Помидоры

Как-то раз мы с напарником Женькой трапезничали у себя в бытовке. А так как погода была ужасная (стоял поздний дождливый октябрь), и мы сильно промокли и замерзли, работая на улице, Жека предложил принять немного для сугреву. Тем более, похоже, что у него просыпался насморк, т.к. он жаловался, что нос совсем перестал дышать и ощущать запахи.

У нас имелась заначка самогона, настоянного на перце, и мы начали проводить профилактику простудных заболеваний. Наталья Андреевна, видя наше жалкое состояние, решила не давать никакого послеобеденного задания, и мы могли расслабиться. Закусывали горячим борщом, и куриными котлетами. А еще в магазине рядом мы приобрели килограммчик зеленых квашеных помидоров. Под самогоночку это просто песня! Я пил небольшими порциями, напарник же глушил по полстакана. «Чтоб заразу всякую наповал!» - объяснил он мне.

Вдруг в гардероб заваливается баба, вся в слезах-соплях, и давай причитать, что не может попасть в квартиру, т.к. замок заклинило. А у нас тут полным ходом оздоровительные процедуры, какие, на фиг, замки! Но бабища аж на колени падала, так просила помочь. Не выдержали мы. Тем более, до зарплаты еще неделя, а в кармане – шиш с маслом. Сейчас всю микстуру приговорим, чем завтра лечиться будем? Решили мы женщину выручить.

Взяли инструмент, и поспешили на помощь, благо, дом был совсем рядом. По дороге женщина немного успокоилась, разговорилась. В организацию по взлому замков звонить она не стала, т.к. там много берут за работу. Знакомая песня. А в квартире дочка с ребенком грудным осталась, ей надо лекарства передать, бла-бла-бла. И все так ненавязчиво вопрошает, не дорого ли наши услуги ей обойдутся? Сказали, что не дорого, но все зависит от объема работ. Может, полдвери разобрать придется - уже и ценник другой. В любом случае, меньше чем по объявлению. А она все охает, и еле слышно бормочет: «Договоримся, договоримся, с пенсионерки драть не будете. Ребята хорошие…» Я смекнул, что бабенку можно смело отнести к категории Скупердяй. Пять минут назад в ноги кланялась, а тут уже торгуется. С такими надо держать ухо в остро, и оговаривать сумму четко и сразу.

Я никогда не рву три шкуры с жильца, и могу не колеблясь «скинуть» даже с оговоренной суммы, когда на это действительно есть объективные причины. Но просто жалеть всех подряд – пенсионеров, студентов, молодых мамаш, работать нахаляву в свое личное время - уж извините. Надо и о себе подумать.

Мы зашли в тамбур, подошли к двери, которая не отпиралась, ковырнули. Я только было раскрыл рот, чтобы назвать стоимость нашей работы, как пенсионерка, со словами: «Побегу, сниму с карточки деньги, чтобы с вами рассчитаться» - моментально вынырнула из подъезда.

«Ладно, будем работать, раз пришли, - подумал я. - Надеюсь, тетушка не надует». И мы принялись вскрывать двери. Тамбур был крохотный, и нам пришлось прикрыть входную дверь, которая открывалась внутрь, чтобы было где развернуться.

Вся хитрость состояла в том, что хозяйка очень просила не повредить дверной блок и, по возможности, сохранить замок. Это всегда очень непросто. Ребята по объявке имеют специальное оборудование для этих целей, а у нас только гвоздодер, топор, отвертки и дрель. Попробуй тут ничего не поломать!

Мы пыхтели битый час. Употели полностью. Из-за дверей нас подбадривал приятный женский голос. В конце концов, мы, кряхтя от натуги и скрипя зубами, все же умудрились выжать дверную коробку и открыть двери, ничего не сломав. Тут бы и ликовать, но произошло непредвиденное. Когда дверь уже почти поддалась, кто-то из нас очень сильно отравил воздух. Возможно, это были мы оба. Кислые помидоры, которых мы умяли на двоих солидный пакет, сделали свое грязное дело.

Двери в квартиру распахнулись, нам навстречу выбежала миловидная девушка и тут же принялась нас обнимать. Я был готов провалиться сквозь землю! А тут еще и мамаша наконец-то явилась. Опять закрыла тамбур и достала кошелек. Я чувствую: дышать нечем. Мы ж как в вакууме были. Мало того, что напотели – надышали, так еще и… Вижу, что-то улыбка с лица девушки пропадает. «Надо валить», – думаю. А мамаша достает рубли, и беспардонно так заявляет: «Думаю, достаточно!» «Да», - говорю, а сам напарника за рукав тяну, пошли, мол. А он, уже изрядно подогретый, в душном пространстве еще больше одурел. Само собой, ничего не чувствует, тем более, насморк. Смотрит на меня, выкативши глаза, и трясет бумажками, что пенсионерка вручила: «Это что за херня?!» Тут вижу: у пенсионерки лицо перекосило. Стала щекой подергивать, и носом водить. Я не выдержал и дал деру. Прилетел в бытовку, опрокинул рюмку самогона, жду.

Напарник явился только минут через 15. «Ну и жмотье, блин! Ты видел, что дала? Это мы с тобой полтора часа кишки рвали? Всю хату пришлось на уши поставить. Я что, не прав? А ты “пошли” да “пошли”!» «Понимаешь, - говорю – Просто девушка уж очень симпатичная, вообще как-то неловко было деньги брать».

«Ладно, - вздохнул Жека. - У нас там осталось еще что противовирусное? Ну, я тогда сейчас за помидорками слетаю, а то все пожрали!» - и прежде чем я успел что-то возразить, напарник исчез за дверями.

Логотерапия Виктора Франкла (эпилог)

"Если знать зачем - можно выдержать любое как" /Ф.Ницше/

Рано утром я, как обычно, ехал на работу. Ну, наверное, не совсем обычно, так как ехал забирать трудовую. Да-да, я уволился из ЖЭСа, окончательно и бесповоротно. Осталось утрясти бумажные дела, опрокинуть пару фужеров водки и сказать всем «аривидерчи».

В метро вагона было необычайно полно народу, словно все дружно собрались устроить мне торжественные проводы. Люди прямо висели один на одном, дыша друг другу в лицо куревом, перегаром и чесночной отрыжкой.

По микрофону громко объявили, что в нашем городе проводится месячник по наведению порядка, на который приглашаются все желающие. Веселая штука, эти месячники. Мы, не без сарказма, называем их «месячные». Для работников ЖЭС это значит, что придется работать бесплатно по субботам в течение целого месяца. Здорово, правда? В прошлом году кто-то из вышестоящих придумал такую забавную тему. Наверное, чтобы, разогнать оставшихся и окончательно развалить все ЖКХ.

А вот для меня эти «месячные» уже закончились. Настал, как говорится, полнейший «климакс».

И я сладко потянулся.

На станции вошла, вернее, чудом втиснулась и тут же примостилась возле меня дородная дама с огромным букетом прекрасных лилий, которые оказались прямо у моего носа. Правда, я ничуть не обрадовался букету, потому что с детства страдаю пыльцевой аллергией. «Уважаемая, цветы, конечно, замечательные, но у меня аллергия…» - обратился я, было, к даме, но она меня грубо оборвала: «Не нравится – на такси езди!» Нет, букет предназначался явно не мне… Ладно, мое дело предупредить. Через минуту я начал так чихать, что с лилий моментально облетели все лепестки, правда, у меня самого чуть голова не оторвалась. Дама запричитала, и уже собралась отхлестать меня по морде тем, что осталось от прекрасного букета, но тут открылись двери вагона, и толпа вынесла нас наружу.

Я вышел из перехода и зашагал в сторону ЖЭСа, который стал мне за эти годы вторым домом, а в голове моей кружились мысли. Я думал о многом, я думал о разном…

О том, что оба мои напарника спиваются, и страшно даже представить, что будет с ними через несколько лет. Увольняться ни один, ни второй из ЖЭСа ближайшее время не планируют, ведь оба являются обязанными лицами. Только Алексея на это рабство обязало государство, тогда как Жека обязал себя сам. По рукам и ногам обязал. Правда, он на протяжении всего времени моей работы в системе ЖКХ грозился, что вот-вот уволится, даже писал заявления, которые через полдня собственноручно уничтожал, но совсем скоро для меня стало очевидным, что Женёк отсюда не уйдет еще долгое время, а может и никогда не уйдет. В последний раз напарник был настроен очень решительно. Он уже запаковал все свое барахло, и кажется, перетер с директором по поводу досрочного увольнения (то бишь до срока истечения контракта – иногда это возможно, хотя в подобном случае руководитель сильно рискует получить по шее от вышестоящих органов, ведь текучка у нас преогромная). Но в самый последний момент Жека вдруг снова передумал. Мне он объяснил так: «Пока повременю, а то сейчас же високосный год …» Да уж, веская причина, чтобы поменять свое решение! Увы, моего напарника это болото засосало слишком глубоко, и вырваться из него будет ой как не просто. Все это раздолбайство и безответственность стали для Евгения настолько привычными, что он, возможно, и не мыслит без них своей обыденной жизни…

Я шел мимо контейнера для сбора вторсырья, до краев забитого гнилыми яблоками, мимо клумбы с тюльпанами, на которой удобно примостились три шикарные иномарки, мимо таблички с надписью «выгул собак запрещен», на которой слово запрещен было закрашено, а рядом аккуратным и вполне взрослым почерком написано «разрешен». И все это время я думал, что еще не скоро мы сможем жить достойно. Хотим, да как-то не очень стремимся…

На каждом подъезде висели доски с объявлениями, взывающими к совести злостных неплательщиков, предупреждающие об отключении воды и проч. Но поверх всех этих писулек были налеплены стикеры с призывом прийти на очередную акцию протеста. И мне пришла в голову мысль, что может быть стоит разместить на такой доске текст следующего содержания: «Уважаемые жильцы! Прежде чем требовать что-либо от власти, и уж тем более, от работников системы ЖКХ, сделайте все возможное, чтобы облегчить нам труд, это не так сложно. Просто пакостите чуточку меньше. Или хотя бы не мешайте работать. Ведь в противном случае страдают все… Мы не в состоянии выполнить свои обязанности, вы презираете нас. И каждый по-своему прав…» Хотя, кажется, где-то что-то подобное уже писалось. Только разве кто-то прислушается к этим словам...

ЖЭС – это лишь зеркало нашей жизни. Возможно, отражение ее дна… А может, наша жизнь сегодня уже достигла этого самого дна?

А еще я думал о том, что хотя в системе ЖКХ увеличения зарплат и улучшения общей ситуации в ближайшее время не предвидится, та система, в которую я по своему собственному желанию окажусь втянутым теперь, уж точно не обеспечит мне материального благополучия. Может быть, я поторопился? Отнюдь. Еще годик работы на прежнем месте – и я бы непременно начал безбожно пить, а через пару лет уже наверняка стал бы потенциальным клиентом ЛТП.

Был такой австрийский психотерапевт еврейского происхождения Виктор Франкл. Во время второй мировой он загремел в концлагерь и там разработал интересную теорию, суть которой основана на ницшеанской идее о том, что человеческое существо способно выжить даже в самых ужасных условиях, но лишь в случае, если видит СМЫСЛ своих страданий. Сам Франкл выжил, потому что верил: пройдя через ад, он сможет впоследствии донести правду до тех, кого чаша сия миновала, и кроме того, оказывать людям, потерявшим смысл жизни, помощь в его обретении.

Забавная, конечно, аналогия, но может быть, основной смысл моего пребывания в ЖЭСе – запечатление, сохранение и передача всей той информации, которая до последнего времени, была доступна не каждому? И я решил, что ничуть не жалею о пяти годах, проведенных здесь. Например, один бывший сантехник, уволившись, сказал мне при встрече: «Бли-ин, какой я был дурак, что торчал в ЖЭСе столько времени! Сейчас мне даже стыдно, что у меня в трудовой есть запись об этом». А я подумал, что не жалею ни об одном дне, ни об одной минуте нахождения здесь. В конце концов, мне есть что вспомнить и поделиться с другими!

Конечно, за все время своего существования ЖЭСы действительно зарекомендовали себя с не очень положительной стороны. А ведь 11-м году на государственном уровне поднимался вопрос об упразднении системы ЖКХ! Было предложено отдать управление жилфондом частным организациям. Не знаю, к чему бы это привело, но не думаю, что могло бы быть хуже, чем сейчас. Но глава государства инициативу правительства не поддержал. Мол, мы еще не готовы к такому шагу. И продолжают ЖЭСы существовать, как симптомы тяжелого заболевания, как нарывы на ослабленном измученном теле нашей Родины…

Так, весь окутанный грустными мыслями, я вошел в приземистое здание Жилищно-эксплутационного участка, и первым делом направился к директору Наталье Андреевне.

В последнее время Наталья Андреевна пыталась сформировать из нашей рабоче-крестьянской тусовки коллектив и организовала несколько веселых вечеров, на которых общение происходило в неформальной обстановке. Но все ее старания не смогли сохранить наш боевой состав в полном объеме, народ медленно, но верно сливался. Теперь вот слился и я, посчитав, что цели моего пребывания здесь уже достигнуты…

Я вошел в кабинет директора и бодрым голосом сказал: «Здравствуйте!» Наталья Андреевна сидела, положив локти на стол и запустив пальцы в густые белокурые волосы. Вид у нее был усталый и задумчивый. Увидев меня, она кивнула, еле заметно улыбнулась и снова погрузилась в раздумья. Очевидно, вчерашний день выдался для моей начальницы нелегким. Я понимал, что ее, как и всегда, рвали на части со всех сторон. Как обычно из ЖРЭО отчитывали за невыполнение всевозможных планов, жильцы возмущались очередным повышением тарифов на оплату коммунальных услуг, а мой напарник, скорее всего, опять завалился в кабинет пьяный, бесцеремонно требуя повышения зарплаты.

Я тут же представил, как все утро разрывался от звонков телефон, а Наталья Андреевна, с трудом сохраняя спокойствие, отвечала в трубку: «Да, не скошено, да, с человеческий рост. Не знаю когда. Покосом занимается обязанное лицо, а оно в запое!» «Знаю, что не хватает полторы тонны. Но ведь я не железная. А то б себя сдала!» «Бабушка, это снова вы? Какой еще заборчик, мы же всю прошлую неделю огораживали ваши клумбы с цветами?! Ах, так вы новых насадили! Слушайте, но у нас столько заборчиков нет, на все ваши клумбы! Боже мой, ну позвоните в бюро ритуальных услуг, там и заборчики подготовят, и растительность окультурят!!»

Мне вдруг захотелось сказать ей что-нибудь хорошее, но я не мог придумать, что именно. Какую-нибудь туфту, типа: «Мужайтесь, терпите, скоро все развалится», или «Желаю вам поскорее сметить место работы»? Я молча достал из рюкзака файл с пачкой листов и положил на стол перед Натальей Андреевной. Она оторвалась от своих мыслей, и удивленно посмотрела сначала на стол, а потом на меня. «Это вам, на память», - сказал я улыбнувшись. До свидания!» «До свидания», - пробормотала Наталья Андреевна и пододвинула к себе стопку бумаги. На самом первом листе крупными буквами было написано: «ЖЭСть или Жестокий Эксперимент Социума».