Южная Азия как политико-географический регион

Особенности развития малых стран Южной Азии (Шри Ланка, Мальдивы, Непал, Бутан)

Южная Азия представляет собой политико-геогра­фический регион, включающий в себя помимо трех основных государств — Индии, Пакистана и Банг­ладеш, составлявших до 1947 г. территорию единой Британской Индии, Демократическую Социалис­тическую Республику Шри Ланка, Мальдивскую Республику, Королевство Непал и Королевство Бутан. Единая культурно-цивилизационная основа и во многом общая история явля­ются мощным цементирующим началом в развитии отношений стран региона, находившихся в разной степени зависимости от Бри­танской империи и боровшихся за свои суверенные права. Однако политические системы, сложившиеся в государствах Южной Азии различны. Индия, крупнейшая страна региона, представляет собой парламентарную республику с наиболее стабильными демократи­ческими институтами и развитой партийно-политической структу­рой. Президентские республики Пакистан, Бангладеш и Шри Лан­ка тяготеют к авторитарным централизованным формам правления, в первых двух у власти неоднократно оказывались военные режи­мы. Большим своеобразием отличается государственное устройство конституционной монархии Непал. В наибольшей степени обособ­ленным от единых процессов, происходящих на территории южно­азиатского региона, остается королевство Бутан.

Все страны региона отличает сложный этно-конфессиональный состав населения. Следует отметить и религиозную гетерогенность южно-азиатских государств при доминировании в каждой из них определенной конфессиональной группы (в Индии и Непале пре­обладает индуистское население, в Пакистане, Бангладеш и Маль­дивской республике — мусульманское, в Шри Ланке и Бутане — буддийское).

Проблемы взаимоотношений стран южно-азиатского региона многоплановы: территориальные и пограничные, религиозно-этни­ческие и миграционные, экономические, военные, политические. Конфликтность развития стран Южной Азии, переходящая в откры­тые военные столкновения (особенно Индии и Пакистана), являет­ся характерной устойчивой чертой их развития. Доминирование Индии в регионе порождает стремление ее соседей к противостоя­нию ей и налаживанию двусторонних отношений.

Расчленение субконтинента в 1947 г. на Индийский Союз и Па­кистан, последующее обретение независимости остальными стра­нами региона, а затем выделение из состава Пакистана самостоя­тельной Бангладеш в 1971 г. разрушили привычные экономические взаимосвязи и создали новые экономико-хозяйственные структу­ры, существовавшие обособленно друг от друга. Различен уровень социально-экономического развития стран региона, неодинаковы стратегии экономического и политического развития. Отсутствует консенсус по проблемам региональной безопасности. Неодинако­вы уровни и типы сложившихся политических культур.

Вместе с тем, проявляется и растущее стремление стран Южной Азии к развитию внутрирегиональных политических и экономи­ческих связей, что выразилось, в частности, в создании Ассоциа­ции регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК), ставшем важной вехой в развитии политического и экономического развития стран региона. Однако с годами различий в политических и экономических структурах стран южно-азиатского региона стано­вится больше, чем сходств. Малые страны региона отличает двой­ственное отношение к партнерству с огромной Индией: стремление наладить сотрудничество с мощным соседом и опасения его гегемонистских проявлений.

Все государства Южной Азии имеют долгую историю культур­ных и экономических контактов, равно как и противоречий и на­пряженности в отношениях населяющих их народов. Политичес­кие деятели малых стран региона всегда пристально следили за событиями в Индии и во многом заимствовали политический опыт индийских лидеров и общественно-политических движений, одна­ко отстаивали право на свой собственный путь развития и провозг­лашали свои государственно-национальные ценности, подчеркивая самостоятельность избираемых политических курсов и экономи­ческих стратегий развития.

Внутреннее положение, уровень социально-экономического раз­вития, характер складывавшейся партийной системы, отношения с британской стороной накануне получения независимого статуса в регионах, составивших нынешние государства Шри Ланку, Маль­дивскую республику, Непал и Бутан отличались большой специ­фикой и во многом не совпадали с ситуацией в центральных облас­тях Индостана.

Шри Ланка (в колониальный период и до 1972 г. — Цейлон) стала одной из первых стран в Южной Азии, попавшей в колониальное подчинение; с на­чала XVI в. — Португалии, с середины XVII в. — Голландии, с начала XIX в. — Великобритании. С 1800 г. Цейлон стал британской королевской колонией, наделен­ной самостоятельной от Индии колониальной администрацией во главе с генерал-губернатором, подотчетным Департаменту по де­лам колоний в метрополии. По сравнению с Индией, национально-освободительное движение на острове было разобщено и незрело, и возникшая тенденция к преодолению межобщинной розни не во­зобладала. Первая политическая организация, объединившая син­гальских, тамильских и мусульманских предпринимателей, была образована лишь в 1919 г. по образцу Индийского национального конгресса (ИНК), возникшего в 1885 г. Она получила аналогичное название — Цейлонский национальный конгресс (ЦНК), однако этой организации не суждено было сыграть ту роль, которая была отведена в истории ИНК. В 1921 г. внутри ЦНК произошел раскол, приведший к отделению тамильской общинной организации Тамил махаджана сабха, начавшей борьбу за увеличение тамильского пред­ставительства в Законодательном совете. Это закрепило традицию построения политических партий по национально-религиозному принципу. Наряду с ЦНК, представлявшим интересы сингальской части населения, были сформированы Всецейлонский тамильский конгресс, отстаивавший права так называемых «цейлонских тами­лов», Цейлонский индийский конгресс, защищавший «индийских тамилов», а также Цейлонская мусульманская лига, выражавшая требования цейлонских мавров.

Роль партии, приведшей страну к независимости, подобно ИНК, выпала на долю организации, сформированной в 1946 г., всего за два года до получения страной независимости, и получившей наи­менование Объединенная национальная партия (ОНП). Цейлон получил статус доминиона вскоре после Индии — 4 февраля 1948 г., однако республикой страна стала гораздо позже: Индия обрела рес­публиканский статус в 1950 г., Цейлон же был провозглашен рес­публикой Шри Ланка лишь в 1972 г. В первые годы после получе­ния независимости внутриполитические курсы ИНК в Индии и ОНП на Цейлоне были различны, равно как и ориентация в об­щемировой системе координат, возникшей после окончания вто­рой мировой войны и начала крушения колониальной системы. Пра­вительство ОНП оказалось прозападно ориентированным и, в отличие от Индии, проводившей «курс Неру», делало упор на эко­номической политике, связанной с развитием свободной рыночной экономики, не подлежащей контролю со стороны государства.

С начала 50-х годов, во времена безальтернатив­ного пребывания у власти ИНК в Индии, цейлон­ское общество создало политическую систему, ос­нованную на периодической смене у власти двух основных политических партий — ОНП и Партии Свободы (ПС), которая была образована в 1952 г. в результате рас­кола ОНП. Лидер ПС Соломон Бандаранаике выступил со следу­ющей программой: создание независимой республики, вывод анг­лийских вооруженных сил с Цейлона и возвращение ему иностран­ных военных баз, национализация важнейших отраслей экономики и создание государственного сектора, введение планового начала, проведение аграрной реформы. Идеологическая система новой партии представляла собой синтез «демократического социализма» и «буддийского национализма». Социальной опорой ПС стали го­родские и сельские средние слои, интеллигенция, представители буддийского духовенства.

Система двухпартийного преобладания в многопартийной по­литической структуре стала отличительной чертой развития цей­лонского общества и привела к формированию специфической ко­алиционной политики, существенно отличающейся от индийской модели: более мелкие политические партии группировались либо на основе приверженности курсу ОНП, либо блокировались вок­руг Партии Свободы. Еще одна разновидность коалиционности; была связана с объединительным движением внутри тамильских, политических кругов, часть которых выступала за автономию про­винций с преобладанием тамильского населения, а часть — под се­паратистскими лозунгами. В современном политическом развитии Щри Ланки выделяются этапы, связанные с последовательной сме­ной у власти ОНП и ПСШЛ:

1948 - 1956 - ОНП (премьер-министры Д.С.Сенанаяке (1948-1952), Д.Сенанаяке (1952-1953), Д.Котелавала (1953-1956); 1956 — 1965 — ПС (премьер-министры Соломон Бандаранаике (1956—1959), Сиримаво Бандаранаике (1960—1965);

1965 — 1970 — ОНП (премьер-министр Д.Сенанаяке);

1970 — 1977 — ПС (премьер-министр Сиримаво Бандаранаике);

1977 — 1994 — ОНП (премьер-министр, затем президент Д.Джа-явардене (1977—1988), президенты Р.Премадаса (1988—1993), Д.Виджетунге (1993-1994);

с 1994 — ПС (президент Чандрика Кумаратунге).

Подобная схема сильно отличается от индийской, где ИНК те­ряет монополию на власть лишь в 1977 г. Когда Партия Свободы впервые пришла к власти в 1956 г. с программой, схожей с конгрес-систской времен «курса Неру» и ставящей своей основной целью создание государственно контролируемой экономики с жесткой си­стемой планирования, проведение аграрной реформы, развитие со­трудничества со всеми странами, включая государства социалисти­ческого лагеря, ее стали сравнивать с правящей партией на субконтиненте. Однако Партия Свободы привнесла в свою полити­ческую стратегию «буддийские мотивы» и в конечном итоге приве­ла страну к принятию конституции в 1972 г., которая провозгласила Шри Ланку «буддийской республикой», в отличие от секуляристс-кой Индии. «Буддийская стратегия» лидеров ПСШЛ — Соломона Бандаранаике, а затем и его вдовы Сиримаво Бандаранаике положи­ла конец сравнениям с Джавахарлалом Неру и Индирой Ганди, ас­социирующимся со светским политическим мировоззрением.

Индия, напротив, не создала устойчивой системы двух альтер­нативных политических партий, попеременно сменяющих друг дру­га у власти: начиная с конца 70-х годов здесь создаются широкие политические коалиции — Национальные фронты — с варьирую­щимся составом входящих в них партий от выборов к выборам, как общеиндийских, так и региональных, а со второй половины 90-х годов реально соперничающих сил становится три: Индийский на­циональный конгресс, Объединенный фронт и Бхаратия джаната парти (БДП), с 1998 г. находящаяся у власти.

Тенденция к созданию коалиций оказалась гораздо сильнее в политической жизни Индии, чем Шри Ланки. В то время как ко-алиционность с наибольшей силой проявляется в Индии начиная с рубежа 70-80-х годов, интерес политических кругов Шри Ланки к формированию широких объединений ослабевает. Создание самых мощных межпартийных блоков в этой стране относится ко второй половине 50-х — первой половине 60-х годов, времени формирова­ния и эффективного пребывания у власти Объединенного народ­ного фронта в составе Партии Свободы, коммунистов и социалис­тов. Принятие новой президентской конституции 1978 г. после прихода к власти ОНП заметно ослабила позиции сторонников ко­алиционной политики: формирование предвыборных фронтов было запрещено, так же, как и участие «независимых» кандидатов, что привело к увеличению числа голосующих за две ведущие полити­ческие партии.

В отличие от Индии, придерживающейся на протяжении всего периода независимого развития парламентской конституции 1950 г., в Шри Ланке конституция менялась трижды: первая (1946 г.) представляла собой конституцию доминиона Цейлон, вторая (1972 г.) узаконила республиканс­кий статус и новое название страны — Шри Ланка (обе строились в соответствии с парламентскими формами правления), третья (1978 г.) установила президентскую форму правления и изменила мажоритарную избирательную систему на пропорциональное представительство. Конституция Демократической Социалисти­ческой Республики Шри Ланка 1978 г. провозгласила отказ от парламентаризма и создание государственного механизма, осно­ванного на личной власти главы государства — президента. Президент является главой государства, главой исполнительной власти и правительства, а также главнокомандующим вооружен­ными силами. Он избирается всеобщим голосованием на шесть лет (при действии запрета на переизбрание более чем на два срока) и в течение срока своих полномочий несменяем и независим от законодательного органа — однопалатного парламента. Наделяя президента самыми широкими полномочиями и формально провозглашая его ответственность перед законодательными органами, конституция фактически узаконивает подчиненную роль парламента и превращение правительства из самостоятельно­го органа в составной элемент механизма президентской власти. Конституция не предусматривает поста вице-президента. Концен­трация политической власти в руках одного лица усиливается еще и тем, что действующий президент является лидером правящей партии. Однако несмотря на частые введения чрезвычайного положения и усиление авторитарных методов управления в связи с остротой этно-конфессиональной ситуации, в Шри Ланке сохраняется гражданское правление.

Президентская форма правления, по мнению лидеров ОНП, пришедших к власти в 1978 г., в большей степени, чем парламентская, отвечала сложившейся в стране ситуации. Курс, избранный партией, был направлен на денационализацию предприятий государственного сектора, расширение сферы деятельности частного капитала, в том числе и иностранного. Правительством была учреждена специальная «зона поощрения капиталовложений», или «зона свободной торговли», призванная способствовать привлечению в страну иностранных инвесторов. Был подписан ряд соглашений о широком финансировании ланкийской экономики Международным банком реконструкции и развития, Международным валютным фондом, иностранными монополиями. По объему иностранных инвестиций Шри Ланка стоит на первом месте среди государств Южной Азии в расчете на душу населения. Продолжая проводить в целом традиционную для Шри Ланки внешнюю политику, основанную на принципах неприсоединения, ОНП активизировала сотрудничество с США, Великобританией, Японией и другими капиталистическими странами (в отличие от ПС, уделявшей большое внимание развитию отношений с социалистическими государствами, прежде всего СССР и КНР).

ОНП продержалась у власти до 1994 г., когда на парламентских выборах победу одержала ПС. С этого времени президентом страны является Чандрика Кумаратунге, дочь Соломона и Сири-маво Бандаранаике. (Сама Сиримаво занимала пост премьер-министра вплоть до августа 2000 г., а в октябре 2000 г. скончалась входе предвыборной кампании). Президентские выборы конца 1999 г. подтвердили пребывание Ч.Кумаратунге у власти на этом посту, а парламентские выборы 2000 г. принесли победу правящей коалиции Народный альянс, руководимый Партией Свободы. К настоящему времени внутриполитические курсы ПС и ОНП мало отличаются друг от друга: основная стратегия обеих партий связана с программами либерализации экономики. Основные разногласия между двумя ведущими партиями страны связаны с различными предлагаемыми путями выхода из сингало-тамильского кризиса, вовлекшего Шри Ланку в состояние гражданской войны.

Национальный вопрос, связанный с многолетней конфронтацией сингальской и тамильской общин на острове, является наиболее острой проблемой, от решения которой зависит дальнейшая судьба страны. Поиски путей выхода из затянувшейся кризисной ситуа­ции определяют политическую жизнь Шри Ланки последних двух десятилетий XX в., заметно влияют на внутреннее положение в южно-азиатском регионе в целом, где проблема сохранения целос­тности и неделимости государственных образований, тесно связан­ная с проблемами региональной безопасности давно стала предме­том острых дискуссий между руководителями стран, входящих в Ассоциацию регионального сотрудничества стран Южной Азии. Несмотря на то, что противостояние между сингалами и тамилами имеет глубокие корни, до середины 50-х годов оно не принимало формы военной конфронтации. Со второй половины 50-х и до на­чала 80-х годов имели место периодически повторявшиеся конф­ликтные ситуации, заканчивавшиеся нередко кровопролитием, но они носили локальный характер и представляли собой спорадичес­кие выплески накапливавшегося взаимного неприятия.

Еще в 1949 г. из Всецейлонского тамильского конгресса выделилась Федеральная партия, недовольная сотрудничеством ВТК с ОНП. Борьбу с ВТК вел и Цейлонский индийский конгресс, однако между тамильскими партиями не возникло единства. Федеральная партия предусматривала превращение Цейлона из унитарного в федеративное государство, в котором провинции с преобладанием тамильского населения образуют один или несколько тамильских автономных районов, тамильскому и син­гальскому языкам будет предоставлен равный статус официаль­ных языков страны, выходцы из Индии, проживающие на Цейлоне, получат гражданские и избирательные права, прекратит­ся колонизация сингалами Северо-Восточной провинции, засе­ленной преимущественно тамилами.

Растущая волна «сингальского национализма», образование но­вых просингальски настроенных партий (например, Националь­но-освободительного фронта — Джатика вимукти перамуна), ре­шение правительства придать сингальскому языку государственный статус, наряду с дискуссией о введении в кон­ституцию статьи, оговаривающей особое положение буддийской религии в стране, привели к созданию взрывоопасной ситуации в северных и северо-восточных районах страны, где проживала ос­новная часть тамильского населения. Федеральная партия, объя­вившая борьбу за автономию тамильских провинций и предостав­ления тамильскому языку статуса второго государственного языка, вступила в открытую конфронтацию с правительством и призвала население к сатьяграхе. С 1958 г. национальный и языковый воп­рос становится наиболее дискуссонной проблемой среди ведущих политических сил страны.

Просингальский крен правительств, наряду с объективными сложностями, связанными с поиском путей решения проблем граж­данства индийских тамилов, государственного языка, администра­тивного устройства Северо-Восточной тамильской провинции, при­водил к периодическому нарастанию напряженности между сингальской и тамильской общинами и складыванию затяжной конфликтной ситуации, то и дело выходящей из-под контроля го­сударственных властей. Активизация тамильских националистов, с одной стороны, и сингальских, с другой, держала страну в состоя­нии напряжения. Конституция 1972 г., по мнению тамильской сто­роны, игнорировала два основных требования тамильского населе­ния: признания тамили вторым государственным языком страны наряду с сингальским и установления принципа федеративного го­сударственного устройства, предполагавшего автономию тамильс­ких регионов.

В 1972 г. был создан Тамильский объединенный фронт освобож­дения (ТОФО). ТОФО выступил с требованиями включения в кон­ституцию пункта о предоставлении тамильскому языку равного ста­туса с сингальским, признания секуляристского характера государства и обеспечения равенства всех религий, децентрализа­ции государства на федеративной основе, предоставления всем про­живающим в стране лицам, говорящим на тамильском языке, га­рантии полных гражданских прав при устранении различий в категориях гражданства. Основным методом борьбы ТОФО про­возглашалось гражданское неповиновение — сатьяграха. Однако в тамильском движении существовали и террористические группы, такие как Тигры освобождения Тамил Илама (ТОТИ), ряды кото­рых пополнялись в основном за счет безработной тамильской моло­дежи, разуверившейся в возможностях политического диалога. Уси­лившаяся деятельность тамильских экстремистов создавала напряженность в стране. Возрастала и активность националистичес­ких просингальских партий Синхала бхаша перамуна (Фронт син­гальского языка), Джатика вимукти перамуна (Национально-осво­бодительный фронт), Эксат бхиккху перамуна (Объединенный фронт бхиккху — буддийских монахов) и др.

В 1983 г. этнический конфликт вступил в наиболее острую И се­рьезную фазу и разросся до размеров гражданской войны, будора­жащей всю страну, парализовавшей хозяйственную жизнь целого ряда районов, унесшей значительное число человеческих жизней.

Посредничество Индии в серии мирных переговоров между прави­тельственными представителями и лидерами Тамильского объеди­ненного фронта освобождения (ТОФО), равно как и ввод индийс­ких сил по поддержанию мира в Шри Ланку (1987 г.) и пребывание их на острове вплоть до принятия решения об их поэтапном выво­де, завершенном в 1990 г., не смогли урегулировать конфликт. Тер­рористические акции экстремистской организации «Тигры осво­бождения Тамил Илама», требующей создания независимого тамильского государства в северных и северо-восточных областях Шри Ланки, сменяются массированными наступлениями подраз­делений ланкийской регулярной армии на тамильские повстанчес­кие отряды, в ходе которых гибнет мирное население.

В1991 г. жертвой тамильских террористов стал премьер-министр Индии Раджив Ганди, пытавшийся способствовать урегулированию конфликта, в 1993 г. в результате взрыва бомбы террориста-само­убийцы погиб президент Шри Ланки Р.Премадаса, нынешняя пре­зидент страны Ч.Кумаратунге была ранена в ходе президентских выборов 1999 г.; ряд других политических деятелей страны, вклю­чая членов кабинета, были убиты в результате террористических актов экстремистов.

В отличие от Шри Ланки, представлявшей собой классический образец страны, находившейся в колониальном подчинении, соседние Мальдивы никогда полностью не теряли независимость, за исключением короткого периода в XVI в., когда страна управлялась португальцами из Гоа. С 1887 по 1965 г. Мальдивы находились под протекторатом Великобрита­нии, но постоянного управленческого присутствия англичан на ос­тровах никогда не было. Правители Мальдивского султаната осу­ществляли внутреннюю политику, англичане же были «ответствен­ны» за оборону и внешние сношения — система управления, полностью соответствующая системе британского управления на территории княжеств индийского субконтинента. В 1932 г. была принята первая конституция страны, предусматривающая выборы султана из среды местной знати. В 1965 г. Мальдивы провозгласи­ли полную независимость, и в ноябре 1968 г. была введена новая конституция, в соответствии с которой в стране провозглашалась республиканская, президентская форма правления. В соответствии с конституцией президент (с 1978 г. — М.А. Гайюм) является гла­вой государства и руководителем высшего исполнительного орга­на — кабинета министров, члены которого назначаются президен­том из числа депутатов меджлиса (однопалатного парламента, явля­ющегося главным законодательным органом). Меджлис состоит из 48 депутатов, 8 из которых назначаются президентом, а 40 избира­ются сроком на 5 лет в ходе прямых выборов. Действенная партий­но-политическая система в Мальдивской республике создана не была, соответственно не развита и общественно-политическая жизнь, однако страна известна на мировой арене серией инициа­тив по созданию системы международных гарантий безопасности малых государств и экологической защиты островных государств. Мальдивы являются членом ООН с 1965 г., Движения неприсоеди­нения с 1976 г., Британского содружества наций с 1984 г., Ассоциа­ции регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК) с 1985 г. Население Мальдивских островов составляет 300 тыс. че­ловек и относится к нескольким этническим группам: это выходцы из Индии и Шри Ланки, а также арабы и малайцы. Государствен­ной религией является ислам.

Страна была традиционно ориентирована на развитие взаимо­отношений со Шри Ланкой, Пакистаном, Бангладеш — в регионе, а также с мусульманскими странами Ближнего и Среднего Вос­тока — за его пределами. С конца 80-х годов стало развиваться по­литическое и экономическое сотрудничество с Индией. Начало ему было положено помощью правительства Индийской республики в подавлении попытки военного переворота в ноябре 1988 г., осуще­ствленной наемниками из числа членов экстремистских тамильс­ких группировок Шри Ланки, имевшими связи с оппозиционными президенту М.А. Гайюму силами. По просьбе мальдивского прави­тельства часть индийских военнослужащих оставалась на архипе­лаге в течение одного года. Участились взаимные визиты государ­ственных деятелей обеих стран, был подписан ряд соглашений об экономическом, техническом, торговом и культурном сотрудниче­стве. В столице Мальдивской республики г. Мале проводилась встреча на высшем уровне между руководителями стран, входящих в СААРК. До конца 80-х годов Мальдивская республика занимала отличные от Индии позиции по проблемам региональной безопас­ности: она поддерживала пакистанское предложение об объявле­нии Южной Азии безъядерной зоной и непальское — об объявле­нии Непала «зоной мира».

Однако несмотря на ширящиеся связи Мальдивской республи­ки с внешним миром, страна во многом зависит от политической ситуации в соседней Шри Ланке. Дипломатические отношения осу­ществляются в основном через мальдивское посольство в Колом­бо, что влияет на ориентацию этого островного государства в южно­азиатском регионе. Периферийное положение Мальдив по отношению к политическим южно-азиатским центрам, малые раз­меры территории и небольшое по численности население, а также исключительная ориентация экономики островов архипелага на туризм и сферу обслуживания обусловливают недостаточность воз­можностей этого государства реально влиять на политический про­цесс в регионе.

Если Шри Ланка и Мальдивы «замыкают» южно­азиатский регион со стороны Индийского океана, то два других государства — Непал и Бутан — охватывают его широкой полосой со стороны предгорий Гималаев. Несмотря на ряд существен­ных различий они имеют общие черты: по государственному устройству обе страны представляет собой конституционные монархии, по экономическому строю и уровню развития — наиболее архаичные образования на территории Южной Азии, несопоставимые по уровню развития производительных сил с другими странами региона.

Непал представлял собой замкнутое, изолированное от внешне­го мира государство, сложившееся к началу XIX в. и превращенное господствующим кланом Рана с середины XIX в. в зависимый от англичан аграрно-сырьевой придаток Британской Индии, находив­шийся в особых договорных отношениях с британской колониаль­ной администрацией. Политическая стагнация, культурный и эко­номический застой стали характерными чертами режима Рана. Хотя в 1923 г. Непал был признан англичанами независимым государ­ством, британский контроль над внешней политикой продолжал сохраняться. Интриги и распри внутри правящей верхушки пред­ставляли собой практически единственную форму политической активности.

Искусственно отрезанный от политических процессов, проис­ходивших в Южной Азии в период развития национально-освобо­дительного движения, Непал позже других стран региона встал на путь создания современной партийно-политической системы. По­литические организации, возникшие здесь в 30-е годы XX столе­тия и призывавшие к установлению парламентской монархии, были разгромлены, уцелевшая часть их создателей организовала эмиг­рантские политические группы на территории соседней Индии, в — Калькутте и Бенаресе. Они составили основу созданной в 1947 г. партии Непальский национальный конгресс (ННК), действия кото­рой постепенно были перенесены на территорию Непала. Основным методом политической борьбы ННК стали кампании гражданского неповиновения, а главным требованием участников сатьяграхи — введение конституции, гарантирующей демократические свободы и введение принципа выборности в законодательные органы власти. Борьба за принятие подготовленного проекта конституции 1948 г. закончилась запрещением деятельности ННК.

Согласно Договору о мире и дружбе, подписанном между Ин­дией и Непалом в 1950 г., была провозглашена полная независи­мость и суверенитет Непала, а согласно временной конституции 1951 г., принятой в результате ожесточенной борьбы ННК со сто­ронниками режима Рана, юридически оформлялась ликвидация «ранакратии». Установление конституционно-монархического строя в Непале означало отмену исключительных прав и привиле­гий членов семейства Рана и наделение широкими полномочиями, в том числе и законотворческими, короля.

В 50-е годы наряду с усилением королевской власти происхо­дит процесс становления партийной системы. При обилии возник­ших партий и группировок (к середине 50-х годов их было уже бо­лее ста), Непальский конгресс был одной из немногих политических организаций, способных реально влиять на процесс демократиза­ции непальского общества. Большинство же возникших образова­ний представляли собой объединения на этно-кастовой и клано­вой основе и реализовывали в первую очередь личные амбиции своих лидеров.

Королевская власть, пользуясь слабостью и разобщенностью политических партий и стремясь максимально сосредоточить властные полномочия, осуществила в декабре 1960 г. государ­ственный переворот, объявив о роспуске кабинета министров, запрете всех партий и политических организаций и установлении режима личной власти короля. Конституция 1962 г. закрепила в Непале «панчаятскую систему» управления, при которой вся власть в государстве (исполнительная, законодательная и судеб­ная) сосредотачивалась в руках монарха. В условиях беспартий­ной системы общественно-организующая роль отводилась орга­нам самоуправления — панчаятам, начиная от деревенских и заканчивая парламентом, который именовался национальным панчаятом. «Панчаятская система» просуществовала вплоть до конца 80-х годов.

В 1990 г. под давлением массовых выступлений и вооруженной борьбы, возглавляемой Непальс­ким конгрессом и Объединенным левым фронтом в составе 7 коммунистических группировок, была принята новая конституция, предусматривающая установление парламентской демократии на многопартийной основе. Согласно конституции 1990 г. Непал является конституционной монархией, а главой государства — король (Бирендра Бир Бикрам Шах Дев).

Законодательная власть в стране принадлежит монарху и двухпа­латному парламенту, состоящему из Палаты представителей (нижняя палата, 205 депутатов которой избираются прямым, всеобщим и тайным голосованием сроком на пять лет) и Национальной ассамблеи (верхняя палата, состоящая из 60 членов, со сроком полномочий 6 лет).

В апреле 1990 г. был образован коалиционный кабинет НК и ОЛФ, премьер-министром был назначен председатель НК К.П.Бхаттараи. В 1991 г. состоялись парламентские выборы, на ко­торых Непальский конгресс одержал убедительную победу. Одна­ко возникшие разногласия между премьер-министром Г.П.Коира-лой и лидером НК Г.М.С.Шрештхой привели к расколу в рядах НК и сделали неэффективной работу правительства: в июле 1994 г. пре­мьер-министр ушел в отставку, а новые выборы были назначены на ноябрь того же года.

Выборы 1994 г. принесли победу Коммунистической партии Не­пала (объединенной марксистско-ленинской) (КПН — О МЛ), пра­вительство которой находилось у власти с ноября 1994 г. по сен­тябрь 1995 г., когда ему был вынесен вотум недоверия. После вынесения вотума недоверия в парламенте власть перешла к коа­лиционному правительству в составе Непальского конгресса, На­ционально-демократической партии и Партии народного выбора во главе с лидером НК Ш.Б.Деубой. Однако отсутствие единства внут­ри ведущих политических партий, выразившееся в расколах НК на две группировки и НДП также на две составные части, привело к падению и этого правительства, вотум недоверия которому был вынесен в феврале 1997 г. Вышедшая из НДП группа, возглавляе­мая Л.Б.Чандом, образовала союз с Коммунистической партией (объединенной марксистско-ленинской), продержавшийся у влас­ти до октября 1997 г. Искусственность объединения между комму­нистами и выходцами из НДП, составленной из политиков, под­держивавших ранее «панчаятскую систему», сделала этот альянс нежизнеспособным. После падения правительства коммунистов и НДП, президент НДП С.Б.Тхапа был назначен премьер-министром и возглавил вновь созданное коалиционное правительство НДП — НК. Выход из коалиции двух ведущих деятелей обеих партий — К.П.Бхаттараи из НК и Л.Б.Чанда из НДП, несогласных с прово­димой правительством политикой, предрешил неизбежность скоро­го падения и этого кабинета. Уход Л.Б.Чанда из НДП привел в дав­но ожидавшемуся расколу этой партии: в январе 1998 г. была сформирована Новая Национально-демократическая партия.

Лидеры Коммунистической партии (объединенной марксистс­ко-ленинской) выступали с критикой деятельности правительства, пытаясь поставить в парламенте вопрос о вотуме доверия — лишь несогласие на это короля на время продлило жизнь очередной мертворожденной коалиции. Однако отсутствие единства помешало им в дальнейшем отстаивании своей линии: в марте 1998 г. из Коммунистической партии (объединенной марксистско-ленинской) ушли сорок ее бывших функционеров, сформировавших новую организацию — Коммунистическую партию Непала /марксистско-ленинскую (КПН/МЛ) — и приз­вавших к созданию революционного движения, направленного на установление в стране республиканского строя.

Другая ультралевая партия — Коммунистическая партия Непа­ла (маоистская) (КПН/М) — к этому времени широко развернула вооруженную борьбу за переустройство непальского общества, на­зываемую ими «Народной войной». Это движение началось в фев­рале 1996 г. в трех дистриктах западного Непала, но к 1998 г. охва­тывало уже 50 дистриктов страны. Оно сопровождалось бесчисленными актами насилия, грабежами, поджогами, убийства­ми и стало угрозой для безопасности и стабильности в стране. Тер­рористическая деятельность маоистов представляет собой одну из самых сложных для решения проблем в современном Непале: низ­кий уровень жизни основной массы населения страны является пи­тательной почвой для дальнейшего роста движения и расширения круга его сторонников. Хотя Коммунистическая партия Непала (ма­оистская) не имеет представительства во властных структурах, цели, преследуемые ею почти официально поощряются лидерами Коммунистической партии (марксистско-ленинской), выражающи­ми несогласие лишь с формами проведения «народной войны».

В соответствии с предварительной договоренностью о последо­вательной смене на посту премьер-министра лидеров двух партий, составляющих правящую коалицию, в апреле 1998 г. С.Б.Тхапа (НДП) передал свои полномочия Г.П.Коирале (НК), который едва вступив на пост премьер-министра, известил своего предшествен­ника о роспуске коалиции в связи с недавним расколом внутри НДП и переходе власти целиком и полностью к Непальскому конгрессу. За 40 месяцев после выборов 1994 г. в Непале сменилось пять правительств. НК в тот период представлял собой доминирую­щую силу в парламенте и не нуждался в союзниках, однако действия Г.П.Коиралы вызвали возмущение у 60 представителей его партии, бойкотировавших сессию парламента и приведших к расколу внутри НК.

Для удержания у власти НК сформировал коалицию с неожи­данным союзником — Коммунистической партией /марксистско-ле­нинской — в августе 1998 г., а Уже к декабрю того же года коалиция неизбежно распалась. Последовало формирование новой коалиции: на этот раз партнерами Непальского конгресса стали Коммунисти­ческая партия (объединенная марксистско-ленинская) и Партия на­родного выбора. Новое образование просуществовало три недели: парламент был распущен и новые выборы назначены на май 1999 г.

В выборах приняло участие 39 политических партий, из них 7 получили представительство в парламенте. Наибольшее количе­ство мест получил НК — 110, второй по численности мест в парламенте оказалась КПН — ОМЛ — 68. Раскол в НДП на последователей Л.Б.Чанда и С.Б.Тхапы не позволил ей занять прочное положение в новом парламенте. К.П.Бхаттараи стал новым премьер-министром Непала, однако положение его оказа­лось сложным: сразу же после его назначения началась ожесточен­ная борьба между ним и Г.П.Коиралой, пытавшимся вернуть себе утраченные позиции и выигравшим в этом соперничестве. Непаль­ский конгресс оказался стоящим перед расколом, в то время как две фракции НДП вновь воссоединились.

Угрозой стабильности остается и «маоистская проблема». При­зыв правительства к маоистам сесть за стол переговоров остается неуслышанным. Маоисты целиком и полностью контролируют ряд территорий страны, неподвластных центральному правительству, что делает дальнейшее развитие ситуации в Непале непредсказуе­мым. 35 дистриктов из 75 контролируются террористами, 4 (Рол-па, Рукум, Джагархот и Каликот) — находятся под их непосред­ственным управлением. Вылазки маоистов достигли столицы Катманду. Непальские боевики поддерживают тесные связи с ин­дийскими идейными собратьями — маоистскими экстремистски­ми группировками в Андхра-прадеш и Бихаре. Индийские власти имеют опыт борьбы с ультралевыми организациями и движения­ми, получившими широкое распространение в этой стране на ру­беже 60-70-х годов: движение наксалитов было подавлено сило­выми методами. Однако непальское руководство не прибегает пока к крайним мерам, опасаясь перерастания «народной войны» в гражданскую и считая преодоление бедности и коррупции основ­ной задачей в борьбе с маоистами.

Незрелость политического процесса в Непале в це­лом, неустойчивость и молодость политических партий, острая фракционная борьба в них, приво­дящая к бесконечным расколам, непродуманность коалиционной политики, носящей характер метаний и шараханий из крайности в крайность приводят к политической нестабильнос­ти. Частые смены правительств ведут к невозможности проведения единой экономической политики и выхода Непала из состояния острейшего кризиса. Характерными чертами непальской полити­ческой жизни остаются коррупция и непотизм.

Несмотря на введение представительских институтов в Непале, сохраняется влияние короля и королевской семьи на общественно-политическую жизнь в государстве: символический характер коро­левской власти в условиях провозглашения конституционной мо­нархии нередко обретает реальный смысл в стране с архаичной социальной организацией. Конституция 1990 г. отводит королю по­четное место как в системе исполнительной, так и законодательной власти: первая состоит из «Его Величества и кабинета министров», вторая — из «Его Величества и двух палат парламента». В конститу­ции указывается, что «Его Величество является символом непальс­кой нации и единства непальского народа. Его Величество хранит и защищает конституцию во имя интересов и процветания народа Непала». Король Непала сохраняет за собой важнейшее право вве­дения в стране чрезвычайного положения и издания соответствую­щих ему указов в случае возникновения угрозы национальной бе­зопасности страны, как внутренней, так и внешней. Нынешний король Непала Бирендра остается сакральной фигурой для боль­шинства непальцев.

Неустойчивость политической обстановки усугубляется нали­чием в партийно-политической системе Непала значительного числа партий, деятельность которых не носит парламентского характера, а связана с «уличной агитацией», чреватой перераста­нием в вооруженные выступления. Коммунистическая партия (маоистская) не одинока в выборе форм и методов отстаивания своих взглядов.

Создатели непальской конституции, в отличие от индийских законодателей, отвергли секуляризм как основу государственной политики. Непал является индуистским государством. Несмотря на то, что индуисты составляют абсолютное большинство населе­ния страны (89%), в стране проживают также последователи буддизма, ислама и различных местных культов. Непал являет­ся полиэтническим государством с исторически сложно склады­вавшимися отношениями между основными этническими группа­ми — непали, майтхили, неварами, авадхи, бходжпури и др. Этническое противостояние переплетается с кастовым. Отноше­ния между конфессиями, этносами и кастами оказывают прямое воздействие на политическую борьбу, нередко влияя на характер коалиционных блоков, составляемых вопреки принципам сочетае­мости идеологических установок и программ входящих в них политических партий.

Политическое развитие Непала обнаруживает две противосто­ящие друг другу тенденции: ориентацию на политические процес­сы в Индии и усвоение политического опыта сначала индийского национально-освободительного движения, потом партийной сис­темы (неслучайно ведущей и старейшей политической партией страны явилась организация под названием Непальский нацио­нальный конгресс), с одной стороны, и противодействие сильному и мощному соседу, с другой. Так, Договор о мире и дружбе между Индией и Непалом, подписанный в 1950 г., вызывал некоторое не­довольство непальской стороны рядом пунктов, ставящих Непал в зависимое положение и накладывавших на него определенные обязательства в отношении Индии.

В целях устранения однобокой ориентации на Индию, Непал ак­тивно развивал связи с Китаем, что приводило нередко к ухудше­нию отношений между непальской и индийской сторонами в пери­оды обострения индо-китайских противоречий. Предложение короля Бирендры объявить Непал «зоной мира» негативно было расценено индийскими политиками, видевшими в этой инициати­ве попытку обособления от Индии и аннулирования договора 1950 г. Непальские правительства активно развивали торговлю с дру­гими странами во избежание экономической зависимости от Ин­дии: осложнения в двусторонних отношениях неизбежно приводи­ли к кризисной экономической ситуации. Особо сильно ударил по непальской экономике индийско-непальский конфликт 1989 г., ког­да срок действия договора о торговле и транзите не был продлен и у непальской стороны, объявившей действия Индии экономичес­кой блокадой, возникли сложности с транспортировкой товаров.

Серьезной проблемой, осложняющей отношения Непала и Ин­дии, является проблема политических беженцев из Бутана, выс­тупавших под лозунгами демократизации королевства и создания в нем реально функционирующей политической системы, и их ста­туса на непальской территории. Конфликтная ситуация, возник­шая между Непалом и Бутаном, по мнению непальских политиков, не может быть решена без участия Индии, с которой Бутан имеет Договор о дружбе, заключенный после провозглашения независи­мости Индии и фактически закрепивший переход от контроля над внешними сношениями Бутана, осуществлявшегося англичанами, к контролю Индии над внешней политикой королевства.

В течение длительного времени Бутан находился в состоянии полувассальной зависимости от Тибе­та, в дальнейшем — на протяжении XIX в. и до 1947 г. — под контро­лем британских колониальных властей. По договору между Индией и Бутаном от 8 августа 1949 г. Бутан согласился руководствоваться советами правительства Индии в вопросах внешней политики. Ко­ролевство Бутан, основанное на установлениях буддизма лама­истского толка, до сих пор сохраняет черты, свойственные тради­ционной теократии далай-ламы Тибета: ламские монастыри явля­ются законодателями политических веяний в стране. В 1953 г. в Бутане была создана партия Бутанский национальный конгресс, выступавшая с требованием создания партийной демократии в стра­не, однако ее деятельность была запрещена королем. Политичес­кие партии и профсоюзы запрещены и в настоящее время.

Бутан является отсталой аграрной страной с преобладанием на­турального хозяйства и архаичных социальных отношений, закреп­ляющих экономическую автаркичность этого государства. По при­нятой ООН классификации Бутан отнесен к числу экономически наименее развитых стран мира. В 1961 г. было начато осуществле­ние первого пятилетнего плана, финансируемого Индией. Рефор­мы вызывали ожесточенное сопротивление крупных землевладель­ческих кланов и части ламства. Однако с середины 60-х годов страна встала на путь создания конституционной монархии: начало этому процессу положило создание частично выборного Королевского совета, наделенного административными функциями.

Современный Бутан представляет собой конституционную мо­нархию, в которой глава государства и правительства — король (с 1972 г. — Джигме Сингай Вангчук, коронованный в 1975 г.) яв­ляется верховным главнокомандующим и председателем плановой комиссии. Законодательная власть осуществляется королем и од­нопалатной Национальной ассамблеей, состоящей из 205 членов (105 избираются на всеобщих выборах сроком на три года, объеди­нения буддийских монахов выбирают 12 человек, остальные 33 де­путата представляют правительство и назначаются королем). Ис­полнительная власть осуществляется королем через Совет министров. Наиболее реальными полномочиями обладает Королев­ский консультативный совет при короле, состоящий из 9 человек и определяющий внутреннюю политику в стране.

Вступление Бутана в ООН в 1971 г. и в Движение неприсоеди­нения в 1973 г. явилось подтверждением независимого статуса го­сударства, а участие его в деятельности Ассоциации регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК) с 1985 г. закрепило его положение в южно-азиатском регионе.

Создание СААРК явилось важнейшим этапом в процессе раз­вития политических, экономических и культурных связей между странами южно-азиатского региона: Индией, Пакистаном, Банг­ладеш, Шри Ланкой, Непалом, Мальдивами и Бутаном. Однако развитие центростремительных тенденции продолжает сдерживать­ся целым рядом факторов противостояния: сохраняющимися тер­риториальными претензиями, чреватыми периодически повторя­ющимися демонстрациями силы, отсутствием политического консенсуса, экономическим соперничеством.