Глава 6. Появление полиции в час ночи никогда не сулит ничего хорошего

 

Появление полиции в час ночи никогда не сулит ничего хорошего. Воображение уже рисовало самые страшные картины, заставляя гадать, все ли в порядке с мамой. Но, случись что, одна из тетушек обязательно бы позвонила. Значит, неприятности другого рода, а уж какие именно – вариантов не счесть.

‑ Может, нашли еще одно тело, – предположила Фин, когда мы в сопровождении непрерывного собачьего лая поспешили вниз.

Нет, моя сестра вовсе не кровожадное создание, как можно было подумать, услышав энтузиазм, переполнявший ее голос. Уверена, Фин имела в виду «ура, антропологи выкопали еще один старый череп», а не «ура, убили чьего‑то мужа или ребенка».

Чего я не могла объяснить, так это почему от воспоминаний о двух мертвых летучих мышах мои ноги налились тяжестью, пока я успокаивала собак и отвечала на стук.

Полицейский, стоявший на крыльце, напоминал росомаху – нет, не из «Людей‑Х», а из «В мире животных», – сбитый, немного приземистый и плотный, с недоброжелательным выражением лица.

Я приоткрыла дверь, Фин пристроилась за моей спиной. Коп протянул свой значок и держал его достаточно долго, чтобы я смогла прочесть, что его фамилия Келли, и это соответствовало надписи на табличке на его форменной рубахе.

‑ Мисс Гуднайт?

По тону гостя я поняла две вещи: первая – в моем семействе никто не умер, и вторая – он собирался нас запугивать.

‑ Да, помощник шерифа? – ответила я так вежливо, насколько вообще возможно.

Он прищурился, словно прикидывая, не пытаюсь ли я его поддеть.

Нет, я не умничала. Если ваша семья скорее странная, чем нормальная, вам приходится быть гораздо учтивее с представителями власти, поскольку они странности на дух не переносят. К сожалению, трудно казаться по‑настоящему вежливой, когда чей‑то тон заставляет тебя нервничать. Так что, может быть, я все же немного умничала.

‑ Что‑то случилось? – спокойнее спросила я.

Позади заскрипело кресло‑качалка дядюшки Берта, словно он встал, чтобы присоединиться ко мне и Фин. Я слегка вздрогнула, потому что это было жутко, но жутко успокаивающе, даже после ночных приключений.

‑ Все в порядке?

Помощник шерифа Келли пропустил вопрос мимо ушей, бросил взгляд за мое плечо и поинтересовался:

‑ Это ваша сестра рядом с вами?

‑ Да. – Я немного приоткрыла дверь, безмолвно отвечая на невысказанное требование о том, что полицейский хотел бы увидеть и Фин, будто проверяя этим наши алиби.

Фин приветственно махнула рукой. Гость неуверенно окинул взглядом ее пижаму: штаны с пурпурной коровой и верх с желтым космическим кораблем. И без сомнения заметил в руке сестры корональный визуализатор ауры.

‑ Вы долго не открывали дверь, – произнес Келли обвиняющим тоном.

‑ Мы спали, – ответила я, предпочитая не вдаваться в подробности о появлении призрака. И ведь перед этим мы действительно спали.

Помощник демонстративно оглядел все фонари, горевшие снаружи.

‑ У вас везде горит свет.

‑ Датчики движения, – солгала я прежде, чем Фин ляпнула что‑нибудь о дядюшке Берте, врубившем освещение. Я знала, что, отказываясь говорить нам что‑либо, Келли пытался оказать давление, но мое терпение лопнуло. – Так по какому вы вопросу, сэр?

Несмотря на обращение «сэр», слова прозвучали резче, чем хотелось, потому что у меня внутри все скрутилось в тугой узел. Этой ночью было слишком много предзнаменований.

‑ На землях Маккаллохов произошел несчастный случай, – прямо ответил Келли, словно желая увидеть нашу реакцию.

Я услышала, как Фин резко втянула воздух, а моя рука сжалась на дверном проеме, стоило вспомнить о двух летучих мышах, ударившихся о землю.

‑ Кто‑нибудь пострадал? – спросила я. Бен? Кто‑то из его близких? Даже если они и враждовали с тетушкой Гиацинтой, я не хотела, чтобы кому‑нибудь причинили боль.

‑ К приезду людей из университета работник допоздна отгонял скот с пастбища и упал в овраг. – Помощник зацепил большие пальцы за пояс, всей своей позой усиливая и без того враждебное впечатление. – Когда я ездил в больницу, чтобы опросить его... ну, он говорил довольно странные вещи.

‑ Например? – спросила Фин. До этого, она не возражала, чтобы разговор вела я. У меня возникло нехорошее предчувствие, поскольку я, кажется, знала, о чем пойдет речь. Думаю, Фин тоже догадывалась, но хотела услышать, как, по словам пострадавшего, появился призрак.

‑ О, вам не нужно об этом беспокоиться, – сказал помощник Само‑простодушие, изображая хорошего копа, но явно переигрывая. – Я просто заглянул на минутку, удостовериться, что с вами двумя все в порядке, особенно когда вы тут одни и присматриваете за домом тети, ну и все такое. Я обещал ей приглядывать за вами.

Ну ладно, он проверял, как мы тут. Проверял, что мы, Фин и я, свихнувшиеся племянницы свихнувшейся старой миссис Гуднайт, всю ночь сидели дома, а не охотились на призрака и не притворялись им.

Келли считает меня идиоткой? Да, видимо, считает. У него на лице написано, какого он о нас с Фин мнения, о нас, городских девчонках, или просто девчонках, или просто девчонках Гуднайт. Возможно, помощник сменил тактику, чтобы усыпить нашу бдительность, но его подозрительность никуда не делась.

‑ Мы в порядке, – сказала я, скрывая гнев. Гнев на снисходительность полицейского и на то, что, как я подозревала, кое‑кто сказал ему нас проверить. – И всю ночь были дома.

Думаю, помощник Келли проверил капоты автомобилей и убедился, что двигатели холодные. А может, решил, что со своими способностями суперполицейского и так в состоянии определить, лжем мы или нет.

‑ Всю ночь? – с вызовом произнес он, переводя взгляд с меня на Фин, чьи спутанные всклокоченные волосы, конечно, впечатляли, но не настолько, как мои. Я выглядела так, словно побывала в аэродинамической трубе, и чувствовала, что мои щеки пылают от гнева. Но виноватой я уж точно не выглядела.

‑ С тех пор, как Фин вернулась из магазина. – Я заставила себя расслабиться, прежде чем из‑за собственных ярости и нервозности окажусь втянута во что‑то, чего даже не совершала. – Я читала, а она работала над научным студенческим проектом.

‑ Каким именно? – спросил Келли, все еще цепляясь пальцами за ремень для ношения оружия.

Фин указала на прибор в своей руке:

‑ Над корональным визуализатором ауры. – И затем, слава богу, замолчала.

Помощник, бросив на предмет ничего не выражающий взгляд, притворился, что достаточно умен и знает, о чем речь.

‑ Понятно.

Затем повернулся ко мне, поскольку именно меня, видимо, считал здесь гласом общественности.

‑ Ну, знаете, из‑за этих находок у реки в последнее время ходят довольно странные слухи. Я просто хотел убедиться, что вы, девочки, спите здесь спокойно.

Тон Келли был настолько покровительственным и в то же самое время настолько угрожающим, что у меня сердце заколотилось как бешеное. Мы ничего плохого не сделали – пока, – но все, о чем я могла думать, это смотритель парка в Голиаде, ставший свидетелем того, как отец долго и громко возмущается: мол, наша сумасшедшая мать позволяет нам верить в призраков.

Сестра спасла меня самым невероятным способом. Она задрала голову, рассматривая копа словно какую‑то диковинку, и сказала:

‑ Нелогично будить кого‑то только затем, чтобы узнать, спал ли он. Вы хотели увидеть, дома ли мы. Конечно, дома. Если хотите, чтобы мы спали спокойно, вам придется уйти.

Полицейский с отвисшей челюстью уставился на Фин. Я не должна бы радоваться тому, что она поймала служителя закона на вранье. Но мне стало приятно.

‑ Как видите, сэр, – произнесла я, начиная закрывать дверь и снова стараясь вести себя благовоспитанно, – мы в порядке. Спасибо за заботу, и, надеюсь, рабочий скоро поправится.

Полицейский снова принял суровый вид и кивком дал понять, что разговор закончен:

‑ Ну ладно, девочки. Всего хорошего.

Он повернулся, чтобы уйти, но в это время свет над крыльцом погас, и на последней ступеньке Келли споткнулся.

‑ Это не смешно, – упрекнула я дядюшку Берта, обратившись к его креслу‑качалке, как только закрыла дверь. – Если бы он вывихнул лодыжку, то застрял бы здесь до прибытия помощи.

Теперь, когда помощник шерифа убрался восвояси и запугивать нас больше было некому, мое возмущение вырвалось наружу:

‑ Какая наглость!

Фин, зевнув, озадаченно посмотрела на меня:

‑ Почему?

‑ Он фактически обвинил нас в том, что мы сегодня ночью осматривали земли Маккаллохов и… не знаю, что, по его мнению, там делали. Охотились на призрака и стали причиной того несчастного случая. Или притворялись призраком, как в каком‑то мультике про Скуби‑Ду.

‑ Зачем нам это делать? – спросила сестра, применяя логику к нелогичной ситуации. Должна признать, у меня рассуждать логически в тот момент не очень получалось.

‑ Не знаю. Потому что наша тетя, по словам Бена Маккаллоха, местная чудила. Бьюсь об заклад, это он сказал Келли нас проверить.

Фин играла с кнопками управления на своей камере.

‑ Хотелось бы взглянуть на парня, который заставил тебя полностью отказаться от научного метода в пользу необоснованных гипотез и предположений.

‑ Это называется интуицией, – огрызнулась я, совершенно растерявшись. Сестра только фыркнула, так что я сделала глубокий вдох и сменила тему: – По крайней мере теперь ты видишь, что не можешь ходить повсюду и говорить о призраках и об охоте на них?

Фин тяжело вздохнула.

‑ Полагаю, это значит, что ты не пойдешь со мной исследовать земли Маккаллохов. Даже притом, что это небывалая возможность.

Я хотела ответить: «Ни в коем случае!». Нет, я не стану перелезать через изгородь, нарушать границы чужих владений и шарахаться в темноте на пару с сестрой. И это не имело никакого отношения к тому, что помощник Келли – или Бен МакКретин – говорил мне этого не делать. Но открыв рот, я не смогла проронить ни слова. В голове стало пусто, и я была не в состоянии даже сформировать само слово «нет».

И кто обвинит меня в глупости? Ночка выдалась бурная. Я не хотела начинать еще один спор в такое время, поэтому в заключение только сказала:

‑ Я до сих пор считаю, что идея ужасная. Но сомневаюсь, что тебя это остановит.

‑ Так что, ты завтра не пойдешь на раскопки?

‑ О, я пойду. – Я не собиралась говорить такое, но когда слова слетели с языка, поняла, как сильно хочу узнать, что же антропологи обнаружили у реки. От этого веяло тайной, а я страдала излишним любопытством. И по крайней мере это казалось чем‑то нормальным.

И лучше не думать о том, что откопанный череп вдруг стал самой обыденной вещью в моей жизни.

Я предупредила сестру:

‑ Завтра хочу сходить туда с утра пораньше. – Прежде, чем передумаю.

‑ С утра пораньше? – эхом отозвалась Фин. Жаворонком она никогда не была.

Я вздохнула и начала подниматься по лестнице.

‑ Сразу после того, как позабочусь о проклятых козах. Ведь я обещала тетушке Гиацинте.

Телефонный звонок казался таким же сюрреалистичным, как и появление призрака. Почему тетушка Гиацинта так беспокоилась о домашнем скоте? Она ведь не думала, что я выполню свою угрозу и зажарю рогатых? И правда стоит попытаться ей перезвонить.

Но позже. Когда высплюсь.

Это вернуло меня к наиболее насущной проблеме. Едва взглянув на комнату, я уже знала, что ни за что тут не засну. И дело не в воспоминаниях о призраках – в спальне царил форменный кавардак.

Так что я схватила подушку, стеганое одеяло и снова спустилась к дивану. Собаки увязались следом. Пампкин подлез под одеяло, а Сэди желанным весом улеглась на мои ноги. Но согреться все равно не удавалось.

Фин свято верила во всякие гаджеты, но некоторые вещи измерить нельзя. Никак не получится определить, в чем различие между успокаивающей прохладой вокруг кресла‑качалки дядюшки Берта, напоминавшей свежий ветерок в жаркий день, и жестким, немилосердным холодом, который явился с чем‑то иным.

Я вздрогнула и постаралась выбросить это из головы. Возможно, мне лучше побеспокоиться о подозрениях помощника Келли. Или поразмыслить о том, думают ли все остальные о тетушке Гиацинте то же, что и Маккаллохи, и какова изначальная причина их неприязни. Гуднайты чудаковатые, но, как правило, милые люди. Или, может, мне стоит волноваться именно из‑за мертвого тела у реки, и из‑за того, как долго оно там пробыло.

Неудивительно, что сна ни в одном глазу, даже несмотря на мерное покачивание кресла дядюшки Берта и собачьи расслабленные тела, уютно развалившиеся рядом со мной. Усталость взяла верх, веки отяжелели и стали опускаться. Но внутри... вокруг моих внутренностей все еще плела узор ледяная нить, готовая в любую секунду затянуться как силок.

И я вспомнила слова сестры: «Почему вообще являются призраки? Потому что им что‑то нужно».

Что нужно от меня какому‑то призраку?