Опиум для сердца.

Он был согласен на все.

На тайные свидания, редкие встречи. На холодность в окружении других людей и страсть наедине. Он был готов принять эту игру и подписаться на правила, которые не знает. Взаимность – то, что чертовски грело его иссохшее сердце.

Себастьян не спал всю ночь. Крутил пачку сигарет, найденную в кармане, и смотрел вдаль. Она была открыта, но не начата. Он не скурил из нее ни одной, хотя курить хотелось ужасно. Зачем он ее положил ему в карман?

Как дорогая шлюха, после грязного и жестокого секса оставляет "невзначай" свое белье на дверной ручке. Взмахнет своими пушистыми ресницами и испарится, оставив после себя лишь шлейф терпких духов. Небольшой дар, шелковой лентой по всему существу. Намек? Вульгарный знак внимания?

Аффект в каждой клетке тела. Смешивается все внутри, взбалтывается до неясной и мутной консистенции. Все произошедшее доводит его до дрожи. Еще чувствуется вкус его губ, еще ощущается в оседающем воздухе запах его тела. Его ненормальные глаза, глаза психа, сразу видно. Он околдовывает собой, и у него это великолепно выходит.

Как и все люди, поддавшиеся шарму откровенных гуляк, Себастьян начал задаваться вопросом – воспринимает ли Джим все то, что произошло здесь серьезно, или же это очередная его шутка? Развлекается ли он или настроен решительно?

Никогда ранее Моран не ждал так грядущий день. День, когда все то, что вызывает сомнения и колеблет весы, наконец, исчезнет, и чаши сравняются.

***

У Джима есть талант. Он никогда не упустит шанса получить максимально возможную для него выгоду. Дух манипулятора настолько крепок в нем, что все его действия носят именно такой характер. Каждое движение, каждое слово, каждое его распоряжения "своим". Все это преследует одну и ту же резонную цель.

Мориарти прекрасно осведомлен о том, что по нему сохнет полшколы как минимум. Учитывая этот факт, он вполне логично рассудил, что не против развлечься с ними всеми. Можно по нескольку раз.

Многие не знают, что он бисексуал, вернее, об этом не знает почти никто. Кроме парней, с которыми он уже успел переспать, но им было поставлено весьма четкое условие – если хоть кто-то из них откроет рот, в последствии он закроет его раз и навсегда.

Джима увлекает все новое. Ему нравится секс, ему нравится привлекать внимание и быть любимцем публики. Он пользуется своим авторитетом и властью, и даже не скрывает этого. Однажды попав в его ловушку, вряд ли можно выбраться из нее живым и невредимым.

***

Новый день поприветствовал Себастьяна совсем не так, как он ожидал. Чертовски хотелось есть, и ему пришлось прийти домой.
Мать он застал в туалете, в обнимку с белоснежным конем, который давно превратился в клячу, учитывая то, сколько всего он пережил на своем веку.

Дьявольски чарующий аромат блевотины и выпивки ударными взрывами по всем помещениям сразу. Настолько отвратительный запах, что Моран вообще пожалел о том, что зашел в это мерзостное место. Гаже чем здесь может быть только в свинарнике.

Быстро перекусив, Себастьян захватил пару необходимых вещей и незаметно исчез.
В этом грязном притоне даже лишнюю минуту жалко находится.
Свежий воздух резко ударил по голове. Запах после дождя, густой и горький сигаретный дым. Бьет в висках какое-то пьянящее чувство. Еще никогда в жизни он не испытывал такого сильного желания пойти в учебное заведение, которое ненавидит всей своей душой. Только из-за него.

***

Ничего.

Ни взглядов, ни перешептываний, ни подколок. Его, как и прежде, не замечают, и с души свалился приличных размеров валун. Значит, Джим не рассказал. Значит, он умолчал, и о том, что произошло вчера на крыше, знают только они вдвоем. Это радует, но Себастьян по привычке не выражает своей радости. Все эмоции переживаются им внутри, и очень малую долю из них он решается показать наружу.

Сигаретная пачка Мориарти приятно отяжеляет его карман. Он не притрагивается к ней, хранит ее как что-то ценное, то, чего нельзя касаться исключительно из принципа. Как напоминание о нем, что-то маленькое и несущественное, но такое значительное для его сердца.

Туалет, и ледяная вода снова бьет по лицу. Прийти в себя, перестать хотя бы на минуту думать об этом скользком и соблазнительном типе. Чертовски хочется его увидеть, и желания исполняются как по заказу. Это даже немного пугает...

Тихо скрипнула старая дверь. Себастьян резко обернулся.

Время стремительно разделилось на диаграммные фазы.
Секунда – химическая реакция вожделения, расширение зрачков.
Три секунды – плавящее, огненное ощущение по всему телу, уходящее корнями в низ живота.
Пять секунд – ускорение сердечного пульса до максимума.
Резкий щелчок в висках. Загораются таблички «безумие», тушится свет.

Джим улыбается.

- Привет, Себби...

Моран оторопел. Где его приспешники? Его вечная банда, с которой он горделиво щеголяет по коридорам? Где пафос, пальцы веером? Распушенный павлиний хвост?

Джим подходит, и с каждым его шагом Себастьян теряет контроль мысли. Любовь отупляет, заставляет терять рациональность мышления. Он не знает – боятся его или нет. Что он затеял на этот раз?

Шапито, на арене которого события не повторяются ни разу. Каждое выступление – исключительное, единственное в своем роде. И непредсказуемость эта всегда несет в себе легкий намек на опасность.

Он снова пилит своими глазами. Молчит и смотрит. Одежда на нем сидит аккуратно, даже чересчур. Он всегда выглядит "с иголочки", выглажено и от этого жутко сексуально. Один запах его одеколона – и можно всерьез потерять сознание. Возможно навсегда.

Себастьян осматривается. Он закрыл за собой дверь, значит, явно не хочет, чтобы их беспокоили. И Моран делает ход конем.
Приближается, почти впритык. Джим вздыхает и приподнимает голову. Разница в росте – часто это выглядит просто забавно. Однако тот, кто пониже, имеет такое влияние, что тот, кто повыше, может в любую минуту станцевать последний вальс с жизнью.

Лопаются нервы. Снова это лицо, эти глаза... Моран не выдерживает и с силой прикасается губами. Жадно впитать в себя все это, запомнить ощущения... Горячий язык ласкает в ответ. До мурашек, Себастьян прижимает Джима к дверце кабинки. Его пальцы скользят по телу, а потом снова оказываются в пепельных волосах. Лучше этого ощущения не может быть ничего. Тихий вздох, сильнее, будто на краю пропасти. Алчно, ненасытно, так, будто это последний поцелуй в их жизни. С каким-то невероятным влечением, пока еще есть время, пока можно, пока он позволяет...

Застыли минуты, рассыпалось в щепки мгновение. От такой жадной страсти жар щадящими нотами забирается под кожу. Огненная щекотка, сладкие секунды растворяются в атмосфере...
Но неожиданно Джим отстраняется. Стирает влагу кулаком с губ, поправляет одежду. Себастьян непонимающе смотрит. Он бы отдался ему прямо здесь и сейчас, если было можно. Но только Мориарти решает, что можно, а что нет. Он изначально приписал себе такую прерогативу.

Джим окидывает лицо Морана развратным взглядом и прикусывает губу. Последний непритворный взгляд на прощание. Тяжелое дыхание Себастьяна разрывается его шепотом:

- Три... Два... Один...

Дверь резко распахивается, и в помещение заходят Марк и Люк. Какие-то разъяренные, запыхавшиеся.

- Ты какого хера тут делаешь? Мы тебя обыскались по всей школе! – Марк недовольно опирается на раковину, Люк достает сигареты. Привал.

- Проводил воспитательную беседу... – Джим разминает спину и кивает в сторону Себастьяна.

Люк щурится и переглядывается с Марком. Четыре глаза стреляют злыми взглядами в рослого парня. Марк резко переводит взор на Мориарти. В воздухе четко звенит вопрос: «Нам его побить?»

Джим прикрывает глаза и отрицательно мотает головой. Марк странно косится. «Не заболел ли ты часом?».

Себастьян усмехается и забирает сумку с подоконника. Уверенные шаги к выходу, но путь преграждает Люк. Хмурится лицо Морана, он пытается нащупать за его спиной дверную ручку. «Уйди с дороги!»

- Какие мы злы-ы-ые... – Люк смеется и отступается вбок. Себ открыл дверь, и было шагнул вперед на свободу, но почувствовал, как Люк с силой шлепнул его по заднице. Гнев по венам, а за спиной ишачий ржач. Надрывной, вперемешку с кашлем.

Двое прихлебателей были слишком заняты смехом, и не заметили, какая искра ярости полыхнула в глазах у Джима. Прикасаться к его собственности?! Вот так нагло?!...
Но как только оба его дружка повернулись обратно к Мориарти, искренности отношения к подобному виду насмешки и след простыл. Джим усмехнулся и сделал вид, что оценил их идиотскую шутку. Внутри все кипит, но он лишь высокомерно приподнял голову и прикурил сигарету. Мориарти знает, в каких ситуациях стоит дать волю чувствам, а в каких ожидаемая от него реакция – идеальный вариант.

Себастьян не стал нарываться и лишь быстро удалился. Жаль, что он не видел глаза Джима, иначе бы понял, что подобная выходка разожгла в нем странную ревность. Моран попытался сосредоточиться на хорошем. Этот поцелуй, его лицемерие перед своими подстрекателями... Выглядит жалко, но Мориарти живет всем этим. Врожденная хитрость, лукавство, сокрытие подлинного отношения... Он будто создан для актерской игры. Каждое его действие имеет причину и следствие. Самое главное – не наглотаться его яда до дурноты. Кто знает, каких целей он преследует на этот раз...

***

После уроков Себастьян специально завернул в свой привычный переулок. Он понадеялся увидеть его там, и увидеть одного. Так и вышло.

Джим сидел на импровизированной лавке, созданной из мусорных мешков и широкой доски. Он разминал кулаки и скучающим взглядом смотрел на облезлую стену дома напротив.
Себастьян ухмыльнулся и подошел чуть ближе. Это слепое понимание без слов... Оно ему действительно нравилось.

Морану совсем не обязательно знать, как непривередлив Джим в сексуальном плане. Случайные связи – его стихия, ему это по вкусу. Ну а для каждого охмуренного его чарами, он – один-единственный и неповторимый. Его список мимолетных интрижек не помещается в здравый смысл. В голове не укладывается, как он может иметь десяток возлюбленных, да так, что даже если они узнают о его склонной к переменам партнеров натуре, они все равно не уйдут. Для девушек в школе переспать с Джимом Мориарти значит серьезно начать претендовать на хвалебный титул королевы школы... Одним нужна репутация, другим секс. Все в безотносительном выигрыше.

- Себ... – Джим встал и снова расплылся в довольной улыбке. Моран, не долго думая, осмотрелся по сторонам и прильнул губами.
Мориарти змея, которая любит пригреться на груди. Такая ласковая и нежная, и кажется, совсем непорочная... Его манящий голос, приторные слова и влюбленно смотрящие глаза заставляют человека верить ему. Но никто из попавших в его сети людей не смог сразу понять, что все это – изначальная маска. Его буффонада, его слащавость... Игра, где победитель всегда он. Но соперник об этом не догадывается, и Джим этим пользуется. Ненароком заставляет своими черными глазами поставить автограф в договоре, не читая его.

Ладонь – по спине, чуть ниже, к ягодицам. Сжимает пару раз и Себастьян вздыхает, переходя губами на его шею. Джим кусает его за мочку уха и оттягивает ее назад. Довольная улыбка на его лице. Вот она, жертва, которая прямо таки просится в хищные лапы. Как психологический маньяк может отказаться от такого настойчивого желания морального насилия?

Джим усмехается, собирает вещи и уходит, оборачиваясь пару раз напоследок. Прием, которым он пользуется всегда, чтобы удержать около себя как можно дольше.

Себастьян проводил его глазами и плюхнулся на место, где он сидел. Какое-то сатиричное ощущение счастья, и за всей сахарностью происходящего совсем не чувствуется скверный запах мертвечины. Гниль так аккуратно замаскирована под лакомство, что такие простодушные новички как Моран ненамеренно становятся первыми погибшими на жестоком и кровавом любовном фронте.

Моран потянулся рукой в карман, доставая свои сигареты, но неожиданно вытащил вместе с ними и какую-то бумажку. «Как он это делает?!»

Пешки съедены, остались лишь значимые фигуры. Ловкие и цепкие когти обманным путем захватывают в свой плен.

Приходи завтра в гости. Повеселимся.
Джим.