Учащийся группы №­_____ 21 страница

Если у целого класса или какой-либо части и партии в нем вышло столкновение с начальством, если по разуму и по совести партии или класса товарищество поступает справедливо, то родители, не разделяющие взгляда своих детей, тем не менее должны облегчить им перенесение всех неприятных последствий, которые могут возникнуть от сопротивления начальству. Пусть родители не согласны с дитятей, пусть они по-другому смотрят на вопрос, вызвавший столкновение, чем их сын или дочь; это нисколько не должно изменить их отношения к образу действий дитяти в данном слу244 чае. Дело в том, что каждый должен поступать по справедливости, так, как требуют его совесть и разум. Справедливое для детей и юношей не всегда бывает справедливым для людей зрелого возраста, и обратно. А в таком случае как же быть? Нельзя взрослому свою голову пересадить на детское тело, т. е. иногда нельзя убедить детей и юношей в справедливости того, что считают справедливым взрослые. Вынудить их поступить против убеждения, против разума и совести — нелепо и безнравственно. Следовательно, родители пусть убеждают своих сыновей и дочерей, сколько хотят, в справедливости или несправедливости известного- действия; убедят — хорошо, а не убедят — пусть предоставят сыновьям и дочерям действовать по их личному чувству справедливости и пусть помогут им бодро, весело, без каких-либо серьезных неудобств перенести все те неприятные последствия, которые могут произойти от столкновения с упорно защищаемым мнением и авторитетом школьного начальства.

Родителям следует тщательно присматриваться к товарищам сына или подругам дочери не только в тех видах, чтобы по возможности предохранить от дурного товарищества, но ц еще более затем, чтобы не было сильного давления и даже прямого угнетения товарищеской личности кем бы то ни было. Если в тесном кругу семейных знакомств легко могли быть такие случаи, то тем больше опасностей в данном отношении предстоит при школьном товариществе, которое весьма велико и разнообразно. Это последнее обстоятельство непременно потребует помощи от родителей учащемуся, чтобы он со смыслом и правильно мог по нескольку часов в день вращаться в таком большом обществе, каково школьное.

Наконец, родители, собираясь в общества и кружки при образовательных заведениях, должны постоянно напоминать администрации школы о необходимости правильной организации товарищества в школе. Эта организация, по нашему мнению, может иметь целью удовлетворить следующим трем общественным и индивидуально-умственным потребностям учащихся: 1) сплотить в более или менее организованное целое каждый отдельный класс.

При настоящем устройстве школ отдельные классы имеют много отдельных от других классов, но общих для членов данного класса интересов. Классу естественно поэтому сплотиться, получить свою определенную физиономию, быть нравственной личностью, отличной по своим свойствам от других классов. Для достижения такого единства и организованности и нужно предоставить все средства и всякую помощь учащимся. Конечно, не нужно мешать им, не нужно впутываться в их дела тогда, когда об этом они сами не просят; но нужно тщательно наблюдать за этим делом, советовать, поощрять, воздействовать убеждением на вожаков так, чтобы 245 класс мало-помалу из случайного сотоварищества превращался в стройный организованный союз, готовый постоять за себя и своих отдельных сочленов. 2) Нужно заботиться об организации товарищества всех учащихся в школе. Если классы, взятые в отдельности, имеют много общих интересов, чуждых другим классам, то точно так же и каждая школа, т. е. все классы ее, имеет много общих интересов, чуждых другим школам. Каждая школа есть своя особенная организация, имеет свою историю, предания, своих более или менее выдающихся деятелей. Она так же до известной степени индивидуальна по отношению к другим школам, как каждый ее класс индивидуален по отношению к другим классам. Единство школы и ее своеобразность должны не только чувствоваться учащимися, но и ясно сознаваться. А это возможно только тогда, когда существует общешкольное товарищество и когда последнее получило правильную организацию, когда школа и через классных представителей, и вся в целом собирается для обсуждения и решения общешкольных дел, волнуется этими делами и в ходе их принимает самое живое участие. 3) Классное и общешкольное устройство товарищества не может удовлетворить всем потребностям учащихся; у отдельных групп будут свои интересы, свои особенные стремления. Эти особые интересы и стремления могут быть удовлетворены лишь основанием множества отдельных обществ и союзов, группирующихся не по классам, а по излюбленным предметам и господствующим стремлениям. Таковы могут быть общества различного спорта, чтения книг, изучения какого-либо иностранного языка, мастерства или ремесла, искусства, науки, музыкальные общества, дебатов и т. д. Чем в большем числе и разнообразнее будут эти общества, тем лучше, так как они наиболее полно будут удовлетворять индивидуально-умственным запросам и потребностям учащихся.

Все указанные школьные товарищеские организации, составляя необходимую принадлежность каждой школы, должны владеть полной свободой и самостоятельно, сами избирать своих уполномоченных и представителей (старост, делегатов, председателей и т. п.), сочинять для себя уставы и наблюдать за их исполнением.

Администрация школы и учащие не должны вмешиваться в эти товарищеские дела учащихся, если их не попросят. Администрация и учащие должны тщательно следить за школьными организациями учащихся, помогать им хорошенько устроиться и функционировать и, конечно, наблюдать, чтобы не возникло какой-либо вредной организации, не соответствующей юношескому возрасту и образовательным целям заведения.

Наклонность к товарищеским организациям вполне естественна и сильна в детстве и юности: совместная жизнь, общие интересы и занятия неизбежно наталкивают на подобные организации.

246 Мы, как замечено, имеем мало трудов и исследований в этой области, и имеющиеся принадлежат американцам, главным образом Генри Шельдону, подвергнувшему довольно подробному исследованию организаторскую деятельность американских детей. Он запросил от детей пяти американских городов сведения об обществах или клубах, к которым они принадлежат, но которые были бы основаны самими детьми, без помощи взрослых. Ответы были получены от 2906 детей в возрасте от 8 до 17 лет. Ответы 398 детей были устранены при подсчете, так как в ответах не был указан возраст отвечающих. Из оставшихся 2508 ответов 810, или 32%, содержали указание, что не имеется никакого опыта по запрашиваемому делу, причем значительное большинство из этой категории отвечавших высказало готовность присоединиться к обществу, как скоро представится случай. Затем большое число детей сообщило и о таких обществах, на возникновение которых имели некоторое влияние взрослые, и, наконец, 1116 детей сообщили об обществах, детских в полном смысле слова. Общества, о которых сообщали дети, были весьма разнообразны, именно были тайные общества, общества, имевшие в виду грабеж и добычу, разные удовольствия, были рабочие союзы, филантропические собрания, атлетические клубы, организации для содействия литературному, художественному и музыкальному образованию.

Из своего исследования Шельдон делает такое общее заключение, что американские дети, предоставленные самим себе, образуют организации, хотя значительное число детей и остается вне организаций. Можно ли приписать то же свойство всем детям и вне Америки — Шельдон не решает за отсутствием соответствующих наблюдений над другими детьми и ввиду возможного предположения, что наклонность американских детей организоваться есть результат демократических североамериканских учреждений. Мы, с своей стороны, считаем указанную склонность к организациям несомненно общей, принадлежащей всем детям и юношам всех стран, потому что мы ее наблюдаем, например, постоянно у наших детей и юношей. Они льнут друг к другу, легко соединяются для общих занятий, чтения, разных удовольствий. Правда, эти общества у нас весьма непрочны, легко возникают, но легко и исчезают, это более зачатки обществ и союзов, чем настоящие общества и союзы. Но ведь у нас такой склад жизни, что взрослым не дозволяется свободно организоваться, а лишь под надзором полиции, а в школах начальство подозрительно смотрит на всякие общества учащихся, опасаясь от них, как государственная администрация от обществ и союзов взрослых, потрясения основ, крамолы, критики и неуважения начальства. Вместо того чтобы всячески помогать этим обществам и союзам, им препятствуют всеми силами и средствами. Если и при таких условиях жизни и школы по247 требность в организациях несомненно ясно видна и в жизни и в школе, то это неопровержимое свидетельство за естественность и всеобщность соответствующей потребности.

Не только в странах более или менее просвещенных мы можем встречать на каждом шагу и у детей и у взрослых стремление так или иначе организоваться, то же самое явление, по исследованию Шуртца *, замечается во множестве варварских и полудиких племен, рассеянных по всей земле. Там же, как в Северной Америке, где всем предоставлена полная свобода организоваться по желанию, там дети проявляют подчас замечательную способность организоваться, что подтверждается знаменитой детской республикой 4, устроенной В. Р. Георге на его ферме в Фривилле. Сначала Георге брал на свою ферму лишь на лето бедных детей из недостаточных кварталов Нью-Йорка, но пораженный выдающимися социальными качествами этих детей, именно их живым чувством справедливости во всех случаях поведения и дисциплины, их высокой способностью контролировать друг друга и их превосходными предложениями в случаях, касавшихся надзора и контроля, он превратил детскую летнюю колонию в постоянный сельский приют с республиканским устройством, положив в его основу два начала: самопомощь и самоуправление. В детской республике все дела ведутся самими детьми, все функции исполняются ими под высшим надзором учредителя. Последний доволен результатом своего учреждения.

Настаивая на учреждении подобных организаций перед школьным начальством, родители окажут общеобразовательным школам существенную услугу, приводя их к надлежащему виду.

Нужно признаться, что вся современная постановка школ и господствующие представления о них в значительной степени неправильны. Это, говорят, учебные заведения, а потому учебное дело почти все исчерпывает в них. Удивительная односторонность, замечательное сужение широкой задачи, пренебрежение богатством средств и поставление второстепенного дела на место главного! В школах собираются сотни различных детей. Проводя время вместе, дети воспитывают друг друга или нет? Нужно уяснить себе ту мысль, что главнейшая воспитательная сила школы заключается не в школьном здании, не в директоре и даже не в учителях, не в программах и учебных планах, а в самих детях, их взаимных отношениях, в их взаимном влиянии. Дети учат друг друга весьма многому, и их взаимное обучение перевешивает силу и влиятельность обучения преподавателей с директорами и инспекторами. Мировоззрение детей и юношей слагается по большей части не под влиянием того, что говорят им учителя, а под влия* Heinrich Schurtz. Altersklassen und Mannerbiinde. Eine Darstellung der Grundformen der Gesellschaft, 1902.

248 нием того, что они слышат друг от друга, о чем спорят под влиянием прочитанных помимо ведома и рекомендации начальства и учащих книг, под влиянием собственных наблюдений жизни,— словом, помимо школы. В школе эта общественность, это взаимное влияние и обучение учащихся и есть самое главное явление, жизненный нерв школы. Дети приходят в школу для совместной общественной работы, причем обучение есть орудие, материал этой общественной работы, стоящий постоянно на втором плане. Наблюдайте за новичком, поступившим в школу, следите за его впечатлениями в школе, и вы сейчас же заметите, что его захватывает общественность обучения, а не самое обучение. Передавая вам ответы учащихся в классе, замечания учителя, различные случаи, он постоянно будет оттенять находчивость учащегося или его глупость, справедливость учителя или его придирчивость, будет описывать выражение лица учителя и учеников, их позы, тон голоса, причем само учение, урок, учебный предмет сами по себе его не интересуют, это только средства для проявления общественности класса, ловкости учеников, ненаходчивости учителя. Общественность, совместная работа, взаимное обучение и влияние учащихся, проявления хладнокровия, сообразительности, мужества — вот что главное в школе, что и нужно воспитывать и организовывать, учение же есть только средство, орудие для развития общественности.

Между тем эту второстепенную вещь ставят на первый план и таким образом извращают всю сущность школы. Для серьезных теоретических научных занятий общество не нужно, для этого удобнее одиночество, обособленность. Если бы в школах действительно учение было главным делом, то учащихся следовало бы рассаживать по отдельным комнаткам или кельям и учить отдельно, применительно к их личным умственным способностям и познаниям. Как же скоро дети собираются вместе и учатся вместе, то суть дела здесь заключается, очевидно, в общественности, а не в учении, которое есть только средство для проявления общественности.

Таким образом, школа по обычному представлению и по нашему довольно различные учреждения: по обыкновенному — это есть учебное заведение, в котором дети все учатся и учатся без конца, где все пригнано к учению, где дети отчаянно скучают и принуждаются к учению, где все официально, натянуто и мертво; по нашему представлению, школа — это деятельный муравейник, в школе кипит жизнь, в ней разные организации и множество школьных обществ и кружков, в школе дети прежде всего и больше всего учатся друг от друга общественности, получают основы гражданского образования и где обычное обучение при помощи директоров и преподавателей есть только средство для достижения другой, главнейшей и существеннейшей цели — гражданского воспитания детей.

249 В семье строй семьи имеет большое значение для правильного общественного развития детей. В школе строй школы составляет параллельное явление указанному в семье. Жизнь школы определяется дисциплиной. Если задача школы ставится в обучении детей при главенствующей роли учителей, то дисциплина неизбежно будет отличаться требовательностью, строгостью и поставлением учащихся в страдательное, подчиненное положение к учителям; если же сущность школы видеть в развитии общественности, во взаимном воспитании и образовании учащихся, тогда дисциплина по необходимости должна быть другого рода, все в ней должно быть приноровлено к развитию общественности, гражданского долга и сознания ответственности учащихся за свои действия. Очевидно, в такой дисциплине начало подчиненности и страха не имеет места, дисциплина основывается на доверии и правдивости учащихся и обнимает лишь самые главные стороны школьной жизни учащихся, не вдаваясь ни в какие подробности и мелочи, предоставляя устраивать их самим воспитываемым. Товарищи через своих выборных должны принимать самое деятельное участие в наблюдении за сохранением установленного в школе порядка, взыскивать за нарушения и лишь о более важных случаях доводить до сведения администрации. Словом, тяжесть наблюдения за выполнением дисциплинарных правил и ответственности за это наблюдение должна лежать не на воспитателях и учителях, а на самих учащихся и весь склад дисциплины должен руководиться единственным началом — помочь учащимся возможно удобнее и лучше устроиться в своей товарищеской жизни и совместных занятиях. Уважение учащейся личности, признание ее свободы и самостоятельности должно проникать весь школьный строй, причем, конечно, также последовательно проводится и начало ответственности учащегося за все его действия. Обычные дисциплинарные регламентации, бесполезные стеснения и требования, сухость, официальность и строгость при этом исчезнут сами собой, они явятся совершенно лишними. Вообще дисциплину нужно понимать не как отвлеченный порядок, определяемый наперед и независимо от учащихся прежде их поступления в школу, а как живой порядок, устанавливаемый самими работающими в школе, т. е. учителями и учениками, применительно к предмету и орудиям работы и разным ее условиям. Дисциплина не может быть всюду одинаковой и неизменной. Например, дисциплина урока грамматики и естественной истории не может быть одна и та же. В одном случае нужно только слушать, в другом — глядеть, брать в руки, ощупывать, подниматься и сходить с места,; расспрашивать. То урок истории или математики, то урок опытной физики. Свойства предмета и условия его преподавания неизбежно отражаются на школьной дисциплине. Точно так же дисциплина много зависит 250 от свойств класса и личности учителей. Класс может отличаться живостью, бойкостью, шумливостью; требовать от него такого же внешнего порядка и спокойствия, как от класса с другими свойствами, нет достаточных оснований. Не лошадь делается для хомута, а хомут для лошади. Наконец, учитель своими личными свойствами вносит особенности в дисциплину: один учитель любит бодрое, жизнерадостное настроение учащихся, допускает шутку, другой особенно настаивает на внешнем порядке и почтительности, третий приносит с собой громадный запас скуки. Словом, дисциплина есть дело живое, изменяющееся, а не мертвое, вечно одно и то же; в хорошей школе, организованной на общественных началах, дисциплина исчезает, растворяясь в воспитании, проникающем во все уголки школьной жизни.

Что касается школьной администрации, то на ее долю останется высшее руководство и наблюдение за жизнью школы, ее порядками, организациями и обществами. Особенно внимательно администрация должна постоянно относиться к двум категориям учащихся: новичкам и к нарушителям порядка. К новичкам нужно относиться особенно внимательно и любовно, чтобы они легче вошли в жизнь школы, усвоили ее порядки и требования, не попали бы под давление какого-либо забулдыги, который может вздумать издеваться над ними. Конечно, и старшие товарищи должны заботиться о новичках, но не мешает и администрации, так как дело это очень важное. С другой стороны, будут встречаться в школе упорные и дерзкие насильники, нарушители порядка, с которыми товарищам трудно будет справляться. Таких выдающихся по склонности к тирании и беспорядочности лиц администрация школы никогда не должна терять из виду, воздействуя на них всеми зависящими от нее средствами и непосредственно и через товарищей.

Вообще же, если рассматривать состав учебного курса наших школ с точки зрения потребностей гражданского воспитания, то его следует признать слишком теоретичным и ставящим учащихся в чисто пассивное положение. С внешней стороны наши школы суть ряды классов, заставленных тесно столами, где почти и пошевельнуться негде; с внутренней стороны — это заведения, приспособленные для усвоения путем слушания, причем сторона деятельная и творческая остается почти без внимания. И с внешней и с внутренней стороны школы рассчитаны только на один ряд свойств детской природы — пассивных: сидение, слушание, усвоение; а как применять усвояемое и осуществлять в жизни, в каком положении должны быть ручная работа, физическая деятельность, практика теории — все эти стороны и вопросы затронуты слабо. Между тем дети так и рвутся к практическому делу, к ручной работе, это их столь же основное стремление, такая 251 же насущная потребность, как и усвоение и слушание. Для гражданина же, конечно, недостаточно одного теоретического усвоения, нужно уметь осуществлять свои мысли и планы, а для этого весьма полезен курс с участием ручных работ, физического труда и практической деятельности. Наши школы как будто имеют в виду готовить ученых-теоретиков; но карьера ученого деятеля, книжника будет уделом весьма немногих. Большинство учащихся уйдет в жизнь из школы для практического дела.

IV Воспитывая борца за человечность и культурность, воспитатели должны указать воспитываемому и тот путь, которым цель может быть достигнута. Этот единственный путь есть строгая справедливость и законосообразность в действиях, устранение всяких личных усмотрений.

С самого раннего детства, постепенно все с большей и большей глубиной, основательностью и широтой должна быть укрепляема мысль, что как скоро люди собираются в какое-либо, хотя бы самое небольшое, общество, они могут существовать только при твердом порядке и законе, обеспечивающих совместную деятельность.

Личные усмотрения есть дело чистейшего произвола и обыкновенно соединяются с несправедливостью и насилием, они идут по большей части во вред собравшемуся обществу. Поэтому всякие личные усмотрения нужно устранять, а на место их ставить закон и порядок, выработанные сообща представителями всего данного общества, всех его слоев и классов. Нельзя поручать выработку общего порядка жизни и закона одному лицу или нескольким, потому что они непременно составят эти законы в свою пользу и пользу своих близких, т. е. узаконят ущерб другим. А закон, постановляющий нарушение прав других, т. е. беззаконие, не есть закон и может быть поддерживаем лишь насилием. Такое законодательство носит в себе семя раздоров и разрушения. Дитя должно глубоко проникнуться убеждением, что без твердого порядка и закона невозможно жить; разумная твердая законность общественного происхождения, оберегающая с равной заботливостью права каждого и не дающая никому таких преимуществ, которые нарушали бы права других, должна с самого начала составлять духовную атмосферу дитяти, ею оно должно постоянно дышать.

Семья и школа, в которых воспитывается дитя, такого рода общества, в которых порядки и законы составляются помимо детей; но это совсем не значит, чтобы в разумном гражданском воспитании детей отсутствовало чувство законности, чтобы детям не прививалось убеждение в необходимости твердого порядка жизни и 252 устранения личных усмотрений. Нет. Остановимся прежде всего на семейном порядке и законе.

В каждой семье есть свой порядок, совершенно, абсолютно беспорядочной семьи не найти. Как составляется семейный порядок жизни? Он составляется для удовлетворения потребностей всех членов семьи. В семье есть старшие члены — их интересы имеет в виду семейный порядок; в семье есть младшие члены —- и их интересы семейный порядок также непременно должен иметь в виду и удовлетворять. Таким образом, семейный порядок есть такой уклад жизни, который имеет в виду интересы всех членов семьи, совмещает их и удовлетворяет, никого не обижая, не давая одним членам преимуществ во вред и беспокойство другим.

Вот эту-то мысль и нужно выяснить детям. Дети должны знать и понять, что хотя они маленькие, что хотя семейный порядок и устанавливался, по-видимому, без их участия и содействия, но на самом деле они участвовали в его создании, их нужды и интересы семейным порядком предусмотрены и приняты во внимание. А когда они станут больше, когда установленный порядок окажется для них неудобным в каком-либо отношении, особенно же если он будет их неразумно стеснять и нарушать их права, то они могут заявлять об этом, и разумный семейный порядок изменится в таком направлении, чтобы их права и их свобода были уважены и восстановлены с сохранением прав и свободы всех других членов семьи.

В установлении такого удобного для всех членов семьи порядка жизни и в таковых же целесообразных его изменениях и будет заключаться общественная законодательная мудрость семьи. Дитя мало-помалу поймет тогда, что порядок — не враг его, не угнетатель, а друг и верный помощник, без которого жить невозможно, без которого начнется полное семейное расстройство, а вместе —нарушения и повреждения прав всех и каждого; дитя поймет, что нужно строго блюсти за исполнением порядка, не нарушать его, что в этом его польза и спокойствие, а равно польза и спокойствие всех других членов семьи. Отсюда же дитяти будет вполне ясно, насколько неудобно учреждать порядок в интересах преимущественно одного лица или одной группы лиц, например старших или младших членов семьи, с нарушением прав и свободы других членов. Это будет уже не порядок, а притеснение, узаконенное насилие одних над другими; согласиться на такой беспорядок могут только утеснители, но не утесняемые, только первые могут признать такой беспорядок прекрасным, святым и божественным порядком и в попытках его изменения видеть преступление и крамолу; для вторых же он будет вопиющим злом, нарушением прав, выражением торжества грубой силы, подлежащим ниспровержению и посрамлению.

Таким путем каждая разумная семья может в достаточной мере 253 развивать в детях чувство законности и сознание необходимости твердого порядка всюду, в каждом самом маленьком обществе, в каждом самом отдаленном уголке общественной жизни.

Школа может содействовать той же цели. Многие видят средство к тому в строгой дисциплине: чем больше и строже взыскивать с учащихся, тем тверже укоренится в них чувство законности.

Это рассуждение ошибочно; дело совсем не в строгости, а в разумности дисциплины, в осознании учащимися ее необходимости в школе. Если какой-либо установленный порядок путем насилия нарушает права обязанного подчиняться такому порядку, стесняет его свободу, гонится за каждым его шагом и все ему предписывает, то как бы строго ни взыскивали за нарушение такого порядка, он никогда в сознании подчиняющегося ему и терпящего кары за его нарушения не будет признан порядком, а всегда будет беспорядком, узаконенным насилием, которому невозможно подчиниться по разуму и совести. Дисциплина должна быть разумной, и ее необходимость нужно не только растолковать детям, но и дать им понять фактически, своим личным опытом. Пришли новички в школу — и им прямо предъявляют ряд дисциплинарных требований, не рассказав, почему и зачем, иногда просто даже дают печатную инструкцию, которой и предлагают руководствоваться и за нарушения которой взыскивают. Это, собственно, бессмыслица, и в таком отношении к новичкам сказывается прямое нерадение школы о воспитательном воздействии на учащихся. В каждом обществе устанавливаемый порядок жизни должен удовлетворять интересы всех, а школьная дисциплина подчас как будто задается целью утеснить учащихся, обезличить их, вся насквозь проникнута недоверием к ним, предположением, что они лгуны, мошенники и урожденные противники всякого порядка. Понятно, как строго подобную дисциплину ни применяй, но, кроме гражданского развращения будущих общественных деятелей, из ее применения ничего не получится.

Мы выше уже упоминали, что необходимо самих учащихся привлекать к наблюдению за исполнением требований дисциплины, к обсуждению проступков товарищей и нарушений правил поведения. Только становясь лицом к лицу со школьным порядком не в качестве пассивного материала, а в качестве его деятельных исполнителей и наблюдателей, дети поймут фактически, убедятся воочию, насколько порядок необходим в школе и в общежитии вообще. Конечно, это случится только тогда, когда порядок будет вполне разумен, когда он будет требовать того, без чего общественная, совместная деятельность невозможна, т. е. когда он будет оберегать права каждого, делать невозможной совместную жизнь и работу без столкновений и препирательств. Бесчисленные же мелочи и вздорные пустяки, нередко составляющие предмет дисцип254 что старшие деятели стараются всячески избегать личных пристрастий и действования по усмотрению, что власть в их руках есть лишь орудие охраны прав против встречающихся насильников, что им дорога не власть, а разумный порядок в школе, бодрый общий труд, веселое, жизнерадостное настроение, как скоро, словом, учащиеся убедятся, что школа в этом отношении есть продолжение и расширение семьи, то они станут на сторону порядка, школьного закона и его представителей и чувство законности будет развиваться в них правильно. Конечно, при таком настроении и взаимном отношении старших и младших деятелей школы бывающее иногда в школах сыскное направление, подглядывание за учащимися, стремление уловить их и подкараулить сделаются невозможными, хотя, само собой разумеется, наблюдение за младшими членами школы старших и останется.

Как много хлопот нужно для развития в детях чувства законности, как неясны и спутанны их понятия о том, что справедливо и что несправедливо, что законно и что незаконно в самых обыденных случаях жизни, об этом отчетливо свидетельствуют некоторые опросы детей, произведенные в американских школах относительно подобных фактов. Детям школ Массачусетса в числе 2972 была рассказана следующая история: учительница запретила детям громко смеяться в школе. Однажды, когда она была очень занята, кто-то в углу комнаты громко засмеялся. Учительница спросила, кто смеялся, но мальчики и девочки не указали смеявшегося учительнице. Детям был предложен вопрос для письменного ответа, правильно ли поступили мальчики и девочки с изложением оснований своего мнения. По подсчете ответов оказалось, что 55% детей высказались за то, что дети должны были сказать учительнице, кто смеялся, а 45% были противоположного мнения. Таким образом, по такому насущному для детей и нетрудному вопросу, как поставленный, их мнения разделились почти поровну, их совесть и разум пришли в замешательство.

Подобный же вопрос, хотя с некоторым изменением обстоятельств, был предложен 3005 детям школ Массачусетса: однажды учительница была отозвана из класса, чтобы поговорить с дамой; дети зашумели, но когда учительница вернулась, она не могла узнать, кто шумел, и наказала весь класс, оставив его в школе после занятий. Детей спрашивали, правильно ли было наложено взыскание на весь класс и почему они думают так, а не иначе. По подсчете ответов оказалось, что 66% мальчиков и 72% девочек признали наказание правильным, а 32% мальчиков и 27% девочек — неправильным, остальные же дети в своих ответах обошли вопрос. В данном случае дети оказались дружнее, получилось большинство и меньшинство, но меньшинство было все же довольно значительно.

255 линарных требований, должны быть исключены, потому что они служат лишь источником бессмысленных столкновений между учащимися и школьной администрацией. А всякие более или менее серьезные столкновения и препирательства пусть обсуждают сами дети, это будет служить прекрасным упражнением в развитии чувства законности.