На краю.

День сменяет ночь. Неделя сменяет неделю.

Ощущение сюра.

Кажется, ничего особенного не происходит, но на самом деле... Внутри Себастьян сияет. Золотое сплетение любви пронизывает каждый сантиметр его души.

Он был твердо уверен, что любовь - ужасное чувство. Однако сейчас он готов с полной уверенностью забрать свои слова обратно.
Редкие встречи, где-нибудь за гаражами, в переулках. Записки, таинственным образом появляющиеся в кармане... Он хранит их все.
Эти неумелые поцелуи, черные глаза, которые одним взглядом перекрывают доступ к кислороду... Сладкая ложь, и он слишком опасно позволил себе воспринимать ее всерьез.

Себастьян выработал для себя "спидометр счастья". Все те дни, которые он не ходил в школу, а лишь выжидал их очередного вечера вместе... Это казалось какой-то придуманной сказкой. В минуты рядом с ним стрелка этого спидометра зашкаливала за две с половиной сотни, доходя до максимума, искрясь и скрипя от напряжения. А когда его нет рядом - стремительно и лениво падала до двух десятков.

Кажется, он нашел свой смысл жизни. Парабола влюбленности, за эти несколько спокойных и безмятежных недель, успела перерасти в глубокую и интимную любовь. Любовь самого преданного, самого верного пса.

Как же он курит... Каждое его движение, каждый выдох и вдох, каждый взмах ресницами... Себастьян воспринимал это как что-то невероятное. Что-то, что тесно стыкуется с понятием нирваны для сердца.

Самое опасное в жизни – плохо разбираться в людях. Моран был опьянен какой-то слепой верой в то, что Джим не предаст и не бросит, вопреки трезвому и здравому смыслу. Он много раз видел, как тот обнимался с девушками, но... Это не мешало. Он знал, что если Мориарти так нужно, то он готов смириться. Ведь в очередной вечер он получит свою дозу нежности. Свою дозу поцелуев и прикосновений.

Они почти не разговаривали. Характеру Себастьяна не присуща тяга к пустословию. Рядом с ним... Все было как-то не так.
Город не казался таким отвратительным, люди не казались такими мерзкими...

Не приручайте диких зверей – они начинают привыкать к ласке. И ласка эта кажется необыкновенным даром, проходится мягким медом по сердцу. Он даже начал чаще улыбаться.

Это витание в облаках, он успел его распробовать. Ангельское ощущение того, что ты любишь, что ты любим. Ведь его никто не любил до этого... Он впервые почувствовал себя хотя бы кому-то нужным.

***

Джим был другого мнения.

Для него Себастьян не один-единственный, а лишь один из многих. Но куртуазность, присущая этому человеку, дар к махинациям и хитрость позволяли ему без зазрения совести жонглировать чувствами влюбленных в него людей. Моран был из их числа.

Они вместе курили травку, смеялись и занимались какой-то ерундой, которая, в последствии, вытекала в страстный секс. Но все это... Ему быстро докучало.

Он не любит однообразие. Но однообразие не во времяпровождении, а однообразие в своей любовной связи. Нити, которые он сплетает, он в любой момент может обрезать. И жертва, обычно, об этом даже не догадывается, покоренная его роковой неотразимостью.

Джим - заносчивый пижон. Ему не противны никакие способы достижения цели, он мастерски получает то, чего хочет.

За решетку благоговейной и омерзительной тюрьмы Мориарти попал еще один узник. И рискованное пребывание на нарах кажется Себастьяну прогулкой по эдемским садам.

***

Моран зачастил приходить домой.

Переодеться, помыться, он хотел хотя бы рядом с Джимом выглядеть нормально.
И, как он успел заметить, матери стало совсем плохо. Лихорадка нещадно бьет ее анемическое тело, ее тошнит круглые сутки. Организм чахнет, то она не может сказать ни слова, то несет без устали какую-то ересь. Белая горячка, делирий, который победоносно основался в этом, слабо напоминающем женщину, существе.

Себастьяну ее ничуть не жаль. Он не замечает ее – она не замечает его. Лишь обратил внимание на то, что некоторые вещи из дома пропали. «Пропила...».

Ввиду обстоятельств, он успел немного модернизировать свой замок в комнату. Судя по тенденции, скоро из этого захолустья для алкашей пропадет все, и хотя бы свое весьма скудное имущество он хотел оставить в целости и сохранности.

***

Себастьян сидел на очередном уроке, но две стервы-сестрички впереди некстати вспомнили о его существовании.

Одна из них, брюнетка, которую он до сих пор не знает как зовут, повернулась и окинула Морана лукавым взглядом.

- Эй, малыш... Не против развлечься?

Себ нахмурился и сделал вид, что пропустил эту фразу мимо ушей. Один ее голос раздражал. Светловолосая сестра рядом усмехнулась.

- Мы бы с тобой пошалили... – брюнетка развернулась полностью и сложила руки в заигрывающую позу, очаровательно и язвительно улыбаясь.
Себастьян нервно сглотнул и почувствовал, как ярость начинает закипать внутри. «Да пошла ты нахуй, блядь дешевая...».

- Ну, ты чего такой мрачный... Думаю, в постели ты не промах... – блондинка рядом уже уверенно засмеялась над потехой сестры, а брюнетка протянулась к Себастьяну и провела наманикюренными пальцами по его щеке.

Он только пришел в школу после долгого отсутствия, и к нему опять пристают. Он ненавидит их. Ненависть эта особенно обостряется, когда он долго не присутствует в учебном заведении, и снова их видит. По венам течет злость, ее пальцы медленно скользят к подбородку. Каждая секунда, нарастает гнев, и Себастьян резким и грубым движением хватает ее за руку, с силой толкая вперед.

Девушка как-то истерично взвизгнула и обернулась.

- Ты вообще чокнутый, что ли? Идиот ебаный! – Себастьян вскипел и толкнул рукой ее в спину, от чего она болезненно ударилась об стол.

Преподаватель услышал шум и брань и повернулся, отвлекаясь от записи на доске. Строгий взгляд впился в Себа.

- Моран, пошел вон из класса!

Себастьян усмехнулся. Ему это даже на руку, нет никакого смысла продолжать сидеть здесь, особенно в компании двух этих паскуд.
Он стремительно поднялся и схватил сумку. Проходя мимо парты сестер, он все же решился на то, чего желал очень давно. Набрав побольше слюны во рту, он со смаком харкнул брюнетке на ее аккуратную и красивую тетрадь и, под всеобщее шоковое безмолвие, удалился из аудитории.

Только после того, как хлопнула дверь в класс, послышался ор и оглушающая ругань. Себастьян со смехом поскакал по лестнице на выход. Эти мерзавки просто обязаны были быть наказанными.

***

Джим назначил встречу за углом школы. Когда стих весь гам после уроков и последние зубрилы все же покинули альма-матер, Себастьян ждал Мориарти, потягивая дешевую сигарету.

Сердце забилось быстрее, как только он увидел его. Видок у него, как и обычно, блещет обольстительным великолепием.

Сладкий поцелуй приветствия, и Джим только-только хотел открыть рот, чтобы что-то сказать, как Моран неожиданно его оттолкнул. Он услышал, что кто-то идет. Слишком чуткий слух, слишком дикие манеры.

- Себ, ты чего? – Мориарти нахмурился и как-то уязвленно уставился на парня.

Себастьян напряженно посмотрел в сторону. С угла школы шли Марк и Люк, и они завернули в тот самый момент, как Моран оттолкнул Джима. Они чудом не попались.
Мориарти обернулся по направлению взгляда Себастьяна и закатил глаза.

- Блять, сейчас начнется...

Парочка приличных размеров детин приблизилась к Джиму. Марк пожал Мориарти руку, Люк оттолкнул Себастьяна и тоже поспешил поздороваться с главарем их шайки. Надежда на любовный и частный досуг пропала восвояси.

Марк обернулся к Себу и выкинул в сторону бычок, который держал во рту. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

- Джим, ты что с ним тут делаешь? – снова его гнилой ржач. Щеки Морана начали наливаться ярким румянцем злости.

Мориарти усмехнулся и сложил руки на груди.

- Проводил вос...

- Воспитательные беседы ваши меня уже заебали! – Марк приблизился к Себастьяну и схватил его за куртку, оборачиваясь к Джиму.

- Позвольте мне, сир, выбить из этого джентльмена всю дурь, кою Вы выбить никак не в состоянии... – Люк засмеялся и прикурил сигарету. Напущенная гротескность происходящего заставила Себастьяна буквально взбеситься. Слишком много сегодня было раздражителей, и он готов к очередной бессмысленной схватке.

Мориарти побледнел. Он совершенно не желал такого исхода, он не хотел, чтобы им мешали, чтобы все так вышло, но репутация в глазах друзей... Она для него важнее всего на свете.
Марк не стал дожидаться согласия Джима и с кулака врезал Себастьяну в лицо. Люк, было, пожелал присоединиться к действу, но Марк его оттолкнул.

- Отвали, у нас личные счеты... – его глаза горят жаждой мести, видимо, снова болит нанесенная Мораном рана. Джим рассказывал, что он часто жалуется на это...

Удар за ударом, снова потасовка. Буря в стакане, война без намека на примирение. Себастьян отвечает, но присутствие Джима рядом ничуть не прибавляет уверенности. Люк смеется, а Мориарти как-то напряженно наблюдает за всем происходящим. У него нет выбора, встревать – значит показать собственную слабость и мягкотелость. И на его лице снова маска, главным звеном которой является злорадная улыбка, которую так ждут от него двое его бугаев.

Усиливаются тумаки, Марк приличного веса, и он вполне может составить конкуренцию Себастьяну по физической силе. Бык, настоящий разъяренный рэкетир, не упускающий возможности пофорсить.

Минуты утекают друг за другом, окропляются костяшки кулаков Марка кровью Морана, и в драке наступает действительно опасный момент. Марк уселся сверху на Себастьяна и достал нож. Лезвие блестит, наточенный красавец, которым он давно жаждет воспользоваться.

- Хочешь узнать, каково это, а?! Хочешь, мудила ты ебаная?!

Марк только замахнулся, чтобы пырнуть вырывающегося Себастьяна ножом, как сзади раздался громкий крик Джима:

- Нет! Опусти нож, блять!

Марк удивленно обернулся назад и рассмеялся:

- Я что-то не понял, ты что, это уебище защищаешь?

Мориарти сглотнул и повисла какая-то напряженная и неловкая пауза. Себастьян успел вырваться из-под туши над собой и попятится назад, сплевывая кровь изо рта. Взгляд Джима забегал с Морана на Марка и обратно.
Сердце подошло стуком к горлу, отдаваясь по всему существу. «Не говори, нет, не говори...».

- Слышь, Джим, я не вкурил... Ты хули его защищаешь?! – эта тишина в ответ серьезно напрягала Марка. Люк тоже вытаращился на Мориарти, совершенно не понимая, что вдруг нашло на него.

Джим набрал воздуха и присел рядом с Марком, тихим и низким голосом начав говорить:

- Отец сейчас в разъездах. Если этот щенок – он кивнул в сторону Себастьяна – пойдет к копам, вытащить тебя я не смогу. Не будь долбоебом, не делай этого. – в черных глазах уверенность, в тоне твердость. Звучит как приказ, и Мориарти знает, что ослушаться его слова для них обоих смерти подобно.

Минута размышлений. До тупорылых "шкафов" информация доходит не сразу.

- Ладно, блять... – Марк приблизился к Себастьяну и взял его за глотку, прижимая затылком к стене.

- Считай, что тебе повезло, гнида ты ебучая... В следующий раз фортуна тебе так не улыбнется. – он резко встал и пнул Себа ногой.

- Пошли отсюда нахуй... – Марк сплюнул и вытер об себя заляпанные руки. Люк поспешил за ним, отходя от места бойни. Мориарти даже не сдвинулся, сверля глазами Себастьяна.

- Эй, ты идешь?

Глаза в глаза, их привычный способ общения. Морану почему-то стало стыдно, но непонятно почему, ведь он фактически ни в чем не виноват. От этого взгляда... Можно просто сойти с ума. Он выжигает насквозь, заставляет покрываться ледяным потом. Непонятно, что именно он выражает... Гнев, обиду, желание помочь? Колит что-то с силой внутри, сжимаются легкие от хрипов, покрываются сотней тысяч мелких ранок.

Джим вздохнул и разочарованно помотал головой, направляясь в сторону друзей. «Как же все это заебало...».

Болотные глаза с необъяснимой болью посмотрели Мориарти вслед. Его молчание дорого стоит, Себастьян, и он уже серьезно начинает уставать.

Секретное любовное танго как-то смутно превращается в несуразные движения вразнобой. То, что раньше воспринималось как добровольные отношения, теперь воспринимается как принужденная обязанность. Слишком много паршивого в жизни, и так мало хорошего...

За все нужно платить, и за хорошее тоже, верно? Только вот медных пенсов теперь, в худом кармане души, стало чересчур мало.