В архитектурно-строительном деле

Изучая истоки проблемы организации и управления в такой сфере челове­ческой деятельности, как архитектура и строительство, нельзя не обратить внимание на ряд документов по этому вопросу, имеющихся в распоряжении китайских историков.

Эволюция китайского зодчества неразрывно связана с развитием достаточ­но жестких правил и неукоснительно соблюдаемых традиций.

В Древнем Китае не было архитекторов как таковых. Все постройки возво­дились мастерами, сочетавшими в одном лице зодчего, строителя, художни­ка, мастера ландшафта. Выработанные предшественниками правила, или сек­реты, строительного искусства облекались в форму легко запоминающихся куплетов-четверостиший «коу-цзюй» или живописных полотен, на которых условно изображались различные строительные процессы, передававшиеся из поколения в поколение. Сам метод обучения способствовал сохранению усто­явшихся традиций, но в отличие от схожих европейских или древнерусских методов обязательно предполагал некоторые новации, вносимые каждым пос­ледующим поколением. Именно этим можно объяснить, что практически каж­дый район страны имеет свои особенности традиционной планировки, кон­структивных решений, отделки домов и помещений.

Поскольку основным строительным материалом в массовом строительстве являлись дерево и необожженная глина, сооружения из таких материалов в связи с частыми землетрясениями, пожарами и вражескими набегами были недолговечными и судить о них можно только по различным историческим документам. На рис. 1.6 приведен рисунок-реконструкция древнекитайских жилых домов для семей разного достатка, строившихся в XIV—XII вв. до н. э., типы которых были характерны для Северо-Восточных районов Китая [2].

В историю строительной культуры Древнего Китая, как и Египта, вошли лишь крупные сооружения, построенные по заказам и на средства императо-

24 '

Рис. 1.6. Рисунок-реконструкция древнекитайских жилых домов для семей разного достатка (основной строительный материал — древесина и глина)

ров и богатых чиновников. И хотя их требования относились только к плани­ровке и объемам зданий, а все другие архитектурные и конструктивные реше­ния, так же как и в Древней Руси, принимались мастерами, большинство сохранившихся памятников известно по именам своих заказчиков.

В архивах сохранились сведения о ряде построек, авторы которых известны и сегодня. Например, проект перестройки Императорского дворца в конце XIV—начале XV в. был разработан талантливыми мастерами Чань-Гуй и Юань-Айём. Известно также, что в XVII в. работал замечательный зодчий Лэй Фан-да, в роду которого несколько поколений работали в качестве придворных,

императорских мастеров.

В XIV—XV вв. складываются приемы планировки городов, дворцовых и жилых ансамблей, ставших впоследствии каноническими не только в Китае, но и в ряде других юго-восточных стран.

Этот период древнекитайского зодчества характерен тем, что в эти годы в Китае работало немало архитекторов из Греции и Рима, которые приглаша­лись для строительства императорских дворцов и комплексов. По этой причи­не в архитектуре Китая несмотря на всю ее самобытность и специфику можно заметить влияние греческой и римской культур.

Иностранные архитекторы приглашались в страну в период бурной строи­тельной деятельности. Перестраивались старые города, строились новые, воз­водились дворцы и храмы, проводились дороги и каналы, строилась Великая китайская стена. В этот период несмотря на присутствие греческих и римских архитекторов китайские зодчие сумели сохранить ответственное отношение к соблюдению сложившихся к этому времени правил и традиций, сумели про­явить себя поэтами и мыслителями, отличающимися возвышенным и обо­стренным чувством природы.

В этот период появились первые документы, смысл которых состоял в ре­гулировании процессов строительства и, следовательно, в существовании си-

схемы досмотра за выполнением требований этих документов. Сегодня сложно говорить о подробном их содержании (сохранились лишь отдельные фрагмен­ты), но немало таких регулирующих указаний нашли свое выражение в сохра­нившейся планировке городов Китая.

Города, как правило, строились в форме прямоугольника и делились на четыре равные части двумя прямыми улицами, пересекающимися в центре. На пересечении двух главных улиц находилась смотровая башня с четырьмя воротами, чтобы в случае бунта или каких-либо беспорядков каждую улицу можно было изолировать от других.

Кроме традиционных планировочных требований мастер должен был вы­полнять еще и целый ряд конструктивных предписаний, которые регулирова­ли городскую застройку. Так, в основании стены необходимо было укладывать толстый слой глины, который с внешней и внутренней сторон обкладывался кирпичами толщиной не менее 4...5 дюймов. Стены строились усеченными кверху; если в основании толщина стены равнялась 40 футам, то наверху она не должна была превышать 20...25 футов. Высота стен была различной для разных городов, но в каждом из них необходимо было соблюдать определен­ную (для данного города) высоту. Над воротами необходимо было устраивать башни, которые, как правило, были похожи на пагоды. Строились такие баш­ни из дерева и покрывались черепицей.

По размаху и глубине предварительной проработки проекта в истории ар­хитектуры со строительством Египетских пирамид можно сравнить сооруже­ние Великой китайской стены.

Строительство этого выдающегося фортификационного сооружения нача­лось еще в V в. до н. э. и велось многими поколениями. Призванная охранять границы Китайской империи от кочевников, совершавших набеги с севера, Великая китайская стена протянулась более чем на 6 000 км. Тщательно проду­манное конструктивное решение, применяемые материалы и объемы делали ее практически неприступной (рис. 1.7).

Название «стена» не совсем точно отражает сущность этого фортификаци­онного сооружения, высота которого достигает 7... 8 м, ширина у основания -6,0 м, а поверху — 5,0 м. Кроме того, имеются оборонительный вал и сторо­жевые башни через каждые 120 м. Наружная облицовка сооружения выполне­на из камня и кирпича, а внутренняя часть заполнена утрамбованной глиной, общий объем которой составляет более 180 млн м³. Трудно представить, что подобные объемы строительных работ можно осуществить без предваритель­ного проекта и расчетов, без четкой организации и управления огромной массой людей, выполнявших, по утверждению китайских историков, строго опреде­ленные процессы по возведению стены.

Но не только стена, составившая всемирную славу китайских архитекторов и строителей, представляет для нас профессиональный интерес. Начиная с XV в., после того как были опубликованы «заметки» Марко Поло (1255 — 1324гг.) о Китае, мировая общественность, исследователи архитектуры, да и сами архитекторы все больше стали интересоваться ансамблем «Запретный город», получившим название «Гугун». Запретный город — это огромный ком­плекс сооружений, гармонично сочетающий в себе многочисленные макро- и микроансамбли, включающие в себя храмы, мосты, беседки, театры, эле­менты живой природы. Все его части, несмотря на кажущуюся изолирован-

26 '

Рис. 1.7. Карта Древнего Китая с указанием местоположения и протяженности

Великой китайской стены

ность друг от друга, представляют собой поразительное единство. Здесь, более чем в каком-либо другом архитектурном ансамбле, видно осуществление идеи четкой отрегулированное™ соотношения объемов, массы сооружений и про­странства.

Все сооружения Запретного города располагаются в полном соответствии с китайской архитектурной традицией на главной оси — с севера на юг.

Если о Великой китайской стене мы говорим как о примере воплощения единого грандиозного проекта, реализация которого длилась на протяжении нескольких веков без каких-либо серьезных изменений главной идеи этого сооружения, то ансамбль Запретного города -- пример реализации глубоко продуманной идеи, детально проработанного архитектурного проекта и уди­вительно четко организованного во времени строительства.

История Запретного города начинается с XIII в., а с XV в. он стал постоян­ной резиденцией императоров династий Минь, а затем — Цинь.

Запретный город опоясывает стена шириной более 10 м, по которой сво­бодно могли разъехаться две повозки. Даже вход в запретный город задумы­вался мастерами как сложная пространственная композиция. Для того чтобы попасть во внутренний город, нужно пройти через трое ворот, что символи­зирует преодоление препятствий, духовно очищающих посетителя на пути к дворцу императора — Сына Неба.

Ограждения канала и пять изящных белых мостиков, перекинутых через него, выполнены из мрамора и украшены великолепной резьбой. Эти мосты символизируют пять добродетелей конфуцианского учения.

Контрастная смена впечатлений — долгое приближение к Запретному го­роду и, вдруг, неожиданная просторность площади — была одной из глав­ных целей создания этого комплекса. Смысл такого приема заключался в том, чтобы каждый вступающий на площадь был поражен величием импе­раторского дворца. Этот эффект достигался наряду с другими приемами еще и тем, что сначала зритель видел дворец издалека, затем, по мере прибли­жения, он то поднимался на самый большой мост, получая возможность увидеть дворец с высокой точки, то спускался с него, снова оказываясь на уровне площади, как бы у подножия дворца, и снова видел его высоко над собой (рис. 1.8).

Постоянная смена объемов массы, постепенно нарастающей и все более и более заполняющей окружающее пространство (благодаря изменению уров­ней движения: подъемы, спуски, опять подъемы и опять спуски) — это одна из особенностей архитектуры Запретного города, задуманная и осуществлен­ная зодчими для утверждения в сознании людей идеи божественного проис­хождения императора, идеи его преобладания над всеми, безграничности и незыблемости его власти.

Торжественный и грандиозный двор императорского дворца опоясывает сплошная лента золотых крыш — один из самых выразительных и характерных элементов китайской архитектуры.

Скаты китайской крыши имеют изогнутую провисшую форму, а ее концы загибаются на углах здания вверх. Вся конструкция крыши опирается на ос­новной каркас при помощи брусков, расположенных друг над другом в виде ступенчатых кронштейнов. Соединение этих кронштейнов между собой полу­чило название «доу-гун». Доу-гуны фиксировались на столбах галерей или на деревянной обвязке стен и так же, как в ордерной системе египетских ко­лонн, имели не только конструктивное, но и декоративное значение, так как украшали постройку резными деревянными элементами (рис. 1.9, 1.10).

Система «доу-гун», являясь одним из самых значительных элементов ки­тайской архитектуры, практически стала тем же, чем являются для Египта и Греции их ордерные системы. Целенаправленное, регулируемое применение этой системы в значительной степени создало тот специфический колорит, который выделяет архитектуру Китая в особую категорию культуры со своей, только ей присущей философией.

Один из современных исследователей, решив доказать неестественность и нефункциональность такой формы, вычертил здание с подобной крышей, а затем ее закругленные линии спрямил прямым скатом. Здание сразу же поте­ряло свое очарование, крыша сделалась массивной, тяжелой и зрительно по­давила все сооружение.

Рис. 1.8. План центральной части Пекина и Запретного города (Гугуна): / — ворота Небесного мира; 2 — ворота Возвышенного духа; 3 — Южные ворота; 4 — ворота Согласия; 5... 7— тронные залы; 8, 9 — императорские дворцы; 10— верхние Северные ворота; 11 — библиотека; 12— приемный зал; 13, 14— Западные и Восточные ворота цветов; /5— храм предков; 16 — усыпальница императора; 17, 18 — дворцовые храмы; 19 — павильоны дракона; 20, 22 — храмы Будды; 21 — Императорский мост; 23, 24 — дворцы матери императора

Рис. 1.9. Система брусков «доу-гун», используемая архитекторами Китая для устрой­ства кровли

Рис. 1.10. Варианты устройства кровли при помощи системы «доу-гун» для зданий

различного назначения

Этот небольшой эксперимент лишний раз доказал, что китайская архитек­тура имеет глубокие национальные корни четкого представления о тектони­ке, эстетике и функциональности в зодчестве, что она издавна постоянно регулирует конструкции, осознанно управляя их формой, артикулирует дета­ли и декорации, добиваясь впечатляющих результатов. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить крыши пагоды в Шанхае, храма Неба и храма Небес­ного величия в Пекине и целого ряда других сооружений самого различного назначения, завершающихся крышей, покоящейся на системе «доу-гун».

Отдавая должное профессиональному остроумию китайских мастеров, нельзя не заметить, что характерная для китайской архитектуры круглая опора в про­тивоположность греческой или римской колонне не имеет ни базы, ни капи­тели. Более того, здесь можно наблюдать полное отсутствие ясного тектони­ческого членения на несущие и несомые части. Горизонтальные балки не ле­жат на подпорах, а вставлены в них сбоку и пропущены сквозь них. Аналогич­но и стропила крыши кладутся на дополнительные вертикальные столбики, «впущенные» сверху в основную вертикальную опору. Таким образом, вместо ясного структурного взаимоотношения конструктивных элементов, присуще-

с

го греческой архитектуре, для Китая характерно взаимопроникновение вер­тикальных и горизонтальных конструкций. Так называемая китайская консоль­ная капитель составляет не часть вертикальной опоры, а часть горизонтальной балки, которая пропущена сквозь столб.

В противоположность европейской архитектуре, где крыша лежит на стене или колоннах, в Китае крыша «парит» над зданием благодаря тому, что она отделена от опор и этот эффект усиливается ее слоистостью и загнутыми кверху концами.

В архитектуре Востока, особенно в архитектуре Китая и Японии, ландшафт­ный сад является промежуточным звеном между природой и зданием-павиль­оном, которое всеми своими формами подчеркивает тесную связь с окружаю­щей природной средой. Архитектор в значительной степени усиливает эту связь, сознательно украшая кровлю мелкими архитектурными и скульптурными де­талями, извивающимися драконами, растительным орнаментом и т.д. Да и само здание снаружи имеет немало форм, уподобляющихся формам природ­ных элементов.

Тонкие стойки наружных галерей повторяют вертикальность стволов окру­жающих растений, слоистая кровля в своей сложности и динамичности напо­минает лиственную крону деревьев. Если внутреннее пространство здания вос­принимается как часть пространства окружающей природы, то и наружная форма здания решается как часть природных форм — она, как правило, впи­сывается в общую картину среды и подчинена ей. Это впечатление обычно усиливается яркой раскраской зданий, отличающейся необычайной пестро­той.

Взаимосвязь и взаимозависимость китайской архитектуры и Природы ока­залась настолько сильной, что даже в одном из главных архитектурно-строи­тельных документов страны «Своде законов и установлений по строитель­ству», регулирующих архитектурно-строительную деятельность, эта связь от­мечается как незыблемая основа работы зодчих и строителей. В предисловии этого документа говорится, что он явился результатом обобщения и анализа опыта многих поколений китайских мастеров-архитекторов. Это не удивитель­но, так как искусство организации осмысленной, целенаправленной и управ­ляемой жизненной среды существует в Китае уже несколько тысячелетий.

Основные принципы этого искусства нашли свое отражение уже в первых архитектурных и градостроительных канонах Древнего Китая. Поначалу это были трактаты, в которых содержались правила планировки и застройки го­родов. К числу наиболее известных трактатов, дошедших до нас, относится трактат Мэнцзи (370 — 290 гг. до н.э.), в котором содержится много рекомен­даций по планировке городов и строительству зданий и сооружений различ­ного назначения, впоследствии нашедших свое отражение в других, более поздних, документах.

Практически все эти документы пронизаны издревле существовавшими в Китае культами неба, земли, гор, ветра, огня и других естественных сил и явлений природы. Наиболее четкое выражение все эти культы получили в ки­тайской геомантической* системе фэн-шуй.

* Геомантика — древняя эзотерическая дисциплина, представляющая собой комплекс ме­тодов оценки комфортности данного места для застройки.

Название «фэн-шуй» берет свое начало из древнекитайского быта, когда для человека самыми важными силами, действующими в природе, были ве­тер (фэн) и вода (шуй). Слово «фэн» ассоциировалось с потоком энергии, который, как ветер, постоянно проносится над головами людей, принося им новые ощущения и информацию о надвигающихся хороших или плохих собы­тиях, явлениях. Слово «шуй» означает воду, которая питает землю и указыва­ют человеку на места, удобные или неудобные для строительства и создания среды обитания.

Китайские мастера выработали сложные расчеты для оценки взаимодей­ствия этих факторов и изменения качества этого взаимодействия во времени. Фактически ни одно строительство вплоть до XIX в., а в некоторых районах Китая — и в наши дни, не начинается без консультаций со специалистами в этой области, что говорит не только о силе традиций, но, видимо, и о том, что применение данных расчетов приносит ощутимые практические результа­ты в повседневной жизни.

Способы практического применения принципов фэн-шуй содержатся в древних текстах «Ли-Цзи» («Книга ритуалов»). В этой книге на фоне мистифи­цированных древнекитайских ритуалов в описательной, а иногда и в художе­ственной форме даются рекомендации по улучшению тех или иных характе­ристик различных архитектурно-строительных объектов: храмов, фортифика­ционных сооружений, торговых заведений, жилища (рис. 1.11).

Эти рекомендации послужили мощным толчком в изучении наиболее бла­гоприятных мест и условий для строительства императорских дворцов и хра­мовых комплексов.

Богатые земледельцы стали прибегать к советам мастеров фэн-шуй при планировке и строительстве собственных домов и владений.

Мудрецы и философы, многие из которых сочетали в себе достоинства государственных деятелей, врачевателей, астрологов, познавая принципы фэн-шуй, становились первыми пропагандистами этого «искусства строить, ис­пользуя природную энергетику окружающей среды».

При этом начинают фигурировать такие критерии, как ориентация дома относительно сторон света, высота сооружения, наличие водоемов или про­точной воды, местные погодные условия, ландшафт, энергетика применяе­мых материалов и другие факторы, послужившие, очевидно, основанием для составления выпущенного более 800 лет тому назад «Свода законов и установ­лений по строительству».

В этом документе впервые был сформулирован ряд требований по коорди­нации и регулированию важнейших положений в сфере архитектурного про­ектирования и строительства.

В современном изложении эти требования можно представить как запрет на внесение каких-либо изменений в проект после того, как начались строи­тельные работы; необходимость установления порядка строительства и пра­вил его финансирования; утверждение положений об обязательном контроле производства всех строительных работ, об ответственности автора проекта за качество построенного здания (вплоть до смертной казни) и т.д.

Из 70 разделов «Свода законов и установлений по строительству» 27 посвя­щены вопросам сугубо архитектурным: для жилищного строительства опреде­ляется девять типов зданий и сооружений для представителей различных со-

Рис. 1.11. Иллюстрация из древнего текста «Ли-Цзи», выполненная на шелке, служив­шая своеобразным руководством по выполнению различных строительных процессов, регулируемых автором проекта (он же — застройщик и инвестор)

циальных групп населения; даются рекомендации по установлению пропор­ций зданий, их объемно-пространственным решениям, размерам отдельных помещений и архитектурных деталей, цветовому решению фасадов, типу и цвету черепицы для кровли, отделке помещений и оборудованию. Кроме того, имеются разделы, излагающие требования к конструктивным деталям и эле­ментам, методам производства работ, строительным материалам, организа­ции и оборудованию строительной площадки и т.д.

Столь тщательно отработанная система ограничений и рекомендаций в стро­ительстве гражданских зданий может рассматриваться не только как доку­мент, суммирующий многовековую проектно-строительную теорию и прак­тику, но и как показатель высочайшей культуры государственного управления комплексом функциональных, технических и экономических факторов, в боль­шей или меньшей степени влияющих на качество архитектурных объектов.

Отсутствие каких-либо других прямых указателей дает основания считать, что сформулированные в «Своде законов и установлений по строительству» полномочия разработчика проекта можно рассматривать как первую попытку

описания форм его ответственности не только за проектное решение, но и за внешний вид и функциональное соответствие выстроенного по его проекту здания. Об этом, в частности, свидетельствуют записи об ответственности ав­тора проекта за строительство безопасного жилья, канализацию района заст­ройки, устройство проездов и пешеходных тротуаров, непременное обеспече­ние каждого жилища солнечным светом и др.

По форме общее управление качеством проектных и строительных работ, как и контроль выполнения всех требований и нормативных положений по архитектуре и строительству в Китае, осуществляет палата Гунбу (аналог ев­ропейских министерств строительства). На самом деле такой контроль осуще­ствляют независимые высокооплачиваемые чиновники, решения которых яв­ляются обязательными и нередко материально обременительными для строи­телей и архитекторов, так как несоблюдение нормативных требований со сто­роны архитектора или неточное выполнение проектных решений строителя­ми влечет за собой крупные денежные штрафы или лишение лицензии на производство данного вида работ.

Особенно тщательно контролируется увязка проекта, независимо от его масштаба, назначения и объемно-пространственного решения, с местной спецификой природного окружения (имеется в виду изначальная нацелен­ность на его максимальное сохранение и использование элементов природы в архитектуре зданий и их комплексов).

Возвращаясь к строительству Великой китайской стены, следует заметить, что при ее подготовке и возведении учитывались все тонкости, изгибы и пе­репады рельефа, вплоть до стремления сохранить крупные растительные мас­сивы и даже отдельные деревья.

Древнекитайское учение фэн-шуй, японская наука «шунгсоя», «волшеб­ные дороги» Ирландии и Рима, многие обряды русских северных народов -все это средства и возможные пути восстановления разорванных связей чело­века с природой (см. подразд. 3.7).

Для древнекитайских естествоиспытателей характерна исключительная тщательность в фиксации того, что они наблюдают. В значительной степени благодаря этому мы сегодня имеем достаточно четкое представление о принци­пах фэн-шуй и можем использовать их в работе над новыми проектами, каж­дый из которых в той или иной степени вступает в контакт (а чаше всего — в противоречие) с силами и элементами природы. Творения рук человеческих стали доминировать над ландшафтом, и в этих условиях архитектура приобре­тает все большее значение в процессе создания комфортной, гармоничной и экологически чистой среды быта, труда и отдыха человека.