Изборник 1076, л. 5 об.

Формы сложного будущего времени с глаголами хот Ѣ ти, им Ѣ ти, начаты в памятниках встречаются чаще, однако не все случаи их употребления позволяют говорить о том, что это действительно формы будущего времени, а не глагольные составные сказуемые. Так, например, в случаях типа: мы хочем Ѣ богу жаловатися (Рижск. гр. 1300 г.), цьто хочеть о(т)яти о(т) нивъ (гр. 1192 г.), которая ли вьрвь начнеть платити (Рус. Пр.), монастырь начн е ть строити (Лавр. лет.)— можно обнаружить значение желательности или начинательностн, вносимое вспомогательными глаголами. В то же время для разных глаголов по-разному в сочетаниях с инфинитивом выступают аналитические формы будущего времени.

В меньшей мере это относится к сочетаниям с хоч Ѣ ти, где чистое значение будущего времени наблюдается редко: утро хощеть быти (Лавр. лет.), погибель хотяше быти ему (Рус. Пр.); чаще это наблюдается в сочетаниях с начати: да не кляти васъ начнут ь (Лавр, лет.), аще ты... радовати ся начнешь, дружина см Ѣ яти с я начнуть (там же). Во всех примерах с им Ѣ ти этот глагол выступает как не имеющий собственного лексического значения и обозначает только отнесенность действия, выраженного инфинитивом, к будущему времени. Можно полагать, что конструкции с им Ѣ ти были наиболее близки в древнерусском языке к аналитической форме будущего времени (не случайно именно эти образования сохранились в некоторых современных диалектах). Определенные возможности стать аналитической формой будущего времени были и у сочетаний хот Ѣ ти, начати с инфинитивом.

Однако у всех этих трех конструкций были такие особенности, которые препятствовали их развитию в аналитическую форму; для глаголов хоч Ѣ ти и имѢти таким препятствием была их связь только с одушевленным действующим субъектом, для глаголов начати и хот Ѣ ти — наличие лексических коррелятов почати, учати и похот Ѣ ти, въсхот Ѣ ты, что способствовало сохранению собственного лексического значения вспомогательными глаголами. Все это вело к тому, что необходим был иной путь развития, причем путь этот должен был быть связан с развитием инфинитивных сочетаний, так как сочетания с причастием на -л- оказались „неперспективными" как способ обозначения будущего времени. Этот путь был найден в развитии инфинитивных сочетаний с глаголом буду. [19]

Таким образом, к концу XVII в. в первом будущем сложном времени окончательно укрепился в роли вспомогательного глагол БУДУ, который вошел в состав этого времени уже с XV в. Долгое время глагол БУДУ сохранял лексическое значение бытия, прежде чем превратился в формальный показатель времени.

В украинском и белорусском языках различают две унаследованные из древнерусского языка формы первого будущего сложного времени: 1) с вспомогательным глаголом иму в постпозиции и в слитном написании с инфинитивом и 2) с вспомогательным глаголом буду, как и в русском языке: укр.— ходитиму, ходитимешь, ходитиме и буду, будем, буду ходити.В сербском языке в роли вспомогательного глагола в будущем времени употребляется глагол хочу, причем в инфинитиве отпадает суффикс -ти, а в вспомогательном глаголе — начальная часть и получается: хвалику из хвалити + xoчy. [20]

Формы относительного будущего времени (будущее сложное II) имеют значение предшествования будущему, поэтому для его обозначения используются термины «предбудущее»/«преждебудущее» время. Это значение проявляется и в формообразовании: к действительному причастию прошедшего времени на -л- основного глагола, которое изменяется по родам и числам, присоединяется форма настоящего времени глагола БЫТИ.

В древнерусских памятниках XI и последующих веков преждебудущее время употребляется довольно редко, что связано со спецификой его значения. В силу специфики значения формы преждебудушего времени чаще встречаются в деловых документах. Они встречаются, например, в памятнике делового стиля «Русская правда»

или