Студопедия — ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Настал день отплытия. Больше ничто не задерживало нас на ОстровеУсилий
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Настал день отплытия. Больше ничто не задерживало нас на ОстровеУсилий






Настал день отплытия. Больше ничто не задерживало нас на ОстровеУсилий. Куцые мачты "Призрака" стояли на местах, неся на себе уродливыепаруса. Все, что выходило из моих рук, не отличалось красотой, но держалоськрепко. Я знал, что эти мачты и паруса еще послужат нам, и поглядывал на нихс безотчетным сознанием своей силы. "Я сам сделал это! Сам! Своими руками!" -- хотелось крикнуть мне. Не раз уже случалось, что Мод высказывала вслух мои мысли или яугадывал, о чем думает она; на этот раз, когда мы готовились поднять грот,она сказала: -- Подумать только, Хэмфри, что все это сделали вы, своими руками! -- Здесь, мне кажется, потрудилась еще пара рук, -- ответил я. -- Двекрошечные ручки. Только не говорите, пожалуйста, что это выражение вашегоотца! Она рассмеялась, покачала головой и принялась разглядывать свои руки. -- Мне ни за что не отмыть их теперь, -- жалобно проговорила она. -- Икожа так обветрилась и загрубела -- уже, должно -- быть, навеки. -- В таком случае эта обветренная кожа и въевшаяся во все поры грязьвсегда будут делать вам честь, -- сказал я, взяв ее руки в свои. Я, верно,не удержался бы и, несмотря на все мои торжественные решения, расцеловал этидорогие руки, если бы она поспешно не отняла их. Наши товарищеские отношения теперь все чаще находились под угрозой. Ядолго и успешно смирял свою любовь, но она начинала брать надо мной верх.Она сломила мою волю и своенравно подчинила себе мои глаза и отчасти мойязык и даже губы, ибо в эту самую минуту мне неудержимо хотелось расцеловатьэти маленькие ручки, которые трудились вместе со мной так преданно и упорно.Я терял голову. Все мое существо рвалось к Мод, и все во мне громко кричалоо моей любви. Любовь налетела, подобно урагану, и я уже не в силах был ейпротивиться. И Мод видела это. Она не могла не видеть этого, потому такпоспешно и выдернула она свои руки из моих. И все же что-то заставило ее --прежде чем она отвела глаза -- бросить на меня быстрый, пытливый взгляд... При помощи хват-талей я взял гардель и дирик-фал на брашпиль и теперьмог одновременно поднять передний и задний углы грота. Парус полз вверхдовольно неуклюже, но быстро, а вскоре и фок расправился и затрепетал наветру. -- В такой маленькой бухточке мы ни за что не успеем поднять якорь, --сказал я. -- Прежде чем нам это удастся, шхуну разобьет о скалы. -- Что же делать? -- спросила Мод. -- Вытравить цепь совсем, -- отвечал я. -- Пока я буду травить, вампридется стать к брашпилю. А как только я покончу с якорем, так побегу кштурвалу, а вы поднимете кливер. Десятки раз я изучал и подробно разрабатывал этот маневр снятия сякоря. Я знал, что при помощи брашпиля Мод сумеет поднять кливер -- самыйнеобходимый сейчас парус. Свежий ветер задувал в бухту, и, хотя волнение ещене поднялось, нужно было действовать быстро, чтобы благополучно вывестишхуну в море. Я выбил болт из скобы, и якорная цепь загрохотала в клюзе, падая вводу. Я бросился на ют и положил руль под ветер. Паруса затрепетали,наполнились ветром, шхуна накренилась и ожила. Кливер пополз вверх. Когда ион забрал ветер, нос "Призрака" стало сносить, и мне пришлось еще положитьруля, чтобы удержаться на курсе. Я придумал особый автоматический кливер-шкот, который сам переносилкливер, когда это требовалось, так что Мод не надо было заботиться об этом.Но я уже положил руль круто на ветер, прежде чем Мод закончила подниматькливер. Момент был напряженный: шхуну несло прямо к берегу, которыйнаходился от нас на расстоянии броска камня. Но, сильно накренившись,"Призрак" повернул и послушно привелся к ветру Я услышал столь приятное длямоего слуха громкое хлопанье и трепетанье парусов и риф-штертов, и шхуназабрала ветер уже на другом галсе. Мод закончила свое дело и, поднявшись на ют, стала рядом со мной. Щекиее разрумянились от работы, ветер развевал светло-каштановые волосы,выбившиеся изпод зюйдвестки, широко раскрытые глаза горели от волнения, аноздри вздрагивали, жадно вбирая рвавшийся нам навстречу соленый морскойветер. Ее карие глаза были как у испуганной лани. Затаив дыхание, онавстревожено и зорко смотрела вперед. Губы ее приоткрылись. "Призрак" нессяпрямо на отвесную скалу у выхода из внутренней бухты, но в последнюю минутупривелся к ветру и вышел на безопасное место. Моя работа старшим помощником во время промыслового плавания пошла мневпрок. Я благополучно обогнул мыс первой бухты и направил шхуну вдоль берегавторой. Еще один поворот на другой галс, и "Призрак" взял курс в открытоеморе. Мощное дыхание океана овеяло шхуну, и она плавно закачалась на высокойволне. С утра погода была пасмурная и облачная, но тут солнце проглянулосквозь тучи, как бы в предзнаменование нашего счастливого плавания, иосветило изогнутый дугою берег, где мы воевали с владыками гаремов и били"холостяков". Весь Остров Усилий ярко засиял в лучах солнца. Даже мрачныйюгозападный мыс уже не казался таким мрачным; на влажных от прибояприбрежных скалах играли солнечные блики. -- Я всегда буду испытывать гордость, вспоминая о нем, -- сказал я Мод. Она откинула назад голову, -- что-то царственное было в этом движении. -- Милый, милый Остров Усилий, -- сказала она. -- Я всегда буду любитьего! -- И я тоже, -- быстро проговорил я. Мы читали в душе друг у друга, как в раскрытой книге. Еще миг -- ивзгляды наши должны были встретиться, но, сделав над собой усилие, мы отвелиглаза. Наступило неловкое молчание; я первым прервал его: -- Поглядите, какие тучи собираются на горизонте с наветренной стороны.Помните, еще вчера вечером я говорил вам, что барометр падает. -- И солнце скрылось... -- сказала она. Глаза ее были устремлены на нашостров, где мы доказали судьбе, что умеем постоять за себя, и гдепрекраснейшие узы дружбы и товарищества накрепко связали нас друг с другом. -- Ну что ж, потравим шкоты, и курс на Японию! -- весело крикнул я. --Как это: "Попутный ветер, потравленный шкот!.." Закрепив штурвал, я спрыгнул с юта, дал слабину на фока -- игрота-шкоты, выбрал тали гиков и поставил паруса так, чтобы принять добрыйпопутный ветер. Ветер был свежий, даже слишком свежий, но я решил идти под всемипарусами, пока это не станет опасно. К сожалению, при попутном ветре нельзязакрепить штурвал, и поэтому мне предстояла бессменная вахта до утра. Модтребовала, чтобы я позволил ей сменить меня, но вскоре сама убедилась, чтоей будет не под силу держать курс при такой высокой волне, даже если б она исумела в столь короткий срок овладеть этой премудростью. Открытие эточрезвычайно огорчило ее, но вскоре она утешилась, свертывая в бухты тали,фалы и подбирая концы, валявшиеся на палубе. Да к тому же ей ведь нужно былоеще готовить еду, стелить постели, ухаживать за Волком Ларсеном. Свойтрудовой день она закончила генеральной уборкой кают-компании и кубрика. Всю ночь я бессменно простоял у штурвала. Ветер понемногу крепчал, иволнение усиливалось. В пять утра Мод принесла мне горячего кофе и лепешку,которую испекла сама, а в семь часов плотный горячий завтрак придал мненовые силы. Целый день ветер крепчал и крепчал. Казалось, он был преисполненупрямой решимости дуть и дуть безостановочно и все сильнее и сильнее."Призрак" мчался вперед, пеня волны и глотая мили, и я был уверен, чтотеперь мы делаем не меньше одиннадцати узлов. Мне до смерти жаль было терятьтакой ход, но к вечеру я изнемог. Хоть я и очень закалился и окреп, нотридцатичасовая вахта за рулем была пределом моей выносливости. Модуговаривала меня положить шхуну в дрейф, да я и сам понимал, что, если ветери волнение за ночь еще усилятся, мне будет уже не под силу сделать это.Поэтому, когда на море пали сумерки, я с чувством досады и вместе с темоблегчения начал приводить "Призрак" к ветру. Однако я никак не предполагал, что взять рифы у трех парусов стольнеимоверно трудное дело для одного человека. Пока шхуна шла бакштаг, я немог ощутить всей силы ветра и, только начав приводиться, почувствовал сиспугом, если не сказать с отчаянием, всю его свирепую мощь. Ветерпарализовал каждое мое усилие, рвал парус у меня из рук и мгновенно сводилна нет все, чего мне удавалось достигнуть ценою упорной, ожесточенной борьбыс ним. К восьми часам я успел взять лишь второй риф у фока. К одиннадцатичасам дело не подвинулось ни на йоту. Я только в кровь ободрал себе пальцы иобломал ногти до самого мяса. От боли и изнеможения я тихонько плакал втемноте, прячась от Мод. Совсем придя в отчаяние, я отказался от попыток взять рифы у грота ирешил попробовать лечь в дрейф под одним зарифленным фоком. Три часа ушло уменя на то, чтобы закрепить спущенный грот и кливер, а в два часа ночи, ележивой, едва не теряя сознания от усталости, я понял, что попытка удалась, ис трудом поверил своим глазам. Зарифленный фок делал свое дело, и шхунадержалась круто к ветру, не проявляя стремления повернуть бортом к волне. Я был страшно голоден, но Мод тщетно старалась заставить менячто-нибудь съесть: я засыпал с куском во рту, а не то так даже не успевдонести его до рта. Потом вдруг вздрагивал, и просыпался в смятении, ивидел, что рука моя с вилкой еще висит в воздухе. Я был так беспомощен ислаб, что Мод приходилось поддерживать меня, чтобы я не свалился со стулапри первом же крене судна. Не помню, как добрался я из камбуза до своей каюты. Верно, я был похожна лунатика, когда Мод вела меня туда. Очнулся я уже на своей койке изаметил, что башмаки с меня сняты. Сколько прошло времени, я не знал. Вкаюте было темно. Все тело у меня ломило, и я с трудом мог пошевелиться, априкосновение одеяла к моим израненным пальцам причиняло нестерпимую боль. Я решил, что утро еще не настало, и, закрыв глаза, мгновенно сновапогрузился в сон. Я не знал, что проспал почти сутки и что уже опятьнаступил вечер. Я проснулся вторично, оттого что сон мой стал неспокоен. Чиркнувспичкой, я посмотрел на часы. Они показывали полночь. А я ушел с палубы втри часа ночи. В первую минуту это меня озадачило, но я тут же сообразил, вчем дело. Немудрено, что сон мой стал беспокоен, ведь я проспал двадцатьодин час! Я еще полежал, прислушиваясь, как завывает ветер и волны бьют оборт, а потом повернулся на бок и мирно проспал до утра. Я встал в семь часов и, не обнаружив Мод в кают-компании, решил, чтоона в камбузе готовит завтрак. Выйдя на палубу, я убедился, что "Призрак"отлично держится под своим маленьким парусом. В камбузе топилась плита икипел чайник, но Мод не было и там. Я нашел ее в кубрике у койки Волка Ларсена. Я вгляделся в него иподумал: вот человек, который в полном расцвете сил потерпел крушение иоказался погребенным заживо. Что-то новое почудилось мне в смягчившихсячертах его застывшего тела. Мод посмотрела на меня, и я понял. -- Его жизнь угасла во время шторма, -- сказал я. -- Но она не окончена для него, -- промолвила с глубоким убеждениемМод. -- Сила его была чрезмерна. -- Да, -- сказала Мод. -- Но теперь она уже не обременяет его. Дух егосвободен. -- Да, теперь дух его свободен, -- повторил я и, взяв ее за руку, увелна палубу. За ночь шторм заметно утих. Но он затихал так же постепенно, как инарастал, и утром, когда я поднял на палубу приготовленное к погребению телоВолка Ларсена, был еще довольно сильный ветер и большие волны. Водапоминутно заливала палубу и стекала в шпигаты. Внезапный порыв ветранакренил шхуну, и она зарылась в воду по планшир подветренного борта. Ветеристошно выл в снастях. Мы с Мод стояли по колено в воде. Я обнажил голову. -- Я помню только часть похоронной службы, -- сказал я. -- Она гласит:"И тело да будет предано морю". Мод взглянула на меня удивленно и негодующе. Но передо мною воскресласцена, свидетелем которой я был когда-то, и это воспоминание властнопобуждало меня отдать последний долг Волку Ларсену именно так, как он отдалего в тот памятный день своему помощнику. Я приподнял крышку люка, изавернутое в брезент тело соскользнуло ногами вперед в море. Привязанный кнему груз потянул его вниз. Оно исчезло. -- Прощай, Люцифер, гордый дух! -- прошептала Мод так тихо, что ееслова затонули в реве ветра, и я разгадал их лишь по движению ее губ. Держась за планшир, мы пробирались на ют, и я случайно бросил взгляд вподветренную сторону. В эту минуту "Призрак" взмыл на высокую волну, и ясовершенно отчетливо увидел милях в двух-трех от нас небольшой пароход.Ныряя и снова взлетая на гребни волн, он шел прямо на нас. Он был окрашен вчерный цвет, и мне сразу припомнились рассказы охотников об их браконьерскихпохождениях. Я понял, что это таможенное судно Соединенных Штатов. Я показална него Мод и поспешил проводить ее на ют, где меньше заливало водой.Оставив Мод там, я кинулся было вниз к сигнальному шкафу, но тут жевспомнил, что при оснащении "Призрака" не позаботился о сигнальном фале. -- Нам незачем поднимать сигнал бедствия, -- сказала Мод. -- Они всепоймут, увидев нас! -- Мы спасены, -- спокойно и торжественно сказал я. Я ликовал, радостьменя душила... И вдруг я прибавил: -- Мы спасены -- и вот я не знаю,радоваться мне или нет? Я посмотрел на Мод. Теперь мы больше не боялись встретиться взглядами.Нас властно толкнуло друг к другу, и уже не помню как, но Мод очутилась вмоих объятиях. -- Нужно ли говорить? -- спросил я. Она ответила: -- Не нужно... Но услышать это было бы так приятно... Губы ее слились с моими. Не знаю почему, но перед моими глазами вдругвстала кают-компания "Призрака" и мне вспомнилось, как Мод однаждыприкоснулась кончиками пальцев к моим губам, шепча: "Успокойтесь,успокойтесь!" -- Жена моя, моя единственная! -- сказал я, нежно гладя ее плечо, какделают это все влюбленные, хотя никто их этому не учил. -- Моя малышка! -- Муж мой! -- сказала она, на мгновение подняв на меня глаза, и, тутже опустив затрепетавшие ресницы, с тихим счастливым вздохом прильнула кмоей груди. Я посмотрел на таможенный пароход. Он был совсем близко. С него ужеспускали шлюпку. -- Еще поцелуй, любовь моя! -- прошептал я. -- Еще один поцелуй, преждечем они подойдут... -- И спасут нас от нас самих, -- докончила она с пленительной улыбкой,исполненной нового, еще не знакомого мне лукавства -- лукавства любви.







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 364. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Растягивание костей и хрящей. Данные способы применимы в случае закрытых зон роста. Врачи-хирурги выяснили...

ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ИЗНОС ДЕТАЛЕЙ, И МЕТОДЫ СНИЖЕНИИ СКОРОСТИ ИЗНАШИВАНИЯ Кроме названных причин разрушений и износов, знание которых можно использовать в системе технического обслуживания и ремонта машин для повышения их долговечности, немаловажное значение имеют знания о причинах разрушения деталей в результате старения...

Различие эмпиризма и рационализма Родоначальником эмпиризма стал английский философ Ф. Бэкон. Основной тезис эмпиризма гласит: в разуме нет ничего такого...

Хронометражно-табличная методика определения суточного расхода энергии студента Цель: познакомиться с хронометражно-табличным методом опреде­ления суточного расхода энергии...

ОЧАГОВЫЕ ТЕНИ В ЛЕГКОМ Очаговыми легочными инфильтратами проявляют себя различные по этиологии заболевания, в основе которых лежит бронхо-нодулярный процесс, который при рентгенологическом исследовании дает очагового характера тень, размерами не более 1 см в диаметре...

Примеры решения типовых задач. Пример 1.Степень диссоциации уксусной кислоты в 0,1 М растворе равна 1,32∙10-2   Пример 1.Степень диссоциации уксусной кислоты в 0,1 М растворе равна 1,32∙10-2. Найдите константу диссоциации кислоты и значение рК. Решение. Подставим данные задачи в уравнение закона разбавления К = a2См/(1 –a) =...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.024 сек.) русская версия | украинская версия