Глава первая. На основании опроса тренер может выявить причину, по которой спортсмен хочет уйти из спорта, насколько она серьезна

Пролог

 

-… Чудные дела стали твориться в нашей деревне в последнее время…

-И не говори, Гарид! Такие дела, что хоть ноги уноси! Вот, к примеру, вино. Оно у меня, ежели урожай хороший, на рынке уходит по два гелиса за бочку. На эти деньги до следующего урожая жить можно. А в этом году, боюсь, как бы по миру пойти не пришлось. Поначалу-то всё чин чином – собрали, подавили, в кувшины разлили…хороший урожай, много денег можно было бы получить… А сегодня черпаю я из крайнего кувшина – уксус!..

-Да иди ты!

-Чтоб мне, если вру, уксус! И главное, с чего бы? Виноград-то в этом году уродил такой, что хоть под стекло да на ярмарку – за деньги показывать, работников моих ты сам знаешь: худого слова про них не скажешь, толковые ребята…а потом я вспомнил, у кого я, шляпа, эти кувшины-то покупал, и всё понял! Кувшины-то Ардин делал, чтоб ему пусто было, собаке, он над ними власть и имеет…И главное – раньше всё было тихо, а в этом году ему, видать, чего-то в голову стукнуло… Бассагит проклятый! Найду – в бараний рог скурчу!

-Эймина! Ещё кружечку вина! – крикнул Гарид Сегд, кузнец, в другой конец зала. Через зал, лавируя между столами, к ним подплыла полная немолодая женщина с двумя кружками в руках. Из кружек пряно пахло вином. Оба посетителя улыбнулись и, взяв по кружке в руки, отхлебнули из них…

За окнами трактира «Рыжий Кот» догорал тихий идрийский вечер, крыши домов пылали красным светом, а на горизонте играли алыми искорками вершины Хрустальных Гор. Горы эти, конечно же, были сделаны не из хрусталя, а название своё они, как утверждала легенда, заполучили с лёгкой руки одного из древних идрийских королей, Фаррада Пятого, который, увидев сверкание снежных вершин на ярком солнце, сказал: «Воистину, эти горы не каменные, а хрустальные! Смотрите, как они сверкают на солнце!». С тех пор прошло много времени, королей в Идрии больше не было, а название это к горам так и прилипло, и теперь уже никто не мог припомнить, как назывался раньше горный хребет, отмежевавший просторы Гелиона от других земель…

Дагара была одной из тех деревушек, мимо которых поезда проезжают, не останавливаясь, и которые существуют в памяти людей лишь отметкой на железнодорожной карте. Уютно расположившись у Южной Магистрали, она отмеряла дни своей жизни по одному пассажирскому и двум товарным поездам, следующим из Идрилиона в Хрустальные горы. Три раза в неделю поезда с грохотом и лязгом проносились через деревню, заставляя вздрагивать стёкла в окнах окрестных домов, наполняя воздух запахом чёрного дыма и разогретого на солнце металла. А в конце недели происходило Событие. Пассажирский поезд торжественно замирал у платформы, и из его чрева высыпали туристы, прельщённые целебным воздухом Хрустальных Гор; длилось это всего две минуты, и в это время железнодорожная станция становилась для дагарцев центром мира. Затем поезд снова трогался в путь, грохоча по блестящим на солнце рельсам; вскоре грохот стихал, и всё становилось как обычно…

А в конце лета виноградники на склонах пустели, вино переливалось в большие, врытые в прохладную землю кувшины, и жизнь в деревне затихала. Единственным островком её оставался трактир – именно там собирались местные фермеры и всякий сброд, чтобы посудачить о своих делах…

Гарид посмотрел в окно и сказал:

-Балбесы мы с тобой, Норэд. Вот мы тут волынку тянем, переливаем из пустого в порожнее, а надо бы скинуться всей деревней да нанять человечка из Охотников Гелиона, чтоб пошёл и убил эту сволочь.

-Кишка тонка, с бассагитом-то тягаться, – мрачно заметил Норэд.

-Ничего не тонка! – возразил Гарид. – Я бы и сам пошёл, да только я сейчас против него – что блоха против собаки: выкусит и не заметит … А Охотника нанять надо. Гляди: затянем дело – он нас по миру пустит!

Сказав это, он запустил вилку в лежащее на тарелке румяное заячье мясо. Норэд Малс, фермер, смачно отхлебнул вина из кружки и закусил его заячьей лапкой. А за столиком напротив сидел какой-то неизвестный бородач с чёрной повязкой на левом глазу и сосредоточенно прислушивался к их разговору. На первый взгляд, ничего особенного он из себя не представлял – ссутуленный бродяга в старом пальто и нахлобученной на самые глаза широкополой лэримитской шляпе. Никто на него не обращал внимания. А зря – если бы хоть кто-нибудь из посетителей трактира присмотрелся к нему внимательнее, то увидел бы, что этот оборванный бродяга внимательно ловит каждое слово, произнесённое в стенах «Рыжего Кота»…

-Эй, господа! – окликнул он Норэда и его собеседника. – Вы простите мне, если я вас прерву на минутку? Просто ваш разговор так интересен, что я не могу не принять в нём участие. Видите ли, меня крайне интересуют бассагиты…

Кузнец и фермер почти одновременно оглянулись туда, где сидел незнакомец. Тот на секунду отвёл взгляд за окно, где в синих сумерках, кое-как освещённая фонарём, со скрипом покачивалась вывеска с намалёванным на ней рыжим котом, державшим в зубах пузатую сосиску. Затем он снова посмотрел на двух дагарцев и, встав из-за столика, подошёл к ним.

-Вы не возражаете, если я присяду здесь? – спросил бородач, отодвигая из-за стола табурет.

-С чего бы! – сказал Гарид и тут же крикнул: - Эймина! Ещё кружку вина для нашего гостя!

-Нет, благодарю вас, - отказался гость.

Однако пышная немолодая хозяйка уже несла ему навстречу деревянную кружку с рубиновой жидкостью внутри. Поставив её на стол, она удалилась.

-Бассагиты его интересуют, – неодобрительно хмыкнул Гарид. – Видимо, правду говорят, что земля наша исстари дураками не оскудевает. Болтать-то оно, конечно, все горазды, особенно если по пьяному делу, а вот ты попробуй, сунься к нему – костей не соберёшь…

-К нему? – переспросил бродяга, пододвигаясь в Гариду поближе.

-Ну да. – подтвердил Гарид. – Есть у нас тут один такой… Ардин, Арди, з-забери его Небытие…В горах вроде сейчас живёт. А раньше гончаром у нас работал. Приехал пять лет назад эдакой скромницей и говорит: «Я, мол, жить у вас буду, горшки лепить». Ну, тогда-то по нему неясно было, что из него выйдет – мальчишка и мальчишка, чёрненький такой, ну, как все у нас здесь. А у нас как раз о том годе гончара какая-то болячка свалила, и заменить его некем. Ну, мы и приняли…

Глаз бородача под капюшоном настороженно сверкнул.

-…И два года было вроде как всё в порядке. Но вот ему стукнул восемнадцатый год, и понеслось. Кровь бассагитская в нём проснулась или как это там у них называется…И тут такое началось, что не приведи небо!.. Я вам так скажу: если бы мы вовремя не спохватились, он бы нас всех подчистую выкосил. А так он ушёл в горы и оттуда, конечно, тоже пакостит помаленьку, но тут уж мы ничего не можем поделать. Вот, думаем, не нанять ли Охотника…

-Спасибо… Скажите, а где в вашей деревне можно остановиться на ночлег? – спросил бородач.

-Пожалуйста, где угодно, - предложил Гарид. – Хотя бы даже и у меня. Пятьдесят Гедми за ночь…

-Благодарю вас …

Итак, где-то через полчаса Гарид с бородачом вышли из «Рыжего Кота» и направились в дальний конец деревни, где стоял домик кузнеца. Солнце уже зашло, горы вырисовывались на фоне тёмно-синего неба смутным рваным силуэтом, и странник в капюшоне, шагавший по деревенской улице, изредка поглядывал в сторону горных вершин. Когда они покинули главную улицу Дагары и свернули в узкий тёмный переулок, где не светилось ни одно окно и не было ни единого человека, бородач посмотрел на кузнеца и сказал:

- Простите моё любопытство, но мне хотелось бы ещё что-нибудь узнать о вашем бассагите…

-Да ну вас, - пренебрежительно заметил Гарид. – Нашли о чём к ночи-то говорить! Бассагит – он и есть бассагит, даже вспоминать о нём не хочу…

-А придётся! – прошипел бородач и протянул к кузнецу правую руку, плотно сжав её в кулак.

Вдруг Гарид, который ещё за секунду до этого чувствовал себя довольно бодрым (если не считать лёгкого хмеля после двух кружек вина), ощутил, что его горло сжимает чья-то невидимая, холодная рука. Бородач сжал кулак плотнее – и Гарид в панике стал судорожно хватать воздух перекошенным ртом, однако воздух кончался, наступало мучительное удушье, в глазах всё потемнело, и вот он уже с ужасом понял, что силы покидают его окончательно и бесповоротно, что его попытки вырваться выглядят беспомощно и жалко, в глазах всё темнее и темнее, а его недавний собеседник стоит, протянув к нему руку, холодно смотрит своим единственным глазом и жадно пьёт протянувшиеся из тела кузнеца голубоватые сверкающие ручейки жизненной силы… Последний вздох – и Гарид Сегд тяжело повалился на каменистую дорогу.

Бородач разжал кулак, глубоко вдохнул свежий вечерний воздух и произнёс:

-Вот так-то, Сегд. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…

С этими словами он выхватил из-под полы плаща маленький острый кинжал и взмахнул им, разрезая густой вечерний воздух.

В том месте, где по воздуху прошлось лезвие кинжала, возникла узкая тёмная царапина. Царапина эта быстро разрослась до размеров порядочной, в человеческий рост, чёрной дыры, в которую и шагнул неизвестный в коричневом плаще – не колеблясь и не раздумывая. После чего дыра затянулась, не оставив по себе ни малейшего следа.

А незнакомец был уже совсем в другом месте…

Перед ним был длинный сводчатый коридор. В этом коридоре, в нишах, озарённые сиянием светильников, стояли, как почётный караул, два ряда статуй из агата – изящных воинов-феггали, древних Гвардейцев Тьмы со щитами в руках и в боевом облачении.

-Ну, вот я и дома, - удовлетворённо сказал бродяга и стал разоблачаться.

Сначала он скинул пальто. Затем повязку, под которой оказался второй чёрный глаз, столь же пронзительный и столь же холодный, шляпу и, наконец – длинную, всклокоченную бороду. И вот уже бородача не было и в помине – в сиянии светильников стоял высокий молодой человек со смуглым лицом и длинными смоляными волосами, в которых белела седая прядь.

Это и был А рдин Карр. Тёмный маг из И дрии…

 

Глава первая

«Из пустоты пришедшее…»

 

 

…Городишко был крошечный. И, надо сказать, весьма и весьма убогий. Узкие грязные улочки, которые мостили, наверное, ещё в дораскольные времена, после недавнего ливня превратились в одно большое, вязкое болото, в котором с довольным хрюканьем возились свиньи. Там, где немощёные дороги превратились в совсем уж непролазные лужи, местные жители набросали старых досок и камней, чтобы можно было перебраться на другую сторону.

И стоит ли говорить о том, что в будние дни в Гарфаде сложно было увидеть незнакомое лицо…

На крыльце дома стоял, раскуривая трубку, невысокий плотный человек с рыжей бородой. Из темноты веяло влажной землёй и навозом, отсыревший табак разжигался плохо. Рыжебородый покусывал закопченный кончик трубки, проклиная про себя дождь, прошедший над городом, и устало глядел в темноту улицы, разбавленную мерцающими огнями уличных фонарей.

И вот тут-то он и увидел незнакомца.

Незнакомец был высокий, смуглый юноша с лицом явного и очевидного южанина. На вид – лет двадцать, не больше, но в его длинных, смоляных волосах отчётливо белела седая прядь. Одет он был – сохрани меня небо! – в костюм Ордена Гэрилэта, каких рыжебородый за всю свою жизнь не видел не только в Гарфаде, но и даже в Идрилионе, куда ездил по делам полгода назад. В руке незнакомец держал чёрную трость с набалдашником в виде головы волка, и когда он опирался на неё, становилось заметно, что юноша слегка прихрамывает на правую ногу.

-Ишь ты, какой франт, – отметил рыжебородый вполголоса, затягиваясь табачным дымом. – Бассагит, наверное, а может быть, просто вырядился… И каким ветром его занесло в наш город – ума не приложу…

Вдруг юноша остановился. Не приближаясь к рыжебородому, окинул его взглядом – и пошёл дальше. Мужчина вздрогнул, чуть не выронив трубку: взгляд у незнакомца был неприятный, ледяной, точно дыхание северного ветра. Рыжий вздрогнул повторно и осторожно взглянул туда, где стоял незнакомец в чёрном, однако там уже никого не было. Только полы его чёрного сюртука, будто крыло коршуна, хлопнули на ветру и тут же скрылись в тени…

-Ну как есть бассагит! – пробормотал рыжебородый, глубоко затягиваясь. – На тебе… Этих нам ещё не доставало…

Затем потушил трубку и скрылся за дверью.

Он даже не подозревал, что в город пожаловал сам Повелитель Тьмы…

 

 

…Гарфада-Вечная Дыра, мрачно заметил про себя Ардин. Городок ничуть не переменился за четыре года…

Ардин не торопясь шёл по главной улице Гарфады. Улица эта, в общем-то, была ненамного шире обычного переулка, а главной она считалась только лишь потому, что по обеим её сторонам жались, как птицы на ветке, разные лавочки и трактиры. Внимательно присматриваясь к вывескам, Ардин с удивлением обнаружил, что за четыре года ни одна из лавочек не покинула своего места.

Пекарня. Вывеска, изображающая большой румяный крендель. Именно сюда тётушка посылала его за хлебом, когда в доме кончались лепёшки. Она вообще редко когда пекла хлеб – разве что по большим праздникам…

«Боевой петух», трактир. Вывеска с красно-зелёным петухом. Любимое дядюшкино заведение, из которого он обычно возвращался изрядно навеселе и, бывало, колотил своего племянника. Ни за что. Просто так…

Большой чёрный сапог. Вывеска сапожника Адманда Гарра – того самого, который, бывало чинил Ардину прохудившиеся ботинки: новых-то у дядюшки с тётушкой всё равно было не выпросить.

Кувшин. Дядюшкина вывеска…

Краем глаза Ардин взглянул на перстень с Мёртвой Звездой, тускло мерцавший у него на пальце. Почти три года назад, когда Ардин только-только узнал о своём магическом происхождении, перстень этот был белым. По мере того, как отправлялись в Небытие родственники и знакомые Ардина, перстень исправно темнел. Сейчас он был тёмно-серого, почти чёрного цвета. И скоро должен был почернеть окончательно…

«Значит, это и есть тот самый город, Повелитель Сивериус? – проговорил мурлыкающий голос Советницы в его мозгу. – Не впечатляет, что и говорить».

«Они, кажется, до сих пор здесь живут, Маррагиди. – ответил Ардин. – Мои последние родственники. Моя цель …»

«Повелитель, в Тилиссе вас ждут с нетерпением. Наместник Ордена Зеддис уже распорядился, чтобы начинали подготовку к вашему вступлению в Орден…»

«Я рад за Зеддиса, Маррагиди. Пожалуйста, оставь меня одного…»

«Как угодно, Повелитель…» – сказала Маррагиди и умолкла.

-Эй, ты! Кто такой? – рявкнул чей-то бас у него за спиной. Ардин обернулся и увидел перед собой двух мужчин в голубовато-сизой форме идрийской полиции; на правом рукаве у каждого горел малиновым огнём шеврон с гербом Идрии. Из-за этих самых, весьма приметных знаков отличия – по мнению Ардина, слишком приметных – идрийская полиция получила от простых людей нелепое прозвище «малиновки».

Одну из «малиновок» Ардин узнал сразу. Мужчина лет пятидесяти, с порядочной сединой на висках, ходивший в констеблях ещё в далёкие годы Ардинова детства. Ардин в последнее время всё хуже и хуже помнил людей, которых знал до восемнадцати лет, но этого констебля он забыть не мог. Как же! Ведь именно он, дежуривший на главной улице в день Ардинова побега, помог будущему Повелителю Тьмы покинуть город – дал денег на билет и подсказал, куда ехать.

Второй констебль был моложе, на голову ниже Ардина, и на вид казался очень крепким. Ардин решил про себя, что парень был в городской полиции совсем недавно – слишком уж уверенно он держался. И, надо понимать, именно ему принадлежал тот самый бас…

-Я тебя спрашиваю – ты кто такой? – повторил молодой констебль, подтверждая догадки Ардина. – Откуда ты в нашем городе взялся?

Ардин невозмутимо повернулся к «малиновкам» и взглянул парню в глаза. Тот моментально отвёл взгляд.

-Путешественник я, – отозвался Ардин, с удовольствием отмечая про себя, что от обоих «малиновок» невыносимо разило пивом. Видимо, стражу свою они уже сдали, подумал молодой маг, разглядывая полицейских по очереди. Значит, всё в порядке.

-Погоди-ка… – проговорил седовласый, внимательно присматриваясь к Ардину. – Путешественник…Что-то мне лицо твоё знакомо. Где я тебя мог видеть?

Взгляд констебля скользнул по чёрной форме Ордена, на мгновение задержался на холодном скуластом лице и, наконец, остановился, высмотрев среди смоляных волос седую прядь. При виде этой пряди старый констебль мгновенно просиял:

-Погоди, так это же… Ардин Карр, если я не ошибаюсь?

Ардин неохотно кивнул и про себя послал «малиновок» в Небытие.

Он меня помнит, мрачно подумал Ардин. Помнит моё человеческое прошлое. А значит, по Кодексу Ордена, его надо убить. Но нападение на констебля посреди города… нет, тут надо придумать что-то другое…

-Ардин! Ардин, забери тебя Небытие! Значит, вернулся-таки в родной город?.. Ну надо же, как переменился… А я смотрю и думаю – ты или не ты?!.. Глаза-то уже не те, что прежде… В бассагиты, что ли, подался? – спросил он вдруг, разглядывая Ардинов чёрный сюртук. – Ну да, их костюм! Вот уж никак от тебя не ожидал…

-Бассагит, говорите? – проговорил Ардин вполголоса. – Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…

-Что? – удивился констебль.

-Ничего, не обращайте внимания, – загадочно произнёс Ардин, пристально глядя констеблям в глаза. – Я всего лишь простой идриец, приехавший в Гарфаду, чтобы навестить родственников. Хотите что-нибудь на это возразить?

Констебли и не думали возражать: они стояли, внимательно глядя на Ардина, и ловили каждое его слово. Наконец, старый констебль сказал, задумчиво покачав головой:

-А ты, парень, и вправду изменился. Есть в тебе что-то такое… хм… неприятное, что ли. Страшненькое… Ну, ладно. В конце концов, это не моё дело. Передавай привет дяде…

-Обязательно передам, – ответил Ардин и, желая довести проделанное до совершенства, добавил: – И ещё кое-что: здесь не было никакого Ардина Карра. Запомнили?

-Так точно, – послушно ответили констебли. – Здесь не было никакого Ардина Карра…

-Вот и всё. Можете идти, куда шли, – снисходительно заявил Ардин и, развернувшись спиной к «малиновкам», зашагал к мастерской дядюшки. Уже у самых дверей он обернулся и окликнул собравшихся уходить констеблей:

-Господа?!..

-Что, уважаемый?

-Забыл вас спросить: как в этом городе с бассагитами?

-Никак, – мрачно отозвался младший. – Свет миловал, они к нам не суются…

-Молодцы констебли…– с таинственной улыбкой заметил Ардин и скрылся за дверью мастерской.

 

…Вообще-то в окне дядюшкиной мастерской была вывешена табличка с надписью: «Не работаю». Однако Ардин в последнее время редко обращал внимание на подобные мелочи, а потому с ледяным спокойствием шагнул сквозь дверной проём.

Здесь всё было хорошо знакомо. В мастерской царил сумрак, разбавленный лишь мерцанием большой, сильно коптившей керосиновой лампы, о которой в комнате неприятно и резко пахло. В желтоватых отблесках её огонька смутно отсвечивали расставленные по полкам кувшины, горшки и миски, еле виднелся где-то в глубине комнаты знакомый гончарный круг. Кроме того – это, как отметил про себя Ардин, за четыре года тоже не поменялось – в воздухе витал, смешиваясь с ароматом керосина, крепкий запах вина, исходивший от трёх валявшихся на полу плетёных бутылей.

Разумеется, подумал Ардин, наподдавая одну из бутылей кончиком трости. Старый пьяница успел порядочно нализаться за день. Что же, всё будет даже проще, чем я предполагал…

Тем временем в глубине дома послышалась знакомая шаркающая походка, и раздражённый хмельной голос проревел из темноты:

-Ну ведь, кажется, ясно написано – «не работаю»!..

Через минуту из темноты возник и хозяин голоса – такой, каким Ардин его помнил с детства: низенький, чуть полноватый мужичок с вечно лиловым от вина носом и совершенно лысой, блестящей головой. Свирепо обшарил взглядом мастерскую и, заметив стоявшего у двери Ардина, проворчал:

-Кого ещё там Небытие принесло?

Ардин ничего не ответил. Просто одарил хмурого дядюшку леденящим взглядом – таким, что дядюшкин нос из лилового моментально стал серым, а маленькие поросячьи глазки полезли от страха на лоб.

-Великие Феи!.. – пролепетал наконец дядюшка, испуганно воззрившись на племянника. – Ардин!.. Где же ты… четыре года…

Ардин улыбнулся – самой дружелюбной улыбкой, на какую только был способен. Рука его незаметно скользнула к поясу и легла на рукоять кинжала.

-Что, произвожу впечатление, да? – спросил он.

-Да уж… – пробормотал дядюшка. – Слушай, Арди, ты на меня так больше не смотри, ладно? А то у меня от твоего взгляда мурашки по коже… Ты теперь бассагит, что ли?..

-Вроде того, – сказал Ардин. – А где тётушка?

-А, ну конечно! – воскликнул дядюшка и прокричал куда-то в темноту: – Маллана! Иди-ка сюда! Посмотри, кто к нам пришёл!..

Из темноты снова раздались шаги, и в мастерской возникла моложавая медноволосая женщина. Увидев Ардина, она расплылась в притворной улыбке.

-Ардин? Ты? Где ты пропадал все эти годы?

-Это не имеет значения, – ответил Ардин. – Разве вы не рады меня снова видеть?..

-Я… я же тебя… того… – пролепетал дядюшка. – Колотил часто…

-Всё это в прошлом, – загадочно произнёс Ардин, медленно приближаясь к гончару. – Я уже давным-давно всё забыл. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…

-Что? – переспросил дядюшка.

-Ничего особенного. Неужели вы не обнимете своего племянника после стольких лет?..

И, не дожидаясь ответа, сгрёб оторопевшего гончара за плечи. Тот охнул от неожиданности, но потом всё-таки собрался с мыслями и неуверенно похлопал племянника по спине.

-Маланна! – обратился он к стоявшей рядом жене. – Иди, собери чего-нибудь поесть… нашему Арди…

Маланна кивнула и убежала из мастерской. Ардин остался наедине с дядюшкой. Старый гончар подозрительно покосился на племянника, попытался вырваться из его объятий – и не смог: руки Ардина держали его крепко, точно железные щипцы. А в правой руке юноша сжимал что-то острое, холодное… старый Карр не понял сразу, что же это такое было…

-Ардин! – вполголоса произнёс он. – От…отпусти меня…

-Погодите, дядюшка, – проговорил Ардин, странно улыбаясь. – Я же всё-таки не виделся с вами целых четыре года… и знаете, недавно я понял, что вы с тётушкой очень мне нужны. Очень…

-Простил, значит? Я так и думал, что когда-нибудь ты поумнеешь…– ответил дядюшка. – Да отпусти ты меня, в конце-то концов! У тебя же не руки, а… а клещи какие-то…

-Да, да, сейчас отпущу, – произнёс Ардин голосом, от которого у старого гончара побежали по спине мурашки. – Вы – последние из моих родственников, кто ещё остался в живых, и, поверьте, это достаточно много значит для меня. Три года я мечтал наконец-то снова встретиться с вами, чтобы наконец-то отдать вам то, чего вы заслуживаете… как мои родственники…

И, прежде чем дядюшка успел что-то сказать, Ардин одним точным движением вонзил ему в спину кинжал.

Лицо старого Карра исказилось гримасой боли, из приоткрытого рта вырвался хрип. По лезвию кинжала, впитываясь в плоть гончара, побежал чёрный вихрь. Ардин улыбнулся и, наклонившись поближе к уху дядюшки, вполголоса произнёс:

- Вгада а агдэвхэд ни авдэ а агдэвхэд. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…

И разжал руки. Безжизненное тело старого Карра повалилось на пол. Взглянув в его широко раскрытые глаза, Ардин улыбнулся: глаза стали сплошь чёрными.

Как и у всех, чью душу поглощало Небытие…

-Один есть, – холодно сказал Ардин, переступая через тело и направляясь на кухню, где тётушка уже готовила ужин…

…Она стояла у плиты и помешивала какое-то варево в большой кастрюле. Когда Ардин подошёл к ней со спины, она даже не обернулась. И лишь негромко вскрикнула, когда лезвие кинжала воткнулось ей в спину. А затем упала – очень медленно, так, что Ардин успел подхватить её и прислонить к ножке стола. Так она и осталась сидеть на кухне, уставившись мёртвыми чёрными глазами в пространство.

Холодно улыбнувшись, Ардин развернулся и пошёл прочь из кухни…

 

 

…На втором этаже соседнего дома ярко горели окна и раздавались хмельные голоса – видимо, там что-то праздновали. Оглядев пирующих Взором Гэрилэта, Ардин разглядел среди них юношу и девушку, одетых в красное, и определил, что на втором этаже справляли свадьбу.

Невеста показалась Ардину смутно знакомой. Порывшись в глубинах своей памяти, Ардин сообразил, почему – именно эту девушку в своё время сватали ему в жёны дядюшка и тётушка. Затем Ардин вгляделся в лицо жениха и с удивлением узнал в нём Малла – своего старого знакомого, соседского сыночка, часто насмехавшегося над врождённой хромотой Ардина и его странной седой прядью…

И, наконец, прислушавшись к их мыслям, с облегчением убедился, что оба за последние четыре года начисто позабыли о существовании Ардина Карра. Как и остальные гости, сидевшие за праздничным столом…

Их счастье, заметил про себя Ардин.

Перед молодыми Ардин увидел большой, синего стекла бокал с вином, в которое, по старому идрийскому обычаю, был подмешан мёд. Согласно традиции, этот напиток молодые должны были пить из одного бокала – чтобы совместная жизнь была такой же сладкой, как мёд, и такой же крепкой, как вино. Ардин между делом попытался вспомнить хоть один идрийский обычай, в котором не учавствовало бы вино, но ему так ничего и не пришло в голову – как ни крути, а вино сопровождало идрийцев всю жизнь: с рождения, когда младенцу при наречении имени помазывали лоб вином, и до самой смерти, когда покойнику давали с собой на тот свет маленькую, специально для этого купленную бутылочку …

Разумеется, и прочие гости на свадьбе не отказывали себе в вине – но на этот раз уже безо всякого мёда. Строго говоря, Ардин всегда был уверен, что народу, столь глубоко связанному с вином, вроде бы и не полагалось так нещадно пьянствовать, однако сейчас эта попойка, для приличия названная свадьбой, была весьма кстати: ведь вряд ли кто-то из пирующих заинтересовался бы чем-то, кроме очередной кружки вина. А больше в городе, кажется, никто не бодрствовал – кроме разве что малиновок, но те патрулируют улицы и вряд ли станут проверять, что творится в домах…

Засыпала Гарфада. Затихала. Прекрасно…

До утра здесь никто не заинтересуется судьбой старого гончара-пьяницы и его склочной жены. А утром… утром они заглянут в дом старого Карра – и не найдут там ничего, кроме двух горсток чёрной пыли. И тогда, возможно, вспомнят о странном юноше в чёрном, наведавшемся вечером в город… Ну что же, к тому времени он будет уже очень далеко отсюда.

«Всё сделано, Маррагиди. – обратился он к Советнице. – Я ухожу из города».

«Как прикажете, Повелитель Сивериус» – отозвалась Маррагиди.

Ардин удовлетворённо кивнул – не то невидимой Советнице, не то самому себе – и рука его сама собой легла на рукоять кинжала…

-Эй, ты! А ну-ка повернись! Дай на тебя посмотреть!..

Ардин оборачиваться не стал. Только взглянул Взором Гэрилэта туда, откуда доносился голос, и увидел русоволосого молодого – во всяком случае, казавшегося молодым – человека в белой форме Ордена Виллата. Слабый, всего лишь пятая когорта, но всё равно, мало приятного…

Во имя Мёртвой Звезды, сказал Ардин сам себе, только аррагитов на хвосте мне сейчас и не доставало…

-Во имя Высшего Света! – воскликнул аррагит, глядя на Ардина. – Кто ты такой? Что-то я не помню тебя в нашем городе…

-Я простой путешественник, – ответил Ардин. – Жил раньше в этом городе… Простите, но мне надо идти…

И шагнул вперёд, не убирая ладони с кинжала и рассчитывая, что аррагит вскорости перестанет им интересоваться и уберётся восвояси. Однако парень оказался куда более настырным, нежели на то рассчитывал Ардин: он обошёл Повелителя Тьмы кругом и взглянул ему в лицо.

-Где-то я уже видел такое лицо, – проговорил он.

-Парень, не стой у меня на пути, – холодно заявил Ардин. – Или крупно пожалеешь…

-Форма Ордена Гэрилэта! – воскликнул аррагит[1]. – Кто бы мог подумать!..

-Тебя это не касается, – отрезал Ардин и решительно шагнул вперёд.

-Седая прядь… – холодеющим голосом продолжал последователь Виллата. – Хромота… Во имя Высшего Света, да ведь ты же… ты же…

-Ну, давай, продолжай! – проговорил Ардин. – Кто я? Может быть, Гэрилэт? Гэрилэта вы сами убили тысячу лет назад… Нет, моё имя Сивериус. Тебе оно ничего не скажет…

-Повелитель Тьмы! – выпалил наконец-то аррагит и уже открыл было рот, чтобы выкрикнуть заклинание, одновременно совершая какие-то пассы обеими руками, но Ардин одним точным движением схватил его за горло. Аррагит издал маловразумительный хрип. Ардин усмехнулся и сказал:

-А теперь слушай меня внимательно. Мне не нужен лишний шум, запомни это. Уже сейчас моих сил хватает на то, чтобы превратить в пыль весь этот город вместе с его жителями. Но это не нужно ни мне, ни тебе. Поэтому, ради своего Высшего Света, молчи о том, что увидел, иначе мне ничто не мешает сделать так, чтобы ты замолчал навсегда…

-Тёмная тварь… – прохрипел аррагит. – Для чего ты явился в наш город? Я же вижу – у тебя перстень со знаком Мёртвой Звезды! Но он ещё не почернел до конца – значит, у тебя ещё осталось что-то, что связывает тебя с миром людей! Ты пришёл сюда для того, чтобы уничтожить это!..

Последние слова аррагита насторожили Ардина. Краем глаза он взглянул на упомянутый перстень – и убедился, что настырный аррагит был совершенно прав. Перстень, который после гибели дядюшки и тётушки должен был окончательно почернеть, тем самым знаменуя полный разрыв с миром смертных, всё ещё оставался тёмно-серым.

Что-то здесь не так, подумал Ардин. Неужели я что-то упустил?

-Тебе не быть Повелителем Тьмы до тех пор, пока перстень не почернеет окончательно, – прохрипел аррагит. – И ты это отлично знаешь. И я не стану молчать о твоём прибытии в город. Я…

Но договорить он не успел: кинжал Ардина вонзился ему в грудь по самую рукоять.

Аррагит коротко вскрикнул. Ардин выдернул кинжал, и тело врага повалилось на мостовую. Чёрная трость Повелителя Тьмы упёрлась последователю Виллата в горло.

Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся, подумал Ардин, переступая через тело. Не думаю, чтобы аррагиты сильно обеспокоилсь судьбой этого сопляка. А полиция в наши внутренние дела не лезет, и правильно делает. Так что вроде бы всё в порядке…

Кроме одного. Перстень. Он так и не почернел.

Неужели я действительно о ком-то позабыл?

Но об этом потом. А сейчас из города надо уходить…

…Лезвие кинжала одним махом вспороло влажный ночной воздух. Посреди главной улицы Гарфады возник, медленно перерастая из узкой тёмной царапины в приличных размеров чёрную дыру, портал Тени Мира.

В этот портал Ардин и шагнул. И исчез. А затем исчезла и чёрная дыра, ведущая в Пограничье Небытия.

И в Гарфаде снова стало тихо…

 

 

«И всё-таки, в чём же дело? Я уничтожил всех своих родственников, каких только помнил. Стёр память всем, кто был знаком со мной больше, чем один день. Неужели где-то ещё остались те, кого я не знаю?..»

Ардин был у себя в замке. Сидел в высоком кресле перед камином, протянув к огню ноги в чёрных туфлях и мрачно разглядывая перстень с Мёртвой Звездой. Настроение у него было прескверное.

Потому что перстень по-прежнему оставался тёмно-серым. А должен был быть чёрным. И это было странно…

«Где же я просчитался? – думал Ардин, глядя то на перстень, то на весело пляшущий в камине огонь. В витражные окна звонко барабанил дождь. – Неужели кто-то из моих родственников остался в живых? Нет, это невозможно – ни один смертный не выживет после удара кинжалом Басса. Остаётся только одно – у меня есть ещё какой-то родственник, о котором я не слышал. Братья-близнецы, разлучённые в младенчестве?.. Чепуха, конечно. Как в бестолковых народных сказках…»

Ещё несколько секунд Ардин смотрел на перстень безо всяких мыслей. А затем вдруг подхватил с пола трость, вскочил на ноги и вскрикнул:

- Авад ва Таэр!

С набалдашника трости сорвался небольшой огненный шар и, стремительно преодолев комнату, врезался в семенившую по каменным плитам жирную крысу. Крыса с ужасающим визгом, пылая, будто живой факел, отлетела к стенке.

-Вот так, – кровожадно усмехнулся Ардин и снова уселся в кресло.

-Прекрасный удар, Повелитель Сивериус. – раздался мурлыкающий голос из полутьмы.

-Маррагиди? – спросил Ардин, не оборачиваясь. – Я знаю, ты здесь, в замке. Я, наверное, как-нибудь смогу отличить, когда ты обращаешься ко мне через Связь Разума… и когда ты стоишь у меня за спиной…

-Повелитель, я чувствую себя спокойнее, когда нахожусь рядом с вами… в плотском облике, – проговорила Маррагиди. – Вы ещё так неопытны…

Ардин обернулся и оценивающим взглядом окинул Советницу. На сей раз она приняла облик маленькой черноволосой девочки в белом платье. В руках она почему-то держала корзинку с ягодами.

-Неопытен, говоришь? – переспросил Ардин и усмехнулся. – Ну-ну… Но должен тебе сказать, что у тебя опыта не больше…

-Повелитель, я…

-Ты бы хоть иногда смотрела, как выглядят люди, прежде чем принимать их облик, – наставительно заметил Ардин. – Во-первых, платье твоё – не идрийское, а верренийское. Во вторых, в корзинке у тебя – клюква, а в Идрии она не растёт…

-Поняла, Повелитель Сивериус…

-А ещё… – Ардин презрительно усмехнулся, – …ещё у тебя коленки отгибаются назад. Как у кузнечика…

Бледная Маррагиди покраснела от смущения, будто спелое яблоко. Взглянула на свои колени – и те мигом выгнулись в нужную сторону.

-Уже ближе, – одобрительно произнёс Ардин. – И хвала Небытию, что тебя в таком виде наблюдал только я. Представляешь, как бы удивились смертные, если бы увидели такую… хм… правдоподобную девочку?..

-Вы, как всегда, правы, Повелитель, – живо отозвалась Маррагиди. Платье её в тот же миг сменило свой цвет на синий, а клюква в корзинке превратилась в абрикосы.

-Ну вот, так ещё куда ни шло, – сказал Ардин. – Но в людей тебе лучше всё-таки не превращаться: рискуешь попасть впросак…

-Как прикажете, Повелитель, – проговорила Маррагиди и в почтении опустилась на колено. – Но я вообще-то явилась не для этого. Я хотела обсудить с вами одну вещь…

-Перстень, наверное? – спросил Ардин.

-Ваша проницательность безгранична, Повелитель Сивериус. – откликнулась Маррагиди.

-Что же ещё… – вполголоса произнёс Ардин. – Сейчас у меня, Маррагиди, существует лишь одна проблема, о которой тебе, как я вижу, уже доподлинно известно… Одним словом, почему мой перстень до сих пор не почернел?

Маррагиди смущённо опустила глаза.

-Я был уверен, что мои дядюшка и тётушка были последними, – задумчиво продолжал Ардин. – Но я, по-видимому, ошибся… и мой последний родственник, которого я не знаю, до сих пор живёт где-то и ведать не ведает о моём существовании, так же как я – о нём, и единственное, что знает об Ордене Гэрилэта – это слова из старых сказок, которые ему в детстве рассказывала мамаша… о доблестном герое, который победил старого мага с длинной бородой… Кстати, Маррагиди, – обратился он к Советнице, – мне всегда было интересно: откуда, забери его Небытие, всё-таки взялся этот штамп – тёмный маг с длинной бородой? Неужели они не знают, что у магов бороды не растут?

Маррагиди какое-то время молчала, уткнувшись взглядом в чёрные плиты.

-Традиция, – произнесла она наконец.

-Разумеется, – заметил Ардин с кислым выражением. – Как и всегда…

Маррагиди смиренно промолчала.

-Ну да ладно. Сейчас главное – разыскать этого неизвестного родственника и довершить дело. Не знаешь, где бы он мог быть?

Маррагиди скорчила скорбную физиономию.

-Я не слышу тебя, Маррагиди! – проговорил Ардин.

-Мой Повелитель, я… – сказала Маррагиди и запнулась на полуслове.

-Что случилось? – гневно спросил Ардин.

-Я… я не вижу его, Повелитель Сивериус. – смущённо ответила Советница. – Он скрыт от моего взора…

-То есть… как это – скрыт? – гневно переспросил Ардин.

-Не знаю, – призналась Маррагиди. – Может, у него есть защита от Магии Небытия… Не нужно делать поспешных выводов, мой Повелитель. Если он укрыт от моего взора, то от вашего-то уж наверняка не скроется. Не думаю, чтобы эта защита была настолько сильной…

Ардин задумчиво по