Карнавальный смех

Далеким отголоском дионисийских или вакхических празднеств был средневековый карнавал с его разгулом страстей и с его чрезмерностью во всем, только сакральность и магия этого разгула были сведены почти на нет. Карнавал приобрел практически пол­ностью игровой характер, хотя, конечно, некоторая память об обря­довом языческом смысле его игр и церемоний осталась, об этом говорит хотя бы их регулярное осуждение со стороны христиан­ской церкви. Кроме того, пьянство, обжорство, половая невоздержанность всегда расценивались христианской церковью как устойчивые признаки языческого образа жизни.

Во времена же постхристианские, когда уже была пройдена це­лая эпоха развитой духовности, особенно на закате Ренессанса, телесное начало оскудевает, маскируясь чрезмерностью, гротескностью проявлений, теряет свои прекрасные формы, приобретает низкие и низменные формы с концентрацией на натура­листических деталях.

По Бахтину, гротеск показывает в одном теле два тела, почкование и деление живой клетки жизни. Поскольку гротеск является образной передачей состояния хаоса, то он обычно появляется в начале или в конце исторического периода, когда все еще неясно, смутно, только проглядывают очертания будущего, либо когда наоборот, все теряет свою опреде­ленность и уверенность в себе. Гротеск — знак переходного состоя­ния. Поэтому не мудрено, что позднее средневековье и Ренессанс, переходный период к Новому времени, оказались столь чуткими к гротескным образам, приводящими все, весь установившийся порядок, в хаотическое движение первобытного начала.

Поскольку карнавал был наслед­ником древних обрядов плодородия, в которых в единое целое были сплавлены смех естественный психофи­зиологический, радостный смех переизбытка энергии, смех риту­альный, постольку в карнавальном смехе представлены также бы­ли и то, и другое: и смех радости, и насмешка.

Карнавальный смех — уравнивая всех, руша иерархические, имущественные, сословные, возрастные перегородки, создавал временный мир всечеловеческого братства, свободы и равенства.

Из анализа, данного Бахтиным, в работе «Творчество Франсуа Рабле…» следует: карнавальный смех — это всенародный, праздничный смех; он универсален, т.е. направлен на все и на всех, в том числе и на самих смеющихся: мироздание предстает в своем смеховом ас­пекте, в своей веселой относительности; это смех одновременно веселый, лику­ющий и насмешливый, высмеивающий, он и отрицает и утверждает, казнит и воскрешает, хоронит и возрождает (это свойство карна­вального смеха Бахтин называет «амбивален­тностью»).

Итак, в истории эстетической мысли комическое характеризуется как результат кон­траста, «разлада», противоречия: безобразно­го — прекрасному (Аристотель), ничтожно­го — возвышенному (И. Кант), нелепого — рассудительному (Жан-Поль, А. Шопенгау­эр), бесконечной предопределенности — бесконечному произволу (Ф. Шеллинг), об­раза — идее (Фишер), автоматического — живому (А. Бергсон), неценного — притяза­ющему на ценность (И. Фолькельт), необхо­димого — свободному (Ф. Шютце), нич­тожного — великому (Липпс), ложного, мни­мо основательного — значительному, прочно­му и истинному (Г.В.Ф. Гегель), внутренней пустоты — внешности, притязающей на зна­чительность (Н.Г. Чернышевский).

 

Выводы по разделу:

Эстетическое — это метакатегория, все относящееся к суждению о прекрасном и о вкусе, которая отражает то общее, что присуще прекрасному, безобразному, возвы­шенному, низменному, трагическому, комичес­кому, драматическому и другим эстетическим свойствам жизни и искусства. Анализ эстетических категорий, отражающих объективные состояния, позволяет обнаружить своеобразие про­явления эстетического как совершенного в их сущности, показать многообразие форм проявления, феноменологию этой сущности в категориях прекрасного, возвышенного, трагического и коми­ческого, раскрыть их гносеологическое и социальное значение.

Словарь эстетических категорий [105]:

БЕЗОБРАЗНОЕ — категория эстетики, вы­ражающая негативную эстетическую ценность. В истории эстетики безобразное не имеет глубокой теоретической традиции и осмысливается как антипод прекрасного; как эстетическое свойство предметов, естественные природные данные которых имеют отрицательное обще­человеческое значение, хотя и не представ­ляют серьезной угрозы человечеству, так как заключенные в этих предметах силы освоены человеком и подчинены ему.

Безобразное — дисгармония частей и целого. Парадокс безобразного в искусстве в том, что предмет может быть изображен прекрасно, поэтому эстетическое переживание безобразного двойствен­но: наслаждение художественным произведением сопровождается чувством отвращения к предмету изображения. Античная эстетика рассматривала безобразное как момент комического. Впервые теоретически категорию безобразного осмыслил Аристотель: произведение всегда имеет прекрасную форму, в предмет же искусства входит и прекрасное и безобразное. Даже отвратительное, изображенное в художест­венном произведении, доставляет эстетичес­кое удовольствие: «...На что смотреть непри­ятно, изображения того мы рассматриваем с удовольствием, как, например, изображения отвратительных животных и трупов» (Арис­тотель. Поэтика. IV, 1449а). Средневековое христианство отождествляло безобразное с субстанционально злым, классицизм оценивал как абсолютную противоположность прекрасного и выводил за границы эстетического. Большое внимание этой категории уделяла эстетика романтизма. Шлегель утверждал значимость эксцентрического и уродливого для искусства. В. Гюго понимал гротеск как соединение прекрасного с безобразным.

Как реальное явление безобразное находится за пределами эстетического удовольствия; катарсис при созерцании безобразного не возникает. И, тем не менее, даже существует книга «Эстетика безобразного». Ее автор К. Розенкранц, ученик Гегеля, рассматривает взаимосвязь прекрасного со своей негативной противоположностью. Речь идет у него не о болезненном любовании мерзостями жизни — таковое находится за пределами вкуса и свидетельствует лишь об испорченности нравов. Здоровый, нормальный подход к безобразному — это бескомпромиссное его отрицание: «Не само безобразное доставляет нам наслаждение, а прекрасное, которое преодолевает отпадение от себя самого». Искусство, подчеркивает Розенкранц, «должно нам демонстрировать безобразное во всей остроте его уродства».^[106] Таково мнение философа.

Аналогичным образом рассуждает и художник. «Безобразным, по существу, называется все уродливое, нездоровое, вызывающее мысль о болезни, немощи и страдании, все, что противно правильности, т.е. здоровью и силе, — замечал французский скульптор О. Роден. Безобразна душа и поведение безнравственного человека, человека порочного и преступного, человека анормального, который вредит обществу; безобразна душа отцеубийцы, предателя и честолюбца, не разбирающего средств.

БЛАЖЕНСТВО — (фр. Jouissance = наслаждение (термин введен Р. Бартом) — категория, выражающая эстетическое наслаждение, испытываемое читателем от активного творческого воспри­ятия, побуждаемого художественным тек­стом, обладающим высокими художествен­ными качествами. Менее высокие по своим художественным качествам тексты восприни­маются без особого труда, но и без большой рецептивной активности. Они доставляют менее интенсивное эстетическое наслажде­ние — не «jouissance», a «plaisir» (не блажен­ство, а удовольствие).

 

ИРОНИЯ (от греч. eironei'a = притворство, насмешка) {Eiron (= лицемер) — персонаж древнегреческой комедии, притворявшийся глупцом; с помощью иронии, Eiron достигал сво­их целей, не путем прямых высказываний, а скрывая свои реальные возможности} — это отте­нок смеха, намерение в шутку или в насмешку сказать нечто противоположное тому, что человек думает, но сказать так, чтобы выявить истинный смысл ситуации; тонкое юмористическое восприятие некой непосле­довательности, в которой из контекста отчет­ливо прослеживается утверждение или собы­тие, оттеняющее его совершенно иной смысл; манера речи или письма, при которой сооб­щается одно, а подразумевается иное. Отличительный признак иронии — двойной смысл, где истинно не прямо высказанное, а противоположное ему, подразумеваемое; чем больше противоречие меж­ду высказанным и подразумеваемым, тем сильней ирония. Осмеиваться может как сущность предмета, так и отдельные его стороны; характер иронии, объем от­рицания неодинаков; в первом случае ирония имеет значе­ние уничтожающее, во втором — корректирующее, со­вершенствующее (сатирическая и юмористическая ирония).

В эстетике отмечено существование множества ти­пов иронии:

1. Сократическая ирония построена на мни­мом незнании; прием, который Сократ использовал в педагогических целях.

2. В роман­тической иронии — автор отрицает то, что сам сказал. Ирония судьбы — неожиданный, непред­виденный поворот событий.

3. Экзистенциаль­ная ирония разрабатывалась С. Кьеркегором применительно к человеческому существова­нию как неотделимая от экзистенциального предназначения человека данность.

4. Словес­ная ирония возникает из расхождения между тем, что говорится, и тем, что подразумевается (наиболее остро проявляется в сарказме).

5. Структурная ирония строится на использовании наивного или введенного в заблуждение пер­сонажа или ненадежного повествователя, чей взгляд на мир разительно отличается от ис­тинного положения вещей, признаваемого автором и читателями.

6. Драматическая ирония встречается, когда читатель знает о ситуации больше, чем персонаж, и может предвидеть исход (= развязку) событий.

7. Трагическая ирония — драматическая ирония в трагедии.

8. Кос­мическая ирония встречается в ситуациях, в кото­рых Бог или судьба властно вмешиваются в жизнь персонажей, свидетельствуя о ничтожности их усилий соотносительно масштабам Вселенной.

НИЗМЕННОЕ — противоположно возвышенному. Рассматривая эстетические свойства действительности, которым подражает искусство, Аристотель впервые в истории эстетической мысли говорит о низменном. В качестве примера он приводит ха­рактер Менелая (из трагедии Еврипида «Орест»), чья низость не вызвана необходимостью.

Низменное — крайняя степень безобразного, чрезвычайно негативная ценность. Это явления или предметы, имеющие отрица­тельную общечеловеческую значимость и таящие в себе угрозу для человечества, так как они еще не освоены, не подчинены людям и могут представить для них грозную опасность. Если человечество не владеет собственными общественными отношениями, то это мо­жет стать источником больших бедствий. И все явления, относящие­ся к этой грозной опасности, воспринимаются как низменное (фашизм, атомная война и т.п.).

 

 

ЮМОР (англ. humour — комизм, причуда, от лат. humor — букв. жидкость) — 1) один из оттенков смеха; юмор видит в своем объекте ка­кие-то стороны, не вступающие в противоре­чие с идеалом; объект юмора, заслуживая крити­ки, все же сохраняет свою привлекательность; юмор, утверждая сущность явления, стремится его совершенствовать, очищать от недостатков, помогая полнее раскрываться всему обществен­но ценному в явлении. 2) тип эстетического чувства; эстетическое от­ношение к действительности, включающее в себя эмоционально-критическую оценку, опирающуюся на эстетический идеал.