ЭПИСТЕМА

 

На базе традиций того или иного типа культуры, традиций той или иной культурной группы формируются эпистемы, т.е. способы понимания окружающего мира и культуры. Эпистема является гносеологической формой традиции, всякая традиция несет в себе свою эпистему. Ибо традиция как форма адаптации к окружающему миру человека, это, прежде всего, понимающая форма адаптации. Культурное или природное явление всегда понимается лишь путем отнесения этого явления к той или иной традиции культуры. Оно интерпретируется по подобию этих культурных традиций, на основе которых создается эпистема традиции, - и только таким способом достигается понимание этого явления. Сами стандарты и принципы научного исследования, художественного восприятия мира формируются на основе общих социокультурных стандартов, принципов и идеалов. Наука как идеальная форма знания могла поя­виться только тогда, когда эти общие социокультурные принципы создали благоприятную почву для её возникновения.

Эпистемы являются априорными формами, обеспечивающими фундамен­тальные интенции человеческого понимания. И не только понимания, но и видения. Кажущееся примитивным искусство первобытных людей, ка­жущееся каким-то «неза­вершенным и хрупким» творчество японских художников и архитекторов и кажущееся нереальным творчество христианских иконописцев – это не результат несовершенства их мастерства, а результат воздействия на их видение мира эпистем, заданных традициями культуры, в «ауре» которой они тво­рили.

 

1. ПАРАДИГМА

 

Платон все познание рассматривал как «правдоподобный миф» («Тимей» 29d). Обос­новывал он это прямо-таки в русле позитивизма XIX века, говоря, что мы «всего лишь люди», а потому нам в рассуждениях о «богах и космосе» приходится довольствоваться лишь «правдоподобным мифом».

 

2. МЕТАФОРЫ ПОЗНАНИЯ

 

Основная задача познания – это выяснение того, на что похожа та или иная вещь. Т.е. познание аналогично.

 

Всякое познание условно, но не только. Оно метафорично. Здесь хорошо высказался Ф. Ницше в своей работе «Об истине и лжи во вненравствен­ном смысле». На вопрос, что такое истина он отвечал, что истина: «Движущаяся толпа метафор, метонимий, ан­тропоморфизмов, - короче, сумма человеческих отношений, которые были возвышены, перенесены и украшены поэзией и риторикой и после дол­гого употребле­ния кажутся людям каноническими и обязательными: истины – иллюзии, о которых по­забыли, что они таковы» (35, с.398). Это имеет отношение и к науке, как пишет современный отече­ственный философ С.С. Гусев «Язык самых раз­личных научных теорий – от матема­тики до фило­софии – строится на основе более или менее скрытых метафорических ут­верждений, и никакое знание не может быть получено и организовано без их участия» (6, с.11).

Современное знание вообще все более и более склоняется не к репрезентативной мо­дели науки, а к модельной концепции науки. Модель – это не реальность, это аналогия - метафора реальности, и она «… незаменимое орудие разума, форма научного мышления» (36, с.203). Это мнение, - если игнорировать Дж. Максвелла, который все­гда подчеркивал аналоговый характер науч­ного мышления, - стало распространенным со времен становления квантовой механики, где, во-первых, сам наблюдатель включается в онтологическую картину реальности, а, во-вторых, сам объект наблюде­ния уже анонимен и проявляется лишь посредством приборов и инструментов; в-третьих, - вообще не может быть об­разно представлен. И здесь все более и более важ­ную роль начинает играть модель-ме­тафора, ибо как правильно подчеркивал Ортега-и-Гассет: «.. метафора – это действие ума, с чьей помо­щью мы постигаем то, что не под силу по­нятиям. Посредством близкого и подручного мы можем мысленно коснуться отдаленного и недосягаемого. Метафора удлиняет ра­диус действия мысли, представляя собой в области логики нечто вроде удочки или ру­жья» (38, с.207).

 

3. НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА

 

Мысль не сопряжена семантически с «Истиной» как «Абсолют­ным». Мысль, наоборот, это мысль об условном и относительном. Сама мысль оперирует идеаль­ными объектами, которые лишь частично отражают реальность, от­ражают лишь суще­ственные для мысли свойства реальности. В этом отношении крайне интересен забытый в наше время шотландский философ У. Гамильтон (1788-1836). У. Гамильтон выступал с критикой философии В. Кузена и Шеллинга. В «Edinburgh Re­view» (1829) была напечатана его статья «Discussion in the Unconditiontd». Эта работа является свое­образным переносом критической философии Канта на английскую почву путем со­единения учения Т. Рида с философией И. Канта.. Он писал следующее: «Ум может по­нимать, а следовательно, и знать только ограничен­ное, и притом условно ог­раниченное. Безусловно неограниченное или бесконечное, а также безусловно ограниченное или аб­солютное совершенно не могут быть поняты только мышлением при отсутствии или отрешении от тех самых условий, при которых осуществляется са­мое мышление; сле­довательно, понятие о безусловном есть чистое отрицание, отрицание самой возможно­сти мыслить» (цит. по: Спенсер Г. Основные на­чала. СПб., 1899.С.42). И далее У. Га­мильтон писал: «Так как ограниченное условиями (которое для краткости мы можем назвать просто обусловленным) является, таким образом, единственно возможным объ­ектом знания и положительного мышления, то мышление необходимо предполагает условия. Мыслить значит обусловливать, и ограничение ус­ловиями составляет основной закон мышления, потому что, как борзая собака не может обогнать свою тень или (употребляя более подходящее сравнение) как орел не может подняться выше ат­мосферы, в которой парит и которая одна может его поддерживать, так и мысль не мо­жет выйти за пределы той сферы ограничения, внутри которой и по­средством которой исключительно осуществляется возможность мышления. Мыслить возможно только об обусловленном, потому что, как мы сказали, мыслить значит про­сто обусловливать. Абсолютное понятно только при отрицании мыслимости, а все, что мы знаем, мы знаем только как – «завоеванное у пустого и бесформенного бесконеч­ного» (цит. по: Спенсер Г. Основные начала. СПб., 1899. С.42-43)

Т.е. человеческая мысль всегда ограничена и мыслит условностями, она есть деятельность по созданию моделей. Эта идея модельного мышления получила далее распространение в махизме. Но собственно концепцию модельного мышления развил известный русский физик и философ Н.А. Умов (1846-1915). Он писал: «Нашим уде­лом является соз­дание картин, движущихся панорам, фигур, образов, короче – моделей существующего и со­вершающегося, не противоречащих друг другу, а связанных между собой» (Умов Н.А. Сочинения. Т.3. М., 1916.С.226). Он подчеркивал: «Все наше миро­созерцание, от сво­его наиболее обыденного до наиболее возвышенного содержания, представляет собой соб­рание моделей, образующих более или менее удачный отклик существующего, со­ответствующих или не соответствующих тем вещам, которые име­лись в виду при их построении» (Умов Н.А. Значение опытных наук \\ Научное слово. М., 1903. С.21).

Вот такой моделью и является научно-исследовательская программа.