О необычайном приключении доблестного Дон Кихота с колесницей, то естьс телегой Судилища Смерти Дон Кихот, погруженный в глубокое раздумье, ехал дальше, вспоминая злуюшутку, какую с ним сыграли волшебники, превратившие сеньору Дульсинею вбезобразную сельчанку, и все не мог придумать, как бы возвратить ейпервоначальный облик; и до того он был этими мыслями занят, что не заметил,как бросил поводья, а Росинант, почуяв свободу, ежеминутно останавливался ищипал зеленую травку, коей окрестные поля были обильны. Из этогосамозабвения вывел Дон Кихота Санчо Панса, который обратился к нему с такимисловами: - Сеньор! Печали созданы не для животных, а для людей, но только еслилюди чересчур печалятся, то превращаются в животных. А ну-ка, ваша милость,совладайте с собой, возьмите себя в руки, подберите Росинантовы поводья,приободритесь, встряхнитесь и будьте молодцом, как подобает странствующемурыцарю. Что это еще за чертовщина? Почто такое уныние? Где мы: во Францииили же у себя дома? Да черт их возьми, всех Дульсиней на свете, - здоровьеодного странствующего рыцаря стоит дороже, чем все волшебства и превращения,какие только есть на земле. - Замолчи, Санчо, - довольно твердо проговорил Дон Кихот, - замолчи,говорят тебе, и не произноси кощунственных слов о зачарованной нашейсеньоре: в ее несчастии и напасти повинен я, а не кто другой, ибозлоключения ее вызваны той завистью, которую питают ко мне злодеи. - Я тоже так думаю, - молвил Санчо, у кого бы сердце не упало, ктовидал, какой она была и какою стала? - Ты можешь так говорить, Санчо, - заметил Дон Кихот, - ты созерцал еекрасоту во всей ее целокупности, действие чар на тебя не распространилось:они не затуманили твоего взора и не сокрыли от тебя ее пригожества, вся силаэтого яда была направлена только против меня и моих глаз. Однако ж со всемтем вот что я подозреваю, Санчо: верно, ты плохо описал мне ее красоту, -если не ошибаюсь, ты сказал, что очи у нее, как жемчуг, между тем глаза,напоминающие жемчужины, скорее бывают у рыб, чем у женщин, а у Дульсинеи,сколько я себе представляю, должен быть красивый разрез глаз, самые же глаза- точно зеленые изумруды под радугами вместо бровей, - так что эти самыежемчужины ты у глаз отними и передай зубам, - по всей вероятности, тыперепутал, Санчо, и глаза принял за зубы. - Все может быть, - согласился Санчо, потому меня так же поразила еекрасота, как вашу милость ее безобразие. Будемте же уповать на бога: емуодному известно все, что случится в этой юдоли слез, в нашем грешном мире,где ничего не бывает без примеси низости, плутовства и мошенничества. Одно,государь мой, меня беспокоит больше, чем что бы то ни было, а именно: чтоделать, если ваша милость одолеет какого-нибудь великана или же рыцаря ивелит ему явиться пред светлые очи сеньоры Дульсинеи? Где этот беднягавеликан или же бедняга и горемыка побежденный рыцарь станут ее искать? Я ихотсюда вижу: слоняются, как дураки, по всему Тобосо, и все ищут сеньоруДульсинею, и если даже они ее прямо на улице встретят, все равно это будетдля них - что Дульсинея, что мой родной папаша. - Может статься, Санчо, - заметил Дон Кихот, - чародейство снеузнаванием Дульсинеи не распространяется на побеждаемых мною ипредставляющихся Дульсинее великанов и рыцарей, а потому с одним или с двумяиз тех, кого я в первую очередь покорю и отошлю к Дульсинее, мы проделаемопыт: увидят они ее или нет, и я прикажу им возвратиться и доложить мне, каку них с этим обстояло. - Мне ваша мысль, скажу я вам, сеньор, нравится, - молвил Санчо. - Колипуститься на такую хитрость, то все, что нам желательно знать, мы узнаем, иесли окажется, что сеньора Дульсинея всем видна, кроме вас, то это уж бедане столько ее, сколько вашей милости. Лишь бы сеньора Дульсинея былажива-здорова, а уж мы тут как-нибудь приспособимся и потерпим, будем себеискать приключений, а все остальное предоставим течению времени: время -лучший врач, оно более опасные болезни излечивает, а уж про эту и говоритьне приходится. Дон Кихот хотел было ответить Санчо Пансе, но этому помешала выехавшаяна дорогу телега, битком набитая самыми разнообразными и необыкновеннымисуществами и фигурами, какие только можно себе представить. Сидел за кучераи погонял мулов некий безобразный демон. Повозка была совершенно открытая,без полотняного верха и плетеных стенок. Первою фигурою, представившеюсяглазам Дон Кихота, была сама Смерть с лицом человека; рядом с ней ехал Ангелс большими раскрашенными крыльями; с другого боку стоял Император в короне,по виду золотой; у ног Смерти примостился божок, так называемый Купидон, безповязки на глазах, но зато с луком, колчаном и стрелами; тут же ехал Рыцарь,вооруженный с головы до ног, только вместо шишака или шлема на нем была сразноцветными перьями шляпа, и еще тут ехало много всяких существ вразнообразном одеянии и разного обличья. Неожиданное это зрелище слегкаозадачило Дон Кихота и устрашило Санчо, но Дон Кихот тотчас же возвеселилсясердцем; он решил, что его ожидает новое опасное приключение, и с этоюмыслью, с душою, готовою к любой опасности, он остановился перед самойтелегой и громко и угрожающе заговорил: - Кто бы ты ни был: возница, кучер или сам дьявол! Сей же час доложимне: кто ты таков, куда едешь и что за народ везешь в своем фургоне,который, к слову сказать, больше похож на ладью Харона {1}, нежели наобыкновенную повозку? Тут дьявол натянул вожжи и кротко ответил: - Сеньор! Мы актеры из труппы Ангуло Дурного, нынче утром, на восьмойдень после праздника Тела Христова, мы играли в селе, что вон за тем холмом,Действо о Судилище Смерти, а вечером нам предстоит играть вот в этом селе -его видно отсюда. Нам тут близко, и, чтобы двадцать раз не переодеваться, мыи едем прямо в тех костюмах, в которых играем. Этот юноша изображает Смерть,тот - Ангела, эта женщина, жена хозяина, - Королеву, вон тот - Солдата, этот- Императора, а я - Дьявола, одно из главных действующих лиц: я в нашейтруппе на первых ролях. Если же вашей милости нужны еще какие-либо о нассведения, то обратитесь ко мне, и я дам вам самый точный ответ: я же Дьявол,я все могу. - Клянусь честью странствующего рыцаря, - заговорил Дон Кихот, - когдая увидел вашу повозку, то подумал, что мне предстоит какое-то великоеприключение, но теперь я понимаю, что стоит лишь коснуться рукой того, чтотебе померещилось, и обман тотчас же рассеивается. Поезжайте с богом, добрыелюди, Давайте ваше представление и подумайте, не могу ли я чем-нибудь бытьвам полезен: я весьма охотно и с полною готовностью сослужу вам службу, иболицедейство пленило меня, когда я был еще совсем маленький, а в юности я невыходил из театра. Во время этого разговора по прихоти судьбы выступил вперед один изкомедиантов, одетый в шутовской наряд со множеством бубенчиков и державший вруках палку с тремя надутыми бычачьими пузырями на конце; этот самый шут,приблизившись к Дон Кихоту, начал размахивать палкой, хлопать по землепузырями и, звеня бубенцами, высоко подпрыгивать, каковое ужасное зрелищетак испугало Росинанта, что, сколько ни старался Дон Кихот удержать его, онзакусил удила и помчался с проворством, которого вовсе нельзя было ожидатьот такого скелета. Санчо, смекнув, что его господину грозит опасность бытьнизвергнутым, соскочил с осла и со всех ног бросился ему на помощь, но когдаон примчался, тот лежал уже на земле, а рядом с ним растянулся Росинант:обычный конец и предел Росинантовой удали и своевольства. Не успел Санчо оставить своего серого и подбежать к Дон Кихоту, какплясавший с пузырями Черт вскочил на осла и стал колотить его пузырями поспине, осел же, подгоняемый не столько болью, сколько страхом, которыйнаводило на него это хлопанье, припустился в сторону села, где надлежалобыть представлению. Санчо смотрел на удиравшего осла и на поверженногогосподина и не знал, какому горю пособить прежде; но как он был верныйоруженосец и верный слуга, то любовь к своему господину возобладала в немнад привязанностью к серому, хотя всякий раз, как пузыри поднимались иопускались на круп осла, он испытывал смертный страх и смертную муку; онпредпочел бы, чтоб его самого отхлопали так по глазам, чем дотронулись докончиков волос на хвосте его серого. В состоянии мучительной растерянностиприблизился Санчо к Дон Кихоту, являвшему собою более жалкое зрелище, чем онсам предполагал, и, подсаживая его на Росинанта, молвил: - Сеньор! Черт угнал серого. - Какой черт? - осведомился Дон Кихот. - С пузырями,- отвечал Санчо. - Ничего, я у него отобью, - молвил Дон Кихот, - хотя бы он укрылся сним в самых глубоких и мрачных узилищах ада. Следуй за мной, Санчо, телегаедет медленно, и утрату серого я возмещу тебе мулами. - Вам не из чего хлопотать столько, сеньор, - возразил Санчо, - умерьтегнев, ваша милость: мне сдается, что Черт уже оставил серого и он идетобратно. И точно: по примеру Дон Кихота и Росинанта Черт уже грянулся оземь ипобрел в село пешком, а серый возвратился к своему хозяину. - Со всем тем, - объявил Дон Кихот, - за наглость этого беса следовалобы проучить кого-либо из едущих в повозке, хотя бы, например, самогоИмператора. - Выкиньте это из головы, - возразил Санчо, - и послушайтесь моегосовета: никогда не следует связываться с комедиантами, потому как они наособом положении. Знавал я одного такого: его было посадили в тюрьму за то,что он двоих укокошил, но тут же выпустили безо всякого даже денежноговзыскания. Было бы вам известно, ваша милость, что как они весельчаки изабавники, то все им покровительствуют, все им помогают, все за нихзаступаются и все их ублажают, особливо тех, которые из королевских либо изкняжеских трупп, - этих всех или почти всех по одежде и по осанке можнопринять за принцев. - Что бы там ни было, - заключил Дон Кихот, - лицедейный Черт так легкоот меня не отделается, хотя бы весь род людской ему покровительствовал. И, сказавши это, он нагнал телегу, которая уже почти подъехала к селу,и крикнул: - Стойте, погодите, сонмище весельчаков и затейников! Я хочу научитьвас, как должно обходиться с ослами и прочими скотами, на которых ездяторуженосцы странствующих рыцарей. Дон Кихот кричал так громко, что ехавшие в телеге расслышали и уловилиего слова; и стоило им постигнуть их смысл, как тот же час с телегиспрыгнула Смерть, а за нею Император, возница Черт и Ангел, не усидели иКоролева с божком Купидоном - все, как один, вооружились камнями,построились в одну шеренгу и изготовились встретить Дон Кихота пальбоюбулыжниками. Дон Кихот, видя, как они в полном боевом порядке подняли руки,с тем чтобы запустить в него камнями, натянул поводья и стал думать, как быэто повести наступление с наименьшим для себя риском. А пока он раздумывал,к нему присоединился Санчо и, видя, что он собирается напасть на этотвыстроившийся по всем правилам военного искусства отряд, сказал: - Нужно совсем с ума сойти, чтобы затевать такое дело. Примите всоображение, государь мой: против таких увесистых камушков нет иногооборонительного средства, кроме как пригнуться и накрыться медным колоколом.А потом вот еще что сообразить должно: нападать одному на целое войско, вкотором находится сама Смерть, в котором собственной персоной сражаютсяимператоры и которому помогают добрые и злые ангелы, - это не столь смело,сколь безрассудно. Если же эти соображения вас не останавливают, то пустьвас остановит одно достоверное сведение, а именно: кем только эти люди непредставляются: и королями, и принцами, и императорами, а странствующегорыцаря среди них ни одного нет. - Вот теперь, Санчо, ты попал в самую точку, - объявил Дон Кихот, и этоможет и должно заставить меня отказаться от твердого моего намерения. Как яуже не раз тебе говорил, я не могу и не должен обнажать меч супротив тех,кто не посвящен в рыцари. Это тебе, Санчо, если ты желаешь отомстить заобиду, причиненную твоему серому, надлежит с ними схватиться, я же будуиздали помогать тебе словами ободрения и спасительными предостережениями. - Мстить никому не следует, сеньор, - возразил Санчо, - добромухристианину не подобает мстить за обиды, тем более что я уговорю моего ослапредать его обиду моей доброй воле, а моя добрая воля - мирно прожить дни,положенные мне всевышним. - Ну, Санчо добрый, Санчо благоразумный, Санчо-христианин, Санчопростосердечный, - молвил Дон Кихот, - коли таково твое решение, то оставимв покое эти пугала и поищем лучших и более достойных приключений, множествокаковых, и притом самых что ни на есть чудесных, судя по всему, именноздесь-то нас и ожидает. С этими словами он поворотил коня, Санчо взобрался на своего серого,Смерть и весь ее летучий отряд снова разместились в повозке и поехалидальше, и таким образом страшное это приключение с колесницею Смертиокончилось благополучно только благодаря спасительному совету, преподанномуСанчо Пансою своему господину, которому на другой день предстояло новоеприключение с неким влюбленным странствующим рыцарем, не менее потрясающее,нежели предыдущее. 1 Ладья Харона (миф.) - ладья, в которой Харон перевозил тени умершихчерез реву Стикс, или Ахерон, в ад.
