Глава восьмая. Абсолютная власть правителей заканчивалась там, где начинались пра­ва их подданных

СВОБОДЫ И СОГЛАСИЕ

Абсолютная власть правителей заканчивалась там, где начинались пра­ва их подданных. Вот почему эти права также назывались «свободами»: они определяли область, недоступную власти монарха. В Средние века они тесно связывались с географическим пространством. Короли даровали процве­тающим городам хартии, вводившие самоуправление, позволявшие содер­жать рынок, строить оборонительные стены и тем самым защищать свою независимость физически, если в том будет необходимость. К эпохе ранне­го Нового времени эти осязаемые границы, которые монарх не мог нару­шать, трансформировались в абстрактную концепцию свободы.

Монархи не обладали монополией на власть. Это показывает та тща­тельность, с которой юристы в каждой стране определяли и совершенство­вали королевскую прерогативу. Если бы королевская власть распространя­лась повсеместно, в этом не было бы необходимости. Даже в вопросах юс­тиции действие королевской власти обычно ограничивалось определенными видами преступлений (например, заговорами) и определенными местами (например, королевскими дорогами). Большинство судов было не королев­скими, а городскими и сеньориальными, хотя право апеллировать к короне существовало. В частности, в основных законах почти всех государств — за исключением России — подчеркивалось, что королевская прерогатива не распространяется на жизнь, свободу и собственность подданных. Это были права свободных людей, данные им при рождении.

В XIX столетии слово «патриотизм» означало борьбу за национальный престиж с внешними врагами. Столетием раньше оно было призывом защи­щать права и свободы от тиранов своей страны.^[281] Историки часто утвержда­ют, что права в данном случае были правами корпоративными и что концеп-

Ция индивидуального права была неизвестна вплоть до Великой француз­ской революции. Один взгляд на популярные представления показывает, что это неверно. Фригийский колпак свободы был образом, часто возникав­шим в воображении европейцев раннего Нового времени. Он показывался в толпе, занятой предметами гораздо более приземленными, чем корпора­тивные права. В античную эпоху освобожденный раб награждался колпа­ком в знак того, что его жизнь, свобода и собственность теперь принадле­жат ему самому. Здесь не было неясностей. На протяжении двух тысяч лет это было одной из самых глубоких и самых простых мыслей западного чело­века. Те, чья жизнь, свобода и собственность зависели от другого человека, назывались рабами. Те, кто лишал людей человеческого достоинства, были деспотами.