Студопедия — Конституционных ТЕОРИЙ?
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Конституционных ТЕОРИЙ?







Как правило, политическую борьбу в Англии и Франции раннего Нового времени описывают как противоборство двух непримиримых идеологий. Одной из них была идеология абсолютизма, согласно которой власть нис­ходила свыше и являлась монополией монарха. Король Божьей милостью был подотчетен исключительно Богу, но не человеческим законам или ор­ганам управления. Народ состоял из его подданных, о которых государь за­ботился, но совета не спрашивал; они были неспособны противиться его власти. Второй идеологией был конституционализм, предполагавший, что власть восходила снизу и разделялась. Король вел переговоры с учреж­дениями, обладавшими собственными полномочиями. Народ составляли граждане, принимавшие участие в управлении и легитимизировавшие его через процедуру одобрения. Политические обязательства носили контракт­ный характер: если интересы управлявшего и управляемых разнились, до­говор расторгался. В наиболее упрощенном и расхожем варианте эти два направления отождествляются с официальными идеологиями Франции и Англии соответственно, хотя вопрос о том, можно ли считать Англию «кон­ституционной» монархией, как до, так и после 1688 года, до сих пор не ре­шен. Этот вариант излагается в школьных учебниках, но с ним можно столк­нуться и в более серьезных исторических сочинениях, особенно в произве­дениях вигов, гордившихся древностью традиций английской свободы. Но разумнее было бы назвать их идеологиями, конкурировавшими внутри ка­ждой страны: во Франции их представляли роялисты и гугеноты, роялисты и судьи парламентов, приверженцы Игёзе гоуа1е и Игёзе поЫИШге\ в Анг­лии — роялисты и сторонники парламента, тори и виги. Достоинство тако­го подхода заключается хотя бы в том, что народам соперничавших стран не приписывают единства мнений.

Нетрудно понять, что в XVIII веке во Франции существовали две офици­альные идеологии, созданные короной и парламентами. По мнению некото­рых исследователей, парламент никогда не принимал «абсолютистскую» идеологию двора и на протяжении последних трех десятилетий существо­вания апсьеп гёдтевсячески способствовал ее крушению.[234] Ему была бли­же Огёзе поЫШа1ге ограг1атеп1а1гепамфлетистов, по мнению которых су­веренитет следовало разделить между знатью и королем. В этом вопросе многое зависит от установки, которую заранее имеет историк. Велико ис­кушение сказать, что сам апсьеп гё@1те,равно как и его идеология и поли­тика, был обречен на самоуничтожение. И все же кажется невероятным, что высший апелляционный суд короны имел собственный взгляд на кон­ституцию. Теперь мы знаем, что ход дел в парламенте определяли соперни­чавшие фракции, а королевские министры и чиновники были в основном оттуда вытеснены. Временами парламент наступал на королевские преро­гативы, но это было связано с кризисами военного времени, некомпетент­ностью правительства или малолетством короля. То, что парламент нико­гда не принимал идеологию «абсолютизма», верно, ибо такой идеологии не существовало. Однако Шеннан и Роджистер утверждают, что парламент боролся до конца, защищая абсолютную монархию и обличая деспотизм.

Стычки парламента с короной провоцировались тем, что судьи считали проявлением самовластия, пренебрежения свободами, законами или пред­ставлявшими их институтами. Парламент стремился привести конститу­цию в действие, а не уничтожить ее.

Существование так называемых различных взглядов на французскую конституцию объясняется тем, что в пылу противостояния обе стороны не­редко делали резкие заявления.[235] Историки же принимают их за четкие кон­ституционные максимы. Здесь уместно процитировать речь Людовика XV, которую он произнес в парламенте в 1766 году, когда отнял у судей право налагать вето на королевское законодательство: «Только в моей персоне за­ключена суверенная власть... Только благодаря мне одному существуют и отправляют полномочия мои суды... полнота власти, которую они осуще­ствляют моим именем, всегда остается со мной; только мне принадлежит законодательная власть, независимая и неразделимая». Хотя эти слова не были написаны королем лично, в них он позволил чрезмерно упростить пред­ставление о своей власти. Использование в данной речи резких и однознач­ных формулировок должно было оградить королевскую власть от возмож­ных проявлений оппозиции. После пространных вводных фраз эти формулы подчеркивали главное.[236] Им предшествовал тщательный анализ тонкостей французской конституции — если, конечно, столь аморфное образование вообще можно строго анализировать. Заключительные слова вновь указы­вали на монополию короля в законодательной власти. Это был чисто рито­рический прием: несмотря на то что только король мог вносить законы на рассмотрение, без регистрации они не вступали в силу. Но поскольку ко­ролевские эдикты касались преимущественно государственных вопросов, понятно, что парламент столь же упорно отстаивал свое право вето, как король — свою монополию на власть. Однако до конца никто из них не был прав.

И все же ограничения королевской власти, которые создавал парла­мент, были сильно преувеличены. Монтескье в своем сочинении «О духе законов» (1748) прекрасно охарактеризовал эту позицию. Хотя его часто изображали главным поборником Игё$е поЫШаьге, он никогда не отрицал, что источником любой власти являлась корона. Кроме того, он настаивал, что мощные «промежуточные корпорации» — то есть знать и парламен­ты — были необходимы, чтобы оградить свободы от проявлений. Им отво­дилась роль защитников людей от королевской власти, сходная с ролью па­латы лордов в сочинениях Блэкстоуна. Члены парламентов принимали его точку зрения, так как она не предполагала умаления королевской власти.

Обычно они признавали существование абсолютной власти и гневно отри­цали те нововведения, которые им приписывали. Экеверрия и ван Клей недавно отметили подрывное значение понятия «национальный суверени­тет», которое стало девизом тех, кто противостоял короне. Король считал себя единственным воплощением французской нации, что и провоцирова­ло взаимные обвинения. Но как уже было замечено, революционные наме­рения парламента ограничивались пропагандой. Историки слишком легко поддались иллюзии, которую и стремилось создать правительство и его пропагандисты и которую отрицали парламенты.[237] Идея национального су­веренитета еще не сформировалась: в конституции нация играла второсте­пенную роль, за исключением тех моментов, когда ее представлял монарх.[238]

Наиболее правильным будет сравнить так называемые противополож­ные точки зрения с двумя сторонами одной медали. Обе они были задейст­вованы в спорах о политической системе двух стран. Республиканские цен­ности античности — свобода и участие в политической жизни — были взя­ты на вооружение гуманистами эпохи Ренессанса. Покок предупреждает нас, что эти ценности сохранили свою значимость и в последующий период развития монархии. В век Руссо их не нужно было реанимировать. Они ни­когда не умирали. Наоборот, они прекрасно сочетались с ценностями мо­нархическими благодаря деятельности репрезентативных органов.[239] Поэто­му сочинение Юма «О гражданской свободе» могло содержать апологию абсолютной монархии. «Теперь возможно говорить о цивилизованных мо­нархиях то, что ранее говорилось об одних только республиках, а именно что в них правление определяют законы, а не люди... Собственность там не­прикосновенна».

Поэтому в раннее Новое время и возникает увлечение идеей гармонии и баланса внутри «политического организма», или государства, которое, в свою очередь, становилось отражением гармонии макрокосма небесных тел и микрокосма духа порядочного человека. Поддержание конституционной гармонии было долгом монарха. Представление о гармонии является важ­ным ключом к пониманию отношения людей раннего Нового времени к вла­сти. Здесь могут оказаться полезными модные сегодня иконографические исследования. Модель порядка легче передать визуально, а не вербально. В эпоху Ренессанса и барокко монархи воздействовали на умы своих под­данных с помощью шествий, процессий и праздников не меньше, чем с по­мощью речей и прокламаций. Гармоничные пропорции королевских двор­цов и портретов и возвещали об олимпийском самообладании короля, и де­монстрировали его могущество.[240] Даже его поведение было частью спектак­ля: никто не видел, чтобы за семьдесят три года своего правления Людо­вик XIV хоть раз вышел из себя. Контроль над страстями — главная идея созданного ван Лоо изображения Людовика XV при полных регалиях, спо­койного, холодного и отстраненного, хотя это зрелище могло вызвать недо­верие у тех, кто знал о пристрастии короля к нимфеткам. Такой портрет резко контрастирует с тем, что сорок лет спустя воспел Давид: с романти­ческим образом правителя-героя, Бонапарта, неистовствующего в Альпах на бешеном коне. Столь же красноречивыми были и появления короля.[241]Когда монарх посещал город, он присутствовал на ритуальном исполнении государством, обществом и властными учреждениями своих взаимных обя­зательств. Представители государства первыми выказывали свое верно­подданство, символически сдавая королю ключи от города. Затем следовал обмен подарками, подчеркивавший взаимность обязательств. Наконец, го­сударь гарантировал права и привилегии граждан — жителей города. Зри­тели видели таинства политической вселенной низведенными на доступ­ный уровень провинциального спектакля, что, впрочем, ничем не дискреди­тировало их смысл.


Существование в стране на первый взгляд противоположных идеологий в итоге порождало лишь трения внутри совокупности общепринятых идей, а не борьбу двух систем ценностей. В общей канве политической мысли на­блюдалась та же картина. Это заставляет провести некоторые интересные аналогии. Патриотическая оппозиция Людовику XV использовала лозунг «Жизнь, свобода, собственность», протестуя против роспуска парламен­тов в 1771 году. Примечательно, однако, что, выступая против абсолютного монарха, они пользовались аргументами Боссюэ, его защитника. Моризо, еще один писатель-патриот, обличал режим, вновь повторяя слова Боссюэ.[242]Люди были рабами, их жизнь и собственность находились в распоряжении правителя, и единственным законом была его воля. Мишенью «патриотов» был именно деспотизм, а не абсолютная монархия. Если учесть, что боль­шинство людей использовало одинаковую лексику, то менее странной по­кажется похвала французской монархии в устах критика эпохи первых Стю­артов. «Короли Англии, — писал Генри Шервил, — правят монархическим государством, а не сеньорией. В первом рождается свобода, во второй — рабство».[243] В этом отрывке содержится намек на характерное для Франции различие между суверенными государями, которые обладали публичной властью, но не могли вторгаться в сферу частного права, и сеньорами, чья власть распространялась и на частную жизнь зависимых людей. Самым из­вестным защитником такой позиции был Луазо, главный апологет абсолют­ной власти. Он также восхвалял суверенных монархов и осуждал сеньоров.

Элементы абсолютной и смешанной власти совмещались как во фран­цузской конституционной теории, так и в английской. Поэтому можно оп­ровергнуть широко распространенное убеждение в том, что абсолютная власть была несовместима с сильным сословным представительством. Ува­жать свободы подданных означало искать возможности для их защиты и производить изменения лишь с их согласия. Процедуру одобрения не сле­дует рассматривать исключительно как ограничение, накладываемое на королевскую власть: она имела гораздо большее значение. Если бы штаты не представляли элиту (а она, в свою очередь, своих клиентов), монархи оказались бы в замкнутом кругу своих прерогатив, вырваться из которого было невозможно. Правители справедливо считали бы свои права ненару­шимыми, но и не должны были бы наступать на права поданных. В против­ном случае они нарушали вселенскую гармонию и становились деспотами. Некоторые теоретики раннего Нового времени считали такие рассуждения ненужными, впрочем, как и большинство позднейших историков. Если лю­ди той эпохи говорили «абсолютный», значит, они хотели сказать именно «абсолютный». Упрощение было вызвано непониманием сущности абсо­лютной власти, а именно того, что в любой сфере ее отправлению предше­ствовали консультации.

Англия и Франция были не единственными странами, в которых сосу­ществовали элементы смешанной и абсолютной власти. Каждая из принад­лежавших Габсбургам провинций представляла собой 81апс1е51аа1, в кото­ром абсолютный правитель разделял власть с сословным представительст­вом. Мария-Терезия открыто возражала против того, что сословные пред­ставительства превышали свои полномочия, но отнюдь не против их власти вообще.[244] Фридрих II не только публично объявлял о своем подчинении дей­ствию законов, но и отмечал те широкие масштабы, в которых его поддан­ные-граждане принимали участие в управлении государством и разделяли суверенитет.[245] В 1790-х годах прусские школьники называли свою страну свободной.[246] Написанная в 1789 году конституция Швеции приобрела репу­тацию документа, незаконно восстановившего «абсолютизм». На самом де­ле в ней говорилось о праве короля объявлять войну, заключать соглаше­ния, даровать помилование и назначать министров, в то время как сослов­ному представительству предписывалось заниматься одобрением налогов. Это приближает шведскую конституцию к определению, которое Блэксто­ун дает конституции английской.







Дата добавления: 2015-08-12; просмотров: 404. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Классификация ИС по признаку структурированности задач Так как основное назначение ИС – автоматизировать информационные процессы для решения определенных задач, то одна из основных классификаций – это классификация ИС по степени структурированности задач...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

Тема 5. Организационная структура управления гостиницей 1. Виды организационно – управленческих структур. 2. Организационно – управленческая структура современного ТГК...

Методы прогнозирования национальной экономики, их особенности, классификация В настоящее время по оценке специалистов насчитывается свыше 150 различных методов прогнозирования, но на практике, в качестве основных используется около 20 методов...

Методы анализа финансово-хозяйственной деятельности предприятия   Содержанием анализа финансово-хозяйственной деятельности предприятия является глубокое и всестороннее изучение экономической информации о функционировании анализируемого субъекта хозяйствования с целью принятия оптимальных управленческих...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия