Виды экономических законов

Законы, которыми оперирует экономическая наука, различны по масштабам выражаемых ими связей и зависимостей (всеобщие, общие, частные) и по формам своего проявления.

Всеобщие законы действуют и в природе, и в обществе. К их числу относятся, например, закон сохранения материи и энергии (Law of conservation of matter and energy), суть которого состоит в том, что материя может перейти в другую материю или энергию, но не может исчезнуть. Применительно к экономике этот всеобщий закон получает следующую формулировку: «вся продукция, используемая в производстве, в том же размере переходит в конечный продукт, энергию и отходы (потенциальное загрязнение)»[83]. В соответствии с этим законом отходы производства и степень загрязнения ими окружающей среды количественно определяются разностью между физическим объемом конечного продукта и физическими размерами промежуточных продуктов, а также энергии, использованных для производства этого конечного продукта.

Экономическая наука как наука общественная взаимосвязана с социологией и социальной психологией. Для экономических исследований характерно оперирование общесоциологическими законами. Вот один из них: «чем более длительно, интенсивно и замкнуто взаимодействие между людьми, тем больше они будут отождествлять себя с некоей группой и тем больше давление они будут чувствовать и оказывать в направлении подчинения локальным образцам поведения и веры при условии равенства их сил и отсутствия конкуренции в борьбе за скудные ресурсы»[84]. В экономической науке учет таких зависимостей позволяет адекватно экономическим реальностям анализировать взаимодействия внутри фирмы между ее подразделениями и различными группами работников, внутрифирменные конфликты экономических интересов и их консолидацию при взаимодействиях с другими экономическими акторами, природу группового оппортунистического поведения работников.

Другой общесоциологический закон: «Человеческие позитивные способности ограниченны; соответственно чем сложнее и неопределеннее ситуация, тем вероятнее, что ее участники прибегнут к какой-нибудь принимаемой без доказательств установившейся рутинной практике и сосредоточатся на конкретной области наиболее волнующих проблем»[85]. Герберт Саймон (Нобелевская премия по экономике 1978 г.) интерпретировал этот общесоциологический закон как принцип ограниченной рациональности[86]. Глобальная максимизация полезности (один из важнейших постулатов неоклассической экономической теории) невозможна, как показывает Г. Саймон, в силу того, что, во-первых, экономические агенты не в состоянии собрать весь объем информации, необходимой для принятия решений, предусматривающих глобальную максимизацию результатов, а, во-вторых, ограниченны и когнитивные возможности человека, способности его мозга справляться с большим объемом поступающих данных. Поэтому приходится довольствоваться удовлетворительным результатом (satisfece), делать выбор из небольшего множества возможных вариантов, достигая приемлемого минимума полезности.

Карл Поппер различает два вида научных высказываний, необходимых для полного причинного объяснения того или иного феномена или процесса. Во-первых, это «универсальные высказывания, то есть гипотезы, носящие характер естественных законов». Во-вторых, это сингулярные высказывания – более конкретные, относящиеся только к специфическому обсуждаемому событию[87]. Поппер иллюстрирует это примером. Высказывание: «Всякая нить, нагруженная выше своего предела прочности разрывается» – имеет характер универсального закона природы. А высказывание: «При пределе прочности нити в 1 фунт груз в 2 фунта, подвешенный на этой нити, приведет к ее разрыву» – сингулярное высказывание, которое дедуцируется из универсального закона.

И здесь нельзя не заметить труднообъяснимую позицию самого Поппера. Ведь в приведенном примере перегруз нити – причина ее разрыва, а разрыв нити – следствие такого перегруза. Перед нами явная причинно-следственная связь, выраженная в законе. Но Поппер заявляет: «употребления терминов «причина» и «следствие» я буду избегать»[88]. Избегание причинно-следственных характеристик – дань позитивистской методологии. Такой же отказ от выявления причинно-следственных связей и формулирования экономических законов, фиксирующих их связи, мы видим в неоклассической теории. «Пять основных вопросов, на которые должна ответить любая экономическая система: что производить, как производить, как распределить суммарный объем производства, как поддержать полную занятость, как гарантировать гибкость экономики». Повторяющиеся «как» и полное отсутствие «почему» – результат сосредоточения внимания исключительно на функциональных связях и отказа от анализа связей причинно-следственных. Поэтому и в экономических законах, представляемых в мейнстриме, нет тех, что выражали бы причинно-следственные связи и зависимости в экономических системах. Детерминизм как концепция, признающая объективную закономерность и причинную обусловленность в природе и в обществе, оказался полностью вытесненным индетерминизмом – концепцией, отвергающей закономерность и причинную зависимость процессов в природе и в обществе.

Однако, как бы ни формулировались законы в экономической науке, каузальные, причинно-следственные связи между экономическими процессами, а также феноменами объективно существуют. Более того, они незримо присутствуют в формулировках экономических законов и тогда, когда этими формулировками непосредственно не фиксируются. Наглядный пример – закон спроса (это можно показать и на примерах других экономических законов).

Хотя закон спроса выглядит функциональным, отвечающим на вопрос «как»: как величина спроса реагирует на изменения цены, все же здесь присутствует причинно-следственная связь в динамике величины спроса и цены. Повышение цены – причина уменьшения спроса. Уменьшение спроса – следствие повышения цены. И обратные связи: увеличение спроса – причина повышения цены, повышение цены – следствие увеличения спроса. К тому же, определяя вид экономического закона, каузальный ли он или статистический, мы обнаруживаем, что провести такое разграничение не всегда удается.

Марк Блауг именно на примере закона спроса убедительно это показал, и настолько убедительно, что остается лишь привести эту цитату с извинениями за ее длинноту. «Однако не просто решить, является ли закон спроса ‘детерминистическим”, “статистическим” или “каузальным” законом. Если закон спроса относится к индивидам, то утверждение, что величина спроса потребителя на любой товар всегда будет меняться в направлении, обратном знаку изменения его денежной цены.» И «если закон спроса относится к рыночному поведению группы потребителей однородного товара, то будет справедливым сказать, что он, по крайней мере до Маршалла, рассматривался как детерминистический закон, то есть как эмпирическая данность, не знающая исключений. Начиная с Маршалла, однако, он фактически стал рассматриваться как статистический закон рыночного поведения, имеющий вероятность соблюдения, близкую к единице, но никоим образом не равную ей»[89]. А вот и другой аспект: «закон спроса можно также интерпретировать как «каузальный закон», то есть закон, объясняющий человеческое поведение причинами, желаниями и убеждениями «рациональных» агентов, которые формируют причинный механизм, ведущий от падения цены к росту величины спроса»[90].

На примере закона спроса и связанной с ним равновесной цены можно показать также, как универсальный закон приобретает специфическую форму на различных рынках. Равновесная цена – это цена на конкурентном рынке, при которой объем спроса и предложения равны; цена, при которой нет ни дефицита, ни избытка товаров и услуг; цена, которая не обнаруживает тенденцию к росту или снижению. Это универсальное утверждение специфицируется при обращении к рынку труда.

Хорошо известная из учебников графическая модель, иллюстрирующая отклонение функции предельных издержек при найме работодателем работников (MRC_L) от функции предложения труда (S_L=AC), которое происходит при монопсонии работодателя на рынке труда, как раз показывает спецификацию универсальных законов[91].

 

Рис. 1. Спрос и предложение на рынке труда

 

Нам еще предстоит в следующем параграфе вернуться к этой модели монопсонии на рынке труда, чтобы рассмотреть закономерные требования наемных работников и профсоюзов о повышении заработной платы. Здесь лишь обратим внимание на то, что спецификация универсального закона ценового равновесия сопровождается выявлением новых каузальных зависимостей: монопсонизация рынка труда – причина снижения уровней заработной платы и занятости.

Понимание причинно-следственных связей и зависимостей, фиксированных в законах спроса, предложения, ценового равновесия, – ключ к выяснению природы, причин, механизмов экономических деформаций, возникающих при отклонениях от требований объективных экономических законов в результате произвольного внешнего вмешательства: товарного дефицита, очередей, спекуляции товарами и услугами, черного рынка, карточной системы распределения и т. д.[92].

Причинно-следственные связи редко находятся на поверхности процессов. Их выявление достигается научным исследованием. При этом требуется избегать ошибки «post hoc, ergo proptes hoc» – «после этого, следовательно, по причине этого». Если после покупки одним из нефтяных магнатов футбольного клуба повысились мировые цены на нефть, то это вовсе не означает, что первое послужило причиной второго. Предшествующее событие далеко не всегда становится причиной последующего. В экономике распознать причинно-следственные связи иногда весьма трудно. Другая трудность – выражение выявленных причинно-следственных связей в точной и краткой формулировке экономического закона.

Экономическая наука оперирует также законами, которые выражают не причинно-следственные, а функциональные связи между феноменами и процессами или содержат аксиомальные утверждения, подтверждающиеся статистически. К числу таких экономических законов относятся те из них, что отражают динамику предельных величин, – закон убывающей предельной полезности, закон убывающей отдачи, закон возрастающих альтернативных издержек.

Суть закона убывающей предельной полезности состоит в том, что по мере увеличения потребления товара или услуги предельная полезность для потребителя каждой дополнительной единицы этого товара или этой услуги после прохождения точки максимума неуклонно сокращается. Эмпирически выраженная в этом законе зависимость лишь за некоторыми исключениями подтверждается, хотя здесь не только не фиксируются причины убывания полезности, но и закон не опирается на строгие доказательства, он аксиоматичен. Иногда приводится аналогия с основным психофизическим законом Вебера-Фехнера, по которому раздражения равной интенсивности, повторяющиеся в течение определенного времени, сопровождаются снижением интенсивности ощущений[93].

Между тем закон убывающей предельной полезности занимает весьма значимое место в общей системе экономических законов. Им объясняются многие характеристики потребительского поведения и исходящий характер кривой спроса на товары и услуги.

Аксиоматичен и закон убывающей отдачи – при последовательном приросте переменного ресурса и неизменности постоянных ресурсов после достижения определенного уровня предельный продукт переменного ресурса сокращается. То есть это закон убывания предельной производительности переменного ресурса, например труда. Строгого доказательства закона нет. Дело ограничивается ссылкой на «здравый смысл». «Закон убывающей производительности никогда не был доказан строго теоретически, он выведен экспериментальным путем (сначала в сельском хозяйстве, а потом применительно к другим отраслям производства)»[94]

Иллюстрируется этот закон на примере сельского хозяйства (если бы увеличение удобрений непрерывно сопровождалось ростом урожая, то с малого земельного участка можно было бы прокормить все население мира – доказательство «от противного») либо на примере возрастания численности работников в фирме при неизменном количестве других ресурсов, когда после прохождения точки, означающей реальную потребность в работниках, предельная производительность каждого дополнительного работника неуклонно снижается. То есть речь идет по существу о нарушении пропорциональности между количествами различных ресурсов. Поэтому закон убывающей отдачи (убывающей производительности) можно квалифицировать как закон функциональный, отражающий необходимость соблюдения пропорциональности различных применяемых в процессе производства ресурсов.

Истории экономической науки известен список утверждений, объявлявшихся экономическими законами, но опровергнутых затем реальным экономическим развитием. К их числу относится, например, «закон Сэя», согласно которому производство товаров и услуг (предложение) создает равный совокупный спрос на них. Но до того, как была убедительно показана несостоятельность такого утверждения, «закон Сэя» немало послужил научным дискуссиям. Дискуссия между Рикардо и Мальтусом по поводу возможности общего перепроизводства опиралась на различия в толковании «закона Сэя». Интересно возражение А. Маршалла Дж. С. Миллю, который, опираясь на «закон Сэя», утверждал: «Если бы мы могли неожиданно удвоить производительные силы страны, мы бы увеличили в два раза и предложение товаров на всех рынках, но тем самым мы бы удвоили также и покупательскую способность»[95]. А Маршалл возражает: «Однако люди, обладающие способностью платить, могут предпочесть не использовать ее, поскольку, когда доверие подорвано банкротствами, капитал лишен возможности основывать новые компании или расширять старые»[96]. Обсуждение и критику «закона Сэя» содержат работы выдающихся экономистов, в том числе К. Маркса и Дж. Кейнса. Так опровергнутый «закон Сэя» успел сыграть заметную роль в развитии экономической науки.

В разной степени это относится и к другим опровергнутым утверждениям, гордо именовавшихся законами. В связи с этим оправданным представляется суждение М. Блауга: «В любом случае, если под законами мы понимаем хорошо подкрепленные, универсальные взаимосвязи между событиями или классами событий, выведенные из прошедших независимую проверку начальных условий, немногие современные экономисты стали утверждать, что на сегодняшний день экономическая наука произвела на свет больше одного или двух законов. Но такая похвальная методологическая скромность может зайти слишком далеко. В конце концов, философы науки далеки от единодушия по поводу необходимых и достаточных условий, которым должно соответствовать научное утверждение, чтобы считаться научным законом, и если на то пошло, существуют различные виды законов, играющие разную роль в разных типах научных теорий»[97].

Особым типом экономической теории являлась «политическая экономия социализма» с заявленными в ней законами: основной экономический закон социализма, законы планомерного развития народного хозяйства, распределения по труду, социалистического накопления и т. п. Все эти «экономические законы» сошли с научной сцены вместе с «политической экономией социализма».

Но какова бы ни была судьба того или иного экономического закона, стремление к краткому и четкому формулированию в нем связей и зависимостей между процессами, событиями, классами событий в экономической жизни, будь то универсальные, статистические функциональные, причинно-следственные или какие-либо иные связи и зависимости, в целом плодотворно для экономической науки, несмотря на понятное желание исследователя закрепить свое имя в науке открытием очередного экономического закона.