Студопедия — Моделирование морфемных подсистем языка
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Моделирование морфемных подсистем языка






Морфемные подсистемы (словообразовательная и словоизменительная) имеются лишь в тех языках, в которых лексемы составляются из морфем. Переходя к описа­нию моделей этих подсистем, предварительно объясним, почему выделение так на­зываемого морфологического уровня, предлагаемое в некоторых моделях языка, не­правомерно.

Морфемы в системе языка

Если обратиться к семантике морфем, то окажется, что морфемы делятся на клас­сы, которые в единую систему никак не укладываются. Корневые морфемы являют­ся носителями основных лексических значений слова. Словообразовательные морфе­мы вносят в значение слова добавочные компоненты (ср.: плыть и переплыть, лес и лесной, лесистый). Словоизменительные морфемы указывают синтаксические пози­ции словоформы в предложении (ср.: даль океана и в далеком океане).

Разные классы морфем изучаются в разных отделах языкознания — в лексико­логии, словообразовании, морфологии.

Значения морфемы не определяются вне целого слова, вне отношения к семанти­ке корня. Показатель а несет разные функции в словоформах стена, вела, тормоза, мороза. Елена Самойловна Кубрякова, изучавшая эту проблему, показала, что если морфема понимается как знак, имеющий свое означаемое, то определить это значе­ние и описать морфемы как отдельные сущности не удается. Чтобы определить зна­чение морфемы, должно быть еще слово, основа слова и парадигма, потому что по­нятие морфемы производно от понятия слова. На это же указывает существование связанных морфем, интерфиксов, остаточных фрагментов слов.

Морфема не может самостоятельно функционировать в качестве значимой едини­цы; в составе слова и словоформы она играет строевую роль. Таким образом, морфе­ма не является элементом какой-либо системы или подсистемы языка. Она являет­ся частью словоформы и должна.изучаться в составе слова, когда слово рассматри­вается в аспекте его морфологической членимости.

Следовательно, изучая лексико-семантические группировки слов, их словообра­зовательные связи, рассматривая морфологическую структуру слова, парадигмати­ку слов, мы имеем дело все с одним и тем же элементом системы языка — со сло­вом.

Отсутствие морфем в отдельных языках (китайский, вьетнамский, некоторые дру­гие) — также веский аргумент для отрицания морфемного уровня и единой подсис­темы морфем как составных частей языковой системы.

По словам Юрия Сегеевича Маслова, значение морфемы — это всего лишь моле­кула смысла, полуфабрикат. Вне слова значение морфемы остается диффузным, плохо определяемым. И все-таки можно разграничить два основных класса значений, ко­торые обслуживаются морфемами.

Противопоставление лексических и синтаксических значений издавна было заме­чено лингвистами и закреплено в терминах номинативностъпредикативность, словопредложение. В терминах философских категорий его можно обозначить как противопоставление категорий элемент — структурное отношение.

Академик Виктор Владимирович Виноградов писал: нет ничего в морфологии, чего нет или прежде не было в синтаксисе и лексике. В самом деле, анализируя значе­ния, выражаемые в слове с помощью разных морфем, мы не найдем никаких дру­гих значений, кроме лексических и синтаксических.

Корневые морфемы несут конкретные лексические значения, словообразователь-


ные морфемы несут групповые лексические значения: признак, действие, деятель, устройство, детеныш и т. п. Словоизменительные морфемы также могут выражать лексические значения высокого уровня абстрагированности. Таковы, например, зна­чения рода или класса существительных, числа, времени действия глаголов, одушев­ленности/ неодушевленности, вещественности и собирательности и т.п. Самыми аб­страктными среди морфемных лексических значений являются значения частей речи.

Но словоизменительные морфемы во многих случаях выражают и синтаксичес­кие значения. Заметим, что синтаксические значения могут быть двух типов: отра­жающие отношения в объективном мире (пространственные, временные и т. п.) и выражающие отношения, устанавливаемые между образами внешнего мира в мозгу человека (предикативные отношения, сравнения, тождество, различие, соответствие и т. п.).

Синтаксические значения выражают, например, падежные флексии, которые обо­значают отношения между участниками описываемой ситуации (деятель, объект дей­ствия, инструмент, место действия и т. п.). Конкретные наборы падежных морфем и значения, ими выражаемые, варьируют от языка к языку. Так, число падежных морфем колеблется от 40 в некоторых дагестанских языках до их полного отсутствия в языках аналитического строя.

Какие именно лексические и синтаксические значения закрепляются словоизмени­тельными морфемами — это национальная особенность системы языка. В отборе та­ких значений нет никакой обязательности, здесь нередко проявляется случай, игра фантазии, поэтому морфологические группировки слов в языках так существенно раз­личаются. Морфемное оформление как лексических, так и синтаксических катего­рий является факультативным, относится к особенностям техники языка. При от­сутствии словоизменительных морфем, например в китайском, вьетнамском языках, те же значения могут быть выражены лексически, интонационно и т. д.

При сопоставлении разных языков очень часто выясняется, что морфемным сред­ствам одного языка соответствуют лексические средства в другом. Например, аспекту-альные значения в славянских языках выражаются формами вида глагола, а в гер­манских языках — лексическими средствами. Морфемным средствам одного языка могут соответствовать синтаксические средства другого. Например, падежным фор­мам русского языка соответствуют английские предлоги или позиция слова в пред­ложении в языках аналитического строя.

Но случаи использования морфологических и лексических или морфологических и синтаксических средств для выражения одного и того же значения встречаются и в одном языке. Так, значение времени в русском языке выражается глагольными морфологическими формами и лексически: наречиями времени. Значение модаль­ности передается морфологическими формами наклонений, синтаксически — соче­танием слов в предикативном единстве и лексически — словами типа мог, должен, необходимо, обязан и т. п. В германских языках сложился целый класс модальных глаголов —- лексических средств выражения данного значения.

Обычно лексемы, избираемые для передачи синтаксических значений, становят­ся синтаксическими средствами — служебными словами. Ср. новые предлоги в со­ответствии с, со стороны кого-нибудь, в свете чего-либо и т. п. Новый класс отно­шений преобразует природу лексических средств — из самостоятельных слов они ста­новятся служебными.

Таким образом, особой «морфологической» семантики не существует. Морфемы — проявление языковой техники, а не обязательный элемент системы языка. Имен­но в сфере морфологии лежат наибольшие различия между языками, и именно по­этому морфемное устройство слова и способы использования морфем в структуре слова легли в основу первой типологической классификации языков мира.

Морфемы как единицы плана выражения в зависимости от положения в слове мо­гут состоять из фонем, находящихся в сильных положениях (пол, раз-лич-н-ый, нов­ый и т. д.), но могут включать и фонемы, находящиеся в слабых положениях: поло­вой [пъл-ав-ой], распылить [ръс-пыл'-и-т'], столовый [стал-ов-ый]. Соответственно раз­личаются сильные и слабые позиции морфем, полностью определяемые сильными и


слабыми позициями входящих в них фонем.

В языках синтетического строя, к которым принадлежит и русский язык, в со­ставе лексемы возникают изменения фонем на стыках морфем. Воз [вое] — возить [ваз'ит'] — извозчик [извошш'ик]; конец [кан'ец] — кончить [кон'ч'ит'] — конеч­ный [кан'еч'ный] — конечно [кан'ешнъ]. Во многих случаях изменения достигают высокой степени слияния стыкующихся морфем, что ведет к утрате границ между морфемами и забвению связей между этимологически родственными словами. На­пример, разошлись написания однокоренных в провалом слов сватать и свадьба в силу озвончения согласного т на границе морфем.

В бесписьменных языках такие превращения морфем приводят к достаточно бы­строму забвению связей между родственными лексемами и морфемами, вызывают изменения в системе фонем и облике лексем. В языках письменных, особенно име­ющих орфографию, построенную на морфологическом принципе, требующем един­ства написания морфемы в любом ее положении в лексеме, умение различать мор­фемы становится условием грамотности.

В самом деле, нужно знать, что в словах о-кол-ица, о-кол-о, кол-есо одна и та же корневая морфема кол, а в словах стол-ица, лест-н-ица, ул-ица один и тот же суф­фикс -иц, чтобы написать их правильно. Такое знание нужно ученым, исследующим этимологию слов и выявляющим словообразовательные парадигмы. Эти теоретичес­кие и практические нужды делают понятным существование отдела морфологии, который занимается изучением границ между морфемами в лексеме — морфемики.

Фонетические изменения, происходящие на стыках морфем в лексеме, изучает мор­фонология, отдел языкознания, тесно связанный с фонологией и морфемикой. Мор-фемика дает рекомендации, как правильно разделить лексему на морфемы, а мор­фонология учит ориентироваться в сложных случаях изменения фонем на стыках морфем. Оба эти отдела изучают план выражения слова — звуковые особенности его лексемы в зависимости от составляющих ее морфем.

Морфемика и морфонология — практически полезные и важные отделы языкоз­нания, но они изучают все те же словоформы с точки зрения морфемного состава их лексем, а не морфемы как самостоятельные единицы «морфологического уровня» си­стемы языка.

Итак, отдельного морфологического уровня в системе языка выделить не удает­ся, а по наличию в составе лексемы тех или иных морфем она вступает в соотноше­ния с другими лексемами, имеющими такие же морфемы. На основе этих соотноше­ний и образуются словообразовательная и словоизменительная подсистемы языка.

Модели словообразовательной подсистемы языка

Словообразовательная подсистема

как иерархическая организация слов

по корневым и словообразовательным морфемам

Группировки слов с общим корнем, так называемые словообразовательные гнез­да (море — морской, моряк, морячка, мореход, мореплавание и т. д.), — традиционный предмет лингвистического изучения. Несколько позже стали исследовать группировки слов с одинаковыми префиксами и суффиксами, так называемые словообразователь­ные ряды. Выяснилось, что ряды группируются в словообразовательные типы по об­щности словообразовательного значения. Словообразовательное значение возникает только в соотношении производящего и производного слова. Например, в слове бег Е.С. Кубрякова определяет значение: отношение предмета к действию (бег от бежать), а в слове белизна — отношение предмета к признаку {белизна от белый). Значения отношения предмета к действию найдем в словах ходьба, полет, разговор и других отглагольных существительных, а значение отношения предмета к признаку — в словах теплота, синева, твердость, шершавость и других существительных, образо­ванных от прилагательных.

Подобные группировки слов с одинаковой морфемой и единым словообразователь-


ным значением являются наименьшими парадигматическими объединениями, с ко­торых и начинается словообразовательная подсистема языка. Роль элемента в своей подсистеме выполняет пара слов: производящее — производное.

Семантика отношений между производящим и производным словами, формиру­ющими словообразовательное значение, отличается большой сложностью. Рассмот­рим, например, разработанные Кубряковой следующие модели семантической струк­туры конкретных производных слов:


ЧЕРН-


-ИКА


       
   

отсылочная часть


формирующая часть


       
   

ономасиологический признак

категориальное значение


ономасиологический базис

категориальное значение


       
   

«признак-цвет»


«предмет-ягода»


       
   

отношение

 
 

«предмет обладает признаком»

 
 


 

МАЛИН-


-ОВ-


-ЫЙ


       
   
 

отсылочная часть


формирующая часть


 
 

маркер отношения

ономасиологический признак

категориальное

значение «предмет-ягода»


ономасиологический

базис

       
   


значение категориальное

«принадлежность» значение «признак»


 


отношение

 
 

признак характеризуется по цвету предмета


В производном слове есть отсылочная часть, указывающая на производящее сло­во, и формирующая, которая определяет морфологическую природу рассматривае­мого слова. Отсылочная часть позволяет выяснить, на основе какого смыслового признака давалось название (ономасиологический признак), а формирующая часть указывает, чему давалось название — предмету, признаку и т. п. (ономасиологичес­кий базис). Между ономасиологическим признаком и базисом устанавливается кон­кретное отношение, иногда оно может иметь специальный показатель (маркер) в виде словообразовательной морфемы.

По словам Кубряковой, за словообразовательным значением стоит тысячелетний опыт человека и его умение обобщать факты, абстрагировать и классифицировать типы отношений и связей между предметами и явлениями внешнего мира.

«Из каждого слова, которое мы употребляем, глядят на нас не сорок веков, а по меньшей мере сорок тысячелетий», — так выразил ту же мысль В.И. Абаев (В.И. Абаев. Язык и мышление. М., 1948, с.14).

Количество словообразовательных значений относительно невелико, и благодаря им слова достаточно строго группируются и в словообразовательные ряды, и в сло­вообразовательные гнезда. Словообразовательные ряды с разными морфемами, но


общими словообразовательными значениями объединяются в словообразовательные типы и категории.

Модели подсистем словообразовательных гнезд и рядов построила Е.В. Аликае-ва. Словообразовательное гнездо ветвится на глагольные, субстантивные и атрибу­тивные ветви, от которых в свою очередь отходят все новые и новые веточки.

Так может быть представлено гнездо глагола желать:

желание


желать - - - - - - - - - - - - - - - -


пожелать - - - - - - - - - - - - - - -


пожелание


желательный - - - - - - - - - желательно

желательность

желающий желанный

Структура словообразовательного гнезда оценивается как многосвязная, то есть в ней нет единого центра управления, а каждая ветвь так или иначе взаимодействует с другой, но не обязательно с каждой другой (и тогда она не чисто многосвязная).

Словообразовательный ряд моделируется в виде многоугольника, в вершинах ко­торого размещаются одноаффиксные слова, а ребра и хорды представляют связи между ними. Вот модель словообразовательного ряда существительных на - ЗНЬ:


 

жизнь

 

боязнь - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - казнь

       
   


неприязнь болезнь

       
   
 


приязнь

рознь

 


Составляющие словообразовательного ряда не связаны отношениями производно-сти. Ряды, имеющие много составляющих, приближаются к кругам. Словообразо­вательные ряды образуют скелет, на который нанизываются словообразовательные гнезда. Эту модель автор называет скелетной (многосвязной). Гнезда и ряды фикси­руют значения, релевантные для словообразования.

Развитие происходит в гнездах, а ряды имеют функцию фиксации системы. Вза­имодействие гнезд и рядов обеспечивает единство словообразовательной подсистемы.

Системные отношения, связывающие словобразовательные ряды, подтверждают­ся тем, что по существующим образцам, хранящимся в мозгу, говорящие в нужный момент быстро создают порой даже одноразовые номинации. Ср. по образцу «олим­пиада» созданы спартакиада, универсиада и как-то промелькнувшее инсбрукиада.

Легко создают нужные слова по действующим моделям дети: айболитка — жен. род от Айболит, лягушки уквакивают (ср. убаюкивают) своих ребятишек спать, где моя переодежда (от переодеться), я всю подушку обслезил, веснушки — весной, зи­мушки зимой, летушки летом, а осенью осенюшки и др.

Особенностью словообразовательной подсистемы лексикона является большое число разного рода нерегулярностей.

Очень высокая степень абстрактности, обобщенности слообразовательного значе­ния приводит порой к созданию разных номинаций по одной модели, в результате чего получаются омонимы.

Например, значение «относящийся к предмету, названному основой слова», да еще притом, что сама основа имеет разные семемы, приводит к образованию от слова рога лексемы рогач, которой называют и оленя, и жука, и ухват, и обманутого мужа. Такие явления ставят на обсуждение проблемы фразеологичности и даже идио-


матичности словообразовательного значения, которое не всегда оказывается предска­зуемым.

Формально совпадающие словообразовательные ряды могут иметь разные, хотя и связанные друг с другом словобразовательные значения. Например: учитьучи­тель, водитьводитель, читатьчитатель и т.п. — это один словообразователь­ный ряд со словообразовательным значением «человек, совершающий действие, обо­значенное производящим глаголом». А: выключатьвыключатель, смесить — сме­ситель, напылятьнапылителъ, растворятьрастворитель и т.п. — это другой ряд со словообразовательным значением «орудие, средство для выполнения действия, обозначенного производящим глаголом».

Системная организация словоизменительных рядов и типов как бы «содержит сво­бодные места», не занятые конкретными лексемами. Например, в глагольной пара­дигме лица есть потенциальные семемы «я одержу победу», «я произвожу уборку пылесосом», «я нахожусь в подвешенном состоянии», но нет литературных лексем победю, пылесосю, висю; в парадигме «наименования деятелей по выполняемому дей­ствию» («тот, кто делает X») есть мотальщики, обмотчики, но нет будилъщиков, ма­хальщиков и т.д. Нет литературного наименования лица, занимающегося пиаром, как и действия «заниматься пиаром». В парадигме «наименования деятелей по ин­струменту» есть потенциальная семема «работать лопатой», но нет «лопатчиков»; в парадигме «действие по наименованию инструмента действия» есть потенциальная семема «убирать при помощи грабель», «копать лопатой», но нет литературных гла­голов «грабить», «лопатить» и под.; в парадигме «помещение для разведения или содержания животных» — есть телятник, обезьянник, курятник, свинарник, птич­ник, овчарня, псарня, конюшня, но нет страусятника, куропатника, рыбника и под., хотя эти семемы потенциально в системе языка есть.

Парадигма обусловливает место для семемы в системе языка и ее семный состав, что и делает возможным существование в лексико-семантической системе потенци­альных семем. О том, что потенциальные семемы являются действительно семема­ми, свидетельствует возможность их компонентного анализа, а также нередко и на­личие просторечных или шутливых номинаций этих семем, не принимаемых лите­ратурной нормой, но, тем не менее, существующих в речи: пограбить (поработать граблями), пылесосю, висю и др.

Причины такого устройства словообразовательной системы (аномалии, лакуны, не­регулярности) объясняет И.С. Улуханов. Причины могут быть и морфонологические (несочетаемость фонем на стыках морфем), и семантические (например, можно обой­тись без форм башу (от басить), чажу (от чадить) и т.п. Однако при всех аномалиях и лакунах словобразовательные ряды и гнезда образуют сеть пересекающихся ли­ний, которые образуют асимметричную систему.

В.М. Никитевич именует такие объединения деривационными полями.

Действительно, словообразовательные типы принципиально не отличаются от лек-сико-семантических полей, в которых слова связаны по архисеме. Тем более, что сло­вообразовательные поля не имеют единой морфологической приметы, формируются на основе разных моделей на протяжении большого исторического периода (О.Г. Ревзина).

Во всех звеньях словообразовательной подсистемы отношения слов отличаются большой сложностью. Организация словообразовательной подсистемы в целом не вполне прояснена, хотя сделано уже многое.

Моделирование словоизменительной подсистемы лексикона Вопрос об элементе подсистемы частей речи

По словоизменительным морфемам (флексиям) в языках, имеющих морфемы, все слова четко разделяются на большие классы, объединенные одинаковыми парадиг­мами словоизменения. Эти классы слов были замечены еще в античной грамматике и названы частями речи.


Дождьдождливыйдождить отличаются друг от друга по аффиксальной ча­сти, но еще существеннее их различие по парадигмам:

 

дождь дождить дождливый
дождя дождил дождливого
дождю дождит дождливому
дождем будет дождить дождливым

и т. д.

Части речи охватывают все слова языка, имеющего морфемы, и образуют наибо­лее четко выраженную подсистему объединений слов, хотя в состав одной части речи могут входить тысячи лексем.

Элементом подсистемы частей речи является ЧАСТЬ РЕЧИ — класс слов, выде­ляемый по общности парадигм словоизменения. Однако такая общность не всегда бы­вает отчетливой, и потому принципы выделения части речи и установления ее гра­ниц и места в соотношении с другими частями речи были предметом дискуссий с античных времен.

Части речи выделялись то по наиболее общему лексическому значению, то по со­ответствию логической категории субстанции, признака, действия. Этот подход ос­тавляет вне классификации служебные части речи, возникают затруднения с клас­сификацией нетипичных слов. Например, отглагольные существительные (прыжок, движение и т. п.) по логическому значению — действия, а по категориальному — предметы.

Существует прямо противоположный подход: выделение частей речи исключитель­но по грамматическим показателям, по набору словоизменительных морфем. Такой подход наталкивается на трудности в трактовке слов, которые, принадлежа по се­мантике к той или иной части речи, не обладают присущей этой части речи пара­дигмой. Таковы, например, несклоняемые существительные в русском языке {кака­ду, пони, колибри и т. п.). Этот подход пытались откорректировать обращением к син­таксической функции, выполняемой словами. Например, способность слова пони выступать в роли подлежащего или дополнения обеспечивает ему принадлежность к существительным.

Традиционное учение о частях речи и, в частности, учебная классификация час­тей речи складывались с опорой на оба подхода: логико-семантический и формаль­но-грамматический. Часть речи определяется на основе общего для всех входящих в нее слов значения, на основе ее парадигматики и с учетом ее синтаксических возможностей.

Ведущий признак для выделения частей речи четко определяется при сопостав­лении классов слов в языках флективного строя с классами слов в языках изолиру­ющего строя типа китайского, в котором нет словоизменительных аффиксов. Слова китайского языка, взятые вне предложения, не выявляют никакой отнесенности к категориям предметности, признака, действия. Эта отнесенность определяется только в предложении по позиции слова. Геннадий Прокопьевич Мельников иллюстрирует это положение такими китайскими примерами.

Жень ды шу (букв, человек, сущность, книга) — книга человека.

Шу ды жень (букв, книга, сущность, человек) — книжник.

Ты ды шу (букв, ты, сущность, книга) — твоя книга.

Май ды шу (букв, покупать, сущность, книга) — купленная книга.

Не случайно в китайском языкознании не существовало учения о частях речи. Ки­тайская лингвистика пользуется категорией цзы (значимый однослог).

Различия логико-семантических классов слов в языках аналитического строя вы­ражаются корневыми морфемами и синтаксическими позициями в предложении. В языках же, имеющих аффиксы, некоторые наиболее обобщенные лексические зна­чения оказались помеченными словоизменительными аффиксами. Именно этот мор­фемный показатель помог оформить и закрепить деление слов на классы частей речи, провел между ними глубокие формальные разграничения. Учение о частях речи имеет


смысл только для языков со словоизменительными аффиксами. Если в языке нет таких аффиксов, то деление слов на классы неминуемо сольется с лексико-семанти-ческими классификациями.

Но и в морфемных языках деление слов на части речи не бывает последователь­ным и логически безупречным, потому что морфемное оформление не охватывает аб­солютно все слова одной и той же части речи, одной и той же обобщенной семанти­ки. Эти особенности вполне отвечают полевой модели системы языка, построение которой не предусматривает ни строгой логичности членения, ни достижения сим­метричности частей.

Как заметил замечательный отечественный филолог Виктор Максимович Жирмун­ский, классификация объектов науки, существующих в природе или в обществе, на самом деле вовсе не требует той формально-логической последовательности принци­па деления, которая необходима для классификации отвлеченных понятий. Она тре­бует только правильного описания системы признаков, определяющих в своей взаи­мосвязи данный реально существующий тип явлений. Безупречная с точки зрения формальной логики классификация в применении к подсистемам языка разъединя­ет то, что реально связано, объединяет то, что реально различается.

В системе частей речи наиболее четко с помощью парадигматических классов оформлены существительные и глаголы. Эти два класса слов резко противопостав­лены. Другие классы слов (прилагательные, числительные, наречия, служебные слова и проч.) формировались на их основе. Глубоким своеобразием отличаются местоиме­ния. Наталья Юльевна Шведова характеризует их как слова, противопоставленные всем другим словам — именующим, связующим и квалифицирующим. Местоиме­ния означают смыслы, восходящие к глобальным понятиям материального и духов­ного мира — понятиям о пространстве, о живом существе, предмете, явлении, при­знаке, количестве, способе осуществления чего-либо, а также об элементарных свя­зях и отношениях между данностями реального мира и его познания.

Элемент системы частей речи — отдельная часть речи — оказывается очень слож­ным образованием. Это класс слов, объединенных общим лексическим значением вы­сокого уровня абстракции и целой системой словоизменительных парадигматичес­ких рядов, в той или иной мере охватывающих слова данного класса. Часть речи организована по принципу полевой модели. Ядро образуют группы слов, которые обладают всей системой словоформ этой части речи. Слова с неполной парадигмой оказываются на периферии.

В системе частей речи могут быть классы, еще не получившие достаточно четко­го морфемного оформления, но выделяющиеся на фоне хорошо оформленных клас­сов слов. Формирование части речи начинается с возникновения нового обобщенно­го лексического значения, стимулированного синтаксической позицией, обычно пре­дикатной.

Структурные группировки слов и словоформ в системе частей речи

В рамках одной части речи слова группируются в более мелкие ряды и объедине­ния разного рода на основе лексических значений более низкого ранга, чем значе­ние части речи, и синтаксических значений словоформ, которые способна иметь данная часть речи (если для всех этих значений имеются специальные морфемы).

Изучение таких рядов и объединений показывает их большую пестроту и разно­родность. Таковы, например, разряды одушевленных и неодушевленных существи­тельных, фазисных и модальных глаголов, относительных и качественных прилага­тельных, определенных и неопределенных артиклей, а также ряды словоформ, вы­ражающих синтаксические падежные значения объекта или инструмента действия, ряды глагольных словоформ со значениями 1, 2, 3-го лица и т. д.

Такие ряды и объединения получили название грамматических категорий и лек-сико-грамматических разрядов. Каждая такая группировка устроена системно, вы­является в противопоставлениях из двух, трех и более составляющих. Например,


русская категория падежа имеет шесть членов. Александр Владимирович Бондарко отличает грамматическую категорию от лексико-грамматического разряда по следу­ющим признакам. У грамматической категории обязательно имеется система про­тивопоставленных друг другу рядов грамматических форм (аффиксальных морфем) с однородным значением. У лексико-грамматического разряда такая система форм не прослеживается, хотя могут быть некоторые грамматические средства выраже­ния. Например, в европейских языках есть грамматическая категория определенно­сти/ неопределенности, которая представлена системой употребления определенно­го и неопределенного артиклей. В русском языке такой грамматической категории нет, хотя можно найти лексико-грамматический разряд слов с семантикой опреде­ленности (имена людей, названия конкретных предметов, уникальных объектов типа: солнце, луна и некоторых др.), которые в отличие от неопределенных объектов пред­почтительно имеют винительный, а не родительный падеж при отрицании (не вижу солнце, не вижу Олю, но не вижу света, не вижу деревьев и т. п.).

Грамматической категорией является залог глагола, а возвратные глаголы на -ся представляют собой лексико-грамматический разряд русского языка, поскольку мор­фемные оппозиции у них не обязательны. Переходные и непереходные глаголы — это лексико-грамматические разряды, а не грамматические категории.

Глубокое взаимодействие грамматических категорий между собой показал амери­канский лингвист Уорф, который в 1937 г. разработал оригинальную типологию грам­матических категорий. Он различает открытые и скрытые грамматические катего­рии. Открытая категория имеет формальное выражение в каждом предложении, со­держащем член этой категории. Нельзя, например, употребить существительное русского языка без категории рода, причем эта категория будет представлена и в при­лагательном, а иногда и в глаголе, которые согласуются с данным существительным: Эта фарфоровая чашка неизменно привлекала внимание посетителей музея.

Скрытая категория выражается особым показателем только в некоторых случа­ях, в специальных контекстах.

Обнаружение скрытых категорий значительно углубляет понимание внутренней организации системы частей речи. Становятся понятными принципы группировки тех слов, которые не имеют всего набора возможных у данной части речи словоформ. Категории таких слов Уорф назвал изосемантическими. Сравним склонение двух русских существительных женского рода:

 

весна ночь
весны ночи
весне ночи
весну ночь
весной ночью
о весне о ночи

Слово весна при склонении имеет шесть разных словоформ, а слово ночь — толь­ко четыре. Однако для слова ночь так же, как и для слова весна, русская граммати­ка устанавливает шесть падежных форм, что вытекает из принципа изосемантично-сти словоформ, т. е. из способности того и другого слова выражать одни и те же зна­чения в однотипных синтаксических позициях: нет весны / ночи, дело идет к весне / к ночи, люблю весну / ночь, песня о весне / о ночи. Четыре формы слова ночь обслуживают тот же круг значений, что и шесть форм слова весна.

Уорф выявил особенности модулирующих категорий. Эти категории могут быть прибавлены или устранены произвольно в отношении любого слова данного класса. Например, падежи — модули категории существительных, а виды и времена — мо­дули категории глагола. Открытый формант конкретной модулирующей категории является ключом модуля.

Уорф наметил основные ступени иерархии грамматических категорий: специфи­ческие— родовые — таксономические категории. Например, специфические: име­нительный, родительный, дательный и другие падежи; родовые — прямой и косвен-


ные падежи; таксономические — категория падежа (в отличие, например, от кате­гории числа).

Грамматические категории и лексико-грамматические разряды слов структурно организуют не только каждую из частей речи, отдельно взятую. Некоторые из них объединяют в один ряд слова разных частей речи (например, категории рода, числа, лица для существительных, местоимений и глаголов; категории рода, числа







Дата добавления: 2014-11-10; просмотров: 2228. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

Субъективные признаки контрабанды огнестрельного оружия или его основных частей   Переходя к рассмотрению субъективной стороны контрабанды, остановимся на теоретическом понятии субъективной стороны состава преступления...

ЛЕЧЕБНО-ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ В УСЛОВИЯХ ОМС 001. Основными путями развития поликлинической помощи взрослому населению в новых экономических условиях являются все...

МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ МОРФЕМНОГО СОСТАВА СЛОВА В НАЧАЛЬНЫХ КЛАССАХ В практике речевого общения широко известен следующий факт: как взрослые...

Анализ микросреды предприятия Анализ микросреды направлен на анализ состояния тех со­ставляющих внешней среды, с которыми предприятие нахо­дится в непосредственном взаимодействии...

Типы конфликтных личностей (Дж. Скотт) Дж. Г. Скотт опирается на типологию Р. М. Брансом, но дополняет её. Они убеждены в своей абсолютной правоте и хотят, чтобы...

Гносеологический оптимизм, скептицизм, агностицизм.разновидности агностицизма Позицию Агностицизм защищает и критический реализм. Один из главных представителей этого направления...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия