ЗЛОПОЛУЧНАЯ ПОЛОМКА

Мартина шлепнулась на пол. Публика замерла.

Фрейлины и придворные королевы мгновенно окружили актрису.

— Вы не ушиблись? — с тревогой спросила Бесс.

Мартина удивленно подняла глаза.

— Н-нет, вроде бы я в порядке,— неуверенно сказала она.

Кринолин ее тяжелого парчового платья нелепо вывернулся на сторону, а из высокого воротника вылез наружу кончик проволоки. Корона свалилась, пряди волос упали на лицо. Публика взволнованно гудела.

Требуя внимания к себе, Мартина резко протянула руки к тем, кто стоял ближе.

— Помогите же мне подняться! — свирепо прошептала она.

— Вы и в самом деле не ушиблись? — спросил один из актеров.

— Я чувствую себя прекрасно. Ну же, поднимите меня!

Когда Мартину поставили на ноги, зал захлопал. Слегка пошатываясь, Мартина одарила публику королевской улыбкой. Затем, обернувшись к дамам и кавалерам своего двора, спокойно сказала:

— Все в порядке, давайте займем свои места. И кстати,— указала она на сломанный паланкин,— уберите отсюда эту штуку.

Ливрейные лакеи проворно вынесли паланкин.

Откинув назад волосы, Мартина пригладила их и надела корону. Королева уселась на свое место в середине первого ряда, остальные участники процессии разместились вокруг. Когда все расселись, Нэнси погрузилась в раздумья. Каким образом паланкин мог сломаться?

Внезапно Мартина принялась шарить возле себя по сиденью.

— Мой веер! — воскликнула она, озираясь вокруг.— Где мой веер?

Нэнси, Бесс и другие придворные дамы бросились искать веер королевы.

— Наверно, я его выронила, когда упала.—Мартина подтолкнула локтем сидевшего рядом придворного и приказала: — Идите поищите его, пока не началось представление. Живее!

Через несколько минут придворный вернулся.

— К сожалению, я его не обнаружил...

— О Господи! — с раздражением сказала Мартина.— Мало того, что меня уронили на пол. Кто-то вдобавок украл мой веер!

— Думаю, мы должны осмотреть этот поломанный паланкин,— прошептала Нэнси, наклоняясь к Бесс.— Я слышала, как кто-то сказал, что он в трейлере — складе бутафории.

— Сейчас? — спросила Бесс.— Но представление уже начинается.

— Представление мы можем посмотреть завтра вечером.— И обе девушки поднялись, и вышли из зала.

По дороге к складу они встретили Джорджи.. — Я все видела из-за кулис,— сказала Джорджи.— Мартина настоящая героиня! К счастью, она не получила серьезных ушибов. Вы что, не будете смотреть спектакль?

— Сегодня вечером не будем,— сказала Нэнси.

Она поделилась своими планами с Джорджи, и та решила присоединиться к подругам. Когда девушки вошли в помещение склада, члены труппы, принесшие паланкин, как раз из него выходили.

— Бедная Мартина! — сказала Бесс.— Думаю, я бы тоже слегка рассердилась, если бы меня вывалили на пол в центре зала на глазах у всей публики.

— Думаю, она рассердилась не слегка, а очень даже сильно,— усмехнулась Нэнси.

Она принялась рассматривать алую подушку сиденья, расшитую старинным цветочным узором, и вдруг заметила листок бумаги, засунутый под сиденье. Нэнси схватила его, развернула и удивленно подняла брови.

— Вот это да! Похоже, опять наш сочинитель. Тот же старомодный почерк.— И она прочла записку вслух:

«Что хочешь ты? Меня убить ты хочешь?

О, помогите!» [5]

Разумной королеве Гамлет страх внушил,

Хотя ее последний час еще не наступил.

Разумны будьте, упреждаю вас:

Не так далек и ваш последний час.

— Мне это совсем не нравится,— испуганно пролепетала Бесс.

— И мне тоже,— согласилась Джорджи.— Звучит как смертный приговор.

— В то же время это очень убедительное предупреждение,— заметила Нэнси. Она еще раз перечитала стихи.— Приведенные строчки — реплика королевы из «Гамлета». Поскольку Мартина королева и она единственный человек, кого носят в паланкине, не исключено, что угроза адресована ей.— Нэнси немного помолчала.— Если кто-то преследует Мартину, то как объяснить упавшую стойку с оружием и первую записку? Преступник явно покушался не на нее.

— Это напоминает какую-то загадку,— заметила Джорджи.

— Довольно страшненькую загадку,— прибавила Бесс.

— В общем, независимо от того, на кого покушались, из записки ясно одно: паланкин поломался не случайно,— сказала Нэнси.

Она осмотрела поврежденный шест. Он сломался как раз в том месте, где его держал один из лакеев. Поверхность надлома была на три четверти совершенно гладкой.

— Что-то непохоже, чтобы шест сломался от тяжести,— заметила Нэнси.— Скорее всего, его специально надпилили. Как только нагрузка увеличилась, шест должен был сломаться.— Немного подумав, она прибавила: — Ты не знаешь, Джорджи, кто имеет доступ в этот трейлер?

— Насколько мне известно,— пожала плечами может зайти

Джорджи,— сюда фестиваля.

По предложению Нэнси девушки принялись искать какие-нибудь улики, но в трейлере не было ничего, кроме небольшого количества разного хлама.

— Нам, пожалуй, лучше вернуться в театр,— со вздохом сказала Нэнси.— Я бы хотела поговорить с Филиппом Шоттером.

Приблизившись к театру, девушки увидели, что зрители толпятся у прилавка с прохладительными напитками.

— Наверно, сейчас антракт,— заметила Нэнси.— Пойдемте за кулисы и поищем Филиппа.

За кулисами директор театра поздравлял актеров с удачным исполнением ролей и отдавал распоряжения насчет следующего акта. Вдруг послышался стук каблуков — быстрой, решительной походкой за кулисы прошла Мартина Деври. Обернувшись, Нэнси увидела, что актриса направляется к Шоттеру.

— Мартина! — воскликнул Шоттер.— Слава Богу, вы в порядке. Каким образом мог сломаться этот чертов паланкин?

— Как будто вы не знаете! — холодно глядя на него, язвительно сказала Мартина.— Вы ожидали, что я ударюсь лицом, не правда ли? Вам хотелось надо мной поиздеваться, так ведь?

— О чем вы говорите? — изумился Шоттер.— Я не знаю, что случилось с паланкином. Но мы это выясним и...

Мартина, однако, его уже не слушала. Отстраняя столпившихся актеров, она направилась к Дж. 3.

— А вы чего хотели? — продолжала она гневным тоном.— Ваши дрянные носильщики могли меня убить!

— Поверьте, я очень огорчен случившимся,— немедленно запротестовал Дж. 3., воздевая руки кверху.— Уверяю вас, Мартина, паланкин был днем тщательно проверен.

— Он прав,— поспешила Джорджи на его защиту.— Мы хорошо осмотрели паланкин, когда вытирали пыль, и все было в порядке.

— А вы-то кто такая? — устремила на Джорджи свой убийственный взгляд актриса. Увидев у Джорджи значок добровольного участника фестиваля, она еще сильней рассердилась.— Вы и впрямь думаете, что я стану доверять каким-то добровольцам! А может, это вы и украли мой веер вместе с рукоятью!

После этой реплики Мартина удалилась.

— Ну и ну! — воскликнула Бесс.— Милостивая королева становится ледяной.

— Я очень уважаю Мартину как актрису,— озадаченно произнес Дж. 3.— Она настоящий профессионал. Но характерец у нее...— И он неопределенно махнул рукой, издав долгий свист.— Во всяком случае, спасибо за поддержку, Джорджи. И благодарю всех вас за сегодняшнюю помощь! — прибавил он, после чего направился к выходу.

— Мартина, конечно, ведет себя так, что не очень хочется ее жалеть,— сказала Нэнси подругам.— Но я все же не думаю, что кто-то вознамерился угрожать ей только потому, что ему не нравится ее характер.

— Ну, мы по крайней мере кое-что знаем о человеке, который пишет эти записки,— заметила Бесс.

— Что именно? — с интересом спросила Нэнси.

— Он несомненно знает Шекспира! — объявила Бесс.

— Прелестно,— иронически улыбнулась Нэнси.— Это очень сокращает круг подозреваемых — особенно если учесть, что здесь почти все знают Шекспира.

Нэнси снова принялась разыскивать Шоттера. Нужно было срочно рассказать ему про последнюю записку. Наконец она его увидела — он сидел за кулисами и беседовал с человеком в обычном деловом костюме, сидевшим спиной к Нэнси. Оба, видимо, были поглощены разговором.

Человек в костюме чуть повернулся, и- Нэнси мельком увидела его лицо. Она сразу узнала в нем Луиса Ромеро, местного бизнесмена. Красивый темноволосый Ромеро был хорошо известен в Ривер-Хайтсе как процветающий и честолюбивый коммерсант и предприниматель. Нэнси удивило его присутствие на елизаветинском фестивале. Она не знала, что он интересуется искусством.

Нэнси не спеша направилась к беседовавшим. Она подошла достаточно близко, чтобы слышать их разговор. Шоттер говорил сердито, в повышенных тонах.

— Послушайте, я уж не знаю, сколько раз можно вам повторять «нет». Наш фестиваль с успехом проводится в Ривер-Хайтсе вот уже три года. Я совершенно не заинтересован что-нибудь в нем менять.

— Фил, я человек терпеливый,— мягко возразил Ромеро.— Но с вами мне просто трудно себя сдерживать. Вероятно, мне не стоит снова напоминать вам, что моя ярмарка была бы для вас очень выгодным делом.

— Я не хочу больше слышать о вашей средневековой ярмарке! — гневно сказал Шоттер.— Я не намерен в будущем году делить с вами наш павильон. Жителям Ривер-Хайтса не нужна ваша ярмарка, а мне не нужны так называемые партнеры. Придется вам поискать кого-нибудь другого.

— Вы просто сумасшедший! — воскликнул Ромеро.— Моя широкомасштабная, оснащенная техникой ярмарка привлекла бы народ, и ваша однонедельная интермедия могла бы наконец принести недурную прибыль.

— Я сказал «нет»,— ответил Шоттер, стараясь сдержать гнев.— И это мое последнее слово.

— Очень, очень скверно, Фил,— едва сдерживаясь, произнес Ромеро.— Но, с вашим сотрудничеством или без оного, моя ярмарка состоится — а вашему фестивалю, полагаю, придется убираться вон.