Глава 24. Кевин, здравствуй, сынок.

 

Кевин, здравствуй, сынок.

Ты знаешь, как я не люблю писать письма, но, сдается, ты дал нам с матерью неправильный номер своего рабочего телефона. Когда ни позвонишь – никто не подходит, и так в любое время дня и ночи. Либо ты дал нам не тот номер, либо телефон у вас поломан, либо все так загружены работой, что не могут подойти и снять трубку. Какая странная идея – один телефон на всех! Мне бы самому не понравилось делить свой телефон с тридцатью сослуживцами. Может, заведешь себе мобильный? Тогда твои близкие могли бы хоть изредка с тобой связываться.

Надеюсь, ты не сделаешь там ничего опрометчивого. Рози просто из кожи вон вылезала, чтобы устроить тебя на это место. Прошу тебя, держи себя в руках и не испорть дело, как раньше. Теперь перед тобой шанс начать жизнь заново. Твоему отцу уже шестьдесят; ты должен понимать, я не вечен и не смогу быть всегда рядом, чтобы подставить плечо!

Жаль, что ты не смог выбраться домой, чтобы побывать на вечере, который компания устроила по поводу моего ухода на пенсию. Приглашено было все наше семейство. Все старались угодить мне и выказать уважение – да, собственно говоря, и на протяжении всей моей службы ко мне хорошо относились. Стефани, Пьер и Жан‑Луи приехали из Франции. Рози, Грег и малышка Кэти тоже, конечно, были. Вечер получился отличный. Я очень доволен. Я не сержусь на тебя, сынок, – просто мне так хотелось, чтобы ты тоже был рядом. Я, знаешь, разволновался. Вот был бы ты здесь – увидел бы, как твой старый отец прослезился.

Интересная штука жизнь. Сорок лет я работал на эту компанию, а свой первый день помню так, как будто это было вчера. Я только что окончил школу и кипел энергией. Хотелось поскорей начать зарабатывать, чтобы сделать предложение твоей матери и купить нам дом. В первую же неделю моей работы в конторе устроили торжественный вечер. Чествовали одного старика, который уходил на пенсию, но мне, честно сказать, было тогда не до того. Люди говорили речи, поднимали тосты, дарили подарки, вспоминали старые времена, а моя голова была занята совсем другим. Я злился, что меня заставляют сидеть на работе, сверхурочно, когда я всем сердцем рвусь побежать к твоей матери и сделать ей предложение. У старика, виновника торжества, который всю жизнь просидел в этой конторе, в глазах стояли слезы, он правда ужасно был расстроен, что приходится уходить, и никак не мог докончить свою речь. Я думал, он никогда уже не заткнется. Между тем в кармане у меня лежала коробочка с обручальным кольцом, я все время совал туда руку и трогал бархат обивки, чтобы убедиться, что оно никуда не пропало. Прямо не было сил дождаться, когда вся эта бодяга закончится.

Билли Роджерс его звали, вот как.

Он отвел меня в сторону, чтобы объяснить кое‑какие тонкости насчет компании, поскольку я был там новый человек. Я вежливо кивал, но не слышал ни слова из того, что он мне говорил. А он никак не мог остановиться, толковал да толковал, словно вовсе не собирался домой. Я его поторапливал. Компания тогда для меня значила совсем мало.

Выйдя на пенсию, он каждую неделю приходил в офис. Слонялся вокруг наших столов, раздражая новых работников, да и старых тоже, раздавая советы, проверяя данные, которые никак его теперь не касались. Мы‑то просто хотели делать нашу работу. А для него она была чем‑то жизненно необходимым, как воздух. Тогда мы принялись уговаривать его найти себе какое‑нибудь занятие, вроде хобби. Мы делали это из лучших побуждений, хотели ему помочь. Ну и конечно, хотели, чтобы он перестал нас дергать. И что же? Примерно через месяц он умер. У него случился сердечный приступ на площадке для игры в гольф. Он послушался нашего совета и пошел учиться играть в гольф. Это был его первый урок.

Больше тридцати лет я не вспоминал Билли Роджерса. Начисто о нем забыл, и все тут. Но в тот вечер, когда провожали меня, вспомнил и с тех пор не могу выбросить его из головы. Слушая речи, принимая подарки, глядя сквозь слезы в зал, я не мог не заметить, как молодые ребята украдкой поглядывают на часы, и догадывался, о чем они думают. Как бы поскорей смыться и побежать к подружкам, молодым женам, детям и все такое. И еще я думал обо всех, кто прошел через нашу контору. О Колине Квинне и Томе Маккуире, ребятах, которые начинали здесь вместе со мной, но до пенсии не дотянули. Вот, наверно, в чем суть жизни. Люди приходят и уходят.

Что ж, зато теперь мне не надо рано вставать. Как я выспался! За всю мою жизнь. Сад ухожен до идеального состояния. Все в доме починено. На этой неделе я три раза ездил играть в гольф, дважды навещал Рози, целый день развлекал Кэти и Тоби, но все равно полон желания завести машину и рвануть в контору, делиться опытом с молодняком. Но молодняку этого не нужно. Они хотят выучиться всему сами.

Так что, пожалуй, присоединюсь‑ка я к женскому составу семьи Данн и начну строчить электронные письма. Даже мать выучилась. Похоже, только этим и занимается. Вроде как экономит на телефоне. Давай, сын, расскажи, как у тебя дела.

Слышал о новой работе Рози?

Целую, отец.

 

От Кевин

Кому Стефани

Тема Отец

 

Как дела? Только что получил письмо от отца. От одной мысли, что он сел за письмо, уже почешешь в затылке, но то, что он пишет, еще странней. Рассказывает про какого‑то типа по имени Билли Роджерс, который умер тридцать пять лет назад. Что‑то меня это беспокоит. Я, конечно, рад, что он мне написал, но тон у письма такой, словно писал его не отец, а совершенно другой человек. Может, в этом и нет ничего особенного. Жалко, что я не сумел приехать на это дело по поводу его выхода на пенсию. Надо было, конечно, постараться и вырваться.

Передавай привет Пьеру и малышу. Скажи Пьеру, в следующий раз я побью его в кулинарном споре! Отец сказал что‑то про новую работу Рози. В чем дело‑то?

 

От Стефани

Кому Мама

Тема Кевин и отец

 

Что‑то невероятное случилось в Ирландии, потому что, не поверишь, я получила мейл от твоего сына, моего братика Кевина – да‑да, того самого Кевина, который вспоминает про родню, только когда надо занять денег. Он написал мне, что ему написал отец – и что он беспокоится! Вот скажи, ты догадывалась, что отец знает, как приклеивать марку?

Кевин пишет, что отец и ему рассказал про Билли Роджерса. Мне он тоже про него толковал. Это слегка пугает. Мне кажется, теперь, когда в его жизни настала новая эра, отец слишком много думает. Но зато у него теперь есть для этого время! Вы оба так много работали всю вашу жизнь! А теперь, когда Кевин оторвался от семьи, а Рози и Кэти живут отдельно, дом опустел и принадлежит только вам. Мне кажется, я понимаю, как трудно папе с этим смириться. Вы оба привыкли к тому, что дом полон молодняка, орущих младенцев и нескладных подростков. Едва мы подросли, как в доме появилась Кэти, и вы бросились помогать Рози. Я знаю, чего вам это стоило, – и в финансовом отношении тоже. Так что теперь пора побаловать и себя тоже.

Кевин упомянул что‑то о новой работе Рози. Я не хочу звонить ей, пока не получу вестей от тебя. Она так боялась, что ее уволят!

 

От Мама

Кому Стефани

Тема Re: Кевин и отец

 

Ты абсолютно права. Отцу нужно многое обдумать, и времени у него с избытком. Мне так нравится, что он теперь дома! Раньше он все куда‑то торопился или перебирал в голове всякие служебные проблемы, которые надо срочно решить, в то время как я пыталась вовлечь его в разговор. А теперь он весь тут, рядом со мной, телом и душой. Я тоже скучала по работе, когда вышла на пенсию, но со мной это было все‑таки по‑другому. Ведь когда родилась Кэти, чтобы помочь Рози, я перешла на неполный рабочий день. А уйдя с работы совсем, просто сделала еще один шаг в ту же сторону. Впрочем, с отцом тоже все обойдется. Он освоится в новой жизни.

Поражена, просто поражена, что ты не в курсе насчет работы Рози. Я думала, уж тебе‑то она доложится одной из первых (первым был бы, конечно, Алекс), но, наверно, она просто не готова это обсуждать. Ох, как же она меня порой беспокоит! Вот представь себе, всю неделю она терзает меня своими страхами, что ее уволят, а потом звонит и сообщает, что получила повышение!

Мы так за нее рады! Удивительно, что она не поделилась с тобой – но, с другой стороны, это было всего несколько дней назад. Знаешь, пусть лучше она сама тебе все расскажет, иначе я буду виновата, что испортила ей сюрприз. Ну, все, пойду, пожалуй, меня зовет папа. Мы собираемся поехать в питомник. Хотя, знаешь, если он что‑то еще посадит, наш сад сможет претендовать на почетное звание джунглей!

Береги себя, родная моя, и поцелуй сына – за бабушку и за дедушку!