Личность и поведение жертв убийств и умышленного причинения вреда здоровью

Рассмотрим в виктимологическом аспекте убийство и умышленное причинение вреда здоровью (различной категории тяжести). По данным статистики в 2004 году в России было совершено 31553 убийства и покушения на убийство, 57352 умышленного причинения вреда здоровью[284]. Помимо этого ежегодно остается не установленной судьба более 30 тысяч граждан, пропавших без вести[285]. По числу убийств на 100 тысяч человек Россия занимает второе место в мире[286]. За этими цифрами скрывается не только все возрастающая активность преступников, но и «участие» самих жертв, которые своим поведением порой способствуют совершению в отношении них преступлений.

С.Н. Абельцев приводит следующие данные по рассматриваемой категории преступлений. Из общего числа лиц, потерпевших от убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, чье поведение в той или иной мере было виктимным, на убийство приходится 72%, на причинение тяжкого вреда здоровью – 68%. Жертвами убийств становятся 9% несовершеннолетних обоих полов, 6% стариков (лиц в возрасте старше 60 лет) и 36 % женщин в возрасте 18-59 лет, потерпевших мужчин в этом возрасте – 49 % [287]. По нашим данным в 40% случаев при совершении убийств и умышленного причинения вреда здоровью жертвы перед посягательством вели себя аморально или противоправно (но не преступно), а в 6,7% случаев – преступно. При этом 82% потерпевших были мужского пола. Весьма показательно и то, что в 53,3% дел потерпевший и виновный ранее были просто знакомы, в 21,4% - были друзьями, а в 18% случаев – состояли в родственных или любовных отношениях. То есть в 92,7% случаев жертва и виновный как минимум были знакомы. 94% потерпевших перед посягательством находились в состоянии алкогольного опьянения разной степени тяжести. Оставшиеся 6% приходятся в основном на малолетних, которые в силу своего возраста обычно не употребляют алкоголь.

Результаты многих криминологических исследований показывают, что совершению рассматриваемых преступлений нередко предшествует так называемая активная провокация, т.е. оскорбления, угрозы, побои, издевательства, клеветнические измышления со стороны потерпевшего, а также поступки, направленные против причинителя вреда, его близких. Такие действия вольно или невольно ведут к созданию конфликтной ситуации. Самих же потерпевших в данном случае можно охарактеризовать как агрессивных людей с вызывающим поведением. В частности, к ним относятся семейные деспоты, применяющие физическое насилие к своим близким (как правило, это мужчины от 35 лет и старше, страдающие алкоголизмом, нередко ранее судимые), либо скандалисты, конфликтующие с соседями из-за разногласий в пользовании приусадебными участками, коммунальными квартирами и т.д. (чаще всего это женщины средних и старших возрастов, страдающие расстройствами нервной системы и характеризующиеся повышенной агрессивностью). Указанные люди часто создают обстановку, невозможную для совместного проживания. А те, кто страдают от их деспотизма и самодурства, составляют значительную долю «темных цифр» преступности, поскольку жертвы подобного насилия предпочитают не сообщать об этом в правоохранительные органы, считая такие деяния «не достаточно преступными», либо боясь огласки, или по иным мотивам. Именно поэтому конфликты становятся хроническими и, в конце концов, могут закончиться нанесением вреда здоровью или даже убийством. Споры и скандалы, выяснения отношений, именуемые разборками, драки, потасовки и т.п. в 79% случаев предшествуют убийствам и в 80% случаев – причинению тяжкого вреда здоровью[288]. По нашим данным 56,7% опрошенных сотрудников правоохранительных органов отмечают, что чаще всего жертвы убийств ведут себя перед посягательством аморально. Личный опыт 14,2% опрошенных сотрудников правоохранительных органов показывает, что чаще всего жертвы провоцируют убийство противоправным поведением.

Еще в семидесятых годах прошлого века Л.В. Франк отмечал, что по делам об убийствах около половины жертв проявляют провокационное поведение по отношению к преступникам. В силу того обстоятельства, что около половины убийств совершаются в доме и во дворе, и в связи с тем, что примерно 90% потерпевших были ранее знакомы с убийцей, 80% убийств раскрывают по истечении 8 дней, а 15% - в сроки до 8 дней[289]. Сегодня это справедливо лишь в отношении бытовых убийств, т.к. в структуре преступности растет количество т.н. заказных убийств, где связь между заказчиком и жертвой более сложная.

Рассмотрим пример, указывающий на то, что преступления, явившиеся результатом виктимного поведения потерпевшего, а тем более, совершенные при совместном употреблении спиртных напитков, могут быть легко раскрыты в короткий срок.

В довольно тихом поселке было совершено тяжкое преступление: шнуром от утюга задушена женщина. Вела она беспорядочный образ жизни, в ее комнате в общежитии чуть ли не каждый день собирались пьяные компании. Так что милиции, чтобы установить личность убийцы, потребовалось лишь узнать, с кем жертва выпивала в тот роковой вечер. И спустя полторы недели подозреваемый был задержан. В суде почти все свидетели высказывали мнение, что убитая своим вызывающим поведением могла вывеси из равновесия кого угодно. И версия о том, что она сама спровоцировала убийство, выглядела вполне правдоподобно. Прокурор требовал для подсудимого 14 лет лишения свободы, но суд с учетом всех смягчающих обстоятельств остановился на десятилетнем сроке[290].

Итак, мы выяснили, что человек даже в слабой степени алкогольного опьянения - «удобный» кандидат в жертвы преступного посягательства, поскольку алкоголь притупляет бдительность и сопротивляемость возможной жертвы, ослабляет критическое восприятие складывающейся ситуации, толкает выпившего подчас к провокационным поступкам. В таких случаях скандалист, зачинщик драки в результате нередко оказывается и пострадавшим.

Расследование убийств во всех случаях требует от следователя повышенной ответственности, внимательности при изучении обстоятельств дела. Взаимосвязь лица, совершившего преступление, и потерпевшего может быть весьма сложной. На практике довольно часто встречаются ситуации, когда жертва противоправных посягательств сама вынуждена встать на путь преступления. Но бывают и обратные превращения, когда преступник оказывается жертвой. Иллюстрацией к этому может послужить случай, описанный в газете.

Семнадцатилетний А. занял у своего приятеля М. двадцать рублей для покупки спиртного. Через месяц, не дождавшись возврата долга, М. «включил счетчик». За какие-то считанные недели он намотал ни много ни мало – 64 тысячи рублей. А. долго терпел и отдавал деньги, первый его взнос был в 400 рублей. Но однажды наступил предел, и чтобы приятель оставил свои дикие требования, А. решил его проучить. Когда М. в очередной раз пришел за деньгами, А. встретил его с молотком в руках. Врачи три дня боролись за жизнь М., но спасти его не смогли. Районный суд оценил содеянное как убийство, причем из корыстных побуждений: подсудимый, устраняя кредитора, избавлялся от необходимости отдавать долг[291].

Умышленное причинение вреда здоровью или убийство также может быть спровоцировано несогласием лица принять нормы поведения, принятые в некоторых социальных кругах (в основном это относится к лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы, а также членам преступных группировок). Так, И.А. Уваров отмечает, что 32% преступников, совершивших преступления с особой жестокостью в пенитенциарных учреждениях, пошли на это под воздействием неправомерного или отрицательного, с точки зрения неформальных норм, поведения потерпевших[292].

В плане виктимологического исследования убийств весьма полезным будет анализ понятия «эвтаназия», под которой понимается легкая, безболезненная смерть; удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни[293]. То есть речь идет о причинении смерти по просьбе самого потерпевшего, которая обусловлена объективными обстоятельствами (чаще всего неизлечимой болезнью)[294]. Для виктимологии данное понятие, на наш взгляд, представляет интерес, поскольку лишение жизни в данном случае напрямую связано с состоянием потерпевшего, с его волеизъявлением.

В России законодательно запрещены все формы эвтаназии. В ст. 45 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан «Запрещение эвтаназии» прямо сказано: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность в соответствии с законодательством РФ».

Таким образом, по нашему законодательству лишение больного жизни по его просьбе, из жалости к нему будет расцениваться как убийство, хотя и совершенное при наличии смягчающего обстоятельства (п. «д» ст. 61 УК: совершение преступления по мотиву сострадания).

Проблеме эвтаназии сегодня уделяется достаточно внимания в средствах массовой информации. Так, И. Краснопольская приводит такую точку зрения: «В правовом, цивилизованном государстве человек должен иметь возможность решать – жить или не жить. Наверное, надо оговорить в законе, что такое решение должно приниматься самим человеком, когда он в полном сознании, в присутствии адвоката, родственников, служителей культа»[295]. Вопросы добровольного прерывания жизни рассматриваются официально и неофициально. Так, по сообщению агентства «Экстра-Пресс», в Сиэтле состоялась полуподпольная конференция, участники которой самым тщательным образом обсудили новейшие достижения в области способов самоубийства. Одной из главных тем кулуарной встречи стала эвтаназия. На мероприятии произошло знакомство с новейшим арсеналом самоубийц, в частности специализированными приборами для вдыхания смертельных газов – от угарного до гелия. Обсуждалась и проблема «смертельных пилюль», появления которых с нетерпением ждут активисты движения в защиту эвтаназии. Однако, по мнению ведущих психологов, само появление на фармацевтическом рынке «пилюль смерти» резко увеличит число самоубийств, более того, у людей с расшатанной нервной системой неизбежно появится желание угостить подобной таблеткой кого-нибудь еще[296].

Однозначный ответ на вопрос, стоит ли в России легализовать эвтаназию, получен быть не может. На наш взгляд, можно было бы допустить осуществление эвтаназии в пассивной ее форме, проработав детально процедуру получения согласия от пациента или его близких родственников, а также проведения консилиума для установления безнадежности состояния больного. Это позволило бы сократить ненужные затраты на медикаменты, а также облегчить страдания людей. Но надо помнить, что идеального правового механизма быть не может, и всегда найдутся способы злоупотреблений, а это приведет к совершению убийств под прикрытием закона. Не следует забывать и о том, что медицина тоже не стоит на месте, поэтому могут быть изобретены новые методы лечения, для кого-то спасительные. Полагаем, что проблема эвтаназии должна рассматриваться в рамках отдельного исследования.

Итак, совершение убийства может быть спровоцировано поведением потерпевшего, может зависеть от его воли (как в случае с звтаназией), а бывает и так, что потерпевший, сам того не подозревая, участвует в преступном плане убийцы, помогая ему осуществить задуманное в соответствии с хорошо отработанным сценарием. Так, сегодня имеют место случаи совершения убийства с целью получения жилья. Потерпевшего (или потерпевшую) знакомят с женщиной (мужчиной) - членами преступной группы, в дальнейшем между ними заключается брак. Затем квартира приватизируется на их имя, а потерпевшего (потерпевшую) убивают и таким образом завладевают жильем. Возможна и такая ситуация: преступники заключают договор с потерпевшим о продаже квартиры с пожизненным содержанием, после чего по прошествии некоторого времени потерпевшего убивают, труп его тщательно прячут, а сам он числится потом без вести пропавшим.

Человек может оказаться в роли жертвы убийства и по причине особых правовых отношений с виновным, например, договорных или компаньонских. Так, 18 мая 2000 года Замятин А.Б. был осужден коллегией по уголовным делам Смоленского областного суда за совершение преступлений, в числе которых убийство двух лиц – супругов Мищенко[297]. В ходе расследования было установлено, что Замятин изначально находился в дружеских отношениях с потерпевшими, они занимались общим бизнесом, торговали мясопродуктами на рынке г. Смоленска, затем меняли белорусские деньги на рубли. Замятин вложил в дело свои деньги с условием последующего возврата. Однако после кризиса в августе 1998 года отношения испортились: супруги Мищенко стали обвинять Замятина в неспособности зарабатывать деньги, в пьянстве, а тот, в свою очередь, начал требовать возврата вложенных денег. Тем не менее, с конца 1998 года супруги Мищенко и Замятин стали проживать совместно в одной квартире, снятой по договору найма. После обострения конфликта Мищенко выгнали компаньона из квартиры, он ночевал на вокзале, продолжал злоупотреблять спиртными напитками. В марте 1999 года после совместного распития с супругами Мищенко спиртного возникла очередная ссора. Затем Замятин нанес женщине два удара молотком по голове и три удара ножом в область груди. После этого он сразу же пошел в ванную, где находился второй из супругов, и нанес последнему один удар ножом в область груди и шесть ударов в область спины. От полученных ранений супруги Мищенко скончались на месте. Следствие при установлении подозреваемого сразу же вышло на Замятина. При этом учитывался факт предыдущего совместного проживания, наличие неприязненных отношений между партнерами по бизнесу. Суд не расценил в качестве смягчающего обстоятельства ссору между Мищенко и Замятиным, взаимные оскорбления и задержку со стороны Мищенко возврата денег. Наказание назначено в виде лишения свободы сроком на 13 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В рассмотренном примере сыграли свою роль несколько виктимогенных факторов: длительный конфликт из-за задержки возврата долга, проявление агрессии и обострение конфликта на почве алкогольного опьянения, нахождение на месте преступления в качестве очевидца (второе убийство, вероятно, было детерминировано этим фактором).

Несмотря на усиление демократических начал в современном обществе до сих пор имеют место случаи убийств по мотиву национальной, расовой или религиозной ненависти или вражды. Ст. 63 УК РФ относит названный мотив к числу обстоятельств, отягчающих наказание. Указанный виктимогенный фактор наиболее ярко проявляется в т.н. «горячих точках», но и в центральной России совершаются убийства из-за националистических, расовых убеждений. Так, 23 февраля 2004 года в центре Воронежа был убит иностранный студент медицинской академии им. Бурденко. В качестве рабочей версии рассматривается убийство на национальной почве[298].

На основе анализа следственной и судебной практики сделаем вывод о том, какие качества предопределяют выбор жертвы при совершении убийств и умышленного причинения вреда здоровью:

1. повышенная агрессивность, конфликтность;

2. злоупотребление спиртными напитками;

3. провокация путем совершения противоправных действий;

4. выполнение общественного долга, положительное поведение, невыгодное другому лицу;

5. особые половозрастные характеристики;

6. особая профессиональная принадлежность или род занятий;

7. наличие обязательственных либо иных правовых отношений между жертвой и виновным, если устранение первой выгодно последнему;

8. нахождение жертвы в роли очевидца аморальных или противозаконных действий виновного;

9. некритичность при совершении крупных сделок, правовая безграмотность;

10. прямое волеизъявление (для эвтаназии);

11. определенная национальность или раса.

Таким образом, характеристика личности потерпевшего при совершении убийства и умышленного причинения вреда здоровью имеет достаточно большое значение, в связи с чем данные о нем должны тщательно изучаться при расследовании названных преступлений и при вынесении приговора виновному.

Потерпевших от убийств и умышленного причинения вреда здоровью можно классифицировать следующим образом:

1) потерпевшие, чья виктимность связана с неспособностью адекватно оценивать опасность ситуации, предшествующей преступлению, и противостоять посягательству (дети и лица с психическими отклонениями);

2) потерпевшие, способные адекватно оценить опасность ситуации, предшествующей преступлению, сами провоцирующие посягательство грубым, вызывающим поведением, длительными издевательствами над своими близкими;

3) потерпевшие, способные сами адекватно оценить виктимность ситуации, предшествующей преступлению, но по тем или иным причинам пренебрегшие мерами личной безопасности (например, женщины, чьи маршруты пролегали по безлюдным местам, в поздние вечерние часы и без сопровождения);

4) потерпевшие, чья виктимность обусловлена определенным родом занятий (политики, бизнесмены, сторожа, инкассаторы и пр.), обычно предпринимающие меры безопасности;

5) потерпевшие, которые спровоцировали посягательство положительным поведением (заступались за своих близких, реагировали на противоправное или аморальное поведение);

6) лица, которых устранили в связи с особым процессуальным статусом (свидетели и потерпевшие, которые могут дать показания против обвиняемого или подозреваемого, либо в рамках гражданского судопроизводства, их близкие), а также лица, смерть которых позволяет кому-либо приобрести имущественные выгоды (вступить в наследство, стать единственным собственником жилья и пр.);

7) потерпевшие, вред которым причиняют для устрашения иных лиц (например, с целью заставить кого-либо выполнить определенные действия либо воздержаться от них может быть убит член преступной группировки, а его тело для особого психологического эффекта расчленено и предъявлено близким)[299].

Данная классификация, безусловно, пересекается с общей классификацией потерпевших, рассмотренной нами выше. Но она несколько конкретизирована применительно к анализируемой категории преступлений для систематизации мер виктимологической профилактики.