Королевский декрет об изгнании

Мы, Елизавета, Божией милостью королева Англии, Франции и Ирландии, защитница веры, шлем привет нашему любезному и верному мэру и судье нашего города Лондона. Под именем «мандата» последовала жалоба со стороны римского императора ко всем курфюрстам, епископам, графам, сословиям и подданным, адресованная по поводу несправедливостей, чинимых в нашем королевстве по отношению к союзным ганзейским городам.

Римский император жалуется на убытки, причиненные ганзей­скими городами со стороны наших купцов, именуемых «Merchant Adventurers»[205]. Его жалоба явно противоречит всякому праву и всяческой справедливости. Между тем нашим купцам не только запрещается торговать в Римской империи, но и под угрозой штрафа и наказания предлагается избегать [посещения] страны и воспрещается выступать в качестве негоциантов в гаванях или иных центрах империи. Им угрожают тюремным наказанием и кон­фискацией всего их имущества, а равно и всякие другие крайние запреты преследуют наших подданных. Мы в свое время послали римскому императору, курфюрстам и другим князьям письмо, чтобы был известен наш ответ на выпады ганзейских городов.

Мы домогались в этом письме, чтобы [указанный выше] запрет был не отменен, а лишь отсрочен. Но так как мы сомневаемся, чтобы все это имело успех, мы сочли целесообразным предложить выехать всем пребывающим в нашем королевстве ганзейцам и под­данным Римской империи.

Это особым образом относится к тем, кто живет в «Немецком дворе» в городе нашем Лондоне. К этим мы применили те же угро­зы, которые содержатся в императорском указе.

Для выполнения настоящего декрета повелеваем вам, нашему майору и судье упомянутого города Лондона, тотчас пойти к дому, называемому «Немецкий двор», потребовать находящегося там старосту этого дома и сообщить ему содержание настоящего нашего декрета.

Прикажите ему к 28-му числу этого месяца, дню, когда наши купцы должны покинуть Римскую империю, оставить пределы на­шего королевства. Вы прикажете далее, чтобы все лица, служа­щие ганзейским городам и принадлежащие к подданным Римской империи, выехали к тому же указанному нами дню. Вы возьмете с собой вашего майора и судью и двух офицеров, чтобы 28 января вступить в распоряжение «Немецким двором». Это [действие дек­рета] будет длиться до тех пор, пока мы не узнаем о наличии ка­ких-либо путей и способов обеспечить снова нашим подданным воз­можность торговли в Римской империи.

В подкрепление нашей воли мы опубликовали этот указ в на­шем королевском совете.

13 января на сороковом году нашего правления.

Примечание. Действие этого декрета не распростра­няется на те расположенные в Польше ганзейские города, которые не имеют ничего общего с упомянутой выше импера­торской жалобой.

 

6. ДВОРЯНСТВО, БЮРГЕРСТВО И КРЕСТЬЯНСТВО В ГЕРМАНИИ В ЭПОХУ РЕФОРМАЦИИ

По свидетельству Себастиана Франка. 1534 г.

Дворянство, которое по божьему повелению должно быть бла­городно, должно быть устрашением и бичом злых, защитой и при­бежищем добрых, охранителем вдов и сирот, поступает как раз наоборот. Те, которые должны быть собаками, охраняющими овчарню, являются, напротив, сами волками и хватают все, что только могут, так что беречь и сторожить надо было бы именно от этих пастухов и сторожей, благородство которых исключитель­но происходит от их прежнего блеска. Раньше их благородство находило основание в добродетели, теперь они доказывают его лишь гордостью, роскошью, богатством, знатным происхожде­нием и тиранией. И как их каждый боится и ненавидит, так и они должны бояться и ненавидеть. Их друзья - только блюдо­лизы и лицемеры; в действительности все их слуги и подданные - рабы<...>

Они только и делают, что охотятся, пьют, кутят, играют - превосходно живут, получая в изобилии ренты, чинши и подати. Но на каком основании они берут, и что они должны за это делать, вообще о своих обязанностях вряд ли из них кто думает. Ведь привилегия сваливать всю тяжесть податей на шею горожан и требовать ограничения себя единственным пфеннигом дана им не для причинения ущерба подданным, но потому, что они обя­заны производить улучшения там, где этого требует нужда, подобно тому, как поденщику дается плата за то, что он работает в течение дня. Так же и им для того именно даны привилегии, чтобы они защищали от обид вдов и сирот, помогали бедным добиваться управы против насилия и принимали к сердцу нужды всех людей, как свои собственные, как это подобает отцам отечества. Но так как они этого не делают, то [их привилегии] - лишь бесполезная тирания и насильственный побор, подобно тому как если бы поден­щик требовал у меня поденную плату, даже отнимал бы ее насиль­но, а своей работы так и не начинал, даже не прикасался бы к ней. На шерсть поглядывают, а о благополучии овец не заботится никто.

Дворянство немецкой нации считает себя за то хорошим, что оно охотится, ничего не делает или же проводит время в езде вер­хом и в соколиной охоте. Дворяне очень стыдятся быть обыкновен­ными горожанами и подчиняться наряду с последними городскому праву. Дворяне сторонятся общества горожан, держатся обособ­ленно, бывают только среди равных себе и на равных себе же­нятся.

Их жилища представляют собой крепкие замки на горах, в ле­сах и т.д. Они заводят роскошь в своем доме, держа при нем мно­гочисленную челядь, лошадей, собак и всячески его украшая; у них особенная щегольская походка, и с ними постоянно целый хвост родственников. Свои гербы они вешают в церквах - на стенах и в алтаре. Многие приобретают свое благородство не так, как в старину, путем добродетели и подвигов храбрости, но по наслед­ству. Бедность считают для себя позорной и охотно бросаются во всякого рода опасности, чтобы добыть себе почет и состояние, необходимое, по их мнению, для их звания; многие идут на войну вслед за князьями и господами. Попадается им добыча, и они воз­вращаются домой обогатившись, и вот они уже считают себя по истине благородными. Дворяне редко ходят пешком через поля, потому что считают это для своего звания позорным. Если подверг­нутся какой-либо обиде или нападению, то они редко защищаются законным путем, а заводят ни с того ни с сего междоусобия, объ­являют письменно о своей вражде, воюют и мстят огнем и раз­боем.

Третье сословие - это бюргеры, или городские жители; одни из них в имперских городах подчинены императору, другие князьям, третьи, в Швейцарии и вольных городах, независимы. Их ремесла разнообразны и стоят на большей степени совершен­ства, чему какого бы то ни было народа на земле. Будучи некогда варварами, народом неуклюжим, невежественным, диким, необуз­данным, воинственным, они стали теперь мудрыми и искусными, предприимчивыми и способными во всяком деле.

Далее, в могущественных и свободных имперских городах население имеется двух категорий: простые горожане и родови­тые, стремящиеся быть в некотором роде знатью и живущие на дворянский манер со своих рент и чиншей. Они не терпят в своей среде простого горожанина, хотя бы он равен был по богатству, и, подобно дворянам, не заключают неравных браков; кто не хочет быть исключенным из их среды и презираемым, тот женится на рав­ной себе. Каждая из категорий имеет даже свое право, и одна под­чинена другой. Эти люди живут между собою дружно. Там они сходятся, говорят, обсуждают дела, приглашают один другого. Одежда каждый день новая. Еще недавно носили, с незапамятных времен, остроконечные башмаки с длинными носками, узкую, короткую одежду; теперь же все, наоборот, широко, велико, ши­рокие башмаки. Женская одежда теперь дорогая, впрочем, при­личная и мало заслуживает порицания, за исключением бьющей в глаза роскоши.

Что касается богослужения и заказывания обеден, то это бла­гочестивый и даже суеверный народ: большое значение они при­дают богослужению и часто еще до зари гонят девушек и работ­ников к ранней обедне. В деле милостыни они сострадательны и щедры, кормят много нищенствующих монахов и других лиц из духовенства, которых у них масса, - вряд ли будет столько у ка­кого-нибудь другого народа. Равным образом немало [у них] монастырских церквей с большим числом каноников, епископов, прелатов, аббатов, пробстов, деканов и т. д., а также госпиталей; по городам еще много бродят бедных учеников и церковников, которых они готовят в священники, и хотя они к ним не очень благосклонны, все же каждый охотно имел бы в числе членов семьи священника, полагая, что этим освящается весь род.

В Германии очень много нищих и вообще бедного люда, боль­ше по невоздержности, чем естественным путем впавшего в бед­ность и расшатавшего здоровье, дошедшего до нищеты больше благодаря безделью, постоянному обжорству и разгулу, нежели вследствие недостатка земли и вздорожания съестных припасов.

Ибо, если этот народ что-нибудь имеет, то проматывает, прослав­ляя св. Мартина, потом живет изо дня в день на авось, без всяких забот о том, что их пищевые запасы тают с каждым днем и едва хватит им на неделю, не говоря уже о том, что они должны страдать потом целый год. Работает всего лишь половина; если же не счи­тать их господ, праздных горожан, купцов, дворян, князей, школьников, попов, всякого рода монахов, детей, больных, ни­щих, всех женщин, то работающих не наберется и третьей части [всего населения].

Трудящийся в поте лица народ: крестьяне, угольщики, па­стухи и т.д. - это четвертое сословие. Их дома, жизнь, одежда, пища и т. д. хорошо известны. Это очень трудолюбивый народ, которым каждый всячески помыкает, чрезмерно обремененный барщинами, чиншами, податями, налогами, пошлинами, но оттого не ставший скромнее, далеко не простосердечный, лука­вый и необузданный. Их занятия, нравы, молитвы, хозяйство знакомы каждому, однако не везде одинаковы: как и всюду, что город, то норов.

 

7. НЕМЕЦКИЕ ЛАНДСКНЕХТЫ В XVI веке

По свидетельству современника Себастиана Франка.

Во время императора Макса появились ландскнехты, никому ненужные люди, которые всюду бесцеремонно бродят, ищут войны и бедствий и являются спутниками последних.

Те подданные, которые участвуют в войне по повелению своих господ и по окончании ее возвращаются к своим занятиям, по справедливости называются не ландскнехтами, а солдатами, чест­ными ратниками. Но безбожных и погибших людей, занятие которых - разрушать, резать, грабить, убивать, жечь, играть, пить, богохульствовать, издеваться над вдовами и сиротами; которые радуются чужому несчастью, кормятся, отнимая у других как во время войны, так и без войны, сидят на шее крестьян; которые не только каждого обирают и грабят, но даже вре­дят друг другу, - о них я ни под каким видом не могу сказать, что они не являются язвой всего света.

Прежде, когда еще не было этих бесполезных людей, которые не из нужды, принуждения или послушания, а просто из-за презренных денег продают жизнь, - каждый князь, если была причина, воевал только при помощи своего народа или же просил другого князя или господина, которые присылали ему людей из своей страны. Тогда войны были проще и велись без больших издержек. Теперь же, когда на каждом шагу находят этих беспо­лезных и продажных людей и приходится иметь дело со многими тысячами их, теперь каждый хочет превзойти другого числом людей и силой вооружения, и война, еще не начавшись, - только закончится вооружение этой толпы, - стоит уже больше, чем прежде стоила вся война.

Если бы не было этих людей, войны были бы гораздо менее значительными, князья часто должны были бы воевать с таким количеством сотен, как теперь - тысяч, а тем не менее дости­гали бы больших результатов. Ведь эти зловредные люди постоянно возбуждают одного против другого, поэтому война затяги­вается и захватывает большее пространство: им было бы досадно, если бы все было по справедливости и наступил бы мир. Этим разорили всю страну, так что ни у князей, ни у крестьян денег больше нет, и князья могут собраться на войну лишь с большим вредом для своей земли.

 

8. ЛАНДСКНЕХТЫ XVI-XVII вв.

По современному официальному отзыву.

Мы узнали из достоверного источника, что некоторые дерзкие негодяи выдают себя за ландскнехтов, не сделав ни одного воен­ного похода, не видев даже, как развеваются в поле военные знамена; на самом же деле это праздношатающиеся, ученики город­ских ремесленников, которые не имеют склонности работать, шля­ются, отнимают у людей их имущество, совершают всякие бес­чинства. С некоторого времени они бродяжничают, особенно в де­ревнях, и создают нашим бедным подданным чрезмерную нужду и обременение. Они осмеливаются, придя ко двору и найдя его запертым, выламывать ворота и калитки. Когда же они входят во двор и окажется запертым дом, то они не довольствуются тем, что захватят [во дворе] сколько кто может, но выламывают дверь, употребляют все средства и силы, чтобы отпереть дом, разбивают ящики и сундуки, - берут оттуда все, что им понравится, даже, если нет дома хозяина, - сами вытаскивают из дымовой трубы мясо и колбасы, излавливают кур и вообще ничего не оставляют. Если же им не дают сразу всего, чего они требуют, то они женщи­нам, девочкам, слугам, даже самому хозяину приставляют ружье к груди и стреляют в них; поэтому им дают все, чего они требуют. Притом, хватая одной рукой имущество, другой они раздают оплеухи в знак благодарности; если же подадут бедным людям что-нибудь через изгородь или ворота, они колют им руки и ноги, и в общем творят такие бесчинства, что почти ни один хозяин, который хотел бы пойти с слугами на работу, не может оставить жену и детей одних во дворе.

 

Раздел II. МАРТИН ЛЮТЕР И ЕГО ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ

КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

 

1. 95 ТЕЗИСОВ. ДИСПУТ О ПРОЯСНЕНИИ ДЕЙСТВЕННОСТИ ИНДУЛЬГЕНЦИЙ

Во имя любви к истине и стремления разъяснить ее, нижеследующее будет предложено на обсуждение в Виттенберге под председательством достопочтенного отца Мартина Лютера, магистра свободных искусств и святого богословия, а также ординарного профессора в этом городе. Посему он просит, дабы те, которые не могут присутствовать и лично вступить с нами в дискуссию, сделали это ввиду отсутствия, письменно. Во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.

1. Господь и Учитель наш Иисус Христос, говоря: «Покайтесь<...>», заповедовал, чтобы вся жизнь верующих была покаянием.

2. Это слово [«покайтесь»] не может быть понято как относящееся к таинству покаяния (то есть к исповеди и отпущению грехов, что совершается служением священника).

3. Однако относится оно не только к внутреннему покаянию; напротив, внутреннее покаяние - ничто, если во внешней жизни не влечет всецелого умерщвления плоти.

4. Поэтому наказание остается до тех пор, пока остается ненависть человека к нему (это и есть истинное внутреннее покаяние), иными словами - вплоть до вхождения в Царствие Небесное.

5. Папа не хочет и не может прощать какие-либо наказания, кроме тех, что он наложил либо своей властью, либо по церковному праву.

6. Папа не имеет власти отпустить ни одного греха, не объявляя и не подтверждая отпущение именем Господа; кроме того, он дает отпущение только в определенных ему случаях. Если он пренебрегает этим, то грех пребывает и далее.

7. Никому Бог не прощает греха, не заставив в то же время покориться во всем священнику, Своему наместнику.

8. Церковные правила покаяния налагались только на живых и, в соответствии с ними, не должны налагаться на умерших.

9. Посему во благо нам Святой Дух, действующий в папе, в декретах коего всегда исключен пункт о смерти и крайних обстоятельствах.

10. Невежественно и нечестиво поступают те священники, которые и в Чистилище оставляют на умерших церковные наказания.

11. Плевелы этого учения - об изменении наказания церковного в наказание Чистилищем - определенно посеяны тогда, когда спали епископы.

12. Прежде, церковные наказания налагались не после, но перед отпущением грехов, как испытания истинного покаяния.

13. Умершие все искупают смертью, и они, будучи уже мертвы согласно церковным канонам, по закону имеют от них освобождение.

14. Несовершенное сознание, или благодать умершего, неизбежно несет с собой большой страх; и он тем больше, чем меньше сама благодать.

15. Этот страх и ужас уже сами по себе достаточны (ибо о других вещах я умолчу), чтобы приуготовить к страданию в Чистилище, ведь они - ближайшие к ужасу отчаяния.

16. Представляется что Ад, Чистилище и Небеса - различны меж собой, как различны отчаяние, близость отчаяния и безмятежность.

17. Представляется, что как неизбежно в душах умаляется страх в Чистилище, так прирастает благодать.

18. Представляется, что не доказано ни разумными основаниями, ни Священным Писанием, что они пребывают вне состояния [приобретения] заслуг или причащения благодати.

19. Представляется также недоказанным и то, что все они уверенны и спокойны о своем блаженстве, хотя мы в этом совершенно убеждены.

20. Итак, папа, давая «полное прощение всех наказаний», не подразумевает исключительно все, но единственно им самим наложенные.

21. Поэтому ошибаются те проповедники индульгенций, которые объявляют, что посредством папских индульгенций человек избавляется от всякого наказания и спасается.

22. И даже души, пребывающие в Чистилище, он не освобождает от того наказания, которое им надлежало, согласно церковному праву, искупить в земной жизни.

23. Если кому-либо может быть дано полное прощение всех наказаний, несомненно, что оно дается наиправеднейшим, то есть немногим.

24. Следовательно большую часть народа обманывают этим равным для всех и напыщенным обещанием освобождения от наказания.

25. Какую власть папа имеет над Чистилищем вообще, такую всякий епископ или священник имеет в своем диоцезе или приходе в частности.

26. Папа очень хорошо поступает, что не властью ключей (каковой он вовсе не имеет), но заступничеством дает душам [в Чистилище] прощение.

27. Человеческие мысли проповедуют те, которые учат, что тотчас, как только монета зазвенит в ящике, душа вылетает из Чистилища.

28. Воистину, звон золота в ящике способен увеличить лишь прибыль и корыстолюбие, церковное же заступничество - единственно в Божьем произволении.

29. Кто знает, все ли души, пребывающие в Чистилище желают быть выкупленными, как случилось, рассказывают, со св. Северином и Пасхалием.

30. Никто не может быть уверен в истинности своего раскаяния и - много меньше - в получении полного прощения.

31. Сколь редок истинно раскаявшийся, столь же редок по правилам покупающий индульгенции, иными словами - в высшей степени редок.

32. Навеки будут осуждены со своими учителями те, которые уверовали, что посредством отпустительных грамот они обрели спасение.

33. Особенно следует остерегаться тех, которые учат, что папские индульгенции - это бесценное Божие сокровище, посредством которого человек примиряется с Богом.

34. Ибо их простительная благодать обращена только на наказания церковного покаяния, установленные по-человечески.

35. Не по христиански проповедуют те, которые учат, что для выкупа душ из Чистилища или для получения исповедальной грамоты не требуется раскаяния.

36. Всякий истинно раскаявшийся христианин получает полное освобождение от наказания и вины, уготованное ему даже без индульгенций.

37. Всякий истинный христианин, и живой, и мертвый, принимает участие во всех благах Христа и Церкви, дарованное ему Богом, даже без отпустительных грамот.

38. Папским прощением и участием не следует ни в коем случае пренебрегать, ибо оно (как я уже сказал) есть объявление Божьего прощения.

39. Непосильным трудом стало даже для наиболее ученых богословов одновременно восхвалять перед народом и щедрость индульгенций и истинность раскаяния.

40. Истинное раскаяние ищет и любит наказания, щедрость же индульгенций ослабляет это стремление и внушает ненависть к ним или по крайней мере, дает повод к этому.

41. Осмотрительно надлежит проповедовать папские отпущения, чтобы народ не понял ложно, будто они предпочтительнее всех прочих дел благодеяния.

42. Должно учить христиан: папа не считает покупку индульгенций даже в малой степени сопоставимой с делами милосердия.

43. Должно учить христиан: подающий нищему или одалживающий нуждающемуся поступает лучше, нежели покупающий индульгенции.

44. Ибо благодеяниями приумножается благодать и человек становится лучше; посредством же индульгенций он не становится лучше, но лишь свободнее от наказания.

45. Должно учить христиан: тот, кто видя нищего и пренебрегая им покупает индульгенции, не папское получит прощение, но гнев Божий навлечет на себя.

46. Должно учить христиан: если они не обладают достатком, им вменяется в обязанность оставлять необходимое в своем доме и ни в коем случае не тратить достояние на индульгенции.

47. Должно учить христиан: покупка индульгенций - дело добровольное а не принудительное.

48. Должно учить христиан: папе как более нужна, так и более желанна, - при продаже отпущений - благочестивая за него молитва, нежели вырученные деньги.

49. Должно учит христиан: папские отпущения полезны, если они не возлагают на них упования, но весьма вредоносны, если через них они теряют страх перед Богом.

50. Должно учит христиан: если бы папа узнал о злоупотреблениях проповедников отпущений, он счел бы за лучшее сжечь дотла храм св. Петра, чем возводить его из кожи, мяса и костей своих овец.

51. Должно учить христиан: папа, как к тому обязывает его долг, так и на самом деле хочет, - даже если необходимо продать храм св. Петра - отдать из своих денег многим из тех, у кого деньги выманили некоторые проповедники отпущений.

52. Тщетно упование спасения посредством отпустительных грамот, даже если комиссар, мало того, сам папа отдаст за них в заклад собственную душу.

53. Враги Христа и папы суть те, кто ради проповедования отпущений приказывают, чтобы слово Божие совершенно умолкло в других церквах.

54. Вред наносится слову Божию, если в одной проповеди одинаково или долее времени тратится на отпущение, нежели на него.

55. Мнение папы, безусловно состоит в том, что если индульгенции - ничтожнейшее благо - славят с одним колоколом, одной процессией и молебствием, то Евангелие - высшее благо - надлежит проповедовать с сотней колоколов, сотней процессий и сотней молебствий.

56. Сокровища Церкви, откуда папа раздает индульгенции - и не названы достаточно, и неизвестны христианам.

57. Несомненно, что ценность их - и это очевидно - непреходяща, ибо многие проповедники не так щедро их раздают, сколь охотно собирают.

58. Также не являются они заслугами Христа и святых, ибо они постоянно - без содействия папы - даруют благодать внутреннему человеку, и крест, смерть и Ад внешнему человеку.

59. «Сокровища Церкви, - сказал св. Лаврентий - это бедняки Церкви», но он употребил это слово по обыкновению своего времени.

60. Мы по опрометчивости заявляем, что ключи Церкви, дарованные служением Христа - вот то сокровище.

61. Ибо явствует, что для освобождения от наказаний и для прощения, в определенных ему случаях достаточно власти папы.

62. Истинное сокровище Церкви - это пресвятое Евангелие (Благовестие) о славе и благодати Бога.

63. Но оно заслуженно очень ненавистно, ибо первых делает последними.

64. Сокровище же индульгенций заслуженно очень любимо, ибо последних делает первыми.

65. Итак, сокровища Евангелия - это сети, коими прежде улавливались люди от богатств.

66. Сокровища же индульгенций - это сети, коими ныне улавливаются богатства людей.

67. Индульгенции, которые, как возглашают проповедники, имеют «высшую благодать» истинно таковы, поскольку приносят прибыль.

68. В действительности же они в наименьшей степени могут быть сравнимы с Божией благодатью и милосердием Креста.

69. Епископам и священникам вменяется в обязанность принимать комиссаров папских отпущений со всяческим благоговением.

70. Но еще более им вменяется в обязанность смотреть во все глаза, слушать во все уши, дабы вместо папского поручения они не проповедовали собственные выдумки.

71. Кто говорит против истины папских отпущений - да будет тот предан анафеме и проклят.

72. Но кто стоит на страже против разнузданной и наглой речи проповедника - да будет тот благословен.

73. Как по справедливости папа поражает отлучением тех, кто во вред торговле отпущениями замышляет всяческие уловки.

74. Так гораздо страшнее он намерен поразить отлучением тех, кто под предлогом отпущений замышляет нанести урон святой благодати и истине.

75. Надеяться, что папские отпущения таковы, что могут простить грех человеку, даже если он, - предполагая невозможное - обесчестит Матерь Божию - значит лишиться разума.

76. Мы говорим против этого, что папские отпущения не могут устранить ни малейшего простительного греха, что касается вины.

77. Утверждать, что св. Петр, если бы был папой, не мог бы даровать больше благодеяний - есть хула на св. Петра и папу.

78. Мы говорим против этого, что этот и вообще всякий папа дарует больше благодеяний, а именно: Евангелие, силы чудодейственные, дары исцелений и прочее - как сказано в Первом послании к Коринфянам, 12 глава.

79. Утверждать, что пышно водруженный крест с папским гербом равномочен кресту Христову, значит богохульствовать.

80. Епископы, священники и богословы, дозволяющие вести такие речи перед народом, ответят за это.

81. Это дерзкое проповедование отпущений приводит к тому, что почтение к папе даже ученым людям нелегко защищать от клевет и, более того, коварных вопросов мирян.

82. Например: Почему папа не освободит Чистилище ради пресвятой любви к ближнему и крайне бедственного положения душ, - то есть по причине наиглавнейшей, - если он в то же время неисчислимое количество душ спасает ради презренных денег на постройку храма - то есть по причине наиничтожнейшей?

83. Или: Почему панихиды и ежегодные поминовения умерших продолжают совершаться и почему папа не возвращает или не позволяет изъять пожертвованные на них средства, в то время как грешно молиться за уже искупленных их Чистилища?

84. Или: В чем состоит эта новая благодать Бога и папы, что за деньги безбожнику и врагу Божию они позволяют приобрести душу благочестивую и Богу любезную, однако за страдание такую же благочестивую и любимую душу они не спасают бескорыстно, из милосердия?

85. Или: Почему церковные правила покаяния, на самом деле уже давно от неупотребления себя отменившие и мертвые, до сих пор еще оплачиваются деньгами за предоставленные индульгенции, словно они еще в силе и живы?

86. Или: Почему папа, который ныне богаче, чем богатейший Крез, возводит этот единственный храм св. Петра охотнее не на свои деньги, но на деньги нищих верующих?

87. Или: Что папа прощает или отпускает тем, кто посредством истинного покаяния имеет право на полное прощение и отпущение?

88. Или: Что могло добавить Церкви больше блага, если папа то, что он делает теперь единожды, совершал сто раз в день, наделяя всякого верующего этим прощением и отпущением?

89. Если папа стремится спасти души скорее отпущениями, нежели деньгами, почему он отменяет дарованные прежде буллы и отпущения, меж тем как они одинаково действенны?

90. Подавлять только силой эти весьма лукавые доводы мирян, а не разрешать на разумном основании - значит выставлять Церковь и папу на осмеяние врагам и делать несчастными христиан.

91. Итак, если индульгенции проповедуются в духе и по мысли папы, все эти доводы легко уничтожаются, более того - просто не существуют.

92. Посему да рассеются все пророки, проповедующие народу Христову: «Мир, мир!», - а мира нет.

93. Благо несут все пророки, проповедующие народу Христову: «Крест, крест!», - а креста нет.

94. Надлежит призывать христиан, чтобы они с радостью стремились следовать за своим главой Христом через наказания, смерть и ад.

95. И более уповали многими скорбями войти на небо, нежели безмятежным спокойствием.

 

2. ИЗ ПАМФЛЕТА ЛЮТЕРА «ПРОТИВ РАЗБОЙНЫХ И ГРА­БИТЕЛЬСКИХ ШАЕК КРЕСТЬЯН»

1525 г.

Три года ужасных грехов против бога и людей навлекают на себя эти крестьяне, поэтому они заслужили много раз смерть, и телесную и душевную.

Во-первых, они клялись своим господам в верности и предан­ности, быть покорными и послушными, как повелевает бог, говоря: «Дайте кесарево кесарю» [Римл. 13, 1] и «Каждый да повинуется власти». Но так как они своевольно и дерзко нарушают это пови­новение, к тому же восстают против своих господ, то они навлекли казнь на тело и душу, поступая как неверные, клятвопреступные, лживые, непокорные негодяи и злодеи. Поэтому и св. Павел [Римл. 13, 2] высказывает о них такое суждение: «Противящий­ся власти навлекает на себя кару». Это изречение осуществится, наконец, рано или поздно на крестьянах, ибо бог ценит предан­ность и верность.

Во-вторых, так как они поднимают мятеж, дерзко расхищают и грабят монастыри и замки, которые им не принадлежат, то уже за это одно они дважды повинны смерти телесной и душевной, как общественные придорожные грабители и убийцы. Всякий мя­тежник, которого в этом могут уличить, находится уже в опале Божией и императорской, так что всякий, кто раньше других смо­жет такого человека удавить, сделает справедливо и хорошо. Ибо по отношению к нарушителю мира каждый является высшим судьей и палачом, подобно тому как при пожаре всякий, кто прежде всех тушит, наилучший человек. Ибо мятеж — не про­стое убийство, но подобен большому пожару, который воспламе­няет и опустошает страну, потому что мятеж наполняет страну убийством, кровопролитием, создает вдов и сирот и приводит все в расстройство, как величайшее бедствие. Поэтому всякий, кто может, должен их [крестьян] бить, душить, колоть тайно или яв­но и помнить, что не может быть ничего ядовитее, вреднее, ничего более дьявольского, чем мятежник. Его надо убивать, как беше­ную собаку: если ты его не убьешь, то он убьет тебя и вместе с то­бою целую страну.

В-третьих, подлежат смерти за то, что такие ужасные, великие грехи прикрывают евангелием, называют себя братьями во Хри­сте, принимают присягу и [выражение] преданности и принуж­дают людей вместе с ними поддерживать эти ужасы. За то, что они величайшие богохульники и поносители святого имени Божия, и за то, что чтят дьявола и служат ему под видом Евангелия, они де­сять раз заслуживают смерть телесную и душевную, ибо я не слы­хал о более отвратительном грехе. Обрати внимание на то, что дья­вол предчувствует близость страшного суда, так как он берется прямо за неслыханное дело. Он будто бы хочет сказать: это - пос­леднее, потому должно быть наихудшим, надо взболтать осадок и выломить дно. Да воспрепятствует ему бог. Посмотри, какой могу­щественный князь - дьявол, как он держит в своих руках мир и как все может перемешать, если он в состоянии в такое короткое время обольстить, соблазнить, ослепить, ожесточить, взбунтовать столько тысяч крестьян и сделать с ними все, что замыслит его неи­стовствующая ярость.

 

3. НАЗИДАНИЕ ЛЮТЕРА КРЕСТЬЯНАМ

Толкование Второзакония. Проповеди 1529г. [206]