Глава 5. Отослав Логана, я долго лежу в постели, уставясь в потолок и думая о том, где на своем жизненном пути свернула не туда

 

Отослав Логана, я долго лежу в постели, уставясь в потолок и думая о том, где на своем жизненном пути свернула не туда, чтобы угодить в такое безумное положение. Когда же мне удается забыться неспокойным сном, мне снится Логан — живой. Мы в школьном холле, людские толпы как рассерженные пчелы роятся вокруг, бросая на нас злые взгляды. Мы же просто стоим там, в разных концах холла, не сводя друг с друга глаз. К Логану сзади подходит кто-то в черной толстовке с капюшоном на голове, поднимает огромный нож и раз за разом вонзает в его спину. Я кричу, но изо рта не выходит ни звука. Логан даже не морщится, хотя его кровь хлещет на шкафчики позади. Люди вокруг останавливаются, отворачиваются от меня и в ледяном молчании смотрят, как Логан окровавленной грудой падает на пол. Я снова кричу, но совершенно не могу пошевелиться. Когда лица поворачиваются ко мне, я вижу, что все они заляпаны кровью.

Я резко, вздрогнув всем телом, пробуждаюсь и чуть не падаю с кровати. Один и тот же сон три раза за ночь. И каждый раз я просыпаюсь раскрасневшаяся, в поту, с бешено колотящимся о грудную клетку сердцем. Я хлопаю рукой по воющему будильнику — он замолкает, но его звук все еще вибрирует у меня в голове. Я встаю и со стоном зажмуриваюсь. Интересно, с похмелья так же себя чувствуешь?

— С добрым утром, соня.

Испуганно вскрикнув, я падаю назад и приземляюсь на задницу.

— Ради бога, блин, не делай так больше, — выдавливаю я наконец.

Надо мной посмеиваясь стоит Логан. Он протягивает руку, словно собираясь помочь мне встать.

— Ты серьезно? — выгибаю я бровь на этот его жест.

— Ах да, я и забыл. — Пожав плечами, он опускает руку и отходит от меня.

Я поднимаюсь, а Логан усаживается в мое кресло.

— Тебе снился я? Ты во сне все время повторяла мое имя.

— Как давно ты тут торчишь? — обвинительным тоном спрашиваю я, сузив глаза.

— Достаточно, — отмахивается он. — Мне скучно. И больше некуда пойти.

— Сталкер. — Я поворачиваюсь к нему спиной и открываю шкаф.

— Ты должна бы быть польщена. Я ведь сейчас могу за кем угодно подсматривать. За разными клевыми людьми.

Зевнув, я снимаю с вешалок темные джинсы и мягкую серую футболку.

— Угу. Мне так повезло. Подумать только: вместо того, чтобы сейчас невидимкой молчаливо зависать в особняке Хью Хефнера «Playboy Mansion», ты достаешь меня, тем самым раньше времени вгоняя в гроб!

Я подпрыгиваю от внезапного стука в дверь. В комнату заглядывает мама.

— Что ты делаешь? — Осмотревшись, она открывает дверь пошире и проверяет, нет ли за ней кого. — Мне послышалось, что ты с кем-то говорила.

Я вздыхаю.

— Нет, мам. Я просто… повторяла свою роль. Карлос заставляет меня принять участие в пробах к «Унесенным ветром».

Ложь дается мне неожиданно легко. Мне, наверное, хватит пальцев на одной руке, чтобы посчитать, сколько раз я лгала своей маме, если конечно не брать в расчет те разы, когда она спрашивала, как у меня дела, и я ей отвечала: «Хорошо, мам. Все замечательно» — эту ложь я уже сказала не меньше тысячи раз.

Она отвечает мне слабой полуулыбкой — то ли не поверила мне, то ли слишком устала. Последние месяцы она работает и по две, и по три смены подряд. И я знаю, почему. Когда ничем не занят, приходит боль. Со мной тоже такое бывает. Может быть, поэтому я и согласилась помогать Логану. Может быть, мне просто нужно на что-то отвлечься.

Мама заходит в комнату и неловко обнимает меня. Я пытаюсь обнять ее в ответ, но в одной руке все еще держу одежду.

— Ты в порядке? — спрашивает она, убирая прядь волос с моего лица.

— Конечно, мам. Все хорошо.

Кивнув, она делает шаг назад.

— Уже купила все к школе?

— Сегодня собираюсь позвать Карлоса за покупками.

Ее глаза загораются, и я отворачиваюсь. Она обожает Карлоса. А кто нет?

— Вы уж повеселитесь. Я собираюсь приготовить десерт на сегодняшнее барбекю для персонала. Хочешь пойти со мной?

Она не может меня видеть, и я хмурю брови. Я лучше буду голой прыгать через раскаленные угли, чем хотя бы пять минут проведу с ее коллегами. Перспектива получить вилкой в глаз кажется мне более заманчивой, чем барбекю в компании со сплетничающими медсестрами, грубыми санитарками и ординатором доктором Такером, который прямо на глазах своей бедной жены пускает слюни по моей маме.

— По-моему, Карлос хочет сегодня посетить вечер поэзии в «Чайной комнате».

Еще одна ложь. Ого! Я сегодня в ударе.

— Эй, твоя мама хочет провести время с тобой. Ты должна пойти, — влезает Логан.

Сжав зубы, я игнорирую его.

— О, ну хорошо. Тогда увидимся завтра, когда я закончу смену.

Я киваю, не оборачиваясь. Мама выходит и закрывает за собой дверь.

— Знаешь, если ты завтра умрешь, и это будут твои последние слова, сказанные ей, то чувствовать ты себя будешь дерьмово. Поверь мне, я знаю, что говорю.

— Значит, так. Слушай правила игры. Первое — не пялиться как извращенец на меня, пока я сплю. И второе — не пытаться вызвать у меня чувство вины по отношению к маме или кому-либо еще. Оставь попытки наставить меня на пусть истинный, мой немертвый специалист по лайф-коучингу. Ясно?

Логан кивает. Развернувшись на пятках, и я иду в ванную. Мне нужно принять душ и на пять минут избавиться от говорящих у меня в голове людей — живых и мертвых.

 

* * *

 

Я одеваюсь в ванной — чего не делаю никогда, — потому что не хочу, чтобы мой приятель-извращенец подглядывал за мной. Я и так прекрасно знаю, что чересчур высока и худа, чтобы еще выслушивать по этому поводу какие-либо комментарии. Мама говорит, что у меня хорошие гены, я же говорю, что я плоская как доска. И давайте смотреть правде в глаза, отсутствие груди в старших классах — это физический недостаток. Одевшись, высушив и пригладив утюжком свои длинные каштановые волосы, я возвращаюсь в комнату. Логан стоит, глядя в окно.

— Что-то интересное там нашел? — спрашиваю я, вешая влажное желтое полотенце на спинку стула.

Логан не оборачивается.

— Мне просто скучно. Никогда бы не подумал, что быть мертвым так ужасно скучно. — Он тяжко вздыхает и ссутуливается. — Но все могло быть гораздо хуже.

— Хуже того, что ты мертвый?

Он пристально смотрит на меня через плечо своими синими глазами.

— Я мог быть мертвым и одиноким. По крайней мере, у меня есть ты.

Чувствуя, что краснею, я передергиваю плечами.

— Угу, я уверена, что ты умер, чтобы потусоваться со мной. — Я выдавливаю смешок.

— Я серьезно, Зои.

Он поворачивается, медленно идет ко мне и останавливается всего лишь в нескольких дюймах. У меня замирает сердце. Даже мертвый, он самый красивый парень из всех, кого я когда-либо видела. Прямой нос, красивый изгиб скул, широкие плечи, русые волосы, растрепанные в таком художественном беспорядке, который можно увидеть только у кинозвезд.

— Если бы я не мог поговорить с тобой, если бы ты не могла видеть меня, то я бы уже давно сошел с ума.

Логан протягивает руку, и на какой-то невероятный миг, на одно биение сердца, я думаю, что он сейчас коснется моего лица. Но Логан роняет руку, и уголок его губ слегка изгибается. Тогда-то я и осознаю, что застыла как идиотка.

— Может, мне стоит открыть свое дело? Зои Рид, — я вожу перед своим лицом руками, — психотерапевт для мертвых.

— Визитки, кстати, можно украсить гробами.

— А моим слоганом будет… — я щелкаю пальцами: — «То, что вы мертвы, еще не значит, что вы в своем уме».

Логан смеется, и его смех прохладным ветерком проходит по комнате и моей коже. Поежившись, я достаю из шкаф джинсовый пиджак.

— Что у нас на повестке дня, Генерал?

Логан указывает на мой мобильный.

— Сначала напиши Карлосу, чтобы он пошел с тобой за покупками.

— Так точно, сэр, — встав, салютую я ему.

Я пишу смс-ку, а Логан подходит к моему шкафу и начинает в нем рыться.

— Карлос прав в одном — ты входишь в зону боевых действий. И поэтому тебе нужен подходящий боевой прикид.

— Ооо, кожа и туфли на «шпильках»?

Он, хмурясь, глядит на меня через плечо.

— Смысл в том, чтобы ты не была похожа на…

— Себя?

— На девушку, которая может разорвать тебя на части, если ты с ней рискнешь поздороваться.

Я кладу руку на бедро.

— Значит, никакой кожи.

— Это точно. Я подумываю о чем-то женственном. О платье.

А, ну конечно. Выбрал то единственное, чего у меня в шкафу нет.

Мобильный вибрирует в руке.

— Ладно. Карлос «за», и судя по куче смайликов в тексте слегка этим взбудоражен.

Телефон снова вибрирует.

— Он хочет отвезти меня в «Потомак Миллс», где дизайнерские вещи.

— И?

— Чем я буду оплачивать дорогие шмотки? Красивыми глазками?

Логан хмурится. Глубоко вздохнув, я иду к комоду и выдвигаю верхний ящик. Сдвинув нижнее белье, я достаю черный бумажник.

— Вот не хотела я этого делать. — Я раскрываю его и вынимаю одинокую карточку.

— Что это?

— Моя дебетовая карточка с деньгами на университет. — Я крепко сжимаю ее. Мое маленькое наследство — страховая выплата после смерти отца. До этого дня я ни пенни с нее не потратила. Эти деньги всегда казались мне какими-то кровавыми.

— Тебе их хватит? — спрашивает Логан.

Я прожигаю его взглядом.

— Ты будешь моим должником, Логан. Большим-пребольшим должником. Чтобы дал там наверху обо мне охренительно хорошие рекомендации! Я не шучу.

— Договорились, — ухмыляется он.

Через двадцать минут приезжает и сигналит мне с подъездной дорожки Карлос. Когда я выхожу за дверь, мамы уже в доме нет. Она, наверное, пошла в магазин за продуктами к своему знаменитому пирогу с ревенем.

— Привет, Зои, — слишком радостно для столь утреннего часа встречает меня Карлос. Он протягивает мне высокий бумажный стакан с кофе, который я с благодарностью принимаю у него.

На заднем сидении объявляется Логан. Я вздыхаю. Я не хотела, чтобы он ехал с нами, но он ни в какую не согласился остаться. Очевидно, мертвому ему действительно скучно донельзя. Я даже предложила ему развеяться в девчачьей раздевалке при спортивном зале, но он все равно решительно отказался, приклеившись ко мне. Я надеялась лишь на то, что не забудусь и не начну болтать «сама с собой» при не видящем и не слышащем Логана Карлосе.

Дорога из нашего городка до Аутлет Молл в «Потомак Миллс» неблизкая, и Карлос весь путь трещит без умолку. По большей части о своем предстоящем свидании, первом после фиаско, которое потерпел в десятом классе с квотербеком, не желавшем признаваться всем в своей ориентации. Я пытаюсь выказывать заинтересованность и всячески ободрять его, одновременно не обращая внимания на подпевающего радио во всю глотку Логана.

Пошарив в сумочке, я нахожу пузырек с таблетками и засовываю две в рот.

— Прости, у тебя от меня мигрень, милая? — спрашивает Карлос, поглаживая меня по колену.

— Это не от тебя, — честно отвечаю я, улыбаясь.

Логан фыркает сзади и, наклонившись вперед, вклинивается головой между нами.

— Считай, что это расплата за все те гадости, что ты наговорила мне за последние дни.

Я лишь вздыхаю.

— Куда сначала? — спрашивает Карлос, припарковавшись на стоянке.

Понятия не имею. Тут не меньше пяти десятка магазинов, и все они — модные бутики, о которых я никогда и не слышала.

— Пойдем слева направо? — слабо предлагаю я.

Карлос качает головой.

— Нет. Скажи мне, что ты хочешь купить.

Логан громко поет мне в ухо, но я его игнорирую.

— Мне нужно что-то, — я замолкаю, ожидая, когда Логан заткнется, потом продолжаю: — женственное.

На секунду мне кажется, что Карлос сейчас уписается от восторга. Он обходит машину и обнимает меня так, что, кажется, переломает все косточки.

Я похлопываю его по спине, и он выпускает меня из своих медвежьих объятий.

— За что это мне? — удивляюсь я.

Он вытирает с глаз воображаемую слезу.

— Моя детка взрослеет.

Я шлепаю его по руке.

— Я серьезно, Зои. Я целых три года жду, когда ты начнешь одеваться как девушка.

Я закатываю глаза и выхожу из машины.

— Что ж, твои ожидания окончены.

Я вижу, что Логан вылезает из машины позади меня, и захлопываю дверцу. Он смотрит на меня: половина его тела все еще находится в машине, половина — свисает из нее.

— Эй, это не очень-то мило с твоей стороны.

Я улыбаюсь. Карлос подхватывает меня под руку и ведет в первый бутик.

Три часа и восемьсот долларов спустя у меня столько пакетов, что в одиночку я их донести не смогу, и все же Карлос настаивает на том, чтобы мы заглянули в еще один магазин. Уставшая, с ощущением, что уже прожгла дыру в бедной дебетовой карточке, я протестую, но он надувает губки и делает щенячьи глазки, и я сдаюсь.

— Да дай ему повеселиться, — советует Логан.

— А я что делаю, — бормочу я себе под нос, когда мы заходим в очередной бутик. И тут мы все трое встаем как вкопанные. На другом конце, на вешалке возле примерочной, висит самое красивое платье, которое я когда-либо видела.

Карлос хватает меня за руку и указывает на него.

— Это!

Я сую ему пакеты. Продавец-консультант, увидев количество покупок из других магазинов, больше чем счастлива помочь и тут же провожает меня в примерочную. На мне платье выглядит даже лучше, если это вообще возможно. Оно красное, открытое, на бретельках, спадающее от талии изящными складками. По краю подола, доходящего до середины бедер, идет тонкий рисунок. От платья веет духом 1950-х годов, но при этом оно не кажется костюмированным. Глядя на себя в зеркало я впервые вижу, почему Карлос считает меня красивой. Я собираю свои длинные волосы и, убрав их назад, поднимаю наверх. Идеально. Вот он, мой боевой наряд.

И я чувствую, что готова к битве.

— Я хочу посмотреть на тебя, — скулит снаружи Карлос.

Не в силах больше ждать, нетерпеливый Логан просовывает голову через дверь, и я от неожиданности подпрыгиваю.

— Вау, — говорит он, оглядывая меня так, что от его взгляда у меня кровь приливает к щекам.

— Вон из примерочной, извращенец, — шепчу я и выхожу показаться Карлосу.

Он с гордостью улыбается и показывает рукой, чтобы я покрутилась.

— Потрясающе. Ты потрясающа.

— Это хорошо, — отвечаю я, разглядывая себя в окружающие зеркала.

Я провожу ладонями по лифу платья. Оно даже создают иллюзию того, что у меня есть грудь. Это, черт возьми, прям чудо-платье какое-то. Опустив руку, я беру бирку с ценой и чуть не падаю в шоке. Это платье стоит больше пятиста долларов. Я поднимаю взгляд и вижу смотрящего на меня от двери примерочной Логана. Он выглядит…

Зачарованным.

— Лучше бы это все сработало, — бормочу я больше себе, чем кому-то другому.

— Что вы сказали? — с рвением спрашивает девушка продавец.

Я делаю глубокий вдох.

— Я сказала, что беру его.