Глава 11. Со стороны виднее 55 страница– Верно, – кивает он. – Верно… Некоторое время мы молчим. Я старательно давлюсь приторной медовухой. Аберфорт теребит бороду, невидяще глядя куда-то сквозь меня. – Ты еще не передумал оставаться? – вдруг резко спрашивает он. – Нет, – я качаю головой. – То, что рассказали мне вы, немногим хуже того, что я и так о нем знал. Я ведь говорил, что не из-за него хочу остаться. – И ты уверен, что оно того стóит? – Да, – твердо говорю я. – И потом… у меня есть… хм… личный интерес… – Личный, вот как? – Да. В школе остался человек, который мне дорог, и я сделаю все, чтобы этот человек не пострадал. – Дорог, говоришь? – он впивается в меня пронзительным взглядом и криво улыбается: – Хотел бы я на него посмотреть! – Не смейтесь надо мной, мистер Дамблдор, – я невесело усмехаюсь. – По правде сказать, больше всего мне хочется оказаться где-нибудь подальше от всего этого. Но тогда я буду чувствовать себя дезертиром. – Однако это лучшее, что ты можешь сделать, – возражает он. – Здесь слишком опасно. – Но ведь вы же не сбегаете, – замечаю я. – Хотя могли бы аппарировать за границу, открыть там трактир и жить припеваючи. Разве нет? – Туше, Лонгботтом, – он ухмыляется. – Ты прав… Знаешь, я помогу тебе. Но с двумя условиями. – Какими? – Ты расскажешь мне о том разговоре, который подслушал. – Но я не могу! – восклицаю я. – Я не имею права раскрывать чужие тайны, и… – Ты не понял, – перебивает Аберфорт, поморщившись. – Не сейчас. Вообще. Когда будет можно. Я хочу знать, что еще вытворил мой братец. – О!.. – я лихорадочно размышляю. Когда война закончится, роль Северуса уже не нужно будет скрывать, а значит, можно будет и рассказать. Я решительно киваю: – Договорились. Вы все узнаете. А второе условие? – Никаких «мистеров». Зови меня Аберфорт. А лучше – просто Аб. Мне так привычней. – Договорились, Аб! – Очень хорошо, – он удовлетворенно кивает. – Тогда сейчас я соберу тебе еды, чтобы ты не бегал туда-сюда целыми днями. Если что-то понадобится, зови Ариану. Можешь пока принять душ, – он указывает на дверь в конце комнаты, – хоть я и не самый большой чистюля, но и то чувствую, что тебе это не помешает. Спорить с этим обидным заявлением я не решаюсь. Сам понимаю, что помыться мне действительно надо. А ведь Северус, похоже, не шутил, когда возмущался, что я, не удосужившись принять душ, к нему прихожу.
Дни идут. Сейчас я чувствую себя примерно так же, как в начале учебного года, в период наших почти беззаботных вечеринок. Только вечеринки теперь проходят не в компании ребят, а в компании Аберфорта Дамблдора. Сидеть одному целыми днями ужасно скучно, поэтому ближе к ночи я отправляюсь по туннелю в его гостиную, и мы сидим вдвоем, слушаем «Поттеровский дозор», разговариваем обо всем на свете и распиваем спиртные напитки. Я все-таки решился признаться ему, что не люблю медовуху, и теперь он угощает меня в основном элем и огневиски. Правда, последним я стараюсь не злоупотреблять. Отрезвляющего зелья у меня нет, а случиться может всякое. Аб мою точку зрения по этому вопросу полностью разделяет. С каждым днем этот старик нравится мне все больше. Он – полная противоположность своего брата. Альбус Дамблдор производил исключительно благоприятное впечатление, говорил мягко, много улыбался и буквально излучал благородство, но под этой оболочкой скрывался двуличный манипулятор, не жалеющий ни себя, ни других людей. Аберфорт, напротив, на первый взгляд кажется жестким, озлобленным, циничным мизантропом, но при более тесном знакомстве становится ясно, что на самом деле он – чуткий, понимающий и глубоко порядочный человек. Конечно, характер у него сложный. Но я с самого детства привык общаться с такими людьми. Взять хоть моих бабушку и дядю. Мои друзья в такой компании не выдержали бы и десяти минут, а я ничего, живой пока. Или Северус, от которого уважающие себя гриффиндорцы стараются держаться подальше, и к которому я привязался еще на пятом курсе. А есть ведь еще высокомерный Финеас Блэк и стервозная эльфийка Хелли, которых я очень уважаю. Даже с кентавром Магорианом договориться сумел, хоть и чуть было не поседел в процессе. Наверное, судьба у меня такая – общаться с теми, с кем все остальные предпочитают не связываться. Впрочем, я и не возражаю. Даже как-то лестно. Аберфорт рассказывает мне о зеркале, которое оставил ему брат, и с помощью которого он узнал, что Гарри угодил в Малфой-мэнор. По крайней мере, теперь понятно, откуда там взялся Добби. Аб не знает о том, что он мертв, а я рассказать не могу. Однако наш бывший директор со всех сторон подготовился. Не удивлюсь, если он закопал где-нибудь под Хогвартсом план работы школы на ближайшее тысячелетие. Странно только, что он за меня с первого курса не взялся – это было бы логично. Неужели действительно, как говорил Северус, рычагов не нашел? С трудом верится – с его-то талантами… Еще от Аберфорта я узнаю подробности той истории с Пророчеством. Оказывается, именно здесь она и произошла – в одной из комнат в «Кабаньей голове». Трелони пыталась устроиться на работу, и Дамблдор согласился с ней побеседовать. Аберфорт поднимался по лестнице и вдруг увидел возле номера какого-то мальчишку и, присмотревшись, узнал одного из бывших учеников, о котором в Ордене уже давно имелись подозрения, граничащие с уверенностью, что он тесно связан с Пожирателями смерти. Разумеется, Аберфорт схватил его и предъявил брату. Трелони по инерции еще продолжала что-то бормотать, но Аб ничего не слышал – уж очень тихо и невнятно она говорила. Зато его братец наверняка ни слова не упустил. Интересная картинка вырисовывается. И очень скверная, надо заметить. Северус ведь говорил Дамблдору, что тот прекрасно знал, куда он пойдет с этой информацией. И в самом деле, если в Ордене догадывались, кто он такой, как мог Дамблдор его отпустить? Положа руку на сердце, следует признать, что как глава Ордена он вообще должен был схватить его и хорошенько допросить. Ну, а если он настолько добрый, что никак не мог применить силу к бывшему ученику, то должен был хоть память ему стереть. Не думаю, что в двадцать лет Северус был настолько крутым, чтобы такой сильный волшебник, как Дамблдор, не смог бы с ним справиться. А если вспомнить текст Пророчества, тоже приятного мало. Как руководитель Ордена Дамблдор должен был знать, кто, когда и кому бросает вызовы. И тот факт, что две женщины из Ордена беременны, никак не мог быть для него тайной. Получается, он специально позволил Северусу уйти и доложить все Волдеморту. Сам не мог с ним справиться и решил: пусть появится некий Избранный? Мерлин, как же можно быть таким гадом? Мы же, в конце концов, люди живые, а не куклы, с которыми можно делать все, что заблагорассудится! Интересно, кстати, а зачем Северус вообще тогда туда пришел?.. С его стороны это был довольно-таки рискованный поступок. Но на этот вопрос Аб ответить уж точно не может. Только сам Северус. Но поговорить с ним сейчас нет никакой возможности. Да я и не уверен, что стóит его об этом спрашивать. Он ведь даже о том, как стал Пожирателем смерти, отказался разговаривать.
Выглядит Симус хуже некуда, и в ответ на мой немой вопрос объясняет, что Амикуса так взбесило мое исчезновение, что он решил оторваться на единственном оставшемся семикурснике с Гриффиндора. Спасибо, хоть не на девочках. Также он рассказывает, что Кэрроу за эти дни облазили всю школу, но не нашли, разумеется, никаких следов меня, и сейчас сходятся во мнении, что я, должно быть, окончательно сделал ноги из этих мест. Что ж, это меня вполне устраивает. К отбою Симус уходит, но на следующий день возвращается в компании Эрни. На стене сразу же появляется гобелен с гербом Хаффлпаффа и еще один гамак. Симус сообщает, что вчера Выручай-комната выпустила его почему-то на четвертом этаже вместо восьмого. Я, разумеется, сразу же вспоминаю, как оказался на втором, когда бегал за зельями для Майкла. Похоже, выход из комнаты теперь будет похож на лотерею. Впрочем, это к лучшему. Ведь Кэрроу знают, где она находится, а значит, за дверью нас может ждать все, что угодно. Плохо только, что мы и сами не можем угадать, где окажемся. Ближе к ночи приходят Лаванда, Парвати и Падма. С их появлением Выручай-комната претерпевает самые глобальные изменения. Во-первых, она увеличивается в размерах очень сильно и резко. Еще бы – все-таки втроем заявились. Во-вторых, несколько усложняется выход и, соответственно, вход. Иными словами, девочки не просто так к нам пришли, а спустились по крутой лестнице и вылезли из чулана. Не знаю, в чью именно хорошенькую головку пришла эта идея, никто так и не признался. Возможно, Выручай-комната сама так решила. В-третьих, гамак Лаванды почему-то оказывается розовым, что заставляет Симуса восторженно взвыть и броситься на поиски Амбридж с воплем: «Я знаю, что ты здесь, проклятая жаба!». Когда Лаванде надоедает гоняться за ним с метлой наперевес, мы, наконец, обращаем внимание на то, что солидная часть комнаты теперь отделена ширмой, за которой обнаруживается не только комфортабельный туалет, но еще и прекрасная душевая кабина. – Вот этого-то мне сейчас и не хватает! – заявляет Парвати и решительно отправляется за ширму, махнув нам рукой. Меня разбирает смех и одновременно становится немного стыдно. Почти неделю сижу здесь, и даже мысли ни разу не возникло о нормальном туалете, не говоря уже о душе! Так и справлял нужду в решетку в полу, а более серьезные вопросы решал у Аберфорта. Там же и душ принимал. Два раза, считая самый первый. Н-да… И кто-то еще будет высказываться на тему Северуса Снейпа и его отношений с гигиеной… Определенно, он с ней знаком ближе, чем я. – Невилл, ты ведь шестой день здесь, да? – ненавязчиво спрашивает Падма. Я киваю, не ожидая ничего хорошего. – И… прости за нескромный вопрос… м-м-м… куда?.. Эрни озирается и подозрительно принюхивается. Симус на всякий случай зажимает нос. – Да прекратите вы! – возмущенно восклицаю я, краснея. – У меня, между прочим, тут Аб под боком. Или вы считаете, что у него тоже уборной нет? – А душ? – не отстает Падма. – Или туда ты не заглядывал? – Заглядывал пару раз… Ну в самом деле! Ты сейчас в точности как моя бабушка! – Н-да… – тянет Лаванда. – А я еще с мамой спорила, когда она говорила, что все мужчины – редкие свиньи… – Все! – я поднимаю руки. – Мне стыдно! Видите плинтус? Вот именно на этом уровне вашими стараниями сейчас находится моя самооценка. Довольны? – Что тут у вас происходит? – интересуется Парвати, появляясь из-за ширмы и на ходу высушивая волосы. – Ничего. Мне только что дали понять, что я – полное ничтожество, – сообщаю я, поднимаясь со стула. – Вот как? Глупости какие! – удивляется Парвати, похлопав меня по плечу. – Не обращай внимания. Лучше в душ сходи, тебе не помешает. Ребята радостно хохочут, и мне ничего не остается, как тоже посмеяться и отправиться в душ, чтобы хоть как-то себя реабилитировать.
По правде говоря, я ужасно беспокоюсь за Тори. Она ведь не знает, что со мной и где я, и наверняка нервничает. А я даже не могу сообщить ей, что все в порядке. Равно как и Северусу. Но ему хоть эльфы, портреты и призраки доложить могут. Правда, понимание этого не уменьшает желания увидеть его. Возможно, я мог бы попробовать добраться до его кабинета, но риск слишком велик. Толпой мы с ребятами, в крайнем случае, сможем отбиться, но идти к нему в компании никак нельзя, а если я столкнусь с Кэрроу в одиночестве, живым они меня не отпустят. Вот и приходится сидеть здесь и ждать неизвестно чего. То есть, это ребятам неизвестно. Я-то все хорошо знаю. Надо ждать Гарри. Симус, да и остальные тоже, по-прежнему думают, что он просто прячется, а здесь не появится ни за что на свете, но это, конечно, не так. Просто ребята не знают того, что известно мне. Гарри придет. Просто не может не прийти. Собственно, у него и выхода другого нет. «Поттеровский дозор» мы слушаем регулярно, чтобы не пропустить важную информацию, но ничего нового о Гарри там пока не сообщают. Еще бы, он ведь по-прежнему обитает у Билла и Флер Уизли. Каждый раз, уединяясь в уборной, я прошу у Выручай-комнаты карту и проверяю его местонахождение. Мерлин, быстрей бы уже он предпринял активные действия! Сил нет уже ждать!
Наконец, радио срабатывает на пароль «Гриффиндор» – простенько и со вкусом, так сказать. Первое, что мы слышим из приемника, это дружное хихиканье. Что ж, вселяет определенные надежды. «Ладно, Рапира, спасибо, что повеселил, – произносит Ли Джордан, пытаясь отдышаться. – Но вернемся к теме. Равелин, расскажи, что конкретно произошло». «Как нам стало известно, сегодня Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер сумели проникнуть в «Гринготтс», предположительно с целью ограбления…» Ребята изумленно ахают и переглядываются. Я прибавляю громкость и чуть ли не вплотную прижимаюсь к радиоприемнику, чтобы не пропустить ни слова. Наконец-то! «Но ведь ограбить «Гринготтс» невозможно!» «Верно, Бруно. Есть вероятность, что им помогал беглый гоблин – такие, как мы знаем, есть». «Красавцы! – восклицает Фред. – Всю жизнь мечтал ограбить банк, ну, или хотя бы узнать, что кому-то это удалось!» «Постыдился бы! – вмешивается Чарли. – Как матери в глаза смотреть будешь после такого заявления?» «Между прочим…» «Ну, хватит! – перебивает Люпин. – После разберетесь, ладно? Равелин, как ты думаешь, что им могло понадобиться в «Гринготтсе»? Я, право, теряюсь в догадках…» «Даже не представляю, – признается Кингсли. – Но, думаю, что наши герои не стали бы пускаться в подобную авантюру без необходимости». «Это ты просто плохо их знаешь, – вставляет Фред. – Они те еще бандиты. Особенно Гермиона – просто королева преступного мира!» Народ от хохота буквально валится со стульев и из гамаков, и мне приходится поставить громкость на максимум, чтобы хоть как-то перекрыть этот шум. Даром, что самому смешно до слез. «По-моему, сегодня у нас с вами на редкость сумбурный эфир, – заявляет Ли. – Что подумают наши уважаемые радиослушатели? Предлагаю поддерживать хоть какое-то жалкое подобие порядка. Скажи, Равелин, как нашим юным грабителям удалось улизнуть из тщательно охраняемого банка?» «О, это самое интересное, Бруно!» Ребята, наконец, прекращают гоготать и прислушиваются, затаив дыхание. «Они улетели на драконе!» – торжественно сообщает Шеклболт. У меня появляется практически непреодолимое желание прочистить уши. Это все же слишком!.. «Откуда в «Гринготтсе» взялся дракон, Равелин?» – спрашивает Ли. «Его специально выдрессировали и держали там для охраны сейфов. Кажется, бедняга почти ослеп и был ужасно измучен». «О, так они еще и благородный поступок совершили по ходу дела? – уточняет Фред. – Вот это по-нашему! Бакур, а ты чего молчишь?» «Жду, когда вы перестанете нести чушь», – сухо отвечает Чарли. «Да не переживай ты так, жив твой дракон!.. Кстати! – Фред вдруг оживляется. – А ты на драконах когда-нибудь летал?» «Естественно, летал!» – произносит Чарли тоном, каким обычно разговаривают с не очень умными детьми. «И каково это, Бакур? – с любопытством спрашивает Ли. – Наверняка наши радиослушатели захотят об этом узнать». «Это… это настоящий кайф!.. – в голосе драконолога появляются мечтательные нотки. – Это почти такой же кайф, как… хм…» «Как что?» – с жадностью уточняет Ли. «Ну… м-м-м… Я не буду говорить! В конце концов, нас наверняка слушают дети!» «Дети? – делано удивляется Фред. – Я прямо-таки теряюсь в догадках, что же ты можешь иметь в виду! И, кстати говоря, те дети, которые нас сейчас слушают, оторвали бы тебе источник настоящего кайфа, за то, что ты назвал их детьми. Правда, ребята?» – В точку! – подтверждает Энтони, покатываясь со смеху. Остальные вообще не могут ничего говорить – только хохочут. «Так, стоп! – вмешивается Шеклболт. – Слишком далеко зашли, парни. Нас не только дети слушают, но и почтенные дамы, которые после таких разговорчиков еще трижды подумают, кого поддерживать». «Равелин абсолютно прав, – заявляет Ли, с трудом сдерживая смех. – Будем вести себя прилично. Что же касается детей, то мы просим наших младших друзей не обижаться, восхищаемся их мужеством и желаем удачи! Ромул, тебе слово». «Спасибо, Бруно, – мягко произносит Люпин. – Присоединяюсь к пожеланиям и от себя добавлю, что пока в Хогвартсе есть студенты, которые сопротивляются действующему режиму, мы можем рассчитывать на победу, – он на секунду замолкает, видимо, чтобы все прониклись, и продолжает: – Всем, конечно, интересно, зачем Гарри Поттеру понадобилось проникать в «Гринготтс». Я не знаю этого и, возможно, не узнаю никогда. Но я уверен – Гарри понимает, что делает. И если он предпринял столь решительные действия, значит, так было нужно. Значит, он не сдается и верит в нашу победу. А раз так, то и мы не должны опускать руки. Должны сопротивляться террору Пожирателей смерти. Только так мы сможем взять над ними верх». «Спасибо за эти замечательные слова, Ромул, – говорит Ли. – Уверен, они многим пришлись по душе. На этом, уважаемые радиослушатели, экстренный выпуск заканчивается. Надеюсь, вскоре мы узнаем новые подробности этого ограбления века. Всего вам доброго. Слушайте нас и не сдавайтесь! Пароль следующего выпуска: «лимонные дольки»».
Я остаюсь один. Сегодня мне точно лучше не высовываться. Если попадусь, наверняка окажусь на столе у Волдеморта в виде отбивной. Мне, в общем, и не хочется никуда идти. Подумать надо. Ребята не понимают, что означает это странное ограбление, но мне все предельно ясно. Чаша наверняка у них, а они сами, если верить карте, сейчас в Уэльсе. Интересно, дракон, случаем, не Уэльский был? Впрочем, неважно. Важно то, что Гарри, Рон и Гермиона со дня на день появятся в Хогвартсе. А это значит, что война – настоящая битва, а не то, что было до сих пор, – вот-вот начнется. Я не хочу войны. Но сейчас меня радует такая перспектива. Все лучше, чем ждать.
Мы тоже обсуждаем и гадаем, но мне, конечно, приходится делать вид, что я знаю не больше них. Ближе к ночи от разговора меня отвлекает звонкий голосок Арианы. Обычно она заглядывает к нам, когда Аберфорт собирается передать еще еды. Но пока запасов у нас достаточно. – Что-то случилось? – спрашиваю я настороженно. – Сюрприз! – заявляет Ариана, сияя от удовольствия. – Идем быстрее! – Что ж, ладно, – я поднимаюсь. – Надеюсь, сюрприз приятный. Учти, в противном случае я обижусь и буду долго плакать. Ариана хихикает и открывает передо мной туннель. – Скоро вернусь, народ! – обещаю я, ступая на лестницу. – Не расходитесь. Я быстро иду по туннелю, то и дело переходя на бег и размышляя, что же за сюрприз может меня ожидать. Сердце колотится, как сумасшедшее. Неужели они уже здесь? Так быстро?
Я только отмахиваюсь в ответ на их вопросы и, повернувшись к Аберфорту, предупреждаю, что скоро прибудет подкрепление. Его это, понятное дело, страшно возмущает, но я знаю, что он не подведет. Надо только сообщить ребятам, чтобы ненароком на улицу не аппарировали. А то такое начнется… Я помогаю Гермионе забраться на камин, и мы все вместе отправляемся в Хогвартс. Я иду спиной вперед – все равно каждый поворот помню – и с удовольствием разглядываю их лица. Как же давно мы не виделись! Почти год, даже подумать страшно! Гарри и Рона я, правда, видел, когда мы передавали меч, но это не в счет. Хотя в каком-то смысле я все это время был с ними. Особенно с Гарри. Все-таки мы с ним связаны. Они расспрашивают меня о Хогвартсе, и я мрачнею. Не очень хочется рассказывать им, что здесь творится. Тем более они могут вспомнить рассказы Финеаса, который и десятой доли правды им не говорил, и насторожиться. Впрочем, нет, пожалуй, они просто решат, что с тех пор, как звали его в последний раз, ситуация значительно ухудшилась. Она ведь действительно ухудшилась. И вообще, лучше, если я сейчас введу их в курс дела, чтобы избежать впоследствии лишних испугов и вопросов, которые могут отвлечь их от дела. Я рассказываю им о Кэрроу, о пытках, о своих последних шрамах, о Майкле – без подробностей, разумеется, – об Армии Дамблдора, о надписях, которые мы оставляли на стенах. Пользуясь случаем, благодарю Гермиону за галеоны – что бы я там с ними не сделал, изначально это была ее идея. Сообщаю о неудавшемся нападении на бабушку и о своем побеге в Выручай-комнату. А больше ни о чем рассказать не успеваю, потому что мы добираемся до нашего укрытия. Я распахиваю дверь и громко кричу ребятам: – Смотрите, кто пришел! Я ведь говорил! Они вскакивают с восторженными воплями, окружают Гарри, Рона и Гермиону, обнимают их, хлопают по плечам, пожимают руки. Бедняги, похоже, пока не очень понимают, где находятся, и я прошу ребят успокоиться и вести себя потише. Они сразу же оставляют наших гостей в покое и рассаживаются, с нетерпением глядя на Гарри. Мы рассказываем Гарри, Рону и Гермионе о Выручай-комнате и ее «новых» свойствах – за исключением тех, о которых не знает никто, кроме меня. Пока они удивленно хлопают глазами и задают все новые вопросы, я достаю галеон и, поднеся его к губам, едва слышно шепчу: «Всем, Майкл, нахмурившись, тянется к карману, но, поймав мой взгляд, догадывается, в чем дело, и одобрительно кивает. Остальные, кажется, вообще ничего не замечают. А галеоны сейчас нагрелись у всех. И у всех появилось это сообщение. Скоро они прибудут, в этом нет никаких сомнений. Между тем Симус интересуется, какого тролля им понадобилось в «Гринготтсе». Гарри не отвечает и вдруг пошатывается, бледнеет и быстро отворачивается. В ту же секунду я чувствую головную боль. Понятно, очередной принудительный сеанс общения с Волдемортом… Вскоре он приходит в себя. Я подхожу ближе и интересуюсь, все ли в порядке и не нужна ли помощь. Судя по его виду, моей головной боли далеко до того, что приходится испытывать ему. От помощи Гарри отказывается, а потом произносит фразу, которая заставляет меня замереть на месте от удивления: – У нас с Роном и Гермионой есть одно дело, поэтому нам пора уходить отсюда. – Что значит – уходить? – непонимающе переспрашиваю я. Куда им уходить? Зачем? Диадема здесь, и куда, интересно знать, они намереваются направиться после того, как уничтожат ее? В Малфой-мэнор разбираться с Волдемортом? Смешно. Уж там-то у них точно шансов нет. А здесь мы, учителя, домовые эльфы и члены Ордена Феникса скоро будут. Учеников можно эвакуировать через туннель, так что и в этом проблем никаких. – У нас есть важное дело… – уклончиво отвечает Гарри. – Какое? – спрашиваю я. Понимаю, что не ответит, но здесь ребята из Рейвенкло, и если он додумается спросить кого-то из них о вещах Основательницы факультета, дело пойдет значительно быстрее. Неужели он сам этого не понимает? Или это школа Дамблдора, который даже после смерти не рассказал Северусу о хоркруксах? – Речь ведь идет о борьбе с Сам-Знаешь-Кем? – терпеливо уточняю я. – Ну да… – Тогда мы поможем. Ребята кивают, выражая согласие. Меня посещает ощущение déjà vu. Было такое два года назад, когда мы с Джинни и Луной уговаривали Гарри принять нашу помощь в спасательной миссии в Министерство. Признаться, я думал, что с тех пор он стал больше нам доверять. – Дамблдор поручил нам троим одно дело, – неохотно говорит Гарри. – И велел никому не рассказывать… Я бессильно скриплю зубами. Бороду бы ему выдрать по волоску, этому Дамблдору! Проклятый старик! Уже умер давно, а продолжает людей контролировать. Мне хочется закричать, что он мертв, черт побери, и, что Гарри ему ничего не должен, и что нельзя постоянно на него оглядываться и тупо, словно марионетка, подчиняться всем его командам! Конечно, ничего такого я не говорю. Я только глубоко вздыхаю и спокойно напоминаю, что мы все – Армия Дамблдора, и держались все вместе, пока они трое скитались по стране. – Это не было похоже на увеселительную прогулку, – замечает Рон. – Этого я не говорю, только не понимаю, почему вы нам не доверяете. Мы все сейчас здесь потому что боролись с Кэрроу и на деле доказали верность Дамблдору, – я изо всех сил стараюсь не морщиться, – верность тебе, Гарри. Гарри выглядит растерянно и явно не знает, что возразить. Готов спорить, в глубине души он понимает, что я прав, вот только не может в этом признаться. Только время зря тратим, право слово! Дверь распахивается, и в комнату заходят донельзя довольные Луна и Дин. Отлично, подкрепление начало прибывать! Может, увидев их всех, Гарри поймет, что уходить никуда не нужно, что мы действительно можем помочь. Мерлин, никто ведь не просит его сейчас рассказывать подробную историю хоркруксов и Даров Смерти! Но появление Дина и Луны Гарри совсем не радует – скорее, пугает. Он продолжает твердить о деле, которое им поручил Дамблдор, и никак не желает принимать нашу помощь. Мне кажется, что еще немного, и я просто-напросто завою. Мерлин, это же надо быть таким упертым! Сейчас я хорошо понимаю Северуса… Дверь снова открывается, и на сей раз появляются Джинни, Фред, Джордж, Ли и Чжоу. Гарри смотрит на них с таким ужасом, будто в комнату, по меньшей мере, вползла змея Волдеморта, поворачивается ко мне и сердито требует прекратить это «безумие». Я только качаю головой. Теперь уже ничего не прекратится. Да и не нужно ничего прекращать. – Они могут нам помочь, – вдруг тихо говорит Рон, повернувшись к Гарри. Я делаю вид, что занимаюсь своими делами, и напрягаю слух. Рон объясняет, что совсем не обязательно рассказывать нам о хоркруксе, можно только попросить помочь в поисках. Слава Мерлину! А то я уже сам был почти готов завести разговор о диадеме, что выглядело бы странно. К Рону присоединяется Гермиона. Я с трудом подавляю желание расцеловать их обоих. Гарри еще немного колеблется, но потом признает их правоту и спрашивает, не знает ли кто-нибудь о предмете, который принадлежал Ровене Рейвенкло. Отвечает, разумеется, Луна – я в свое время о диадеме тоже от нее услышал. Остальные рейвенкловцы реагируют скептически, замечая, что исчезла диадема давно, и никто о ней ничего не знает. К счастью, Чжоу упоминает о статуе Рейвенкло в их гостиной. Отлично! Серая Дама знает, что надо делать, значит, Гарри нужно только в целости и сохранности добраться до башни. А с его мантией и картой Мародеров это совсем нетрудно. Уж если мы без всего этого умудрялись не попадаться…
|
