Отступление. (из дневника Ардина Карра). «Двенадцатое дагра, 7809 г. Э. Р., вечер.(из дневника Ардина Карра)
«Двенадцатое дагра, 7809 г. Э. Р., вечер. Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы. Не смейте это оспорить. Как утверждает Аддалис, Легасса в дни Тысячного Фестиваля способна превратиться в самое беспокойное место в Гелионе. В эти дни непременно произойдут ужасные происшествия, но повинны в них будут вовсе не магические силы, которые, как верят горожане, именно в эти дни вознамерились уничтожить город. Эти происшествия создадут сами люди. Несчастные, суеверные, напуганные. С нами, Бессмертными, увы, происходит то же самое… Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы. Теперь они охотятся не только за мной… Ларинэнь Ленэ, поэтесса лернийская, краплёная карта моя, я и подозревать не мог, какую тайну ты в себе скрываешь, когда вытаскивал тебя из Театра Энфилиади в Лернии. Нет, ты не просто образец магического следа, не просто девушка, которую аррагиты вознамерились убрать. Как выяснилось, ты и вправду нечто гораздо большее. Ты связана невидимыми узами… нет, не с Клинком Рагнери, как считает Таллира. Ты связана со мной. Совершенно необъяснимым образом. Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы. Мне стоит этим воспользоваться. Моя судьба, глупый шулер мой, слегка просчитался. У меня на руках сильная козырная карта. Карта Ларинэнь в лиловой масти. Я не имею права сдать её другому. У меня… нет, у нас осталось всего лишь три дня до окончания Фестиваля, чтобы разыскать главный козырь этой странной партии – Клинок Рагнери. И опередить нашего соперника, кто бы он ни был. Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы. Я начинаю игру…» Глава восьмая Гости
…Гостиница «Одиннадцатый трон»[11], уютно примостившаяся по правому краю Площади Двуединства, могла по праву считаться одной из престижнейших гостиниц Идрии, а, возможно, и всего Гелиона. В этом смысле она оставляла позади даже знаменитую верилирскую «Жемчужину Севера», где, как поговаривают, останавливался сам Аргвад Барр в свой «верренийский год» (об этом знаменательном событии по сей день возвещает памятная табличка). И неудивительно: «Одиннадцатый трон» возводился при непосредственном участии Бессмертных и вмещал в себе такое количество магии, каким вряд ли могли похвастаться все отели Идрии, вместе взятые. Отчего эггалитам, руководившим проектом, взбрела в голову эта шальная мысль – насытить обычную гостиницу магией – теперь уже доподлинно не знал никто. Впрочем, это никого особенно и не занимало. Постояльцам, по большей части, было глубоко плевать, по чьей милости, скажем, номера могли менять свой облик – их вполне устраивал конечный результат. Гостиница же извлекала из этой особенности немалую выгоду; рекламные буклеты, увенчанные хвастливой фразой «У нас каждый сможет ощутить себя Бессмертным!» со вкусом перечисляли магические сюрпризы заведения, и, видимо, у них это получалось весьма неплохо, потому что в постояльцах здесь никогда не было недостатка. Буклеты, однако, деликатно умалчивали о том, что и так было прекрасно известно всей Легассе: последний, одиннадцатый, этаж этой гостиницы был навечно забронирован для Бессмертных. Смертные, даже если это были принц-канцлеры или знаменитые писатели, могли поселиться там лишь в сопровождении Бессмертного. Если бы обычный постоялец, не способный протянуть дольше ста лет и не имевший нужных связей в Орденах, попытался проникнуть наверх, он бы не обнаружил ничего, кроме огромного полутёмного чердака, на котором свален разнообразнейший хлам и, будто стволы неведомых деревьев, уходят вверх дымоходные и вентиляционные трубы. Правда, Арцина, аррагитская харбитта и, по совместительству, негласный администратор гостиницы со дня её основания, при желании могла вспомнить один случай, когда простой лэримитский фабрикант каким-то чудом ухитрился самостоятельно попасть на одиннадцатый этаж и пробыть там целых двадцать минут. С тех пор его больше никто не видел, но среди постояльцев гостиницы о нём ходили такие слухи, от которых волосы становились дыбом. Как правило, одиннадцатый этаж стоял полупустым – в обычные дни Бессмертные редко оставались в Легассе дольше, чем на несколько часов. В это время его гулкие, полутёмные коридоры, недоступные для простых смертных и оттого словно призрачные, но, тем не менее, вполне вещественные, вызывали среди постояльцев массу споров. Но в дни Фестиваля его двенадцати роскошным люксам, разумеется, нашлось применение. Номер в восточном крыле коридора пустовал, запертый на магический замок. Ещё десять номеров были заняты делегатами – чётные за аррагитами, нечётные – за бассагитами. И, наконец, последний, самый большой номер в западном крыле был отведён для Повелителя Сивериуса и его спутниц.
Они заселились в номер сразу перед открытием Фестиваля, по настоянию Аддалиса. Спутницы Ардина, до того ни разу не бывавшие в магических отелях, были сражены наповал, едва только переступив порог номера: вначале – тем пространством, которое он занимал, затем – голыми стенами и полным отсутствием мебели. Видя небольшое замешательство на лицах гостей, Аддалис снисходительно улыбнулся и разъяснил, что задумка эггалитов, проектировавших гостиницу, была такова, что каждый постоялец сам обустраивает свой номер, в силу своего воображения и представлений о комфорте. Араниэнь и поэтесса с минуту переваривали услышанное, после чего недоверчиво направились в свои комнаты – проверять сказанное мэром. То, как Ардиновы спутницы обустраивали свои комнаты, заслуживало отдельного внимания. Этот любопытнейший процесс Ардин ещё долго вспоминал с улыбкой – особенно Сестрёнку, которой до того ни разу не приходилось жить в магических отелях. Она, конечно, выслушала пояснения Аддалиса, но их, видимо, оказалось недостаточно. Минут десять бедная Сестрёнка ходила из угла в угол и с самым серьёзным видом втолковывала простым оштукатуренным стенам, что ей нужны, для начала, столик и два кресла. Затем, услышав от Ардина, что говорить здесь не надо вовсе, а надо просто представить себе желаемый интерьер во всех подробностях, Араниэнь была слегка озадачена. Ещё примерно полчаса она сражалась с собственной комнатой, которая, будто кривое зеркало, охотно отражала все её самые неожиданные ассоциации, заполняясь понемногу диковиннейшими предметами, от чучела медведя до каменной статуи Гарафара-Освободителя, но почему-то решительно отказывалась создать самый обыкновенный стул. Но наконец-то ей удалось изничтножить всё лишнее и переделать отведённое ей помещение во вполне уютную комнату – без особенной роскоши, роскоши она не любила – после чего она устало опустилась в только что созданное кресло, глотнула авсы из своей фляги и заявила, что на сегодня хватит с неё гостиничной магии. А вот Ларинэнь, облюбовавшая для себя третью жилую комнату, угловую с тремя окнами – та, как ни странно, освоилась с сюрпризами «Одиннадцатого трона» почти сразу. Выслушав разъяснения Ардина насчёт гостиничной магии, она с готовностью кивнула, улыбнулась – и направилась к себе, заявив, что уже знает, как должна выглядеть её комната. Через пять минут Ардин осторожно заглянул к ней, чтобы посмотреть, как продвигается дело – и с некоторым удивлением обнаружил, что поэтесса совершенно преобразила своё жилище без чьей-либо посторонней помощи: комната увеличилась, по меньшей мере, втрое, обзавелась мраморными колоннами, серебристыми светильниками, которые свешивались с потолка на тонких цепях, диковинной мебелью из Элладора[12] и душистыми розами в горшках; а восточная стена, разделявшая комнаты поэтессы и Повелителя, украсилась чудесной фреской, изображавшей скалистый берег, сосны и океан – видимо, верренийское побережье. Изображение было настолько правдоподобным, что волны, казалось, в самом деле набегали на разноцветную гальку, в комнате слышался шум моря, а в воздухе витал запах хвои и морской соли… Ардин поймал себя на том, что разглядывает комнату поэтессы с широко раскрытыми от изумления глазами. Несмотря на все инструкции персонала гостиницы, редко у кого из смертных получалось обустроить свой номер с первого раза. -А, это вы, Повелитель Сивериус! – Ларинэнь, восседавшая в изукрашенном хитроумной резьбой кресле, затянулась дымом из мундштука и улыбнулась. – Ну, как вам моя скромная фантазия? Нравится?.. -Ещё бы, – произнёс Ардин, припоминая всё то, что случилось с поэтессой за время их совместного пути. После всего этого, подумал он, вполне можно было ожидать, что она легко управится с гостиничной магией. – В этой фреске на стене что-то есть… -Ах, это? – поэтесса смущённо усмехнулась. – Так выглядел берег в деревне, где прошло моё детство. Если вы подождёте ещё пару секунд, то увидите, как на горизонте появится корабль… Вот, он, смотрите! – радостно воскликнула она, вскакивая из кресла и указывая кончиком мундштука куда-то вдаль. Ардин пригляделся – на горизонте нарисованного моря и вправду показался небольшой парусник. Он шёл на всех парусах мимо изображённого на фреске берега, подгоняемый попутным ветром… -Мы жили на десять миль севернее Верилира, – пояснила Ларинэнь, приближаясь к Ардину. – И мимо нашего берега часто ходили торговые суда из Элладора. В детстве я очень любила наблюдать за ними и всегда мечтала, что рано или поздно окажусь на одном из них… Впрочем, вам это, наверное, неинтересно, – добавила она со смущённой улыбкой. -Ну почему же, очень занятно, – возразил Ардин и погрузился в изучение фрески. Нет, думал он, наблюдая за парусником, всё это не так просто. Гостиничная магия – гостиничной магией, но чтобы создать такую иллюзию за столь короткое время, не располагая магическими свитками, нужен талант… Впрочем, он довольно быстро бросил об этом думать. В эти дни ему было ещё над чем поразмыслить. Например, о толчках Ряби. Или об убийце… …Утренний свет проникал в комнату, дробясь в стёклышках витражного окна и цветными пятнами опадая на чёрно-белую плитку пола. Ардин зажёг камин, опустился в кресло, вытянув вперёд ноги, и принялся разглядывать пляшущие языки пламени. Время от времени он переводил взгляд на большую шахматную доску, стоявшую посреди комнаты. Ещё вчера утром этой доски в номере не было – как, впрочем, и камина, и витражного окна, сквозь которое падал свет, и даже кресла, в котором сейчас сидел Повелитель Сивериус. Всё это появилось только вчера вечером, когда Повелитель Сивериус со спутницами обосновались в четырёх комнатах этого номера. Свою комнату Ардин сделал похожей на ту, что осталась в замке в Хрустальных горах, изрядно приподняв для этого потолок и нарастив вдоль стен мраморные колонны. Впрочем, шахматной доски, стоявшей по центру Ардиновой комнаты, нельзя было увидеть и в замке. Она была его личной, совсем недавней прихотью, которой, тем не менее, нашлось место в знакомой обстановке. Своим внешним видом доска напоминала Площадь Двуединства в миниатюре – во всяком случае, два «короля», расположившиеся друг напротив друга, в точности повторяли памятники Повелителям. Да и прочие фигуры, в беспорядке расставленные по шахматным клеткам, могли кое-кого напомнить… …Вчера ему так и не удалось выяснить, кто из аррагитских делегатов отсутствовал во время волны Ряби. Пообещав Араниэни разобраться с букмекером чуть позже, он решительно направился к делегатам – но тут обнаружилось, что все пятеро были на месте. Ардин мысленно выругал себя за то, что отвлёкся на Сестрёнку и её букмекера – если бы не это, он бы наверняка разглядел, кого именно из них не хватало! Или, может быть, заметил бы, кто из аррагитов возвращался на площадь… Аррагиты, завидев его, почтительно заулыбались; Ардин улыбнулся в ответ и завёл беседу на какую-то отвлечённую тему. Зеддис, стоявший рядом, время от времени кланялся и деликатно вставлял реплики, чтобы поддержать разговор. В целом, за весь оставшийся вечер Ардину так и не удалось узнать ничего стоящего: он лишь выслушивал однообразные жалобы Аддалиса на распоясавшееся жульё, пересыпанные, впрочем, довольно забавными историями о деятельности «Отряда Эвакуации», доклады Зеддиса о работе подданных Повелителя в Тилиссе, такие же сухие и официальные, как и сам Наместник, и светскую болтовню прочих делегатов, не имевшую никакого отношения ни к Клинку Рагнери, ни к заговору против Повелителя, ни вообще к чему бы то ни было достойному внимания. Ардин добросовестно слушал их, кивая в нужных местах и время от времени обещая помочь и разобраться; мысли его в это время были совершенно о другом. Например, о Тени в шляпе с пером… Тень в шляпе с пером… Эта загадочная фигура волновала Ардина не меньше, чем собственно личность убийцы. Тип, скрывавшийся под этой широкополой шляпой, вполне мог оказаться ещё и типом в бассагитской форме, отказавшимся назвать своё имя Сёстрёнке. Он наверняка был как-то связан с аррагитскими планами отностительно лернийской поэтессы и, вполне вероятно, мог рассказать много интересного, если его расспросить. Более того, у Ардина почти не оставалось сомнений в том, что вчера вечером, во время толчка Ряби, один из аррагитских делегатов общался с этой «тенью». Но вот кто именно?.. Ардин поднялся с кресла, медленным шагом направился к столу с шахматной доской и взял двумя пальцами одну из стоявших на ней фигур. Точёная белая фигурка изображала человека в длинном пальто и широкополой лэримитской шляпе с пером; лица у фигурки пока не было – оно появится только тогда, когда Ардин окончательно разберётся, что за личность скрывается под этой лэримитской шляпой. Где-то с полминуты Ардин разглядывал фигурку, затем поставил её обратно на доску и перевёл задумчивый взгляд на пять других белых фигур, кучкой стоявших у «памятника Виллату». В лицах этих фигурок угадывались черты аррагитских делегатов. Ардин обвёл доску взглядом и улыбнулся. Ну что ж, подумал он, теперь, когда нам никто не мешает, я могу спокойно разобраться с вами, господа эггалиты. С вами и с вашими мотивами… Гармина. Эгвирис. Даррис. Валлена. Абрадис. Можно сказать, столпы Ордена Виллата в его нынешнем виде. Каждый из них был ветераном Войны Повелителей, стоял у истоков Магической Лояльности и имел массу причин, чтобы тихо, без лишнего шума избавиться от бассагитского Повелителя при первой возможности. Но у одного из них, по мнению Таллиры, причин для этого было немного больше… Кроме того, вчера один из них украл воспоминания у Гарралиса. Интересно, кто из них способен обнаглеть настолько, чтобы обворовать память собственного подданного? Над этим тоже предстоит подумать… Итак, что мы имеем на сегодняшний день? У нас есть эггалит, который в обход Наместницы и Совета решает убить бассагитского Повелителя, для чего отправляется на розыски Клинка Рагнери. С этими целями он преследует аррагитского же агварита Гарралиса и крадёт у него воспоминания, которые бедолага успел собрать, разыскивая пресловутый Клинок по поручению Совета. Тем самым упомянутый эггалит вступает уже практически в прямую конфронтацию с интересами Совета. Для подобного поступка у него должны быть свои, старые счёты с собственным Советом, что, в принципе, среди эггалитов не редкость. Но кто из них окажется настолько смелым, чтобы… Пальцы Ардина ухватили белоснежную фигурку аррагитской Наместницы. Гармина… Как я уже говорил, весьма нейтральное существо. Хитрость в сочетании с нелюбовью к оружию. Отпадает. Изящная, резной кости фигурка глухо стукнула о поверхность шахматной доски. Ардин обвёл доску холодным взглядом и взял следующую фигурку. Валлена. Тоже из штабных. Ардин её хорошо знал, и даже сейчас отчётливо видел её - худощавую, с виду несколько суровую, с тонкими бескровными губами и длинными волосами, расчёсанными на пробор, отчего её лицо казалось ещё более худым. Единственным, что хоть немного скрашивало её облик, были живые, мягкие серые глаза; эти глаза, казалось, были единственным, чего почтенная эггалита не могла скрыть от посторонних – взгляд их стремительно скользил то в один конец стола, то в другой, и в этих подвижных глазах на неподвижном лице чудилось нечто изучающее, подозрительное. Сама Валлена прекрасно понимала, что глаза могут её выдать в важный момент, и потому имела обыкновение носить тёмные очки. Человеку несведущему, а тем паче вообще смертному, Валлена могла показаться хилой дамочкой, способной больше работать головой, чем оружием, но Ардин прекрасно помнил, как тысячу лет назад эта «хилая дамочка» собственной узкой и худощавой рукой уничтожила двух бассагитских эггалитов, входивших в состав штаба Ордена. Так что противником она была довольно опасным, и с этим приходилось считаться. Какие у неё могли быть мотивы, чтобы по собственному желанию, в обход Совета и Наместницы, возжелать моей смерти?.. Сложно сказать. Я знаю только то, что в дни, когда делегаты совещались о Перемирии, она видела себя Наместницей и, мягко говоря, очень огорчилась, когда узнала, что эта должность досталась Гармине. Почему её не сделали Наместницей?.. Может быть, потому, что один раз она провалила очень серьёзную операцию и подвергла опасности жизни нескольких аррагитов, в том числе и будущей Наместницы? Вполне достаточно, чтобы исчерпать прежний кредит доверия… Пусть скажет спасибо, что её, по крайней мере, оставили в Совете. Но с тех пор, если я не ошибаюсь, отношения у Валлены с Наместницей всегда были слегка натянутые, и ей, бедняжке, редко доверяли серьёзные дела – вот, разве что украсить Фестиваль своей персоной, да и то из уважения к её богатому прошлому… Кто знает, может, убийство бассагитского Повелителя станет для неё поводом выслужиться?.. Но Гармина, разумеется, никогда не доверит ей столь ответственного дела, потому отчего бы не сделать этого в обход? Снова резная кость стукнула о деревянные пластины. Длинные пальцы Ардина схватили изображение осанистого горбоносого мужчины. Эгвирис. один из инициаторов Перемирия. Помнится, он был ещё одним кандидатом на место Наместника, но, в отличие от Валлены, он никогда не выказывал недовольства по поводу своей неудачи. Даже наоборот – всегда пытался услужить Наместнице, такая льстивая и скользкая сволочь – не зря же Зеддис называл его Гадюкой. Поговаривали одно время, что он к этой Гармине неровно дышит… что ж. Убийство бассагитского Повелителя, ослабление Ордена противника было бы прекрасным подарком его обожаемой Гармине… Фигура Эгвириса отправилась в левый угол доски, в компанию к Валлене. Пальцы Ардина выудили следующую фигуру. Абрадис. Хм… Смирная личность, к бассагитам относится ровно. Один из первых согласился на перемирие. Да и вообще, интриги – не его стихия, в аррагитском Совете он отвечает за магические разработки и торговлю магическими предметами. Скорее мыслитель, чем боец. Представить его с мечом в руках весьма сложно… Он поставил Абрадиса в правый угол доски, через клетку от Гармины. Итак, аррагитские делегаты расположились друг напротив друга – двое вероятных убийц и ещё двое «нейтральных», как их назвал про себя Ардин. Около памятника Виллату осталась всего одна фигура; Ардин осторожно взял её и принялся внимательно разглядывать. Это был Даррис. При взгляде на эту фигурку у Ардина внутри что-то дрогнуло. Этого типа Орден Гэрилэта знал слишком хорошо, чтобы сомневаться в его способностях убийцы. Он был фанатиком Высшего Света, фанатиком до того ревностным, что не признавал за мыслящую личность никого, кто осмеливался противостоять Ордену Виллата. Как правило, аррагиты не брали в Совет Бессмертных, подобных Даррису, но здесь отчего-то сделали исключение, впоследствии обернувшееся для Ордена Гэрилэта трагедией. Его беспримерная для аррагита жестокость, ненависть к бассагитам, превосходящая все мыслимые пределы, давно стала в Ордене Виллата понятием нарицательным – фраза «фанатичен, как Даррис» переходила из уст в уста, то и дело ложась клеймом на не в меру ярых приверженцев Высшего Света. В Войну Повелителей Даррис, дорвавшийся до своего излюбленного занятия – войны за дело Ордена Виллата – творил такое, что даже самые непримиримые борцы за дело Света приходили в ужас: он позволял себе все самые жестокие и даже запрещённые аррагитские боевые заклинания, пытал пленных немыслимыми для аррагитов способами, ни разу не испытав хотя бы слабых угрызений совести. Одно время в Ордене Виллата поговаривали о том, чтобы вывести Дарриса из Совета за его методы, однако успешное взятие Даррисом Тилиссы решило вопрос в его пользу… Впрочем, и сам Даррис по окончанию Войны присмирел, сломленный, подобно многим, гибелью Повелителя – присмирел настолько, что даже дал своё согласие на Перемирие. С тех пор его ненависть к бассагитам стала в большей степени теоретической, однако многие в Ордене Гэрилэта считали, что надолго его не хватит и что истинную натуру не спрячешь. Ну, продержится какую-нибудь тысячу лет – а дальше всё пойдёт по старому… Фанатик Высшего Света и зоологический шовинист. Первый кандидат на убийство Повелителя. Думается мне, за тысячу лет ему опротивела роль лояльного паиньки. И теперь, когда всё так удачно сходится в одном месте, я думаю, он захочет взять реванш… Ардин отправил фигурку яростного адепта Света на правую сторону доски. Наиболее очевидная версия, подумал он. Но из-за этого – не факт, что самая правильная… В углу размеренно тикали большие напольные часы, отдаваясь эхом среди высоких сводов потолка. Ардин подбавил огня в камине, не глядя схватил с доски одну из фигурок и удобно уселся в кресле. Да, подумал он, глядя на языки пламени, пляшущие в камине. А ведь три года назад я глядел на это совершенно иначе…
…Наступала ночь. Полная луна холодно смотрела с небес на ощетинившиеся горные хребты. Ветер настойчиво ломился в дом, хлопая неплотно закрытыми ставнями, проникал в тонкую щель между створками и бессильно разбивался об оконное стекло. Тогда он начинал искать себе другую дорогу, но все двери и окна в доме были надёжно защищены от ветра; а в самом доме, словно насмехаясь над разгулявшейся стихией, горел огонь в небольшом камине. На огне медленно закипал чайник. Словно из другого мира, донёсся протяжный гудок отходящего ночного поезда. Прозвучал и растаял в ночной темноте… Ардин отвёл глаза от огня и взглянул на Советницу, явившуюся к нему минуту назад в человеческом образе. Скромная черноволосая девочка в синем платье сидела на ковре, поджав ноги, и преданно смотрела ему в глаза. Чайник, наконец, закипел; Ардин поднялся, чтобы снять его с огня. -Нет, Повелитель, – остановила его Маррагиди. – Сделайте это с помощью магии. -Но Маррагиди… -Сделайте, мой Повелитель, – настойчиво повторила Советница. Ардин вздохнул, извлёк из-под кресла трость и, направив её на огонь, произнёс нужное заклинание. Сначала у него ничего не вышло: чайник остался висеть на огне. Ардин закусил губу, взял трость покрепче и повторил заклинание. На сей раз чайник снялся с крюка и, легонько вихляя в воздухе горячими медными боками, поплыл через комнату и встал на стол. -Ну вот. – с улыбкой произнёс Ардин, откладывая трость в сторону. – Вроде бы очень даже неплохо… Значит, я бассагит… – медленно добавил он, снова переводя взгляд на огонь. – Повелитель… -Да, Повелитель Сивериус. – ответила Маррагиди. – Вы это сами прекрасно знаете… -И я Бессмертный?.. -Само собой разумеется, Повелитель… -Повелитель Си-ве-ри-ус… – произнёс Ардин по складам, точно наслаждаясь звучанием своего нового имени. – Повелитель… Повелитель, насколько я помню, не только бессмертен, но и неуязвим, не так ли?.. -Вы совершенно правы, Повелитель Сивериус. – покорно откликнулась Маррагиди. – Есть лишь одно «но»: мечи, сделанные в Войну Повелителей. Помните, я вам о них рассказывала: Клинок Рагнери и Звезда Феггали?.. Один из этих мечей хранится у аррагитов в Феггалионе. Если кто-нибудь завладеет этим мечом или разыщет Клинок Рагнери, то… -Дальше можешь не продолжать, Маррагиди. – остановил её Ардин. – Эти мечи для меня смертельны, и на месте аррагитов я бы первый воспользовался Звездой Феггали… Но какова вероятность того, что они на это пойдут? Кто в Гелионе способен выступить против Повелителя?.. -Думаю, что никто, – с улыбкой заметила Маррагиди. – Насколько вы помните, мечи были доверены Повелителям. Убить Повелителя может только равный ему по силе… Какое-то время Ардин сидел молча. -Значит, никто из смертных не может тягаться со мной, даже если у него будет Звезда Феггали? Маррагиди отрицательно мотнула головой. -А из аррагитов?.. -Возможно, на это способны эггалиты Ордена Виллата или Наместница, – с сомнением произнесла Советница. – Но… Ардин понизил голос: -А если это, скажем… бассагит? Маррагиди залилась тонким смехом…
…Часы пробили восемь утра. Ардин отвёл взгляд от языков пламени, медленно возвращаясь к реальности. Резная кость фигурки, которую он всё ещё держал в руке, приятно холодила пальцы; отвлекаясь от своих мыслей, Ардин поднёс её к глазам, чтобы рассмотреть. Ему досталась фигурка Ларинэни Ленэ. Не белая и не чёрная, скорее, с каким-то лиловым оттенком, выполненная в мельчайших деталях – приглядевшись, Ардин разглядел даже пряди волос и складки на платье. Изящные пальцы лернийской поэтессы сжимали неизменный мундштук, а широко раскрытые глаза, казалось, в упор глядели на Повелителя Сивериуса. Взглянув в эти глаза, Ардин вздрогнул: ему почудилось, что они были синими. Словно сапфир в отблесках огня. Пальцы напряжённо сжали фигурку; Ардин встряхнул головой, прогоняя видение. Затем он встал, чтобы вернуть фигурку обратно на доску, но вскоре передумал – и сел обратно, любуясь резной костью в цветном свете витражей. Затем взгляд Ардина невольно обратился к стене, за которой находилась комната поэтессы. Что ж, госпожа Ленэ, подумал он, скоро вам придётся сыграть свою роль в этой истории… Внезапно взгляд его зацепился за нечто молочно-белое, чуть окрашенное разноцветным светом из витражного окна. Насторожившись, Ардин пригляделся – и увидел свой давешний фантом. С тех пор, как он видел её за окном поезда, она совсем не переменилась – та самая девушка в белом платье, с неизменной плотной вуалью на размытом лице. Единственное, что Ардин видел по-прежнему чётко – это глаза; ранее изменчивые, словно небо в пасмурную погоду, теперь они сделались пронзительно-синими. Сапфир в отблесах огня. Бездонные морские пучины… Ардин поймал себя на том, что неотрывно смотрит в эти глаза, словно заворожённый. В голове его беспокойно билась одна-единственная мысль – синие глаза фантома… и синие глаза Ларинэни Ленэ… Нет, решительно сказал он сам себе. Так больше продолжаться не может. Надо выяснить это раз и навсегда… С трудом отведя взгляд от бездонных синих глаз, он встряхнул головой и, медленно встав, направился к призраку. Призрак так же медленно двинулся навстречу. Ардин ухмыльнулся, сжал трость покрепче и шагнул вперёд ещё решительней. Призрачная девушка приблизилась к нему вплотную – так, что Ардин даже сквозь плотное сукно формы ощутил, как на него пахнуло каким-то мягким теплом… и это было странно: как правило, от фантомов, которых посылали Бессмертные, веяло потусторонней, хорошо знакомой Ардину прохладой. Повелитель Сивериус взял себя в руки, в упор взглянул на фантом и задал вопрос – медленно, внятно, чтобы не спугнуть призрачную гостью: -Кто ты? Кто тебя послал? Гостья молчала; её молочно-белая фигура окрашивалась разноцветными лучами, проникавшими в витражные стёкла. Лучи пронизывали её тело насквозь и падали на чёрно-белый пол, так что синеглазый фантом казался лишь причудливым сгустком утреннего тумана. Ардин тоже молчал, ожидая, что она будет делать дальше. В синих глазах фантома сверкнули золотистые искорки. Тонкая белая рука, просвечивая в солнечных лучах, потянулась к Ардину и коснулась его щеки. Ардин вздрогнул от прикосновения и крепче схватился за трость, собираясь произнести заклинание, но вдруг… «Заблудшие дети должны вернуться домой, мой милый…» Ардин похолодел: голос звучал у него в голове. «ЧТО???» «Вы должны торопиться, они уже совсем близко…» Знакомый голос, с тревогой подумал Ардин и пристально взглянул в синие глаза призрака, в её размытое, скрытое плотной вуалью лицо. Вдруг, на какое-то мгновение, черты лица сделались неожиданно чёткими, словно кто-то невидимый спохватился и навёл резкость в фотоаппарате; всего на один миг, но Ардину оказалось достаточно, чтобы разглядеть за плотной вуалью нечто очень знакомое… -…Эй, Повелитель Сивериус!.. Этот голос, совершенно земной и вещественный, заставил призрачную девушку дрогнуть. Тонкая рука скользнула обратно; одарив Повелителя Сивериуса на прощание пронзительным взглядом синих глаз, она чуть слышно вздохнула – словно ветер всколыхнул занавески – и растаяла в цветных лучах. Очень вовремя, с досадой сказал Ардин сам себе. Обернувшись, он увидел на пороге комнаты Сестрёнку: Кровавая Араниэнь стояла, прислонившись спиной к дверному косяку, и секптически разглядывала Повелителя Сивериуса. -Что, Повелитель, опять с призраками общаешься? – ухмыльнулась она. Ардин пожал плечами: -Вроде того… -Ясно… – произнесла Араниэнь, глядя на прозрачные, тающие в цветных лучах полоски тумана. – Слушай, этот твой призрак начинает меня раздражать. Пять минут назад, например, он рылся в моих вещах, а потом… -Погоди, – настороженно перебил её Ардин. – Что значит – рылся в твоих вещах? -А то и значит, – хмуро ответила Сестрёнка. – Вхожу я к себе в комнату, а это твоё… привидение стоит около кресла и копается в моём рюкзаке. Причём делает это с таким видом, будто всю жизнь только этим и занималось. Вытащит вещь из рюкзака, посмотрит на неё внимательно и швырнёт прямо на пол. Я поначалу так изумилась, что даже не сразу нашлась, что сказать. И тоько потом, когда оно достало из рюкзака… – тут Араниэнь отчего-то запнулась, напряжённо закусила губу и продолжила: – …одну ценную вещь, и так, знаешь, задумчиво, будто изучая, уставилось на неё, ко мне, наконец, вернулся голос. Я собралась с духом и как крикну: «Эй, ты! А ну, оставь мои вещи в покое!»… Призрак, по-моему, испугался, выронил вещь, взглянул на меня эдак удивлённо и растаял… -И всё?.. -А тебе что, этого мало?.. Ардин задумался. Шутки кончились, Повелитель Сивериус, сказал он сам себе. Обыск в номере Повелителя – это тебе не тень в шляпе среди руин и не убитый аггавирисом лавочник. -Говоришь, изучало твои вещи? – глубокомысленно прознёс он, разглядывая цветные пятна на полу. – Весёлая новость, что и говорить… -Да уж куда веселее. – буркнула Араниэнь. – Знать бы ещё, что оно забыло в моём рюкзаке… -Да есть кое-какие мысли, – загадочно произнёс Ардин. – Но… в любом случае, для начала покажи мне те вещи, которые разглядывал призрак…
…Войдя в комнату Сестрёнки, Ардин первым делом внимательно огляделся вокруг. Да, подумал он, бросив на комнату первый Взор Гэрилэта, тут определённо есть на что взглянуть! Уютная комнатка Араниэни Мэн находилась на южному углу; яркое, палящее солнце бросало свои лучи на кровать, столик и небольшое кресло, в котором помещался сестрёнкин рюкзак. Едва лишь взглянув на этот рюкзак, Ардин сразу понял, что именно он был главным объектом внимания для фантома. Как и прочие его собратья, синеглазый призрак не отличался аккуратностью в заметании следов – мертвенно-зелёный, словно мерцание болотных огоньков, магический след паутиной тянулся по всей комнате, однако особенно густо зелёные пятна гнездились около кресла с рюкзаком, да и сам рюкзак выглядел так, словно его только что вытащили со дна болота. -Разрешите? – галантно осведомился Ардин у хозяйки комнаты и, не дожидаясь ответа, запустил руку в рюкзак. И первым, что ему удалось выудить оттуда, была шляпа. С виду она не представляла собой ничего особенного – широкополая фетровая шляпа, когда-то светло-коричневая, а теперь изрядно потёртая, аккуратно заштопаная в двух местах. Этот предмет фантому отчего-то особенно приглянулся – шляпу сплошь покрывали зелёные пятна, перемежавшиеся изредка голубым Следом Сестрёнки и каким-то новым, которого Ардин прежде не видел – тёмно-пурпурным, с золотистыми искорками, уже почти неразличимым – видимо, настоящий хозяин этой шляпы, которому принадлежал этот след, уже давно к ней не прикасался… -Сестрёнка, что это за предмет? – овседомился Ардин, потягивая шляпу Араниэни. – Я не замечал, чтобы ты её носила… Увидев шляпу в руках Ардина, Араниэнь отчего-то изменилась в лице, побледнела, затем покраснела, затем быстрым движением натянула на глаза тёмные очки и произнесла вполголоса: -Это?.. Да это так… ничего особенного… – пробормотала она, спешно выхватывая шляпу из рук Повелителя. – Просто подарок на память… Ардин посмотрел на неё с некоторым удивлением. Сестрёнка взглянула на него сквозь тёмные стёкла очков, затем перевела взгляд на шляпу, заботливо смахнула с неё несуществующие пылинки, ещё несколько секунд подержала её на весу и спрятала поглубже в рюкзак. Ардин наблюдал за этим странным ритуалом с некоторым удивлением; то, с каким трепетом Сестрёнка относилась к этой шляпе, выглядело весьма непривычно – ещё и от того, что сама Араниэнь как будто стеснялась этого, то и дело смущённо оглядываясь на Повелителя и неловко улыбаясь. Совершенно очевидно было, что эта, обычная с виду, шляпа хранила какие-то дорогие ей воспоминания, поверять которые она не решалась даже связанному с ней Повелителю Сивериусу. А впрочем… Ардин постарался сосредоточить Взор Гэрилэта на остатках слабеющего пурпурного следа, сохранить его в памяти и вызвать из Небытия облик его хозяина. И на какой-то миг ему и вправду это удалось – перед мысленным взором его возникло лицо светловолосого мужчины лет сорока; доброе, но слегка усталое, лишь водянисто-голубые глаза его сверкали юношеским задором. Он возник из Небытия лишь на долю мгновения – и тут же исчез, унесённый в пустоту ночным ветром, словно его и не было. Однако Ардину хватило и этого, чтобы понять, как звали хозяина шляпы… -Нориус?.. Араниэнь грустно кивнула. -Он самый… Но если ты постараешься отпустить какую-нибудь колкость на этот счёт, – ощетинилась она, – я не посмотрю, что ты Повелитель… Ардин отмахнулся: -Остынь, сестрёнка, я вовсе не намерен шутить на эту тему… Меня интересует совсем другое, – добавил он задумчиво. – С какой стати призраку понадобилась именно эта шляпа? Сестрёнка в недоумении пожала плечами: -Вот уж чего не знаю, того не знаю… Ардин загадочно взглянул на свою спутницу: -Скажи-ка, сестрёнка… а что вообще за человек был этот Нориус? -Ну и вопросик. – ухмыльнулась Араниэнь. – Ну… хороший человек, прекрасный Охотник… Было с кого пример брать, если можно так выразиться… О магии много знал. Знал и мне рассказывал. Честно говоря, я до сих пор не могу понять, где он всего этого набрался… Но с Орденами он никаких дел не имел! – добавила она, с вызовом взглянув на Повелителя. -А за что же тогда его убили бассагиты? – парировал Ардин. -Ну, это уж тебе лучше знать, – огрызнулась Араниэнь в ответ. – Спроси у своей Советницы… А потом мне расскажешь – я, к примеру, до сих пор не могу взять в толк, что им от него было надо… Ардин покачал головой. За последнее время их с Араниэнь отношения стали несколько лучше – насколько, конечно, вообще могут быть лучше отношения Повелителя Тьмы и Охотницы Гелиона. Но приходилось признать, что некоторые подробности её прошлого были для него недоступны… Впрочем, возможно, это лишь вопрос времени?.. -Ладно, ладно, остынь, сестрёнка, – примирительно проговорил он, положив Охотнице руку на плечо. – Даст Мёртвая Звезда, мы ещё узнаем это… А пока что нам надо отправляться в мэрию. Разгребать последствия Толчков Ряби…
|
