Если на одну чашу весов положить зло, излитое на мир "чистыми", а надругую -- зло, причиненное беспринципными и бессовестными людьми, то перваячаша перевесит. Для духа, предлагающего любую форму спасения, она неизбежноматериализуется в виде гильотины... Бедствия, происходящие в эпохи всеобщейкоррумпированности, менее серьезны, нежели катастрофы, характерные для эпохпылких страстей; грязь приятнее крови, и в пороке больше нежности, чем вдобродетели, а в разврате больше человечности, 81 чем в ригоризме. Царствующий человек, который ни во что не верит, --вот модель своеобразного закатного рая, модель эффектного выхода из истории.Оппортунисты спасали свои народы; герои приносили им разорение. Ощущать себясовременником не Революции и Бонапарта, а современником Фуше иТалейрана1: приспособленчеству последних недостает разве чтокакого-нибудь налета печали, чтобы совокупность их поступков принять занастоящее Искусство жизни. Заслуга беспутных эпох состоит в том, что они выявляли суть жизни,показывая, что все сущее всего лишь фарс и горечь, что ни одно событие нестоит того, чтобы его приукрашивать, поскольку все они так или иначеомерзительны. Ложь, подкрепляемая авторитетом такой-то великой эпохи,такого-то века, такого-то короля, такого-то папы... "Правда" просвечиваетлишь в те моменты, когда свидетели, позабыв про созидательный бред,позволяют себе говорить о разложении нравов, об утрате идеалов, о потереверы. Знать означает "видеть";, а вовсе не "надеяться" или "предпринимать". Глупость, свойственная звездным часам истории, сопоставима только сидиотизмом тех, кто эту историю делает. Люди доводят до конца свои поступкии мысли, когда им не хватает изящества. Свободный дух испытывает отвращениеи к трагедиям, и к апофеозам: беды и победы удручают его не меньше, чемпошлость. Зайти слишком далеко -- это значит предъявить неопровержимоедоказательство дурного вкуса. Эстет не любит ни крови, ни возвышенного, нигероев... Но уважает шутников...
