэзии, борец за национальную самобытность в искусстве. Клопшток обогатил поэтический словарь немецкого языка. Члены «Союза рощи», а также Гете и Шиллер считали Клопштока своим непосредственным предшественником.

В России Клопшток как автор свободолюбивых од пользовался признанием в декабристских кругах. Его высоко ценил Кюхельбекер и некоторые другие представители революционного романтизма. Напротив, Карамзин, Жуковский выше всего ставили «Мессиаду» Клопштока и другие его произведения на христианские и библейские темы.

 

Примечания.

1. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13-ти т., т. 7. М., 1955, с. 406

Христоф Мартин Виланд (Christoph Martin Wieland, 1733—1813)

 

Вилаид был виднейшим писателем немецкого Просвещения. Творчество его весьма разнообразно в жанровом отношении. Виланд — крупный романист, он автор ряда произведений морально-эстетического характера. Но особенно значителен и оригинален его вклад в немецкую поэзию. Виланду принадлежит множество поэм, искрящихся юмором, отличающихся богатством выдумки. Как просветитель, Виланд стоял на позициях критического отношения к феодальному обществу, к косному немецкому бюргерству. Своими произведениями он способствовал дискредитации церкви, современного ему социального строя, воспитывал уважение к человеку, защищал его «естественные права».

Виланд родился в семье пастора. Образование получил на правовом факультете Тюбингенского университета, откуда вынес хорошее знание философии и литературы. В молодости Виланд был домашним учителем, секретарем высокопоставленных особ. Большая часть его жизни прошла в Веймаре, куда он был приглашен в 1772 г. па должность воспитателя детей вдовствующей герцогини Саксен-Веймарского герцогства.

Виланд начинает свой творческий путь как ученик Бодмера. Под его воздействием в 50-е гг. ом пишет ряд произведений, проникнутых духом христианского благочестия и религиозного мистицизма. Но в дальнейшем в духовном развитии писателя начинается крутой перелом. Под влиянием французских просветителей (в особенности Вольтера) он порывает с Бодмером, заражается идеями философского свободомыслия. В 60-е и последующие годы Виланд публикует много стихотворных новелл, поэм, в которых нет и следа религиозного аскетизма. Напротив, в них воспевается земная любовь, ее могущество, оказывающееся сильнее всяких обетов целомудрия.

Как поэт Виланд связан с традициями европейской ренессансной культуры. Он во многом идет по стопам Ариосто. В стиле «Неистового Роланда» он создает в 1765 г. большую поэму «Идрис и Ценида» (Idris und Zenide), где дает полную волю своему богатому воображению. «Все произведение соткано из ряда волшебных историй. В поэме юноши и девушки влюбляются в сонные видения; сражающиеся рыцари остаются неуязвимыми; здесь люди владеют скатертью-самобранкой и чудесными талисманами; превращаются в мраморные изваяния, в легкокрылых птиц или страшных драконов; уродливые кентавры похищают трепетных красавиц; седобородые волшебники строят козни; здесь высятся зачарованные замки; пленяют взор волшебные острова, и царство фей поражает изумленного путника своим неслыханным великолепием»1.

Виланд — противник рационалистического ограничения таланта художника. В этом смысле его поэзия была вызовом не только нормативной эстетике классицизма. Она шла вразрез с некоторыми положениями эстетического учения Лессинга, носившего рационалистический характер. Религиозное свободомыслие естественно дополнялось в творчестве Виланда требованием эстетической свободы, борьбы за полное раскрепощение творческой фантазии.

Шедевром Виланда-поэта является «Оберон» (Oberon, 1780), поэма в двенадцати песнях, вызвавшая восхищение современников, в том числе таких тонких ценителей искусства, как Гете. И на этот раз Виланд увлекает читателей в чарующий мир сказки. Он опирается на художественный опыт Шекспира («Сон в летнюю ночь»), на традиции средневекового рыцарского эпоса и античного романа эпохи эллинизма. Однако сквозь причудливый узор фантастических картин у Виланда проглядывает вполне земное, просветительское содержание. Поэт в «Обероне» воспевает героическую любовь. Рыцарь Гюон и Аманда в своем, непреоборимом чувстве оказываются сильнее судьбы, они преодолевают все преграды. Влюбленным помогают Оберон и Титания, властители царства эльфов. Поэма привлекала не только красочностью формы. Она звучала как гимн человеческой верности.

Виланд существенно отличается от писателей немецкого Просвещения. Своим творчеством он как бы отрицает тезис, развитый Лессингом в «Лаокооне», что искусство есть «подражание природе». Виланд борется за пересоздание действительности и в своей поэзии демонстрирует могущество фантазии. Он широко использует условные приемы художественной изобразительности (фантастику, гиперболу). Своими поэтическими произведениями Виланд прокладывал дорогу романтизму. Но романтическое в его творчестве — это только элемент стиля, подчиненного вполне просветительской концепции жизни.

Игривость и известная фривольность поэзии Виланда дают некоторым исследователям основание считать ее автора одним из представителей рококо — литературного течения, получившего широкое распространение во второй половине XVIII в. во французской литературе, связанной с придворно-аристократическими кругами. Характерные черты рококо — культ неги и наслаждения, презрительное отношение к гражданским обязанностям человека — отражали настроения деградирующего дворянства, предчувствующего свою историческую гибель. Гедонизм Виланда сложился на иной социальной основе. Он связан с мировоззрением демократических слоев, борющихся против аскетической морали за свободу человеческих чувств.

В области прозы Виланд также заявил о себе как о новаторе. В 1767 г. он завершает большой роман «История Агатона» (Die Geschichte des Agathon). В нем связь Виланда с идеями Просвещения, неприятие им философии рококо обнаруживается со всей очевидностью. Агатон — древнегреческий юноша, проходящий сложный путь нравственного развития. Он входит в жизнь как типичный мечтатель, но постепенно приобретает жизненный опыт. Воспитанный в храме оракула в Дельфах, Агатон знакомится с обманом жрецов, развращенностью жриц. Разочарование ему приносит и политическая жизнь. Граждане Афин по своей слепоте изгоняют его из города. Оказавшись рабом эпикурейца Гиппия, герой Виланда, несмотря на любовь к Данае, не принимает и эпикуреизм. Агатон мечтает о большой общественно-полезной деятельности. Мечты его как будто сбываются. Он становится всесильным вельможей при дворе тирана Дионисия. Но все его усилия превратить тирана в просвещенного правителя ни к чему не приводят. В лице Дионисия Виланд критикует немецких деспотов и показывает иллюзорность надежд просветителей, связанных с просвещенным монархом. У Агатона остается лишь одно — вера в нравственное обновление общества.

«История Агатона» — первый образец воспитательного романа в немецкой литературе, написанного под влиянием «Тома Джонса» Филдинга и получившего дальнейшее развитие в «Годах учения Вильгельма Мейстера» Гете. Герой в нем, прежде чем стать гражданином, проходит школу воспитания, освобождаясь от многих своих недостатков и иллюзий.

В 1774 г. выходит в свет роман Виланда «История абдеритов» (Die Geschichte der Abderiten). Это сатира на немецкое мещанство. Жители города Абдеры напоминают шильдбюргеров. Они так же глупы, невежественны, по тем не менее преисполнены чувства собственного достоинства и даже величия. О глупость и косность абдеритов разбиваются все усилия философов (Демокрита) и писателен (Еврипида) приобщить их к цивилизации. Высмеивая общественные порядки и нравы в Абдерах, Виланд, конечно, имел в виду немецкую современность.

Еще более острый социальный критицизм наличествует в романе Виланда «Золотое зерцало, или Властители Шешиана» (Der goldene Spiegel, oder die Könige von Scheschian). Сатира имеет здесь политическую направленность. Рупором идей автора выступает в произведении философ Данишменд, рассказывающий шаху историю страны. Рассказ позволяет ему развенчивать плохих правителей, прославлять хороших, обличать различные проявления социального зла вплоть до крепостного права. Данишменд надеется пробудить уснувшую совесть шаха Гебеля, но тот во время повествования спит непробудным сном.

Виланд стал известен в России еще при жизни. Уже в 80-е гг. XVIII в. были переведены на русский язык все основные его произведения.

 

Примечания.

1 Пуришев Б. И. Виланд. — В кн.: История немецкой литературы, т. 2, М., 1963, с. 187.

ЛИТЕРАТУРА «БУРИ И НАТИСКА»

 

В 70—80-е гг. немецкая литература вступает в новый этап своего развития. Представленная прежде всего ранним творчеством Гете и Шиллера, а также произведениями Гердера, Ленца, Клингера, Шубарта, Бюргера, Фосса и др., она усиливает свой натиск на феодальное общество, причем критика становится все более социально и исторически конкретной, сопровождается бурными взрывами свободолюбивых чувств, гневными филиппиками против тиранов и насильников. Это литературное движение получило название «Бури и натиска» (Sturm und Drang), по названию одноименной драмы Клингера, а его участники — штюрмеров, или «бурных гениев».

Писатели «Бури и натиска» органически связаны с просветительской идеологией. Они настроены антифеодально, остро критикуют княжеский деспотизм, борются за раскрепощение мысли, выступая продолжателями лучших традиций Лессинга. Однако в отличие от Лессинга творчество «бурных гениев» характеризует обостренное чувство личности. Герои в литературе «Бури и натиска», как правило, индивидуально неповторимы (Вертер, Гец, Карл Моор, Фиеско и др.). Они представляют собой в полном смысле слова характеры, в которых индивидуальное и типическое слились в нерасторжимом единстве.

Выдающимся теоретиком «Бури и натиска» был Гердер, который в своих статьях обратил внимание писателей на необходимость воспроизведения национально характерных, индивидуальных черт изображаемых явлений.

Своим интересом к личности, к ее судьбе и переживаниям, ориентированностью на изображение человека в его национальных особенностях штюрмеры во многом предвосхитили романтиков. В период «бурных стремлений» в Германии расцветает лирическая поэзия. Лирическая струя слабо пробивалась в стихотворениях Лессинга. Они были отмечены печатью рационализма и дидактики. Наивысшего взлета лирика, раскрывающая внутренний мир духовно богатой индивидуальности, достигла в творчестве молодого Гете. Его лирические песни и баллады — вершина мирового поэтического искусства XVIII в.

Характерно также то, что все поэтические жанры в литературе «Бури и натиска» носят в той или иной степени эмоциональную или даже лирическую окраску. Гете создает лирический роман «Страдания молодого Вертера». Совершенно иной характер, чем в эпоху господства рационалистической эстетики, носят его оды. Сильным накалом чувств отличается драматургия молодого Шиллера («Разбойники» и др.). Изображая действительность, штюрмеры стремятся выразить к ней свое отношение. Искусство меньше всего ими понимается как простое, «зеркальное» подражание природе. Оно для них — творчество, связанное с воплощением своего общественно эстетического идеала.

Движение «Бури и натиска» представляет собой своеобразный, немецкий вариант сентиментализма. «Бурные гении» считают себя духовными наследниками Руссо. Для них так же характерен культ природы, чувство известного недоверия к возможностям разума, защита внесословной ценности человеческой личности, острая критика феодальной действительности с точки зрения интересов «естественного человека», страдающего в условиях социального неравенства. Будучи сентименталистами по своим общественным взглядам, штюрмеры придерживались реалистических принципов изображения жизни. Их чувствительный, сентиментально настроенный герой (например, Вертер) был очерчен вполне реалистически, показан в тесном взаимодействии с окружающими его обстоятельствами жизни. Действующие лица во многих произведениях штюрмерской литературы выведены из тесных пределов семьи на широкие просторы истории. Штюрмеры делают их борцами за общественно-политические свободы, причем борьба их не носит характера словесного бунта, не ограничивается пропагандой просветительских идей, а выливается в открытое вооруженное выступление против деспотических порядков (Гец, Карл Моор, Веррина и Др.) Такой формы социального протеста немецкая литература не знала за весь период ее существования.

В связи с усилением и видоизменением в литературе «Бури и натиска» социальной активности героя претерпело эволюцию и само понятие героического. В трагедии Лессинга «Эмилия Галотти» главная героиня доказывает свою героичность тем, что подавляет свои естественные чувства, добровольно погибая от руки отца. В творчестве штюрмеров («Разбойники», «Заговор Фиеско», «Гец») сталь кинжала обращена уже против насильников, притеснителей народа. Героизм здесь не связан с трагическим самоограничением личности, а, напротив, представляет раскрытие ее лучших свободолюбивых, естественных черт и качеств.

Делая своего героя участником исторических событий, штюрмеры обратились к изучению художественного опыта Шекспира, прежде всего его исторических хроник. Их несомненное влияние ощущается в «Геце» Гете и отчасти в ранней драматургии Шиллера («Фиеско»). Для «бурных гениев» Шекспир не моралист, а прежде всего несравненный мастер исторически-конкретного воспроизведения действительности. Развивая традиции шекспировского творчества, драматурги «Бури и натиска» подняли немецкое реалистическое искусство на новую, более высокую ступень развития.

 

Иоганн Готфрид Гердер (Johann Gottfried Herder, 1744—1803)

 

Большое воздействие на формирование эстетических взглядов штюрмеров оказал Гердер, крупнейший мыслитель XVIII в. Его значение в истории философской и эстетической мысли определяется прежде всего тем, что он стал рассматривать общественные и литературные явления с исторической точки зрения. Гердер изучал литературу и искусство в тесной связи со всей жизнью человечества, подчеркивал их обусловленность языком, нравами, психологией, образом мыслей того или другого народа на определенной ступени его исторического развития. Отсюда Гердер делал вывод о национальной неповторимости творчества каждого писателя, вводил в науку новый, исторический метод исследования литературных явлений. Гердер был пламенным защитником гуманизма и дружбы народов. В своей положительной программе он близко подходил к идеям утопического социализма.

Гердер родился в небольшом захолустном городке Морунгене (Восточная Пруссия) в семье бедного школьного учителя, одновременно исполняющего обязанности звонаря и певчего в местной церкви. Из-за материальных затруднений Гердеру не пришлось получить даже систематического начального образования. Десяти лет его отдают в услужение к деспотичному дьякону Трешо, где он выполняет всякого рода домашнюю работу, а также занимается переписыванием теологических сочинений своего хозяина.

В 1762 г. Гердер едет в Кенигсберг с целью изучения хирургии, но становится студентом богословского факультета Кенигсбергского университета. Большое впечатление на него произвели лекции И. Канта по естественным паукам. Из них он извлек идею об изменяемости мира, которая займет столь большое место в его будущих сочинениях. Но особенно много Гердер получает от самостоятельных занятий. Он изучает труды Лейбница, Вольтера, Баумгартена, Юма, Ньютона, Кепплера и других философов и естествоиспытателей, знакомится с творчеством Руссо, оказавшим на него большое влияние. В студенческие годы, как и впоследствии, Гердер поражает широтой своих интересов.

Активная литературная деятельность Гердера началась в Риге, где он жил в 1764—1769 гг., будучи пастором Домского собора. В это время им опубликован ряд статей — «О новейшей немецкой литературе. Фрагменты» (Über die neuere deutsche Literatur. Fragmente), «Критические леса» (Die Kritische Wälder), в которых уже достаточно определенно выявился его новаторский подход к исследованию литературных явлений. В 1770— 1771 гг., находясь в Страсбурге, Гердер познакомился и сблизился с Гете, сыграв большую роль в утверждении последнего на эстетических позициях «Бури и натиска». Плодом этого знакомства явился совместно составленный сборник «О немецком характере в искусстве» (Von Deutscher Art und Kunst, 1773), где Гете поместил очерк об архитектуре, а Гердер выступил со статьями о Шекспире и о народной песне. Мысли, развитые Гердером и Гете в их совместном выступлении, были восприняты немецкими писателями как манифест нового штюрмерского направления в литературе.