Понимание и интерпретация

Под пониманием мы будем иметь в виду искусство постиже­ния значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспри­нимаемых другими сознаниями через их внешнее выражение (же­сты, позы и, разумеется, речь). Цель понимания — совершить переход от этого выражения к тому, что является основной ин­тенцией знака, и выйти вовне через выражение... Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив мо­гут быть письменно зафиксированы и зовут к интерпретации. Важно соблюдать точность в терминологии и закрепить слово «понимание» за общим явлением проникновения в другое созна­ние с помощью внешнего обозначения, а слово «интерпретация» употреблять по отношению к пониманию, направленному на за­фиксированные в письменной форме знаки.

Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. С. 3—4.

В действительности текст всегда есть нечто большее, чем ли­нейная последовательность фраз; он представляет собой структу­рированную целостность, которая всегда может быть образована несколькими различными способами. В этом смысле множествен­ность интерпретаций и даже конфликт интерпретаций являются не недостатком или пороком, а достоинством понимания, обра­зующего суть интерпретации; здесь можно говорить о текстуаль­ной полисемии точно так же, как говорят о лексической по­лисемии.

Там же. С. 8.

... глубинное требование герменевтики: всякая интерпретация имеет целью преодолеть расстояние, дистанцию между минув­шей культурной эпохой, которой принадлежит текст, и самим интерпретатором. Преодолевая это расстояние, становясь совре­менником текста, интерпретатор может присвоить себе смысл: из чужого он хочет сделать его своим, собственным; расширение самопонимания он намеревается достичь через понимание друго­го. Таким образом, явно или неявно, всякая герменевтика высту­пает пониманием самого себя через понимание другого.

Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике.

С. 25.

Кун Томас Сэмюэл (род. 1922) — американский историк и философ, один из лидеров исторического направления в фи­лософии и методологии науки. Наибольшую известность по­лучил как автор оригинальной модели развития научного зна­ния как целостного единства «нормальной науки» и «неку­мулятивных скачков» (научных революций). Второе важное достижение Куна — разработка понятия «парадигма», тесно связанного с понятием «научное сообщество». Главная про­граммная работа — «Структура научных революций» (1962).

Наука

Научное развитие, подобно развитию биологического мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс. Более поздние научные теории лучше, чем ранние, приспособле­ны для решения головоломок в тех, часто совершенно иных ус­ловиях, в которых они применяются. Это не релятивистская по­зиция, и она раскрывает тот смысл, который определяет мою веру в научный прогресс.

Однако по сравнению с тем понятием прогресса, которое за­метно превалирует как среди философов науки, так и среди ди­летантов, этой позиции недостает одного существенного элемен­та. Новая научная теория обычно представляется лучшей, чем предшествующие ей, не только в том смысле, что она оказывает­ся более совершенным инструментом для открытий и решений головоломок, но также и потому, что она в каком-то отношении дает нам лучшее представление о том, что же в действительнос­ти представляет собой природа. Часто приходится слышать, что следующие друг за другом теории всегда все больше и больше приближаются к истине. Очевидно, что обобщения, подобные этим, касаются не решения головоломок и не конкретных пред­сказаний, вытекающих из теории, а скорее ее онтологии, то есть соответствия между теми сущностями, которыми теория «насе­ляет» природу, теми, которые в ней «реально существуют». <... >

В той мере, в какой книга обрисовывает развитие науки как последовательность связанных между собой узами традиции пе­риодов, прерываемую некумулятивными скачками, мои тезисы, без сомнения, широко применимы. Но так оно и должно быть, поскольку они заимствованы из других областей. История лите­ратуры, музыки, изобразительного искусства, общественного раз­вития и многих других видов человеческой деятельности давно описали свои предметы исследования таким же образом. Перио­дизация, проводимая на основе революционных переломов в сти­ле, вкусах, организационной структуре, давно использовалась на­ряду с другими стандартными приемами исследования. Если я был в чем-то оригинальным при рассмотрении подобных поня­тий, то это следует отнести главным образом к применению их к наукам, то есть к областям, которые во многом развивались ина­че. По-видимому, понятие парадигмы как конкретного достиже­ния, как образца является вторым моим вкладом в разработку проблем развития науки. Я подозреваю, в частности, что некото­рые всем известные трудности, окружающие понятия стиля в искусстве, могут исчезнуть, если картины художников рассмат­ривать как моделируемые одна по другой, а не как написанные в соответствии с некоторыми отвлеченными канонами стиля.

Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 259, 262.

Роль философии в развитии науки

В научных исследованиях это бывает, я думаю, особенно в

периоды осознания кризисов, когда ученые обращаются к фило­софскому анализу как средству для раскрытия загадок в их обла­сти. Ученые в общем не обязаны и не хотят быть философами. В самом деле, нормальная наука обычно держится от творческой философии на почтительном расстоянии, и, вероятно, для этого есть основания. В той степени, в которой нормальная исследова­тельская работа может быть проведена за счет использования па­радигмы как модели, совсем не обязательно, чтобы правила и допущения были выражены в эксплицитной форме. Полного ряда правил, которого добивается философский анализ, не существу­ет. Но это не означает, что поиски предположений (даже суще­ствующих) не могут быть эффективным способом для ослабле­ния власти старых традиций над разумом и выдвижения основы для новой традиции. Далеко не случайно, что появлению физики Ньютона в XVII веке, а теории относительности и квантовой ме­ханики в XX веке предшествовали и сопутствовали фундамен­тальные философские исследования современной им научной традиции. Не случайно и то, что в обоих этих периодах так назы­ваемый мысленный эксперимент играл решающую роль в про­цессе исследования. Аналитический мысленный эксперимент, который существенным образом лежит в основе работ Галилея, Эйнштейна, Бора и других, полностью рассчитан на то, чтобы соотнести старую парадигму с существующим знанием способа­ми, позволяющими обнажить самый корень кризиса с наглядно­стью, не досягаемой в лаборатории.

Там же. С. 119.

Тулмин Стивен Эделстон (род. 1922) - американский философ и методолог, один из основателей постпозитивиз­ма. Выдвинул эволюционистскую (по аналогии с биологи­ческой эволюцией) программу изучения науки. Наиболее продуктивные моменты этой программы: указание на не­допустимость абсолютизации аппарата формальной логи­ки, критика догматизма, подчеркивание особой важности принципа историзма для анализа развития науки, требова­ние многомерного (всестороннего) изображения научных процессов, выявление их социокультурной обусловленнос­ти и др. Основное произведение: «Человеческое понима­ние» (М., 1984).