Моделирование синтаксической подсистемы языка
Вопрос об элементе синтаксической подсистемы языка Синтаксическая подсистема — это подсистема языковых структур. К их числу относятся синтаксема, словосочетание, простое предложение, осложненные и сложные предложения, текст и другие. Какая из этих единиц является элементом синтаксической подсистемы языка, т. е. создает, формирует эту систему? Традиционная грамматика опиралась на простое предложение, которое понималось как группа слов, выражающая законченную мысль. Для описания простого предложения была создана теория членов предложения; в составе простого предложения выделены обороты, обособления и другие осложняющие компоненты. Было построено учение о сложном предложении, понимаемом как результат сложения нескольких простых. Разнообразие и многочисленность синтаксических объектов вызывали желание найти более простую единицу, которую можно было бы положить в основу синтаксического исследования. Фортунатов в качестве такой единицы предложил словосочетание — минимальное объединение слов, обычно двух, связанных грамматически и по смыслу. В трудах Соссюра была предложена синтагма — объединение двух слов, связанных подчинительной связью. В работах известного синтаксиста Галины Александровны Зо-лотовой в качестве единицы синтаксического членения простого предложения выдвигается синтаксема, то есть словоформа, участвующая в организации данного предложения. В ходе полемики относительно синтаксической единицы выяснилось, что все конструкции являются предметом синтаксического исследования, но элементом, исходной структурой для синтаксической системы является простое предложение. Одним из доводов, подтверждающих это мнение, служит факт обязательного присутствия простого предложения во всех языках мира. Ни один человеческий язык без простого предложения не существует. Словосочетание как парное соединение слов, вычленяемое в составе простого предложения, имеется не во всех языках мира, оно невозможно в тех языках, у которых отсутствуют формы словоизменения. Предложение не делится на словосочетания без остатка, оно делится на синтаксемы, которые в языках со словоизменением могут быть частью словосочетания, но могут входить в состав простого предложения и самостоятельно. Сложное предложение также имеется не во всех языках мира. В отличие от простого — монопредикативного — сложное предложение всегда дву- или более предикативно (полипредикативно). Но полипредикативность может быть выражена и осложненным предложением. Сложное предложение формируется сравнительно поздно, обычно уже в составе текстов, складывающихся с появлением письменности. Именно простое предложение выступает в качестве элемента синтаксической подсистемы языка. Изучение устройства простого предложения позволяет найти в нем фрагменты: словосочетания и синтаксемы. Взаимосвязи следующих друг за другом в речи простых предложений ведут к возникновению более крупных единиц: осложненных и сложных предложений и текстов. Учение о простом предложении в современном теоретическом синтаксисе получило большое развитие. Простое предложение заключает в себе несколько аспектов. Оно представляет языковое выражение мыслительного акта предицирования, то есть приведения в связь мысли о некотором факте действительности (субъект мысли) и мысли о признаке, свойстве, оценке этого факта (предикат мысли). Физиологической основой предицирования является замыкание нервной связи между клетками моз- га, хранящими коды субъекта и предиката мысли. Опору конструкции простого предложения образует структурная схема, которая складывается из словоформ, выражающих субъект и предикат мысли. Структурная схема является означающим для одного предикативного акта, состоявшегося в мозгу говорящего. Одна структурная схема монопредикативна, т. е. является знаком одного предикативного отношения. В речевом акте структурная схема часто распространяется, развертывается в позиционную схему, включающую позиции второстепенных членов предложения. Ряд словоформ, организованный в позиционную схему, представляет собой конкретное высказывание. Члены позиционной схемы являются знаками определенных синтаксических отношений (временных, объектных, причинных и др.). Набор таких отношений, выражаемых конкретной позиционной схемой, называется ее пропозицией. Рассмотрим перечисленные компоненты простого предложения более подробно. Структурная схема простого предложения как элемент синтаксической подсистемы Вычленение в составе простого предложения двух главных членов — подлежащего и сказуемого — традиционно, так же как и определение типа предложения на основе особенностей способа выражения этих главных членов. В современном теоретическом синтаксисе утвердилось положение о том, что тип предложения определяется не только подлежащим и сказуемым, но и другими словоформами, выражающими субъект и предикат мысли. Ср., например, молния ударила в дерево и молнией ударило в дерево; я рад и мне радостно. Нет сомнения, что в этих примерах и подлежащее, и его эквиваленты (молния — молнией; я — мне) обозначают один и тот же субъект мысли. Обозначенный именительным падежом, этот субъект заключает мысль об активном деятеле, обозначенный творительным или дательным и осмысляется как пассивный носитель действия, состояния. Два члена предложения, обозначающие субъект и предикат мысли, находятся в предикативном отношении и образуют структурную схему простого предложения. Обязательны ли два члена в каждой структурной схеме? Сколько членов необходимо и достаточно для структурной схемы? По этим вопросам ведется оживленная дискуссия. В зависимости от ответа синтаксисты по-разному определяют количество и состав структурных схем предложения в данном языке. Мы исходим из признания обязательности двух членов в структурной схеме, хотя обозначение субъекта в конкретном высказывании может отсутствовать, если этот субъект известен говорящим из контекста, ситуации или подсказывается обозначением предиката. В работах Золотовой убедительно показано, что даже в случаях типа Светает, Дождит есть субъект мысли: это то время и природная среда, в которых происходит действие, т. е. (здесь и сейчас) светает, (здесь и сейчас) дождит. Достаточно сдвинуть время действия в прошлое или будущее, как обозначение субъекта мысли словами становится явным: вчера дождило, скоро будет светать и т. д. Предикативное отношение как означаемое структурной схемы предложения Структурная схема служит знаком состоявшегося в мышлении человека акта предикации. Содержание предикативного отношения может быть как угодно разнообразным, неисчерпаемым, как сама познаваемая человеком действительность. Но набор, количество структурных схем ограничено, они обобщают, систематизируют типы предикативных отношений, выражаемых на данном языке. Каждая структурная схема имеет в качестве означаемого свой вид или тип предикативного отношения. Предикативное отношение — это субъективная реальность, оно существует и возникает только в мозгу человека и не существует нигде вне мозга. Предикативное от- ношение может адекватно отражать какие-либо отношения в реальном мире, но может и искажать реальность, сочетать фантастические образы. Структурная схема — это знак только мыслительного акта предицирования, но не той денотативной ситуации, которая входит в предложение через его лексическое наполнение. Структурные схемы обладают национальной спецификой, строятся из имеющихся в языке субъектных и предикатных словоформ частей речи. Виды предикативных отношений по содержанию общечеловечны, это своего рода разные виды логической формы мысли — суждения. Физиологический процесс установления предикативной связи — напряженный творческий акт, движение электрического импульса. В готовом предложении налицо лишь результат этого акта, статичная фотография прошедшего движения мысли. Есть форма афазии, при которой больной теряет способность к предицированию. Он произносит отдельные слова, но не может сочетать их, у него из языковой памяти выпали структурные схемы. А.Р. Лурия рассказывает, что если перед таким больным положить какие-либо мелкие предметы (фишки, пустые карточки, картонные квадратики), то, располагая их друг за другом, больной обретает способность воспроизвести структурную схему, например, сказать: Мальчик читает. Утраченная мыслительная структурная схема заменяется конкретно-чувственной цепочкой предметов. Эти наблюдения позволяют думать, что в мозгу человека структурные схемы существуют в виде линейных последовательностей словоформ. Предикативное отношение и логическое суждение Логическое суждение — классическая форма строения мысли — было открыто Аристотелем на основе анализа простого предложения с подлежащим и сказуемым. Долгое время предложение и понималось как суждение, выраженное словами. Такое понимание отношений между предложением и суждением получило название логицизма, наиболее известными представителями которого были немецкий грамматист Карл Беккер и русский языковед Федор Иванович Буслаев. Новые компоненты предикативного отношения увидели представители психологизма. Немецкие ученые Г. Пауль, Б. Дельбрюк, В. Вундт, русские лингвисты А.А. Потебня, Ф.Ф. Фортунатов показали, что субъект и предикат мысли — это нечто отличное от субъекта и предиката логического суждения, выраженных подлежащим и сказуемым. Например, в предложении Сегодня мы поговорим о равнобедренных треугольниках предикатом мысли будет равнобедренные треугольники, а не поговорим. Представители психологизма обратили внимание на то, что в предложении выражается не только логическая мысль, но и чувство, воля человека, что предложения различаются собственно языковыми категориями, такими, например, как категории времени, наклонения, лица и др. Академик Алексей Александрович Шахматов собрал большой фактический материал, продемонстрировавший существование так называемых односоставных предложений, структурная схема которых не отвечает классической подлежащно-сказуемостной схеме (Ни шагу! Воды! Будет вам! Где там! Вон! Вот-те и на! и др.). Такие предложения наглядно свидетельствуют о невозможности отождествления простого предложения с логическим суждением, а субъекта и предиката мысли с подлежащим и сказуемым. Психологизм значительно углубил понимание семантики предложения, поставив вопросы о множественности способов выражения субъекта и предиката мысли, о возможности обойтись без словесного выражения субъекта или предиката мысли в предложении. Был поставлен вопрос и об отсутствии прямой связи между логическим суждением и содержанием вопросительных и побудительных предложений, в которых ничего не утверждается и не отрицается. Таким образом, критика логистической трактовки связи семантики простого предложения и логического суждения привела к выявлению следующих основных расхождений между содержанием предложения и устройством логического суждения. 1. Логическое суждение не обнаруживается в содержании вопросительных и побудительных предложений. 2. Нет прямых соответствий между членами логического суждения и членами од 3. Не существует жесткой связи между субъектом и предикатом мысли, с одной Обсуждение названных противоречий привело синтаксистов к выводу, что логическое суждение содержится в семантике предложения, но не исчерпывает ее. Предикативное отношение не обязательно сводится к утверждению или отрицанию связи между субъектом и предикатом мысли, оно может быть и более сложным. Вопрос и побуждение содержат в себе несколько суждений. Прежде чем попросить «Закрой окно», надо установить, что окно открыто, что его пора закрыть, что говорящему почему-либо нельзя или неудобно это сделать, а другой человек может это сделать легко и т. д. Вопрос — это сложная форма мысли, отражающая познавательный поиск, присущий мышлению человека. Формулирование вопроса требует оперирования серией суждений. Чтобы спросить: «Ты пойдешь в кино?», необходимо иметь предварительное знание, состоящее из ряда суждений, например таких: собеседник обычно ходит в кино, он имел намерение это сделать, есть возможность пойти в кино и т. п. Если вопрос задан без учета этих или подобных предварительных знаний, то собеседник будет вправе на вопрос ответить вопросом: «С чего ты взял, что я собираюсь пойти в кино?». Сложная логическая природа вопроса и побуждения еще не вполне прояснена, однако логические суждения не исключаются из содержания предикативных отношений, заключенных в вопросе и побуждении, поскольку они входят в него как составляющие. Вопрос о содержании предикативных отношений в односоставных предложениях был на большом материале убедительно разъяснен российским синтаксистом Верой Васильевной Бабайцевой. Она показала, что предложение не может существовать без обозначения предиката мысли. Все, что сообщается, высказывается исключительно во имя предиката мысли. Субъект мысли очень часто представлен наглядно: это может быть общее для участников разговора место и время, предмет, который находится перед глазами разговаривающих, событие, которого все участники разговора одинаково ожидают и мн. др. Предложения Молодец! Чепуха! Прелесть! несут предикативные оценки некоторой известной ситуации, одинаково воспринимаемой всеми собеседниками. Футболист забил гол — Молодец! Прослушали утомительное нравоучение, не идущее к делу — Чепуха! Рассматриваем картинки в новой детской книжке — Прелесть! В этих случаях именно ситуация является субъектом мысли, но она не получает словесного обозначения. Тем самым существование односоставных предложений не отменяет нашего исходного положения о принципиальной двусоставности структурной схемы и двучлен-ности предикативного отношения. Субъектив и предикатив могут быть связаны третьей словоформой, обозначающей вид отношения между ними. В таких случаях структурная схема оказывается трехчленной. Бывают и четырехкомпонентные структурные схемы простого предложения, но их очень мало. Идея об отсутствии прямой жесткой связи между субъектом и предикатом мысли и конкретными членами предложения нашла реализацию в учении чешского лингвиста Матезиуса о коммуникативной перспективе предложения. Это учение известно также под названием учения об актуальном членении предложения. В конкретных высказываниях говорящие специальными средствами — интонацией, частицами и порядком слов — обязательно обозначают наиболее важную информацию, которая, как правило, составляет содержание предиката мысли. Эта часть высказывания получила название режа, а часть высказывания, обозначающая субъект мысли, название тема. Структурная схема предложения не коррелирует с темой и ремой высказывания. Одна и та же структурная схема может быть использована для разных последовательностей тем и рем: Поезд пришел и Пришел поезд. Поэтому изучение структур- ных схем и заключенных в них логических суждений выполняется независимо от соотношения с членением высказывания на тему и рему. Логическое суждение связано со структурной схемой простого предложения и составляет основу предикативного отношения, знаком которого эта схема является. Возможность выражать в конкретных высказываниях тему и рему возникает благодаря сцеплению высказываний в тексте и является категорией текста, а не системы языка. Замеченный представителями психологизма факт расхождения между темой / ремой высказывания и членами логического суждения привел к развитию нового направления в синтаксической науке — коммуникативного синтаксиса, к теории текста. Однако этот факт никак не отменяет самостоятельной значимости изучения структурных схем простого предложения в их отношении к членам логического суждения. Структурная схема — категория системы языка, знак предикативного отношения, включающего субъект и предикат мысли. В составе текста структурные схемы могут входить в сложные взаимодействия друг с другом, менять свои функции, но это уже план речи, план функционирования элементов и структур системы языка. В системе языка структурная схема простого предложения является микроструктурой. Благодаря ей простое предложение выступает как знак предикативного отношения, в основе которого лежит логическое суждение. Семантический анализ предикативного отношения Содержание логического суждения исчерпывается наличием утверждения или отрицания некоторого предиката по отношению к некоторому субъекту. Содержание, которое способны передавать разные структурные схемы простого предложения, гораздо богаче. Академик Виноградов различал в предикативном отношении категории модальности, времени и лица. По особенностям этих категорий выделяют так называемые личные и безличные предложения, повествовательные и побудительные, ряд других. Удельный вес выделенных Виноградовым категорий, как показали дальнейшие исследования советских синтаксистов, в семантике предикативного отношения неодинаков. Наталья Юльевна Шведова показала, что предикативность может выражаться и без категории лица. Тимофей Петрович Ломтев отметил, что и категория времени не обязательна для всех высказываний. Несомненно, что самая важная для предикативности категория —- это категория модальности, выражение отношения говорящего к тому, что он говорит: считает ли он то, что говорит, реальным, нереальным, желаемым, возможным, необходимым и т. д. Предикативность может быть сведена к модальности, без модальности нет предикативного отношения, которое модально по своей природе. Швейцарский лингвист Шарль Балли называл модальность душой предложения. От модальности зависят все другие категории предикативности. Модальность реальности предопределяет отнесенность содержания предложения к тому или иному времени (прошедшему, настоящему, будущему); модальность нереальности вневременная; позиция говорящего определяет выражение категории лица в предикативном отношении и т. д. Типов и видов модального отношения говорящего к действительности очень много, но морфологическое закрепление получили лишь некоторые из них, представленные в системе языка категориями наклонений глагола. Категория времени в индоевропейских языках морфологически различается только у глаголов изъявительного наклонения. Но значение времени в категории предикативности может быть выражено не только морфологическими средствами. Оно передается порядком следования высказываний, лексическими обозначениями отрезков времени и др. Подчиненное положение категории времени по отношению к категории модальности представляется очевидным. Категория лица выражается с помощью местоимений я, ты, он и получает морфологическое закрепление в личных формах глагола читаю, читаешь, читает. Она определяет позицию говорящего по отношению к описываемой ситуации. В описании некоторых ситуации указание на лицо несущественно, в других случаях лицо вполне определенно понимается и без словесного указания. Эти различия выражают разные структурные схемы: неопределенно-личные, безличные и т. д. Категория лица также подчинена категории модальности, а ее реализация в предикативном отношении необязательна. Модель системы синтаксических структур будет выглядеть так или иначе в зависимости от того, сколько и каких структурных схем выделяет синтаксист и какие семантические признаки он считает системообразующими. К настоящему времени предложено несколько таких моделей. Наиболее известны парадигмы Н.Ю. Шведовой (Грамматика современного русского языка. М., 1970) и В.А. Белошапковой (Современный русский язык. Синтаксис. М., 1977). Приведем в качестве иллюстрации модель Т.П. Ломтева. Эта модель представляет оппозиции схем, в которых может выступать одно и то же высказывание при замене семы действительность на сему страдательность, семы личность на сему безличность, семы повествовательность на сему необходимость и при смене форм времени глагола:
Нам представляется возможным предложить модель, элементами которой выступают структурные схемы, являющиеся знаками обобщенных смыслов (синтаксических концептов). Основные из них: кто/что есть (где) — схема бытия объекта; кого/ чего нет (где) — схема небытия объекта; кто действует чем — схема инобытия объекта; кто/что есть какой/какое — схема бытия признака объекта; кто идет куда /откуда — схема перемещения агенса; кто делает что — схема воздействия агенса на объект; кому есть каково — схема претерпевания состояния пациенсом. Каждая из этих схем находится в ядре своего функционально-семантического поля. На периферии поля находятся варианты ядерной схемы, выражающие тот же смысл. По периферии отдельные поля пересекаются друг с другом. Например, в поле КТО ДЕЛАЕТ ЧТО находится и схема КТО НЕ ДЕЛАЕТ ЧЕГО. По семе небытие она взаимодействует с полем КОГО НЕТ ГДЕ. В поле ЧТО ЕСТЬ ГДЕ находится и вариант У КОГО ЕСТЬ ЧТО. Он взаимодействует со схемой КТО ИМЕЕТ ЧТО, находящейся в поле КТО ДЕЛАЕТ ЧТО. В учебном пособии нет возможности представлять эту модель полностью — ее описание займет слишком много места. На примере краткой характеристики этой модели мы хотим показать, что блок синтаксических структур в системе языка суще- ствует и его устройство подчиняется тем же отношениям вариантности, синонимии, полисемии, омонимии, производности, которые мы подробно рассматривали на примере словоформ. Полевая модель системы языка «работает» и для представления системы синтаксических структур. Позиционная схема высказывания В реальных высказываниях помимо структурной схемы, образуемой главными членами предложения, участвуют разнообразные распространители, которые в традиционной грамматике описываются как второстепенные члены предложения (дополнения, обстоятельства и определения). Распространители называют участников ситуации (актанты) и обстоятельства, в которых данная ситуация развертывается (ситу анты). Вместе с главными членами актанты и ситуанты образуют позиционную схему высказывания. Определения всегда относятся к какому-нибудь из членов позиционной схемы и своей позиции в ней не имеют. Почти в каждом высказывании актанты и ситуанты представлены в разном количестве и разном составе, хотя их позиции постоянно воспроизводятся, отличаются высокой стабильностью. Разнообразие словоформ, выступающих в позициях актантов и ситуантов, которое возрастает благодаря определениям, часто сопровождающим эти словоформы, бесконечная вариантность выражаемых ими отношений, вносимая лексическим наполнением, порождали неудовлетворенность теорией членов предложения, поскольку она описывает меньше позиций, чем их можно найти в конкретных высказываниях. Вариант учения об устройстве позиционной схемы высказывания предложил французский синтаксист Люсьен Теньер. Он считал, что в предложении один главный член — сказуемое, а все остальные члены зависимы и делятся на актанты — левые (подлежащее) и правые (дополнения) — и ситуанты. Его модель несколько отличается от традиционной. Американские дескриптивисты попытались обойтись без теории членов предложения вообще. Анализ высказываний они проводили по методу непосредственно составляющих, последовательно деля высказывание, а потом и его составляющие на две части. Их модель называется деревом непосредственно составляющих. Своеобразие каждого из отмеченных подходов проиллюстрируем на примере грамматического разбора одного и того же предложения с позиций разных грамматических концепций. Синие 1 сумерки спускались 3 на лес Традиционная позиционная схема
1 (4, 5)
Схема Теньера
(4, 5) Дерево непосредственно составляющих
1 2 3 4 5 Анализ в традиционной грамматике и в грамматике Теньера основан на членах предложения (позициях), в грамматике непосредственно составляющих — на словоформах. Традиционная и теньеровская грамматики дифференцируют типы связей между словоформами. У Теньера отмечено подчинение разных степеней и ненаправленная связь служебного слова с самостоятельным. В традиционной грамматике отмечается взаимозависимость, зависимость и направленная связь служебного и самостоятельного слов. В грамматике непосредственно составляющих связи не дифференцируются, они только констатируются. Грамматика непосредственно составляющих создавалась для нужд машинного перевода. Но она оказалась приложимой только к неосложненным предложениям. Предложения с несколькими сказуемыми, с другими осложняющими оборотами вторичной предикации не могут быть последовательно разложены на две составляющие. В конкретных высказываниях анализируемых текстов, неизбежны разнообразные пересечения составляющих, которые делают невозможным строго последовательное разсоставляющих, которое получается при разборе следующего предложения: Обзаводиться
птенцами эта
О
О голубей не торопится
О
Пунктирная линия в дереве соединяет составляющие, разорванные другими составляющими. Непрерывного ветвления в дереве этого предложения не получается. Грамматика непосредственно составляющих, возможно, отражает процессы порождения высказываний в мозгу говорящего. Но для анализа позиционной схемы готового высказывания из конкретного текста она оказывается во многих случаях неприменимой. Из сравнения традиционной и теньеровской схем видно, что традиционная грамматика богаче, она дифференцирует больше связей между словоформами и показывает более реалистичную, на наш взгляд, иерархию позиций в позиционной схеме высказывания. Эта иерархия отвечает принятой нами мысли об обязательной дву-членности структурной схемы высказывания. Конкретная позиционная схема монтируется из имеющихся в синтаксической подсистеме языка позиций. Например, в высказывании Ночью над крымским побережьем пролетел шторм ураганной силы находим такие позиции: обстоятельство времени, обстоятельство места, сказуемое, подлежащее с определениями. Словоформы, которые обслуживают имеющиеся в высказывании позиции, вступают друг с другом в синтаксические связи по законам синтаксической сочетаемости конкретного языка, по таким, как согласование, управление, примыкание, координация, соположение и т. п. Только в традиционной грамматике разработано учение об однородных членах простого предложения, введение которых не изменяет числа позиций в схеме, но расширяет какую-то позицию (однородные подлежащие, однородные дополнения, обстоятельства, уточняющие обстоятельства места, времени и т. д.). Только в традиционной грамматике разработано учение об осложнении простого предложения однородными сказуемыми, полупредикативными оборотами разного типа (деепричастными, причастными, инфинитивными и т. п.). Существование позиционной схемы в основе высказывания особенно ясно осознается при восприятии речи. Чтобы понять высказывание, слушающий должен понять, что с чем связано. Возможность двойного понимания схемы крайне затрудняет восприятие сказанного. Белорусский синтаксист Борис Юстинович Норман рассказы- вает, что в ходе эксперимента слушающий прежде всего старается приписать первой услышанной словоформе позицию главного члена позиционной схемы. Например, в высказывании Больной запрещено подниматься с постели слушающий сначала определяет словоформу больной как форму именительного падежа и лишь в конце фразы осознает, что это дательный падеж. Нарушение «ожидания» слушающего создает задержку понимания. Невоспроизводимость, бесконечная варьируемость позиционных схем высказывания свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что эти схемы монтируются в процессе речи, готовые позиционные схемы в системе языка не заложены, а есть только структурные схемы и парадигмы словоформ, обслуживающих ту или иную позицию в высказывании. Пропозиция как означаемое позиционной схемы высказывания Позиционная схема состоит из языковых знаков — словоформ или их аналитических эквивалентов. Каждая словоформа означает языковую семантику высокого уровня абстрагирования, например: деятель, место действия, цель действия, объект действия, орудие действия и т. п. Эти семантические категории в той последовательности и в том наборе, в каком они оказались в конкретном высказывании, образуют его пропозицию. Пропозиция является означаемым конкретной позиционной схемы. В пропозиции отражается денотативная ситуация, о которой идет речь. Для наглядности изображения пропозиции синтаксисты разрабатывают символику, описывающую компоненты пропозиции. Например, время — temp, место — Loc, деятель — agens, действие — act, объект — obj, орудие — instr, бытие — exist, начало — incep и т. д. Пропозицию высказывания Я сошел вниз к реке можно записать так: agens act loc. Его позиционная схема: подлежащее — сказуемое — обстоятельство места и уточняющее обстоятельство места. В рассмотренном высказывании возможно осложнение пропозиции вторичной предикацией. Введем в него, например, обстоятельство времени: Утром я сошел вниз к реке. Это обстоятельство может быть развернуто в структурную схему: когда наступило утро. Пропозиция такого высказывания имеет вид:
loc
exist-temp Получается, что за одним рядом семантических компонентов открывается другой, более глубокий, не все позиции которого представлены словоформами в высказывании. Существование таких членов в позиционной схеме высказывания нашло отражение в учении о детерминирующих членах предложения, выдвинутом чешскими лингвистами, а в нашей стране — Н. Ю. Шведовой. Более очевидно многоуровневое устройство пропозиции в так называемых осложненных предложениях. Рассмотрим, например, высказывание с обособленными причастиями.
Измученные, уставшие, охотники возвращались домой
agens act agens act
охотники измучились охотники устали Выявление таких многоуровневых пропозиций дало основание создателю генеративной грамматики американскому лингвисту Ноаму Хомскому выдвинуть понятие о глубинных и поверхностных синтаксических структурах. Глубинная структура лежит в плане содержания — это пропозиция, поверхностная структура — это позиционная схема высказывания. Одна глубинная структура может соответствовать нескольким поверхностным. Например, рассмотренное выше высказывание можно изменить: Охотники, измучившись и устав, возвращались домой; Охотники измучились, устали и возвращались домой. Пропозиция высказывания при этом не изменится. Пропозиция состоит из мысленных образов внешнего мира, обобщенных до уровня понятийных классов: место, время, причина, действие, способ действия и т. п. Пропозиция и ее компоненты в настоящее время активно изучаются синтаксистами. Как вытекает из вышесказанного, предложение оказывается очень сложной языковой единицей, связанной с действительностью, мышлением и состоящей из многих компонентов. Представим графическую модель этой связи. Реальная действительность - - - - - - - - - - - - - - - Уровень мышления (смыслы)
- - - - - - - - - - - - - - Уровень языковой семантики
|
2 3
●
● ●
●
О
О
О О
О
О
О
О О О
temp
incep
