Этология в России

Подробная характеристика исследований поведения животных в нашей стране приводится в учебниках К.Э. Фабри (2001), З.А Зориной с соавт. (1999, 2002), З.А.Зориной, И.И. Полетаевой (2002). Мы же здесь кратко остановимся на специфике развития и причинах отставания этого направления в отечественной науке.

В начале ХХ века в России были хорошо представлены все три подхода к изучению животных, и особенно велика была роль зоопсихологического и физиологического подходов. Зоопсихологическое направление развивалась в рамках эволюционного сравнительно-психологического подхода. Особенно большую роль в развитии представлений о психике животных сыграли монографии зоопсихолога В.А. Вагнера (1914) «Биологические основы сравнительной психологии», географа (а по совместительству князя, революционера, идеолога анархистского движения, общественного деятеля) П.А. Кропоткина ((1918) «Взаимная помощь как фактор эволюции» и зоолога Д.Н. Кашкарова (1928) «Современные успехи зоопсихологии». Важным достижением отечественной зоопсихологии следует считать идею знаменитого русского эволюциониста А.Н. Северцова об эволюционной роли рассудочного поведения. В своей книге «Эволюция и психика» (1923) он выделяет особый тип действий животного, обозначаемый им как «разумный» и рассматривает его как мощный фактор приспособления к внезапно меняющимся условиям среды. Базой для таких взглядов, в частности, послужили результаты исследований Н.Н. Ладыгиной-Котс, первого российского зоопсихолога, работавшего с шимпанзе.

Физиологический подход был связан с деятельностью школы И.П. Павлова, который, как уже было упомянуто, отождествлял высшую нервную деятельность с условно-рефлекторной, а его рефлекторная теория к тому времени приобрела статус парадигмы физиологии не только в нашей стране, но и за рубежом. Следует отметить, что в конце жизни (в середине 1930-х годов) под впечатлением от опытов на антропоидах, которые проводились в его лаборатории, Павлов, до этого отрицавший мыслительные способности животных, стал говорить об особом виде ассоциаций, который может быть оценен как конкретное мышление.

Таким образом, до 1930-х годов исследования российских ученых находились в русле мирового научного процесса. Однако с этого времени советская наука оказалась практически в изоляции на долгие десятилетия. Относительно этологии ситуация сложилась следующим образом.

Ø После смерти Павлова в 1936 году его ортодоксальные последователи канонизировали учение об условных рефлексах настолько, что в течение нескольких десятилетий (до начала 1970-х годов) официальная наука сопротивлялась любому объяснению поведения животных, выходящему за рамки рефлекторной теории. При этом применялись не только принятые в научном сообществе методы борьбы с оппонентами (критика, дискуссии), но и активно использовался административный ресурс, когда ученых, стоящих на иных позициях, подвергали общественному осуждению и осмеянию в прессе, лишали финансирования и возможности публикаций, изгоняли из лабораторий и высших учебных заведений. Нередко вообще вынуждали покинуть науку. Поскольку основоположники этологии достаточно быстро осознали ограниченность теории условных рефлексов для объяснения механизмов поведения (см. гл.2) и выдвинули свои гипотезы, этология попала в разряд «буржуазных лженаук» наряду с генетикой и кибернетикой. Понятие «врожденное поведение» или «инстинкт» физиологами павловской школы практически не употреблялось и подвергалось осуждению за его «нерефлекторный» характер, а правильным предлагалось считать существование «цепей безусловных рефлексов», но не инстинктивных актов. Отголоски такого подхода до сих пор встречаются в различных учебных пособиях, где затрагивается проблема инстинктивного поведения.

Ø Признание этологии «буржуазной лженаукой» было обусловлено также и несоответствием ее открытий идеологическим установкам того времени. Забывая о том, что понять и объяснить – не значить оправдать, ее обвиняли в подведении научной базы под расизм, агрессию и другие неприглядные стороны человеческой природы, поскольку этологи утверждали, что они имеют генетически обусловленные (еще одна лженаука!) видоспецифические корни. В то же время в стране царила установка на воспитание «нового человека – строителя коммунизма», которая предполагала, что правильно подобранными условиями, методами и приемами воспитания можно сформировать лучшие качества личности и нейтрализовать отрицательные. Все проявления негативного поведения объявлялись издержками воспитания, в которых обвинялись семья, школа, улица и другие внешние факторы. В такую систему воспитания этология с ее представлениями о некоторых врожденных свойствах человека явно не вписывалась. Не зря игнорирование такого направления как этология человека в нашей стране продолжалось вплоть до 1990-х годов. И до сих пор идея о большой роли инстинктивного компонента в поведенческом репертуаре современного человека с трудом пробивает себе дорогу в российском обществе.

Следует отметить, что хотя притеснения этологов и зоопсихологов не носили столь драматического характера, как гонения на генетиков (никто из них не погиб в тюрьме как великий Н.И. Вавилов), но продлились еще дольше. Это привело к двум последствиям: во-первых, к значительному отставанию данного направления в нашей стране, а во-вторых – к формированию его определенной специфики. Поведением животных у нас занимались в основном зоологи и экологи. Поэтому преимущественное развитие в России получило направление, обозначенное как экология поведения животных. Несмотря на большие достижения в этой области, изоляция от мировой науки привела к расхождению терминологии и тому, что отечественные работы малоизвестны зарубежному научному сообществу.

Возрождение в Советском Союзе зоопсихологии и этологии, видимо, следует отнести к середине 1970-х годов. Хотя рост числа работ по поведению животных отмечался еще раньше (с середины 1960-х годов), многие авторы не пользовались терминами этологии и были далеки от ее методологических установок при планировании своей работы. Однако при этом они применяли этологические методы (прежде всего, изучали поведение животных в естественной среде или приближенной к таковой), что оказалось чрезвычайно плодотворным.

В 1975 году при МГУ была проведена первая Всесоюзная конференция по зоопсихологии, этологии и сравнительной психологии. В 1976 году вышел в свет первый учебник по зоопсихологии К.Э. Фабри, им же подготовлены к изданию на русском языке книги выдающихся этологов К. Лоренца «Кольцо царя Соломона» (1970) и Н. Тинбергена «Осы, птицы, люди»(1970) и «Поведение животных» (1978). Первые переводные учебники по поведению животных Р. Шовена (1972) и Р. Хайнда (1975) публиковались под редакцией Л.В. Крушинского и его сотрудников. В 1977 году была опубликована монография Крушинского «Биологические основы рассудочной деятельности», обобщающая результаты сравнительных экспериментальных исследований высших психических функций животных.

1980-е–1990-е годы – время возвращения российских исследователей поведения животных в мировой научный процесс. Наши ученые регулярно участвуют в международных форумах, посвященных этим проблемам, и организуют свои. В некоторых классических университетах появился курс этологии. Выпущен первый отечественный учебник этологии и генетике поведения З.А. Зориной и др. (1999). В 2000-х годах этология животных вошла в Госстандарт образования по специальностям «Зоотехния» и «Ветеринария» и появился ряд учебников по этологии и зоопсихологии сельскохозяйственных животных (Иванов, 2008, 2013, Скопичев, 2009, Лысов и др., 2010).