Версия 2

Умерла Каролина Флобер (2 года от роду), второй ребенок Ахилла‑Клеофаса Флобера и Анны‑Жюстины‑Каролины Флобер.

Умер Эмиль— Клеофас Флобер (8 месяцев от роду) третий ребенок в семье Флобер.

Родился став Флобер, пятый ребенок в семье.

Умер Жюль Альфред Флобер, четвертый ребенок в семье Флобер (3 года и пять месяцев от роду). Его брат Гюстав, родившейся между этими двумя смертями, был слаб здоровьем и не вселял надежд на то, что он выживет. Врач Флобер покупает место на кладбище, где Гюстава уже ждет вырытая могила. Но ребенок неожиданно выживает. Мальчик рос тихим, он был способен неподвижно просиживать часами, держа палец во рту, с почти идиотским выражением на лице. Согласно Сартру, он и был тем «идиотом», которого не миновать в семье.

Начало безнадежной, всепоглощающей страсти к Элизе Шлезингер, которая сделала его сердце бесчувственным и неспособным искренне полюбить другую женщину. Оглядываясь назад, он замечает: «У каждого из нас есть в сердце уголок для благородного и возвышенного, но свой я замуровал».

Исключение из колледжа в Руане за грубость и непослушание.

Парижский юридический факультет объявляет результаты экзаменов первокурсников. Голосование оценок проводится шарами, красными и черными. Гюстав Флобер получает два черных и два красных шара и проваливается на экзаменах.

 

[1] Ibid. p.700.

[2] Sarbin T.R. The narrative as a root metaphor for psychology// T.R. Sarbin (ed.) Narrative Psychology: The Storied Nature of Human Conduct. New York: Praeger,1986.

[3] Страус А., Корбин Дж. Основы качественного исследования. М., 2001; Альмодовар Ж.П. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление
масштабов анализа// Вопросы социологии. М., 1992. Т. 2. С. 98-106; Bruner, J. S. The "remembered self."// In U. Neisser & R. Fivush (Eds.), The remembering self: Construction and accuracy in the self-narrative. Cambridge, 1994; Gergen, K. J. & Gergen, M. M. Narrative form and the construction of psychological theory// In T. S. Sarbin (ed.) Narrative Psychology: The Storied Nature of Human Conduct. N. Y., 1986. Lee D.E. (Ed.), Life and story: Autobiographies for a narrative psychology. Baltimore, 1994; Scheibe, K. E. (1995). Self studies: The psychology of self and identity. Westport, CT: Praeger; Singer, J. A. A love story: Self-defining memories in couples therapy// In A. Lieblich, D. P. McAdams, & R. Josselson (Eds), Healing plots: The narrative basis of psychotherapy (pp. 189-208). Washington, 2004; White, H.: The Content of The Form. Baltimore, 1987; Rosenthal, G.: Die erzahlte Lebensgeschichte als historisch-soziale Realitat. Methodische Implikationen fur die Analyse biographischer Texte. In: Alltagskultur, Subjektivitat und Geschichte. Zur Theorie und Praxis der Alltagsgeschichte. Munster, 1994, S.125-138; Riemann G. Das Fremdwerden der eigenen Biographie. Narrative Interviews mit psychiatrischen Patienten. Munchen, 1987; Hermanns H. Narrative Interview // Handbuch Qualitative Sozialforschung. Munchen, 1991.

[4] Козлова Н.Н. Документ жизни: опыт социологического чтения. М.: Sociologos, 1996; Ярская-Смирнова Е.Р. Нарративный анализ в социологии// Социологический журнал. 1997. №3; Биографический метод: история, методология, практика/ Под ред. Е. Мещеркиной и Е. Семеновой. М., 1994; Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ/ под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. - Санкт-Петербург, 1997; Голофаст В. Многообразие биографических повествований// Социологический журнал.. М., 1995.-№ 1. С. 71-89; Козлова Н, Сандомирская И. Я так хочу назвать кино. Наивное письмо. Опыт лингвосоциологического чтения.- М.,1996; Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 2002. Рустин М.2002. Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках//Интер. 2002. № 1. С. 7–24; Здравомыслова Е, Темкина А.Анализ нарратива: возможности реконструкции сексуальной идентичности//В поисках сексуальности. СПб., 2002. С. 549–558.

[5] Разделение на прогрессивные и регрессивные нарративы ввел К. Джерджен для того, чтобы учесть асимметрию успешности, удачливости, счастья в начале и в конце повествования, на которой строится его интрига. Естественно, прогрессивным можно считать тот нарратив, где к концу повествования герой достигает большего успеха, чем было у него в начале. Регрессивные отличаются обратной динамикой.

[6] Cain C. Personal stories: Identity Acquisition and Self-Understanding in Alcoholics Anonymous// Ethos, 1991, vol. 19, p.210-235.

[7] Atkinson P. Narrative Turn or Blind Alley// Qualitative Health Research, 1997, vol. 7, N3, p. 325-344.

[8] Подробнее об этом см. К. Джерджен. Закат и падение личности. www.nsys.by/klinamen/dunaev7.html

[9] Например, Анна Тёмкина, исследуя сексуальность и идентичность в Советском Союзе, обратила внимание на отсутствие у старшего поколения разработанного языка для выражения своего сексуального опыта – и зафиксировала дефицит тех самых способов фиксации и репрезентации опыта. См. Тёмкина А. К вопросу о женском удоволствии: сексуальность и идентичность// Мишель Фуко в России. СПБ, 2001. С. 316-347.

[10] Radley A., Taylor D. Images of Recovery: Photo-elicitation Study on the hospital ward// Qualitative Health Research, 2003, vol. 13, N1, p.77-99.

[11] Mishler E.G. Storyline: Craftartists’ Narrative Identity. Cambridge. 1999. p.19.

[12] Mishler E.G. Modes of narrative analysis. A typology// Journal of Narrative and Life History. 1995 vol.5, N 2, p. 87-123. p.94.

[13] Постмодернистские концепции "перформативного "я"", противостоящие теориям о целостном, неделимом «я» как скрытой внутренней сущности, исходят из того, что человек обладает множеством идентичностей – нестабильных, изменчивых, производимых в ситуации социального взаимодействия посредством представления (performance) и имеющих дискурсивную природу. Одна из наиболее влиятельных концепций перформативности – теория перформативной субъектности - разрабатывается Джудит Батлер применительно к гендеру. Для Батлер гендер – это не некое аутентичное ядро идентичности, ее сущностная характеристика, а перформативная репрезентация, представляющая то, что мы собой представляем в данный момент времени. Принципиальное значение имеет эффект перформации – ретроактивное воспроизводство иллюзии существования некоторого внутреннего ядра субъективности. См. Дж. Батлер. Психика власти. СПб., 2002; Butler, Judith. GenderTrouble: Feminism and the Subversion of Identity. N. Y.: Routledge, 1990. Кроме того, Рейссман открыто ссылается на И. Гофмана с его идеей представления желательных "я" для сохранения "лица" в затруднительных ситуациях. Она подчеркивает, «делать акцент на перформативности вовсе не означает, что идентичность неаутентична, но только лишь то, что укоренена и выводится из социального взаимодействия» (с.28).

[14] Berger M., Wallis B., Watson S. Constructing Masculinity. N.Y., Routledge, 1995; Connell R. Masculinities. Berkeley. 1995; Edley N. Wetherell M. Jockeying foe Position: The Costruction of Masculine Identities// Discourse and Society. 1997, vol.8, N2, p. 203-217. Fausto-Sterling A. Sexing the Body: Gender Politics and the Construction of Sexuality. N.Y. 2000.

[15] И обильное цитирование высказываний рассказчика, и использование их для структурирования текста, в котором описываются результаты исследования - это все стратегии, характерные для репрезентации данных в качественных исследованиях. О том, как представлять материалы качественного исследованиях в публикациях см. Семенова Е. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 2002.

[16] О возможных способах сопоставительного анализа историй о болезни см. Reissman C. Reforming identities in illness narrative: Masculinity and multiple sclerosis// Qualitative Research. 2003, vol. 3, N1, p. 5-33.