Символическая игра

Символическую игру ученые наиболее тесно связывают с ранним когнитивным развитием. Самые простые формы символической игры можно наблюдать у ребенка начиная приблизительно с конца первого года жизни. Неожиданно возникающая у детей способность «притворяться», по-видимому, универсальна и в самом начале направляется ребенком на самого себя (Fein, 1981 ). Например, младенцы могут изображать, что они расчесываются, используя игрушечную расческу или гребень; понарошку «пить» из бутылочки или чашки; разговаривать, держа у уха трубку игрушечного телефона. Хотя такие, сфокусированные на играющем, формы символической игры и появляются у младенца к 12 месяцам, этот вид игры — не основной для ребенка первого года жизни.

К тому же ранняя символическая игра обособленна; социальная игра такого рода развивается после одного года (Howes & Matheson, 1992; Howes, Unger, & Seidner, 1989).

Сначала это существенное изменение символической функции мимолетно и затрагивает небольшую часть игрового времени (Vondra & Belsky, 1989). Однако, происходя в компании сверстников, подобные символические акты придают игре социальный характер. Социальная символическая активность начинается с визуального контакта с партнером, но она не всегда вызывает ответную реакцию. Например, когда один ребенок, поддерживая контакт глазами с другим ребенком, притворяется, что он пьет из чашки, это действие до пятнадцати или шестнадцати месяцев не вызывает реципрокную имитацию. В период от пятнадцати до двадцати месяцев дети начинают подражать друг другу, сохраняя при этом зрительный контакт. Например, две девочки играют рядом, и поглядывая друг на друга, укачивают кукол, кормят их из бутылочки или укладывают в коляску. В возрасте примерно от двадцати до двадцати четырех месяцев они добавляют к этим действиям такие социальные интеракции, как обмен улыбками и вокализациями, или предлагают друг другу своих кукол. В период между двумя и двумя с половиной годами дети могут участвовать в игре общей тематикой, не координируя, однако, при этом свои действия. Например, две девочки идут в магазин с тележками, куклами и сумочками, но при этом каждая играет как бы независимо. Они осознают, что их поведение соответствует определенной теме, но на данном этапе участники способны лишь выбрать эту тему; им еще не под силу договориться о том, как их конкретные действия будут определять течение игры. В период от тридцати до тридцати шести месяцев окончательно формируется социальная символическая игра, частью которой становится принятие ролей (Howes, Unger, & Seidner, 1989).

По мере развития символической игры меняются способы использования предметов. Например, в индивидуальной игре с символическими действиями, направленными на себя, дети могут использовать кусок ткани, делая вид, что вытирают лицо после умывания. Постепенно применение символической функции распространяется и на другие предметы или людей. Например, ребенок уже вытирает лицо кукле или маме. К концу второго года жизни дети с успехом наделяют ролями кукол, которые становятся активными участниками символической игры. В этом возрасте ребенок, например, уже вполне может кормить куклу воображаемой едой на воображаемом дне рождения. В течение третьего года игра становится детальней и разработанней, дети играют с куклами и другими предметами, включая их в более длительные сценарии, как правило, на знакомые домашние темы (Hughes, 1991).

Также по мере развития символической игры дети учатся сочетать простые паттерны действий. Как и в случае с предметной игрой, в символической игре при прохождении через сенсомоторный период развития ребенок комбинирует отдельные действия или целые последовательности действий, совершенствуя тем самым игру в воображаемом поле. Например, сначала ребенок только причесывает куклу, затем причесывает и умывает ее, а затем причесывает, умывает и одевает (Hughes, 1991).

В период между тремя и четырьмя годами дети начинают воспроизводить использование одних и тех же или подобных предметов в качестве актеров в упорядоченных игровых последовательностях. Например, ребенок играет в кукольную вечеринку, на которую кукла вначале собирается, затем отправляется туда на машине со своими подругами-куклами, и там они едят и танцуют, после чего возвращаются домой. В некоторых исследованиях была выявлена связь между способностью ребенка выстраивать в цепочку символические действия и развитием языка. Например, дети, пользующиеся в речи предложениями из двух слов, как правило, могут связать и два символических действия (Fensen, 1984).

Развитию ранней символической игры способствует наличие реалистичного реквизита. Дети охотнее играют с реалистичным игрушечным телефоном, чем деревянным бруском, по форме отдаленно напоминающим телефон. По мере взросления в игру начинают включаться менее реалистичные замещающие предметы, — и к трем годам дети, как правило, уже их предпочитают. Например, они могут использовать кусочек материи в качестве подушки. Двухлетний ребенок будет испытывать трудности, применяя вместо подушки, скажем, ботинок, ведь ботинки нужны для ног! А между тремя и четырьмя годами дети с готовностью играют даже с нетрадиционными, вступающими при игровом использовании в прямое противоречие с правилами реального мира, замещающими предметами (Bretherton & Beeghly, 1989).