Глава шестая. «То, что скрывается в пустоте »«То, что скрывается в пустоте…»
…Около полуночи скорый «Лерния – Легасса» миновал знаменитые виноградники фабрики Галлара, лиловато-серебряные в ночной тьме, и подъехал к чудовищному мосту из клёпаного железа, соединявшему два берега Джеймы, полноводной и судоходной в этом месте. Осторожно, чтобы не разбудить Сестрёнку, Ардин прикрыл дверь купе, вышел в залитый лунным светом коридор и встал возле окна. Снаружи стремительно проносились железные конструкции моста, и ширь полноводной Джеймы, серебристая в свете луны, выглядела заключённой в огромную клетку. «…Маррагиди?..» «Да, Повелитель Сивериус?» «Свяжи меня с Зеддисом, и как можно скорее!» «Слушаюсь, Повелитель!» На какой-то миг в коридоре сделалось тихо, лишь колёса поезда ритмично отстукивали по рельсам. «Бассавар, Повелитель Сивериус!». – ворвался в тишину голос Наместника. «Бассавар, эггалит Зеддис. – ответил Ардин. – Как продвигаются ваши дела в Тилиссе?» «Хорошо продвигаются, Повелитель. – ответил Зеддис. – Кроме того, как Вы и велели, мы следим за всеми газетчиками Идрии. Ни один из них не посмеет написать о Вас ни слова…» «Прекрасно, Зеддис. А как обстоят дела с аррагитами?» «Всё спокойно, Повелитель…разрешите полюбопытствовать, а почему Повелитель Сивериус об этом спрашивает?» «Видите ли, Зеддис, до Повелителя Сивериуса дошла весьма любопытная информация, касающаяся аррагитов. Не будем называть имён, но это источник, которому я имею право доверять. Так вот, есть сведения, что аррагиты готовят на меня покушение…» На мгновение Зеддис умолк, будто что-то обдумывая. «Мы не получали такой информации, Повелитель…Вы в этом уверены?» «Я, конечно, не могу поручиться, что так оно и есть на самом деле, но в силу сложившихся обстоятельств мы не может отвергать эту версию. Моя вынужденная отсрочка во вступлении в ранг, плюс Звезда Феггали, которая хранится у аррагитов… Я бы на их месте не стал упускать такую возможность. Кроме того, мы находимся в несколько более невыгодном положении – ведь секрет изготовления такого оружия, к сожалению, безвозвратно утерян, а Клинок Рагнери до сих пор не найден …» «Мы ищем его, Повелитель – заверил его Зеддис. – Проверяем все возможные нити…» «И много их, этих нитей?» Голос Наместника сделался виноватым: «На сегодняшний день ни одной, Повелитель… Но мы работаем в этом направлении!» «Работаете?.. Ну что ж, Зеддис, позвольте мне дать вам совет: ищите быстрее и тщательнее, или смена Наместника Ордена не станет для меня проблемой! Даже на такой короткий срок…» «Слушаюсь, Повелитель Сивериус! И пусть Мёртвая Звезда ведёт Вас!» Голос Наместника умолк. В коридоре снова наступила тишина. Ардин хмыкнул про себя и снова перевёл взгляд за окно… …Напрасно он надеялся, что Сестрёнка забудет то, что говорила ему Таллира. По-видимому, Кровавая Араниэнь обладала той самой профессиональной памятью Охотников, о которой в народе ходили легенды – она запомнила всё, что наплела Повелителю Сивериусу самоуверенная эгвитта, запомнила слово в слово, начиная с мундштука, который Таллира использовала для трансформации, и кончая её сообщением о покушении на Повелителя. Это последнее заявление Таллиры стало для Араниэни сущим откровением. -…Покушение на Повелителя? – хмыкнула она, уставившись на Ардина. – Ха! И много их было, таких кретинов? Ардин саркастически усмехнулся, глядя на Сестрёнку: -Один так точно был… -Ты на меня, что ли, намекаешь? – фыркнула Араниэнь. – Тоже, нашёл покусительницу! Да мне, если хочешь знать, вообще не сказали, кто ты такой, Повелитель или лавочник! Сообщили только, что бассагит, а в подробности не вдавались… Да и потом, я – это всего лишь я. Эта твоя знакомая из театра, как я поняла, имела в виду кой-кого посерьёзнее… Да дело даже и не в этом, – добавила она, отстёгивая от пояса флягу со свежей порцией авсы. Отвинтив крышку, она поднесла флягу к губам и сделала глоток. – Просто нападать на кого-то вроде тебя… от которого даже серебряные пули отскакивают… по-моему, ничего глупее и придумать нельзя… -Ну почему же, – спокойно ответил Ардин. – Один раз меня уже убивали… Услышав это, Араниэнь поперхнулась авсой и едва не выронила флягу: -Ка…как это – убивали? -Да, меня уже убивали, – подтвердил Ардин. – Правда, не в этом воплощении. Это было тысячу лет назад – по нашим меркам, не так уж давно. Во время штурма Тилиссы… -А-а-а!.. – протянула Араниэнь. – Я поняла! Тебя убил аррагитский Повелитель… И ты так спокойно об этом говоришь… Ну, и как ощущения? Ардин ухмыльнулся: -Не самые лучшие, поверь мне на слово… -Ах, вот как! – Араниэнь улеглась на диван и уставилась в потолок. – Ну, хорошо, это аррагитский Повелитель. А как насчёт смертных? Ардин в ответ лишь презрительно фыркнул. -Поняа-а-атно… – многозначительно протянула Араниэнь. – А твои подданные? Бассагиты? Ардин самодовольно улыбнулся: -Это в принципе невозможно. -Так-таки и в принципе? – Араниэнь на минутку задумалась, а затем спросила: – И что, они так прямо все тебя и слушаются? И даже крохотного восстаньица ни разу не было? -Ну почему же, – возразил Ардин. – Было одно, три с половиной тысяч лет назад… -Ага! – воскликнула Сестрёнка, приподнявшись над диваном и указав пальцем на Ардина. – Значит, всё-таки было! -Считай, что не было, – хмыкнул Ардин. – Их подавили прежде, чем они успели что-либо сделать. Большую часть уничтожили на месте, а предводителей понизили до аккавитов и отправили торговать свитками в магические лавки. -Яа-а-асно, – разочарованно произнесла Сестрёнка. – Так чего тогда надо этой аррагитке из театра? Ардин откинулся на спинку дивана и принялся разглядывать набалдашник своей трости в свете газовой лампы. -Сам толком не знаю. Это одна из тех вещей, о которых Таллира предпочитает молчать, а я не горю желанием допытываться правды. Мне ясно лишь одно: в тот момент, когда мы заключили это пари, она держалась не так, как обычные аррагиты. Не страх и не гордое презрение – скорее интерес, что ли… Возможно, причиной тому послужила та частичка бассагитской силы, которую я успел в неё вложить. А может быть… -Что «может быть»? – с интересом спросила Араниэнь. Ардин сощурил глаза: -Некоторые полагают, что таким образом она сама хочет меня убить, вот только возможности не представляется… Впрочем, я так не думаю. -Почему? – удивилась Араниэнь. – По мне, так очень удобное прикрытие… -Ну, во-первых, тот, в ком есть даже малая толика бассагитской силы, никогда не нападёт на Повелителя Тьмы. Мёртвая Звезда по шее надаёт… А во вторых, – Ардин иронически улыбнулся, – если даже она раздобудет Звезду Феггали и убьёт меня, то ей никто не выдаст награду за выигранное пари… Услышав это, Араниэнь рассмеялась. Что же касается второго заявления Таллиры, то оно казалось настолько спорным, что, подумав немного над этим вопросом, Ардин вообще предпочёл держать его при себе, не посвящая в подробности ни Сестрёнку, ни даже верного Наместника Зеддиса. Это были слова злополучной эгвитты о значимости Ларинэни Ленэ для Орденов. Ларинэнь Ленэ… Неизвестно, до какой степени она была схожа со своим братом, но Ардину казалось, что они стоят друг друга, хотя масштабы их деяний были несоизмеримы. Если похождения Гарралиса в Идрилионе привлекли внимание всей бассагитской верхушки, то достижения его сестры покамест были куда более скромными: ей удалось завладеть вниманием одного лишь железнодорожного состава. Однако скорость, с которой это произошло, с лихвой искупала все прочие недостатки… Ардин стоял, припоминая события сегодняшнего вечера и мимоходом думая, что он так и не сподобился узнать, кто первый пустил этот слух – что в шестом вагоне скорого «Лерния – Легасса» едет знаменитая лернийская поэтесса Ларинэнь Ленэ…
…Ардин так и не сподобился узнать, кто первый пустил этот слух – что в шестом вагоне скорого «Лерния – Легасса» едет знаменитая лернийская поэтесса Ларинэнь Ленэ. Да и какая, в конце концов, разница, кто повинен в том, что к вечеру в вагон, где ехал Повелитель Сивериус со своими спутницами, повадились любители утончённой поэзии с томиками стихов в белых руках, самого разного возраста и положения в обществе. Сестрёнке это «паломничество» казалось весьма забавным, чего нельзя было сказать об Ардине. Память о происшествии в Театре Энфилиади всё ещё была слишком свежа: если уж аррагиты один раз запихнули госпожу поэтессу в зеркальную ловушку, не заботясь о её безопасности, значит, им нет выгоды оставлять её в живых. Ну, а то, что опасно для аррагитов, вне всякого сомнения, может быть полезным для бассагитов. А это значит, что до выяснения всех обстоятельств Гарралисову сестрицу следует держать под надзором. Весь остаток вечера Ардин проторчал в коридоре, прислонившись спиной к стенке и наблюдая, как эта утончённая публика, наводнявшая купе лернийской поэтессы, восторженно слушает её стихи, смакует игристое вино из её запасов и выкуривает сигарету за сигаретой. Как Ларинэнь, сияющая и раскрасневшаяся от всеобщего внимания, надписывает томики стихов, затягивается дымом из своего мундштука и пускается в длинное повествование о своём жизненном пути – как она приехала из Веррении в Лернию (по мнению Ардина и Араниэни, решиться на такое мог разве что сумасшедший), как целый год болталась там без гроша в кармане, перебиваясь то торговлей фруктами, то работой официантки в каком-то казино, пока, наконец, одно мелкое издательство не согласилось издать её дебютный сборник «Семь смертей», сделавший её знаменитой. Вполне вероятно, думал Ардин, что «ценители» слышали эту историю уже не в первый раз; впрочем, это не мешало им внимать Ларинэни Ленэ с открытыми ртами. Это самое «паломничество» продолжалось до самого вечера. Гости приходили и уходили; каждого гостя Ардин изучал самым пристальным образом – среди этой публики, утончённой и не очень, вполне мог затесаться убийца… В тот миг он ни минуты не сомневался, что так и будет. В конце концов, почему бы и нет, думал Ардин, разглядывая Взором Гэрилэта очередного бледного юношу с книжкой под мышкой. Это ведь излюбленный приём аррагитов, если дело касается устранения неугодных. Сестрёнка и Гаддар Абри – живое тому доказательство. Разве можно заранее предположить, кто из них Охотник, поверивший сладким речам Ордена Виллата и принявший их заказ – убить девушку по имени Ларинэнь Ленэ – как должное, потому как ничего другого ему не оставалось? Может быть, вот этот, в сюртуке мышиного цвета, сидящий с самого края? Или эта темноволосая девица в зелёном? Она кажется слишком скромной, чтобы быть убийцей, но кто знает… Или… Он поделился своими соображениями с Араниэнью, но та лишь отмахнулась: -Да ну тебя! С какой стати аррагитам засылать к ней убийц? -Как знать… – произнёс Ардин с мрачной улыбкой. – Помнишь Театр Энфилиади? Как Таллира сделала твоего Гаддара-Лиддита своим союзником?.. -Это не в счёт, – отмахнулась Араниэнь. – Он ведь так никого и не убил… -…но знал, к чему приведёт его поступок, – возразил Ардин. – По мне, так этого вполне достаточно. Или ещё один случай, о-о-очень хорошо тебе известный, – добавил он, хитро взглянув на Сестрёнку. –Называется он «голова бассагита за тысячу гелисов, или Как я рухнула с Башни Ювелиров»… Араниэнь выдала сдавленный смешок. -Идите-ка вы знаете куда, Повелитель Сивериус, со своими намёками? – фыркнула она. – Сколько раз вам уже объяснять – мне заказали не Повелителя Тьмы, а просто бассагита! Мне в тот момент вообще показалось, что даже не конкретного какого-то бассагита, а так… отвлечённое понятие. Что, отказываться было, да? Тем более ты, морда бассагитская, прекрасно знаешь, что твои подданные сделали с Нориусом… Я была уверена, что убив этого… хм, отвлечённого бассагита, я всем сделаю только лучше… И, честно говоря, – добавила она вполголоса, покосившись на Ардина, – в глубине души я до сих пор так думаю… -Вот-вот, – улыбнулся Ардин, глядя в окно на заходящее солнце; прохладные предосенние сумерки уже слизывали закатные краски с остывающего неба. Из-за холмов вынырнула крохотная деревня, затеплилась в полутьме желтоватыми огоньками окон – и тут же скрылась из виду. – Они тоже хотят, чтобы ты так думала… -В смысле? – настороженно спросила Араниэнь. -Да вот в таком смысле, – произнёс Ардин, не отрывая глаз от заходящего солнца за окном. – Что ты знаешь об аррагитах, сестрёнка? То, что они сами тебе сказали?.. Знаешь, в их кодексе записано: «Член Ордена Виллата не имеет права убить смертного своей рукой…» -Ну, допустим, – согласилась Араниэнь. – И что тебе здесь не нравится? -А то, что, заметь, своей рукой… Ходят слухи, что поначалу собирались добавить ещё «… и по своему слову», но потом отказались от этой затеи. Догадываешься, зачем? -Дога-а-адываюсь, – протянула Араниэнь, надевая тёмные очки. – Чтоб такие, как ты, могли потом цепляться к деталям… Думаешь, я не понимаю, зачем ты мне всё это наговорил? Очень даже хорошо понимаю. О вечной грызне бассагитов с аррагитами я осведомлена не меньше вашего… Хочешь перетянуть меня на свою сторону, да?.. -Ничего похожего, – возразил Ардин. – Просто вокруг аррагитов намешано столько иллюзий… Я хотел, чтобы ты знала правду. Думаю, что после увиденного… -Это Бульвар Полумесяца и Лерния, да? – спросила Араниэнь. – Да уж, там было весело, что есть, то есть… Да и ты в результате оказался не такой уж сволочью, как я думала… Но вот Нориуса я вам никогда не прощу. -Можешь не прощать, если не хочешь, – саркастически откликнулся Ардин. – Я давно уже привык к вашей злопамятности… Но, я думаю, время ещё покажет, что я был прав. Впрочем, если хочешь, я потом выясню у Зеддиса, кто и за что убил твоего Нориуса… Араниэнь ухмыльнулась: -Ну-ну, повелитель… Ловлю на слове… И кстати: пойдём в купе, а? Торчишь тут уже третий час, словно манекен на витрине, а толку никакого. -Можешь идти, если хочешь, – ответил Ардин. – А я ещё немного постою. Мало ли что… -От самой Лернии уже «немного»! – фыркнула Сестрёнка. – Я, конечно, понимаю, что это ваши внутренние бассагитские дела и я в них человек левый, но ты взгляни на это со стороны: стоит бассагит в дверях купе – чужого, заметь, купе! – и каждого встречного разглядывает так, что в окно хочется выпрыгнуть… ещё чего-то не то подумают… Ардин в ответ лишь ухмыльнулся. Конечно, где-то ты права, Сестрёнка, подумал он. Со стороны это и вправду выглядит не здорово. Я бы даже сказал, подозрительно. Во всяком случае, для этих любителей поэзии, у которых всё никак не зарастёт тропа к поэтессиному купе… Но я, если ты не возражаешь, пока останусь здесь. Ведь, как ни крути, а эта самая Ларинэнь – основательная заноза в аррагитском пальце. Уже хотя бы потому, что способна навести нас на след Гарралиса – а уж он-то, как пить дать, посвящён в аррагитский заговор… ну, если не полностью, то хотя бы отчасти… и если его хорошенько прижать – расскажет всё как миленький. А уж тогда аррагитам точно крышка, как ты сказала бы Сестрёнка. И нужно быть полными кретинами, чтобы не предотвратить эту опасность… Он взглянул на Ларинэнь, которая сидела у окна в театральной позе и декламировала очередное стихотворение собравшимся гостям. Ну-с, Ларинэнь Ленэ, что же мне с вами делать, подумал он. Везти с собой дальше и охранять вас, будто великую драгоценность? Или, может, всё-таки связаться с Зеддисом и на следующей станции сдать вас с рук на руки надёжной охране, которая отвезёт вас в Тилиссу? А может, махнуть на всё рукой и позволить всему идти, как идёт?.. Не знаю, не знаю. Что касается меня, то я бы с перевеликим удовольствием передал вас эггалитам из Тилиссы, убив тем самым сразу двух аррагитских зайцев. Но… что-то мне подсказывает, что я не должен так поступать. Я сам должен разобраться в этом деле, так как оно касается, прежде всего, меня самого… Хватит уже и того, что я отправил Ловцам образец вашего Следа и приказал им искать Гарралиса… …Когда в небе погасли последние солнечные лучи, гости стали расходиться. Они допивали остатки вина, тихонько вставали, кланяясь и снимая шляпы, бросали осторожный взгляд на Ардина и один за другим исчезали в дверях своих купе. Наконец, в купе лернийской поэтессы остался всего один гость. Это был самый тихий и скромный из всех поэтессиных гостей, которого Араниэнь – за глаза, конечно – прозвала Скромнягой. На вид он казался самой невинной из всех невинных овечек – худенький, ссутуленный, с робкой улыбкой на бледных губах и неприметным лицом, каких в любой толпе десять из десятка. Его потёртая коричневая курточка имела такой вид, словно её сняли с чужого плеча, да к тому же против воли прежнего хозяина – тут и там на куртке виднелись дырки, следы неумелой починки, какие-то тёмные пятна, а под её широкими истрёпанными полами, казалось, можно было скрыть ещё парочку таких Скромняг. Когда он пришёл, Ардин презрительно смерил его Взором Гэрилэта, не увидел в нём никакой опасности – и пустил его в купе под страшным сестрёнкиным взглядом. Оказавшись в купе Ларинэни, Скромняга робко поздоровался, взял предложенный поэтессой бокал вина, забился в угол дивана – и просидел так часа два, цедя своё вино осторожными глотками и смирно слушая то, что говорила Ларинэнь. Сам он за всё время беседы не проронил ни слова – казалось, что ему было неловко обращаться к Ларинэни при таком скоплении народа. Теперь же, когда ушёл последний гость, он несколько осмелел и, осторожно взглянув на Ардина, встал с дивана и направился к Ларинэни. -У вас… у вас великолепные стихи, – проговорил он, заикаясь от волнения. -Вам правда понравилось? – с улыбкой спросила Ларинэнь, изящно затягиваясь сигаретным дымом. – Но вы просидели весь вечер в стороне и даже слова не сказали… -Просто я хотел лично выразить вам своё восхищение, – заявил Скромняга с невесть откуда взявшейся решимостью. – Позвольте мне сказать вам: вы великая поэтесса! -Ну, это уж чересчур, – усмехнулась Ларинэнь. -Нет, нет, не спорьте! – горячо возразил Скромняга. – И… и я считаю, что вы, как поэтесса, останетесь жить в веках! Вы… …Что Скромняга говорил дальше, Ардин не слышал. Да это, в конце концов, было уже неважно. Потому что, стоило только парню вымолвить слово «в веках», как поэтессино купе захлестнула мощная волна аррагитской магии. Ардин резко выпрямился, словно опалённый этой волной. Магия была знакомая. Точно такая же, как тысячу лет назад, под безучастным солнцем зимнего Верилира, на короткое время захваченного войсками Гэрилэта. Тогда это была совсем новая магия, и никто, даже эггалит Аттарис из верилирского гарнизона, не увидел в десяти приезжих смертных аррагитских лазутчиков… А потом город захлестнула такая же беспощадная волна, сметая на своём пути бассагитский гарнизон и принося в город войска Виллата в полном боевом снаряжении… Конечно, верилирская волна была сильнее и смертоносней, но много ли надо хрупкой лернийской поэтессе? Во имя Мёртвой Звезды! Если аррагиты снова решились прибегнуть к этой магии… А волна между тем устремилась обратно и сжалась до размеров одной пульсирующей точки. И точка эта располагалась в кармане коричневой куртки Скромняги… -…И разрешите мне, в знак моей признательности, преподнести вам один маленький подарок! – торжественно произнёс Скромняга и потянулся рукой в карман – тот самый, где нетерпеливо пульсировал горячий сгусток магии… -Ты чего на него уставился? – впологолоса осведомилась Сестрёнка и на всякий случай достала из кобуры пистолет. – Заметил что-то? Ардин ничего не ответил. Только крепче сжал в руке трость… -…Примите от меня в подарок вот эту скромную вещицу! – объявил Скромняга и вынул из кармана маленькую, обитую красным бархатом коробочку. А внутри этой невинной с виду коробочки напряжённо пульсировала та самая точка. Пульсировала и жаждала вырваться на свободу… - Иггавар эддери! – перебил Скромнягу властный голос Ардина… …Что такое!?.. Скромняга едва успел обернуться, как что-то невидимое ощутимо двинуло его под рёбра и сбило с ног. В глазах у парня потемнело, и он рухнул на пол, лишь каким-то чудом умудрившись не задеть виском угол стола… Красная коробочка выпала из его рук и укатилась в дальний угол. Подстрекаемый каким-то внутренним чутьём, Скромняга потянулся, чтобы взять её, но в тот же миг потерял сознание. …Очнулся он от того, что кто-то энергично хлопал его по лицу. Не открывая глаз, он попробовал встать, но тут же почувствовал, как что-то давит ему на грудь, и ощутил холодное прикосновение чего-то стального к своей шее. Тут же раздавались голоса – один мужской и два женских. -…Эй, парень!.. паре-е-ень!.. – повторял первый женский голос; слова сопровождались увесистыми шлепками по щекам. Пробуждавшимся краем сознания Скромняга сообразил, что это была стоявшая в коридоре Охотница. – Да, повелитель, ты силён! Вырубить этого скромнягу с одного удара… -Вы многовато себе позволяете, господин Сивериус, – строго произнёс другой женский голос, принадлежавший Ларинэни Ленэ, знаменитой поэтессе. – Нападать на моих гостей в моём собственном купе… Может, вы объясните мне, зачем вы это сделали? Чем он вам помешал?.. -Хм… ну как вам сказать… – иронически произнёс мужской голос. – Мне лично – ничем. А вот что касается вас… Эй, подумал Скромняга, да не тот ли это бассагит, который стоял в дверях?.. Если так, то плохо моё дело… Превозмогая дурноту и ноющую боль в боку, он разлепил веки. Ну да, всё правильно. Охотница – та самая, коротко стриженая, в светло-коричневом дорожном костюме и с тёмными очками на затылке – сидела около него на корточках и хлопала его по щекам. Бассагит стоял слева – стоял непринуждённо, поставив ногу Скромняге на грудь, будто на неодушевлённый предмет. В правой руке он держал трость… или всё-таки меч?.. – с ходу Скромняга не взялся определять, что это была за штука. Во всяком случае, чёрное дерево этой трости плавно переходило в стальное лезвие, упиравшееся ему в шею. Бассагит держал его очень аккуратно, едва касаясь шеи парня острием меча. Видимо, меч очень острый, подумал Скромняга… а, впрочем, бассагиты других и не носят. а это значит, шевельнусь я хоть немного в сторону – и мне крышка. Лучше уж буду лежат тихо – а вдруг он меня отпустит?.. Ларинэнь Ленэ Скромняга видеть не мог – для этого надо было повернуть голову, а парень слишком боялся лезвия, приставленного к его шее. Но она, несомненно, была здесь. Интересно, каким образом она, знаменитая поэтесса, связана с этим жутким бассагитом?.. Что-то у меня нет никакого желания это узнавать… И… кстати – у бассагита очень знакомая морда… Где я его мог раньше видеть?.. -…Ну наконец-то! – произнесла Араниэнь, увидев, что Скромняга пришёл в себя. – А то я уж думала, что Повелитель Сивериус его прикончил. Во славу Ордена, так сказать… Парень, ты там как? Нормально себя чувствуешь? -Так себе, – буркнул Скромняла, покосившись на Ардина. – Вот мешал я вам, что ли?.. Стоял себе, никого не трогал, а вы меня заклинанием… До сих пор в боку отдаёт… -Ничего, потерпишь, не маленький, – саркастически ответил Ардин, подбрасывая на свободной ладони красную коробочку. Внутри этой коробочки по-прежнему теплился и пульсировал, будто живой, магический сгусток, принесённый Скромнягой. Сам Скромняга следил за коробочкой, не отрывая глаз. -Господин Сивериус? – пролепетал парень, не поднимая головы. – Меч уберите, пожалуйста… и коробочку верните. Это подарок для госпожи Ленэ… -Подарок, говоришь? – Ардин криво ухмыльнулся. – Что ж, охотно верю… Но позволь, я вначале взгляну на него? Мне, знаете ли, любопытно, какие подарки получают известные поэтессы от своих поклонников… Скромняга взглянул на него страшными глазами, но промолчал. Ардин обвёл взглядом собравшихся, уловил недовольство на лице Ларинэни – кажется, она тоже желала, чтобы Повелитель Сивериус прекратил, наконец, свой цирк и вернул ей коробочку, но не знала, что надо говорить в таких случаях. При гробовом молчании Ардин открыл крохотный золочёный замочек и откинул крышку. Внутри коробочки лежало кольцо. Самое обычное золотое кольцо с маленьким бриллиантом; у идрилионских ювелиров такие шли по три гелиса штука. Однако, в отличие от тех, идрилионских, кольцо просто-таки светилось аррагитской магией. Ардин нахмурился. Это была та самая магия, которая вымела бассагитский гарнизон из Верилира. Ошибки быть не могло. Значит… -…Ну что ты на него так смотришь? – поинтересовалась Араниэнь. – Кольцо как кольцо… Или не совсем? – добавила она другим голосом, взглянув на задумчивое лицо Ардина. -Более, чем не совсем, сестрёнка. – объявил Ардин. – Это, дорогуша моя, аггавирис, аррагитское заклятие. Довольно пакостное, надо сказать… -В каком смысле – пакостное? -Ну, как бы тебе объяснить… Значит, делается это примерно так. Аррагит накладывает аггавирис на какой-нибудь предмет – скажем, на это кольцо – и отдаёт тому, кто ему первый подвернётся под руку. И просит доставить вещицу по такому-то адресу, отдать такому-то человеку с такими-то словами. Именно с этими, ни с какими другими. Слово в слово. Человеку, само собой, деваться некуда, и он несёт эту свою «посылку» по адресу. Справедливости ради надо сказать, что для самого, хм, курьера эта «посылка» безопасна… чего нельзя сказать об адресате. Потому что, как только он получит «посылку» и услышит ключевое слово, заклинание включается и исполняет волю своего создателя. Как ты понимаешь, воля эта может быть самой разной – от приказа явиться в назначенное место и вплоть до…– Ардин многозначительно взглянул на Скромнягу. – Интересно, какое аррагитское повеление выпало нашей Ларинэни?.. Кто тебе дал эту штуковину, парень? – спросил он Скромнягу. – Клянусь, если ты признаешься добровольно, я тебе ничего не сделаю… -Откуда мне знать? – хмуро произнёс Скромняга. – Я его и в глаза-то не видел… -Не ври дяде Сивериусу, – сказал Ардин почти ласковым голосом, наклоняясь к Скромняге и извлекая кольцо из коробочки. – Иначе я сам узнаю, что приготовили для нашей поэтессы аррагиты… С этими словами он надел кольцо на палец Скромняге. -Видишь ли, я не упомянул об одной детали, – сказал он с холодной улыбкой на тонких губах – и сжал Скромняге руку так, что тот побледнел. – «Посылка» безопасна для курьера, если он не трогает её голыми руками. Если же, например, надеть это колечко тебе на палец – ровно через полминуты с тобой случиться то же самое, что аррагиты готовили для Ларинэни. Справедливо, не так ли? Аррагиты сделали это специально, чтобы у таких, как ты, не было искушения плюнуть на приказ и загнать вещицу в каком-нибудь ломбарде. Итак, сколько у нас осталось времени? Двадцать пять секунд… двадцать четыре… -Стойте! – воскликнул Скромняга в сущей панике. – Я вам всё скажу, только снимите эту дрянь с моего пальца!.. -Ого!.. – восхищённо заметил Ардин. – Видимо, аррагитский приказ был страшен… Что ж, я тебя слушаю. У тебя осталось двадцать секунд… девятнадцать… -Это был аррагит по имени Аддалис! – воскликнул Скромняга. – Он поймал меня на лернийском вокзале и спросил, на каком поезде я еду. Я ответил, что на скором «Лерния – Легасса». Тогда он попросил меня передать одну вещицу девушке по имени Ларинэнь Ленэ, которая будет ехать на том же поезде… И ещё он сказал, чтобы я ни в коем случае не прикасался к этой штуке, иначе… – Скромняга закашлялся. -Иначе что? – настороженно спросила Араниэнь. -Иначе она убъёт меня, – подавленно закончил Скромняга. Ларинэнь, стоявшая рядом, побелела и села на диван. -Что ж, по-моему, ты сказал достаточно. – заметил Ардин. – Аддалис?.. Хм, надо же… Что ж, Легасса лежит на нашем пути, и будет совсем не лишним навестить его и задать пару вопросов… Впрочем, я отвлекаюсь. Сколько у нас там осталось времени? Десять секунд… девять… восемь… семь… -Слушайте, хватить уже! – взорвался Скромняга. – Скорее снимайте кольцо! -Снять кольцо? – Ардин зловеще улыбнулся. – Дорогой мой, ты что-то напутал… шесть… пять… Я сказал, что ничего тебе не сделаю, если ты признаешься добровольно. А на тебя пришлось нажать. Так что – извини – ты свою часть уговора не выполнил. Так почему же я должен выполнять свою?.. три… два… -Прекратите над ним издеваться, господин Сивериус! – воскликнула вдруг Ларинэнь; ястребом подлетев к парню, она сдёрнула с его пальца злополучное кольцо – и пошатнулась от неожиданной боли: аггавирис почуял свою жертву. Рука у поэтессы побелела до самого запясться; стремительно бледнея, Ларинэнь потянулась к приоткрытому окну и бросила кольцо в вечерний полумрак. Пульсирующая светлая точка покатилась по насыпи, затерялась в траве – и погасла. Ларинэнь вздохнула и упала на диван. Правая рука, поражённая аррагитской магией, уже не слушалась её; поэтесса сжимала омертвевшую кисть здоровой рукой, пыталась её размять, но, кажется, чувствовала, что это бесполезно. -Говорил я смертным – не трогайте опасную магию голыми руками, – иронически произнёс Ардин. Оставив в покое ошарашенного Скромнягу, он приблизился к Ларинэни. – Госпожа Ленэ, зачем вы это сделали?.. Если бы вы продержали это кольцо ещё дольше, оно убило бы вас. Ещё скажите спасибо, что парень оказался такой шляпой и включил заклинание раньше, чем положено, иначе мы бы не успели вас спасти… -А чего вы от меня хотели, господин Сивериус? – выдавила из себя Ларинэнь, отсутствующе глядя на мертвеющую руку. – Чтобы я спокойно стояла и смотрела, как вы его… убиваете?.. -Он сам во всём признался, – невозмутимо ответил Ардин. – Он знал о природе заклятия. По крайней мере, догадывался. Он сознательно шёл сюда, чтобы прикончить вас… -Если даже так, – возразила Ларинэнь, – то это не повод, чтобы мучить его!.. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь погибал… Можете по приезду сдать его констеблям, если вам так уж хочется… или кому полагается сдавать людей в таких случаях…Ай! – и она скорчилась от невыносимой боли в руке. -У вас онемела рука, да? – спросил Ардин, глядя на её мертвенно-бледные пальцы. Ларинэнь кивнула в ответ: -Да… И холодная, как ледышка… -Ничего, сейчас мы это поправим, – Ардин взял её руку в свою и, крепко сжав, пробормотал короткое заклинание. Волна резкого тепла обожгла пальцы лернийской поэтессы – и рассеялась. -Вот и всё, – заключил Ардин, ослабляя хватку. – Теперь должно быть лучше… Ларинэнь недоверчиво покосилась на Ардина, затем попробовала пошевелить рукой. Мертвящий холод аггавириса ушёл без следа – рука, как и прежде, была живой и тёплой. Ларинэнь с благодарностью взглянула на Ардина – и не сразу убрала исцелённую руку с его ладони. -Спасибо, господин Сивериус… Ардин невольно вздрогнул. Большие синие глаза Ларинэни Ленэ… В них снова светилось то самое безграничное доверие, что и тогда, в пыльном закутке Театра Энфилиади. Во имя Мёртвой Звезды!.. То она спорит со мной, то наоборот – верит мне безоговорочно и смотрит на меня, как на чудо… Что же за этим скрывается?.. А, Таллира!? Ты-то, наверное, знаешь куда больше того, что сказала мне в театре. Что ж, в следующую нашу встречу я постараюсь расспросить тебя более обстоятельно… Араниэнь сидела на диване напротив и отрешённо взирала на поэтессу и Повелителя. Вот те на, чуть было не сказала она вслух. Поэтесса-то совсем из ума выжила – такие штуки выкидывать!.. Во всяком случае, если Ардин сказал правду… И ради кого – ради какого-то хмырёныша!.. А теперь она так смотрит на Повелителя, как будто… Да нет, быть того не может!.. Даже не пытайся думать об этом, Араниэнь, потому что это полная чушь, и ты сама прекрасно это понимаешь… Ладно! Чего сейчас-то рассуждать – время покажет… -Простите? – услышала она осторожный голос Скромняги; тот уже поднялся на ноги, с опаской оглядываясь на Ардина и не вполне соображая, что же ему теперь делать. – Куда мне теперь? Подождать или, может… Великие Феи! Араниэнь еле сдержалась, чтобы не плюнуть. Про этого прохвоста она уже успела позабыть. -Забирай ноги в руки – и проваливай! – бросила она, не глядя на Скромнягу. – Пока Повелитель Сивериус не заметил…
* * *
…Мост через Джейму остался позади. Погасло лунное серебро на воде, растворились в темноте стальные конструкции, похожие на большую клетку с крепкими прутьями. За окном снова поплыли серебристо-лиловые холмы, выхваченные из темноты лунным светом. Луна невозмутимо сияла в безоблачном небе, поминутно скрываясь за телеграфными столбами. Ардин отошёл от окна и прислонился спиной к прохладной двери купе. Кажется, это купе Ларинэни Ленэ, подумал он мимоходом, заново припоминая происшествие со Скромнягой. Интересно, что стало с этим олухом, который пытался её убить? Аррагиты, насколько я знаю, прощают такие промахи не охотней нашего… Ограничились ли они только чисткой памяти или же… И главное – был ли Скромняга единственным? Ох, сомневаюсь… Вполне возможно, что завтра нам стоит ожидать новых сомнительных визитов. А значит, остаётся надеяться на то, что после сегодняшнего приключения госпожа поэтесса станет более разборчива в общении. И уж, во всяком случае, не станет принимать подарки от кого попало. Постойте, осенило его вдруг, а как они вообще узнали, где её искать?.. Ну, поезд, положим, узнать нетрудно – их в этом направлении сейчас не так уж и много… Но как они узнали вагон и номер купе? Ведь не подглядывали же аррагиты, в самом деле, мне через плечо, когда я покупал билеты!.. А если бы даже и подглядывали – неужели я бы этого не заметил? Что ж, подумал он, постепенно мрачнея. Остаются только два варианта – либо снова лазутчики из смертных, либо… Ардин нахмурился: ему припомнился давешний аррагитский фантом. Тот самый, который болтался по «Южному Скорому» перед их прибытием в Лернию. Можно ли поручиться за то, как много успел разнюхать этот фантом перед тем, как я его обнаружил? И, главное, не было ли его на Лернийском вокзале? Ведь этих фантомов иногда не сразу и заметишь… Само собой, фантом не может никого убить, и посылать их с этой целью бесполезно. Но как шпионы они способны напакостить сверх всякой меры… Во имя Мёртвой Звезды, чуть не воскликнул он вслух. Слишком хорошо стали смотреть за мной в последнее время! …Поезд въехал в тоннель; растворились в темноте длинные тени от телеграфных столбов, исчезли серебристо-лиловые холмы, проглощённые внезапной тьмой. И в этом минутном мраке Ардин вдруг отчётливо увидел именно то, чем были заняты его мысли. Аррагитский фантом из «Южного Скорого». Та же самая девушка в аррагитской форме и шляпке с плотной вуалью. На сей раз она не стояла в коридоре и не глядела в окно – она парила за окном безликой, едва намеченной в пространстве серебристой тенью, двигалась вместе с поездом, будто нарисованная на стекле; ночной ветер трепал ей волосы и пытался сорвать вуаль с её лица, но она, кажется, не обращала на это внимания и продолжала молчаливо созерцать то, что находилось по другую сторону стекла. Эй, подумалось вдруг Ардину, да не на меня ли она смотрит? Ай да аррагиты, ай да молодцы! Надо же, нашли, куда поместить эту шпионку! Надо понимать, с тем же успехом она сможет заглянуть не только в это окно, но и в наше с Сестрёнкой купе, и даже в то купе, где спит лернийская поэтесса… Крепче сжав трость в руке, он подался вперёд. Вопреки ожиданиям Повелителя Сивериуса, серебристая тень за окном не исчезла – напротив, её призрачные контуры сделались отчётливее, вещественнее, словно она только того и ждала, когда же этот недогадливый Повелитель додумается подойти к ней. Отчётливо обрисовались в темноте узкие кисти рук с тонкими пальцами, пряди длинных волос, растрепавшихся на ночном ветру, даже ленты на её шляпке и переплетение нитей в плотной вуали, которую ветер, несмотря на все его старания, никак не мог сдуть… Из-за этой проклятой вуали лица по-прежнему не было видно... впрочем, что-то подсказывало Ардину: имей он даже возможность приблизиться к фантому вплотную и со
|
