Призыв Бога

Христианство основано не на идеях, — оно основано на событиях. Сверхъестественное вписано в историю, Бог являет себя в лоне зем­ной жизни людей. Эта святая история достигает своей высшей точки в событиях жизни Христа. Христианская вера полностью зависима от правдоподобия исторических фактов. В частности, земной жизнью Управляет то, что действительно исторически произошло в день Пас­хи: «А если Христос не воскрес, — пишет св. Павел, —той проповедь маша тщетна, тщетна и вера ваша» (Первое Послание к Коринфянам, 15:14). Но и сама жизнь Христа представляет собой лишь завершение ЙЯительного пути — пути сотворенного человечества, пути избранно-Ф народа, пути, сотканного из любви и предательств и описанного в Ветхом Завете. С христианской точки зрения оба Завета повествуют о КДйной истории, в которой раскрываются забота и учение Бога. От­кровение носит постепенный характер, оно осуществляется и завер­шается с фактом Воплощения.

О чем говорит Откровение, укорененное в истории? Библия, эта «Книга книг», по преимуществу носит противоречивый характер, а посвященные ей исследования и комментарии образуют обширную

42 Способы

нтерпретации политики

библиотеку.¹ По мнению католической Церкви, Писание следует чи­тать под углом зрения Традиции, исходящей от Апостолов и ею самой же увековечиваемой (католицизм предстает религией не Книги, но Слова). Однако сложности экзегетики от этого не уменьшаются: Биб­лия, как говорил отец Лагранж, основатель библейской школы Иеру­салима, есть «бездна света, но также и темноты».² В глазах же веры как и в глазах истории, основная направленность лишена покрова тайны: библейское Откровение есть призыв. Эти сочинения, в кото­рых выражается религиозный опыт, передаваемый из поколения в по­коление на протяжении полутора тысячелетий, свидетельствуют о следующем: Бог обратился к людям своим словом и своими действия­ми, он пошел им навстречу, он призвал их восстановить с ним связь. Он без устали предлагал свой завет и повторял свое обещание. Что оз­начает это обещание? Оно принимало сменяющие друг друга формы, в которых выражается духовная и моральная эволюция или, выража­ясь языком христианства, развитие Откровения. Христос Евангелия вписывается в эту религиозную традицию, которую он собирается «не нарушить..., но исполнить» (Матф., 5: 17). Иисус подхватывает, об­новляет и радикализирует призыв Бога.

Христос предстает как предвестник нового завета. В жгучих, но за­гадочных словах он провозглашает Благую весть: наступление Царст­ва Божьего. Что под этим следует понимать? В этом отношении при­рода царской власти недвусмысленна: не существует царства земного, оно должно осуществиться в другом мире. Зато по поводу момента и формы своего пришествия Иисус придерживается двух линий рассуж­дения. С одной стороны, Царство Божие должно прийти и прийти в скором времени («Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небес­ное» — Матф., 4: 17), оно осуществится со славным приходом Христа в конце времен. С другой стороны, это Царство уже имеет место, по­скольку оно осуществляется в мире, «ибо вот, Царствие Божие внутрь

^] Библия христиан отличается от Библии иудеев (она включает еще и двадцать
ь книг Нового Завета). Совершенно очевидно, что значение текста различно и
их случаях для верующих иных религий или для не верующих по убеждению или
ски. Историческая критика способствовала развитию знания, но она
оставила открытым основной вопрос — являются или нет эти книги боговдохно-
венными, а также множество проблем интерпретации. С чисто христианской точ­
ки зрения, чтение библейских текстов посвящено доказательству того, что Ветхий
и Новый Завет образуют органическое единство. С этой целью Отцы Церкви ис­
пользовали преимущественно аллегорическую экзегезу; современные же толкова­
тели в большей степени настаивают на божественном учении и развитии Открове­
ния. Об истории экзегетики см. превосходную обобщающую работу Филиппа
Селье. См.: Sellier Ph. РгеТасе a la Bible traduite par Lemaitre de Sacv P Laflonl coll
«Bouquins., 1990. P.XI-LHI. "'

¹ Lagrange. Au service de la Bible. Souvenirs personels. P.: 1967. P.129.

Экономия спасения и искусство полигики 43

-есть» (Лука, 17; 21). в виде семян в сердце каждого человека (Марк, [^26-29, 30-32; Матф., 13: 33) и/или потому что оно открывается пришествием самого Христа (Лука, 11: 20; Матф., 12: 28). Как пони­мать эту напряженность или это противоречие между тем, что должно наступить, и тем, что уже здесь? Как говорит католическая экзегетика, данный момент следует понимать следующим образом: конец времен уже начался, но еще не осуществился; Царство Божие уже таинствен­ным образом существует, но оно достигнет своей полноты в конце времен. Как бы то ни было, очевидно, что в глазах Иисуса перспекти­ва Царства Божьего требует радикального выбора: речь идет о спасе­нии. Христос торопит слушающих его принять решение. Он требует полного обращения в веру, без каких бы то ни было оговорок или по­лумер, он проповедует отказ от самого себя в любви к Богу и к ближ­нему. «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто поте­ряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Матф., 16: 25). Его слова требуют многого, но Иисус и сам прежде всего обращается к «заблуд­шим овцам» и обильно отпускает грехи. Христос Евангелий одновре­менно непримирим и милосерден.

Это милосердие говорит и еще об одном: Иисус выступает в каче­стве посредника между Богом и людьми. Христос говорит и действует не просто как обычный пророк. Он пользуется властью закона Изра-илевого («Вы слышали... А Я говорю вам...» — Матф., 5: 38, 39); он да­же присваивает себе прерогативы Бога (отпущение грехов, тончайшее знание человеческой души); своей личностью он открывает Царство Божие... Кто же он? В евангельских повествованиях Христос всегда говорите самом себе лишь в завуалированной или загадочной манере. Католическая экзегетика усматривает в этом проявление научающей Йрдн.: Христос не мог говорить ясно до того момента, как воскрешение оевятило его миссию. Как бы то ни было, теология св. Павла превра- tm самого Иисуса, единого с Богом, искупителя человечества, в центр евангельского Откровения: сам Христос есть призыв Бога.

Итак, в основе христианского Откровения — учение о спасении Или план Бога в отношении людей: Бог призывает всех людей к счаст­ливой жизни, жизни в небесном Иерусалиме. Обращаясь к людям, Wr раскрывает самого себя и открывает свое творение. Целостная ин­терпретация этих Слов Откровения постепенно устанавливалась Цер-*8)выо как результат многочисленных доктринальных дискуссий ице-*ЙЙ'Многочисленных раздоров. Как таковая эта интерпретация отме­лет глубокий разрыв с античной мыслью. Бог, мир, человек, жизнь *Княют свое положение и смысл:

-"библейский Бог предстает радикально новым благодаря своей абсо­лютной трансцендентности. Он является не только единственным,

44 Способы интерпретации политики

Экономия спасения и искусство п олитики 45

 

он — создатель, он находится вне мира, который он пожелал и кото­рый сотворил. Он есть — абсолютно, вечно. Не существует ничего, что не зависело бы от него. Этот Бог не имеет ничего общего с бога­ми античной мифологии (в которой политеизм сочетался с антропо­морфизмом), он отличается также и от Бога греческих философов, бывшего составной частью природы или Космоса, считавшегося вечным. Язычество не выходило за пределы мира, иудаизм, а вслед за ним и христианство превращают мир в бескорыстное творение Бога. Библейский Бог настолько иной, он настолько выше людей, что че­ловеческий разум не в состоянии ни помыслить, ни понять его. Это таинственный Бог, поскольку он скрыт и немыслим.

И вот приходит Христос — немыслимое принижение Бога, превращающегося в человека и подвергающегося унизительной пытке. Бог христиан — это «Бог, любящий нас бесконечной любо­вью и пожелавший принять за нас бесчестную смерть», как гово-'■ риг Полуэкт. Бог остается совершенно иным, но он становится со-' 'всем близким нам. Он совершенно иной в самой близости, в кото­рой разворачивается немыслимая святость. Бог христиан — это та­инство любви;

• мир в этом случае изменяет свой статус. Он не предстает более есте­
ственным или божественным, он сотворен сверхъестественной или
божественной волей. Он более не является вечным, он обладает ис­
торией- Греки видели в Космосе правильный, гармоничный и недви­
жимый порядок, частью которого был сам Бог и в котором человек
занимал подчиненное положение. Христианская перспектива совер­
шенно иная: прекрасная упорядоченность мира, дивная геометрия
небес отныне представляют собой лишь творения, они имели нача­
ло, они получат свое завершение. Мир десакрализирован и подчинен
истории. Подобно породившей его религии — иудаизму, христиан­
ство вводит линейную концепцию времени, противостоящую цик­
лической концепции греков. По словам Августина, идея вечного воз­
вращения «невыносима» для христианского мышления, поскольку
«Христос умер однажды за наши грехи и, восстав из мертвых, более
не умирает» («О граде Божьем», XII, 17). Таким образом, существует
до и после, время, обладающее смыслом, прошлое, идущее от Творе­
ния к Грехопадению, от Грехопадения к Искуплению, существует и
будущее, идущее от Искупления к концу времен;

• человек принадлежит Творению: сам по себе он — ничто, он явля­
ется созданием, которое всем обязано своему создателю. Однако
его статус ставит его в особое положение: он — в центре божест­
венных планов и придает им свой смысл. Каждый человек пред­
стает участником великого предприятия, где партнером его высту-

пает Бог. Одной из характерных черт христианской веры является забота Бога о единичных, совершенно особых и незаменимых ду­шах. Любое человеческое существо, даже самое испорченное и в особенности самое испорченное, есть существо, любимое Богом и «достойное Божественной крови» (Бернанос). Христианство наде­ляет человека новым достоинством, неведомым античному миру, и утверждает изначальное равенство всех людей, равенство детей Бога. Греческий идеал философской жизни был уделом лишь не-

■ которых, христианское же спасение открыто для всех. «Бог не взи­рает на лице человека», — пишет св. Павел («Послание к галатам», 2: 6). Христианский универсализм означает разрыв; • земная жизнь, таким образом, ориентирована к цели, ее превосхо­дящей. Христианское стремление к Царству Божьему противосто­ит старому языческому идеалу античного государства как идеалу философской жизни. «Земная жизнь, — пишет св. Августин, — есть лишь преддверие вечности» («О граде Божьем», 1, 29). Однако

■ - христианин не способен утратить интерес к земной жизни по двум причинам. Прежде всего, если он чужд «миру» (погрязшему в гре­хе), то в лоне Творения (благого по своей природе) он себя чуждым

i не ощущает. Кроме того и главным образом потому, что загробная жизнь зарабатывается жизнью земной и потому, что Слово Откро­вения неразрывно связывает отношение к Богу и отношение ко

- 'Всем прочим. Духовное тесно связано с земным.