Посвящается Джорди Белл Джакоби и Стивену Джакоби. 5 страница

¹⁰⁸ См.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976. P. 38.

¹⁰⁹ См.: Kahn H. Forces for Change in the Final Third of the Twentieth Century. N.Y., Hudson Institute, 1970; Kahn H., Wiener A.J. The Year 2000. N.Y., 1967. P. 186.

110.См.: Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 222.

 

потребностей, и то, что прежде было их желанием, становится настоятельной необходимостью, ограниченность же ресурсов ос­тается весьма существенным фактором”¹¹¹. В случае, когда для обозначения одного из обществ в качестве доэкономического считается достаточной апелляция к его политическому характе­ру, а другому социуму “отказывается” в постэкономическом ста­тусе на основе того, что оно неспособно преодолеть извечную, ограниченность благ, нельзя не констатировать недостаточную

убедительность применяемых аргументов.

Книга о культурных противоречиях капитализма породила среди социологов и философов даже более интенсивные дискус­сии, нежели работа о постиндустриальном обществе. Причиной тому является, на наш взгляд, ее гораздо более всеобъемлющий и широкий характер, позволивший автору в той или иной мере зат­ронуть фактически все основные социологические проблемы, вста­вавшие перед исследователями в 70-е годы. В то же время эта работа завершила тот большой цикл исследований, который был начат “Концом идеологии” и продолжен “Грядущим постиндуст­риальным обществом”. В дальнейшем автор главным образом сосредоточился на детализации выдвинутых им аргументов, на исследовании более конкретных проблем социальной трансфор­мации в направлении становления постиндустриального порядка и, что наиболее существенно, на анализе соответствия реально происходящих изменений ранее выдвинутым теоретическим ги­потезам. Подобная работа, и это совершенно очевидно, может приводить к новым и новым интересным и важным результатам, но при этом никогда, по-видимому, не будет иметь логического

завершения.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В РАБОТАХ 80-х и 90-х годов

В 1979 году Д.Белл был назначен президентом Дж.Картером чле­ном Комиссии по разработке национальной программы на 80-е годы. Его работа в этой комиссии, участие в многочисленных

111. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 254.

 

дискуссиях по проблемам постиндустриального общества, а в конечном счете — стремление более фундаментально обосновать ранее выдвинутые тезисы, наполнить их практическим смыслом по мере приближения нового столетия, — все это обусловило новое направление исследований Д.Белла, воплотившееся в уг­лубленной разработке целого ряда вопросов, отражающих раз­личные стороны становления постиндустриального общества,

Будучи не в состоянии представить здесь большинство работ из того огромного их объема, который был создан Д.Беллом в течение последних двадцати дет, отметим лишь некоторые. На наш взгляд, наиболее интересные концептуальные положения относительно технологических, социальных и политических тен­денций, наблюдаемых в современном обществе, содержатся в выпущенном в 1980 году сборнике эссе под названием “Извили­стый путь: социологические эссе и искания. 1960—1980 гг.”, а также в статье “Человечество и Соединенные Штаты в 2013 году”, опубликованной в 1987 году в журнале “Daedalus”, издаваемом Американской академией гуманитарных и точных наук, и статье “Третья технологическая революция и ее возможные социально-экономические последствия”, вышедшей в 1989 году в журнале “Dissent” и на следующей год напечатанной в расширенном ва­рианте в Токио под тем же названием (издание Shukan Diamond, 1990). Оценки же соответствия разворачивающихся сегодня ре­альных процессов ранее выдвинутым гипотезам и концепциям представлены прежде всего в Послесловии, написанном Д.Беллом в 1996 году к юбилейному изданию “Культурных противоре­чий капитализма”, в совместном Предисловии Д.Белла и С.Гробарда к переизданной издательством Массачусетсского техноло­гического института работе “Навстречу 2000 году: подготовка уже началась” (1997), в Предисловии, любезно написанном Д.Беллом для настоящего издания (апрель 1998 года), и еще в неопуб­ликованном тексте, который будет предпослан новому изданию “Грядущего постиндустриального общества”, выходящему в США в 1999 году.

Среди новых проблем, приковывающих к себе внимание Д.Белла, по-прежнему доминируют перспективы технологического про­гресса, развитие социальной структуры постиндустриального общества и отношения между постиндустриальной частью мира и его остальными регионами.

На протяжении всего этого периода научные интересы Д.Бедла Приковывают все более конкретные вопросы технологического прогресса, при этом можно заметить даже некоторое снижение внимания к его социальным аспектам. Так, в “Извилистом пути” автор дает, пожалуй, наиболее четкую и оригинальную картину воздействия технологического прогресса на общество, контуры которой были намечены им еще в “Грядущем постиндустриальном обществе”. В центре этой картины оказываются проблемы возрастающей социализации общества по мере достижения им новых успехов в развитии технологий. Исходным пунктом для автора остается также противопоставление доиндустриального, индустриального и постиндустриального обществ как основных этапов социальной эволюции, однако в данном случае он акцен­тирует внимание на тенденциях, линейно пронизывающих все”

эти этапы.

Доиндустриадьные общества, отмечает Д.Белл, не были свя­заны единым хозяйственным механизмом. По его мнению, та­кие социумы были либо основаны на единстве пространства (space-bound), либо, что, однако, несколько условно, единстве времени (time-bound)¹¹². В первом случае речь идет о гигантс­ких империях, поддерживавшихся политическими инструмен­тами и силой оружия, во втором — о государствах, устойчи­вость которых основывалась прежде всего на сходных культур­ных, религиозных и этнических факторах. Можно достаточно уверенно говорить, что второй тип представляет собой прооб­раз того социального организма, который традиционно приня­то называть национальным государством (the nation-state). Далее автор рассматривает технологический прогресс, который сначала — через революцию в путях сообщения — сделал для человечества возможным осуществлять производственную и иную деятельность не в локальном, а в планетарном масштабе, а затем — через революцию в средствах связи — обеспечил произ­водство, передачу и усвоение информации в режиме реального времени в различных точках земного шара. Мы акцентируем внимание на данной линии анализа в первую очередь потому, что здесь заметен отказ от противопоставления доиндустриаль-

¹¹² См.: Bell D. The Winding Passage: Sociological Essays and Journeys 1960 — 1980. New Brunswick, 1991. P. 62.

 

ного, индустриального и постиндустриального обществ как сво­его рода элементов диалектической триады и предпринято рас­смотрение их в виде некоего континуума, не имеющего сколь-либо заметных внутри него пределов.

Однако, и это хорошо видно на примере других работ Д.Белла, углубление в детали реальных процессов может приводить не только к снижению строгости теоретической схемы, но и к нару­шению общего системного характера предпринимаемого иссле­дования. Наиболее удачным примером тому служит идея “тре­тьей технологической революции”, оформившаяся во второй по­ловине 80-х годов. В отличие от “Грядущего постиндустриально­го общества” и более ранних “Заметок о постиндустриальном обществе”, в работе, посвященной “третьей технологической ре­волюции”, внимание Д.Белла сосредоточивается прежде всего на довольно-таки частных сдвигах в области науки и технологии. Рассматривая современный научно-технический прогресс, автор называет четыре важнейшие тенденции, определяющие, как он утверждает, его основные направления. Среди них — замена ме­ханических взаимодействий, на которых была основана техника индустриального общества, электронными технологиями; мини­атюризация, проникающая во все сферы производства; переход к числовым методам хранения и обработки информации и, нако­нец, производство программного обеспечения, которое становится сегодня даже более важным, нежели создание самой применяю­щей его техники¹¹³.

Но при таком подходе становится необходимым определить и иные технологические изменения, которые могут быть поставле­ны в один ряд с названными. Поэтому Д.Белл обращается к двум наиболее значимым технологическим трансформациям, каждая из которых, пусть и не столь углубленно, рассматривалась им в “Грядущем постиндустриальном обществе”. В первом случае объектом его внимания становится освоение паровой энергии, поскольку затем возможности производства уже не были ограни­чены масштабами мускульной силы живых существ и резко рас­ширились пределы доступных человеку мощностей. Во втором случае рассматривается освоение химических технологий и элек-

¹¹³ См.: Bell D. The Third Technological Revolution and Its Possible Socio-Economic Consequences. Tokyo, 1990. P. 10-12.

 

тричества, так как их использование требует не столько новых экспериментов и нового опыта, сколько интенсивного развития теоретического знания и даже его доминирования над эпизоди­ческой экспериментальной наукой¹¹⁴. При построении подобной последовательности переход к информационным технологиям может рассматриваться как следующий шаг по пути формирова­ния основ производственного потенциала постиндустриального общества.

Концепция трех технологических революций в том виде, как она представлена в работе 1989—1990 годов, вступает в резкое противоречие с теорией постиндустриального общества как гло­бальной методологической схемой. Если обратиться к хроноло­гической определенности этапов, ограниченных каждой из трех указанных революций, становится очевидным, что первая из них знаменует становление индустриального строя, третья в той иди иной степени может ассоциироваться с переходом к постиндустриализму, но вторая оказывается в таком ряду “лишней”; тем самым и идея “третьей технологической революции” утрачивает свой смысл в рамках постиндустриальной доктрины. Действи­тельно, трудно представить, как концепция трех революций, пред­полагающая в развитии общества по меньшей мере четыре ста­дии, могла бы дополнять и развивать идею трех исторических эпох.

Этот пример может служить лишь подтверждением тому важ­нейшему тезису, который не вполне принимается Д.Беллом и никогда им прямо не заявляется: членение человеческой истории на сколько-нибудь значимые периоды (эпохи) может быть про­дуктивным, если обращаться к революциям социального харак­тера в качестве границ, а никак не технологического. Но, разуме­ется, когда речь идет о доиндустриадьной, индустриальной и постиндустриальной эпохах, метод исследования предполагает первичными изменения в технологическом базисе (иначе теряет­ся определенность понятия “индустриальное общество”). Таким образом, переоценка значения относительно частных технологи­ческих проблем и попытка построить на исследовании таковых периодизацию, выявляющую подлинное значение современного

¹¹⁴ См.: Вей D. The Third Technological Revolution and Its Possible Socio-Economic Consequences. P. 8-10.

 

периода, представляется способной если не разрушить, то в зна­чительной мере подорвать внутреннюю целостность постиндуст­риальной доктрины.

Среди работ Д.Белла 80-х годов следует особо выделить те, в которых отдельные социальные тенденции изучались в контексте и с позиций теории постиндустриализма, но при этом автор не ставил перед собой задачу обогатить и развить методологиче­ские основания самой глобальной концепции. Весьма важное ме­сто в ряду таких работ занимает статья о перспективах США и мира в 2013 году — наиболее впечатляющее применение постин­дустриальной парадигмы для выработки глобального социально­го прогноза.

Рассматривая эту работу через двенадцать лет после ее вы­хода в свет, следует отметить, что прогноз, непосредственно касающийся постиндустриальных стран, прежде всего США, удался автору в большей степени, нежели оценка глобальной расстановки сил в мире. Анализируя перспективы американс­кой экономики, Д.Белл отмечал ее возрастающее тяготение к высокоразвитым центрам информационного хозяйства, распо­ложенным на атлантическом и тихоокеанском побережье, и пре­дупреждал в связи с этим о возможном упадке центральной ча­сти страны, ориентированной на индустриальный тип произ­водства; он предсказывал также раскол традиционного средне­го класса и формирование относительно неустойчивой системы социальных страт с доминированием работников сервисного сектора; наконец, автор обращал внимание на снижающуюся эффективность мер федерального правительства на фоне роста этнической и социальной неоднородности общества¹¹⁵. В этой связи, Д.Белл предвидел те проблемы, которые неизбежно бу­дут вызываться к жизни демографическими процессами и свя­занными с ними тенденциями в развитии социальных услуг (в их ряду старение населения развитых стран выглядит централь­ной). Наконец, что весьма нетипично для авторов середины 80-х, Д.Белл не считал достаточно опасными проблемы, связанные с недостатком ресурсов, поскольку в рамках постиндустриально-

¹¹⁵ См.: Bell D. The World and the United States in 2013 // Daedalus. 1987. Vol. 116. No 3. P. 20-29.

 

го типа развития подобные вопросы могут быть эффективно решены путем создания новых материалов, заменяющих огра­ниченные полезные ископаемые, и разработки технологий, по­зволяющих радикально снизить энергопотребление. В этой свя­зи Д.Белл полагает, что работы, подобные алармистскому док­ладу Римскому клубу, написанному Д. и Д. Мидоузами, осно­вываются на экстраполяции индустриальных тенденций и пото­му не обладают существенным прогностическим значением¹¹⁶. Следует признать, что эти оценки, обещающие Соединенным Штатам место мирового лидера в начале XXI века, основаны на последовательном и глубоком анализе реальных экономических тенденций.

Прогнозируя ситуацию в других регионах мира, Д.Белл от­метил две тенденции: во-первых, возрастающее давление на на­циональные государства (исходящее как со стороны растущей глобализации хозяйства, так и усиливающегося регионализма) и, во-вторых, обострение демографических проблем в “третьем мире”, обусловленных неконтролируемым ростом населения и увеличением количества больших городов при остающемся от­носительно низким уровне жизни. Его прогноз содержит от­носительно оптимистичный взгляд на развитие постиндустри­альных тенденций в планетарном масштабе; соглашаясь с тези­сом о возможности быстрого хозяйственного роста в азиатских странах, он в той или иной мере считал возможным их вхожде­ние в постиндустриальный мир, а также образование атлантико-тихоокеанского “пояса” развитых стран. Тенденции к гло­бализации рассматривались им в этой работе как определяю­щие мировое развитие; между тем именно данный тезис оспо­рен самим реальным ходом событий, в частности, азиатским кризисом 1997 года, все последствия которого, быть может, еще не осознаны.

Другая часть работ Д.Белла в большей мере посвящена оцен­ке с точки зрения прошедших лет сделанного ранее. Среди них особенно интересно Предисловие Д.Белла и С.Гробарда к ново­му изданию вышедшей под их редакцией в 1967 году работы “Навстречу 2000 году: подготовка уже началась”. Отмечая, что

¹¹⁶ См.: Bell D. The World and the United States in 2013. P. 17.

 

“перечитывая эту книгу сегодня, спустя тридцать дет после ее выхода в свет, приятно отметить,.. что многое из того, что об­суждалось на ее страницах, сохранило свою значимость и даже приобрело еще большую актуальность”¹¹⁷, авторы акцентируют внимание прежде всего на тех теоретических положениях, ко­торые спустя столько дет воспринимаются как более иди менее очевидное. Социальный прогресс стад гораздо более разнооб­разным, а его формы — намного более отличающимися друг от друга, нежели прежде. Это в полной мере подтверждает тезис, который был обоснован Д.Беллом в главных его работах, в со­ответствии с которым общество не представляет собой единой системы, а состоит из трех весьма разнородных сфер: экономи­ческой, политической и культурной. Первая имеет системный характер, вторая представляет собой скорее искусственно со­зданный порядок, иди строй (order), третья же является полем господства стилей и направлений. Ввиду относительной авто­номности развития каждой из этих сфер и меняющегося меха­низма их взаимодействия, отмечают авторы, нельзя говорить о будущем как таковом, рассуждая лишь о перспективах челове­чества в той иди иной области (“не существует просто "будуще­го", понимаемого как единое созвездие, к которому мы прибли­жаемся сквозь время... необходимо уточнить, будущее какого объекта имеется в виду: будущее экономики, будущее ресурсов, будущее американской политической системы и т.д.”)¹¹⁸.

Авторы Предисловия рассматривают также две проблемы, которые не могут сегодня быть оставлены без внимания и ко­торые в той или иной мере отражают определенный кризис технодогизированного мировосприятия. С одной стороны, срав­нивая понятия постиндустриального и информационного об­щества, они отмечают, что первое гораздо более содержатель­но, нежели второе, причем не только потому, что не акценти­рует излишнего внимания на одной из характеристик совре-

¹¹⁷ Be;; D., Crobard St.R. Preface to the MIT Press Edition // Bell D., Grobard St.R. (Eds.) Toward the Year 2000: Work in Progress. Cambridge (Ma.) - L., 1997, P. XVI.

¹¹⁸ См.: Be;; D., Grobard St.R. Preface to the MIT Press Edition // Bell D., Grobard St.R. (Eds.) Toward the Year 2000: Work in Progress. P. XI-XII; цитата со страницы XI.

 

менного социального порядка, но и потому, что резкий рост информационных потоков пока не привел к соответствующе­му росту знаний, что вызывает у авторов серьезную тревогу. Констатируя, что “ввиду усложнения многих проблем... адек­ватность наших знаний становится проблематичной”, Д.Белл и С.Гробард пишут, что в новых условиях институциональная стабильность общества как никогда ранее зависит не столько от политических факторов, сколько от качеств самих граждан и их мировоззрения, от “ценностей, превалирующих в обще­стве, и способов, какими эти ценности воплощаются в обще­ственных институтах, от степени доверия, испытываемого граж­данами к этим институтам”¹¹⁹. Разумеется, все это не изменяет радикальным образом того подхода, который был выработан Д.Беллом в последние десятилетия, однако налицо и новые, весь­ма показательные акценты.

Последовательность Д.Белла и его приверженность фунда­ментальным элементам созданной им концепции еще ярче про­слеживаются при анализе Предисловия к настоящему изданию, написанного весной 1998 года. Здесь можно наблюдать жест­кое отстаивание фактически всех основных тезисов постинду­стриальной концепции, выдвинутых автором в разные годы. Весьма показательно, что, подчеркивая значение предприня­того им деления исторического процесса на три большие ста­дии, Д.Белл повторяет все основные положения о характере и значении третьей технологической революции, концепция ко­торой, как мы отмечали выше, несколько противоречит основам его теории¹²⁰. “При оценке технологических прорывов и их по­следствий можно по праву говорить о трех революционных изменениях, происшедших на Западе за последние два с лиш­ним столетия”, — пишет он, хотя и отмечает, что “любое деле­ние исторических процессов на периоды и этапы достаточно произвольно”¹²¹.

Особого внимания в тексте данного Предисловия заслужива­ют рассуждения автора о влиянии на его идеи (как позитивном,

119.Bell.D., Grobard St.R. Preface to the MIT Press Edition // Bell D., Grobard St.R. (Eds.) Toward the Year 2000: Work in Progress. P. XV, XVI.

¹²⁰ См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. CII—CIII.

¹²¹ Там же. С. СШ.

 

так и негативном) марксистской теории, что дает возможность более полного “погружения” в процесс формирования основ постиндустриальной методологии. В замечаниях Д.Бедла просле­живаются дополнительные аргументы в пользу его подхода, ко­торые не встречались в предшествующих текстах. Так, анализи­руя теорию постиндустриального общества как методологический инструмент социологического исследования, он пишет: “Марк­систская концепция была основана на представлении, что бази­сом общества является способ производства, который в конеч­ном счете определяет характер других социальных измерений — политического, правового, культурного. В этой связи возникает гносеологический вопрос, а именно: является ли способ произ­водства элементом общества иди концептуальной призмой, че­рез которую оно рассматривается?.. Суть [этого] методологи­ческого различия состоит в том, что утверждения о материаль­ной природе способа производства могут быть правильными или ложными, а рассмотрение через концептуальную призму — по­лезным иди бесполезным”, и продолжает: “Я считаю, что маркси­стское толкование способа производства является концептуаль­ной призмой, равно как и предложенная М.Вебером система спо­собов господства (патриархального, патримониального, рацио­нально-правового), которые исторически сосуществуют, как сдои текста на древней рукописи; поэтому речь идет о полезности, а не об истинности”¹²².

В контексте полемики со сторонниками марксизма Д.Бедд отмечает также, что “анализ изменений, которые с течением вре­мени претерпевает способ производства, показывает, что между этими двумя категориями [общественными отношениями и тех­нологией] нет ярко выраженной иди последовательной связи”¹²³ И здесь же он акцентирует внимание российского читателя на том, что не относится к технологическим детерминистам, добав­ляя: “(в том смысле, в каком К.Маркс был экономическим детер­министом) ”¹²⁴.

Таким образом, из анализа работ Д.Белла, вышедших в свет после публикации “Культурных противоречий капитализма”, вид-

¹²² Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. XCVII.

¹²³ Там же. С. ХС VIII.

124.Там же.С.ХСЛХ.

 

но, что его концепция постиндустриального общества является столь комплексной и самодостаточной, что и спустя тридцать дет, отмеченных не только развитием личности самого автора, но и радикальными социальными сдвигами в современном мире, ни один из ее фундаментальных элементов не нуждается в серьез­ном переосмыслении. Мы полагаем, что мало кто ещё из социо­логов способен сказать нечто подобное об основах созданной им теории.

РЕАКЦИЯ НА ПОСТИНДУСТРИАЛЬНУЮ ТЕОРИЮ

Выход в свет фундаментальных работ Д.Белла, и в первую оче­редь “Грядущего постиндустриального общества”, не только сде­лал его одним из наиболее известных социологов, но и вполне естественным образом поместил предложенную концепцию в центр научных и идеологических споров. В научном мире пост­индустриальная концепция была встречена неоднозначно, одна­ко нельзя не отметить, что сама ее критика свидетельствует о редкой внутренней стройности предложенной доктрины. По сути дела, в течение двадцати пяти лет, прошедших со дня публика­ции основных трудов Д.Белла, в серьезной социологической ли­тературе не появилось работ, авторы которых смогли бы осно­вать свою критику на анализе содержащихся в этих трудах внут­ренних противоречий. Отмеченные нами выше идеи трех техно­логических революций, не вполне согласующиеся с общей канвой концепции, — это, пожалуй, наиболее серьезный момент, к кото­рому могут быть обращены претензии подобного рода. Среди оппонентов Д.Белла можно выделить три группы.

Первая — наиболее лояльная. Речь идет об исследователях, выступающих против обозначения формирующегося общества как постиндустриального прежде всего из-за несовершенства тер­минологии. Они считают возможным характеризовать совре­менное общество неким центральным признаком, определяющим социальную структуру. Исторически данное направление воз­никло как концепция “информационного общества”, однако это понятие, хотя и распространилось достаточно широко, также подверглось критике, причем в первую очередь со стороны тех, кто подчеркивал различие между информацией и знаниями как факторами производства и условиями социального прогресса¹²⁵ В 80-е годы была предложена концепция технотронного обще­ства, которая не подучила широкого распространения как по причине разительного внутреннего сходства с постиндустриаль­ной теорией, так и ввиду чрезмерных акцентов на технологи­ческие факторы прогресса. Попытки развивать это направле­ние приведи лишь к тому, что определения становились все бо­лее расплывчатыми и не характеризовали формирующийся со­циальный порядок сколь-либо однозначно. Трактовка будущего общества как “организованного (organized)”126, “конвенциональ­ного (conventional)”¹²⁷ или “программируемого (programmee)”¹²⁸ не обеспечивает выделения того комплекса основных принци­пов и отношений, который может быть признан центральным для становления и развития социальной структуры. О перспек­тивности такого подхода говорит и то, что предлагаемые в его рамках определения все чаще принимают предельно общий ха­рактер; так, начинают говорить об “активном (active)”¹²⁹ и даже “хорошем (good)”¹³⁰ обществе. В этом контексте вполне пока­зательно признание О.Тоффлера, охарактеризовавшего совре­менную эпоху в качестве “третьей волны” в развитии цивилиза­ции, что все ранее предложенные определения будущего обще­ства нельзя считать удачными¹³¹. Таким образом, представите­ли этой группы оппонентов Д.Белла пытаются найти иное тер­минологическое обозначение будущего общества, но остаются весьма близки постиндустриалистам в главных концептуальных положениях. В силу этого взаимные критические замечания от­личаются высокой степенью корректности.

125.Подробнее см.: Stehr N. Knowledge Societies. Thousand Oaks - L., 1994. P. 5-18.

¹²⁶ См.: Crook S., et al. Postmodemisation. Change in Advanced Society. Newbury Park - L., 1993. P. 15-16.

¹²⁷ См.: Pakulski ]., Waters M. The Death of Class. Thousand Oaks - L., 1996. P.154.

¹²⁸ См.: Tourain A. Critique de la modernite. P., 1992. P. 312-322.

¹²⁹ См.: Elzioni A. The Active Society. N.Y., 1968.

¹³⁰ См.: Bettab R., et al. Good Society. N.Y., 1985; Calbraith J.K. The Good Society: The Human Agenda. Boston - N.Y., 1996; Etzioni Л. The New Golden Rule. N.Y., 1997. P. 25-28.

¹³¹ См.: Toffler A. The Third Wave. N.Y., 1980. P. 9.

 

Вторая группа представлена направлением, в 80-е годы про­тивостоявшим постиндустриальной теории в рамках западной социологии. Сторонники концепции постмодернити (а именно о них идет речь) претендовали даже на более широкие и глобаль­ные теоретические обобщения, нежели постиндустриалисты. Пост­модернизм возник как направление, ориентированное на иссле­дование социальной жизни с позиций культурологии, и получил широкое распространение, когда сфера культуры, из которой он объективно вышел, заявила о своих претензиях не только на осо­бое, но и на доминирующее положение среди остальных соци­альных сфер.

Несмотря на обусловленность культурологическими построе­ниями, постмодернизм нельзя считать только ими порожденным. Само понятие “постмодернизм” появилось фактически одновремен­но в культурологических и социологических работах. В 1934 году, когда Федерико де Ониз впервые использовал термин “post-modemismo”¹³², историки и социологи были вполне готовы к тому, чтобы воспринять всю современную эпоху как post-modern пери­од. Всего через пять лет А.Тойнби обозначил таким образом этап, открытый окончанием первой мировой войны, а в 1946 году ото­двинул его границы далее в XIX век, назвав переломным момен­том середину 70-х годов прошлого столетия¹³³. В послевоенные годы изучение постмодернистских традиций в литературе и ис­кусстве также шло параллельно с расширявшимся использовани­ем этого понятия философами и социологами; наиболее извест­ные культурологические статьи Л.Фиддера и Л.Мейера¹³⁴, рабо­ты И.Хассана и К.Дженкса¹³⁵, посвященные развитию постмо­дернистских тенденций в искусстве и архитектуре, не говоря уже

¹³² См.: Rose М.А. The Post-Modern and the Post-Industrial. Cambridge, 1991. P.171.

¹³³ См.: Ibid. P. 9..

¹³⁴ См.: Fiedler L. Cross the Boarder - Close the Gap: Post-Modemism // Cunliffe M. (Ed.) American Literature Since 1900. L., 1975; Meyer L.B. The End of the Renaissance? // Hudson Review. 1963. Vol. XVI.

¹³⁵ См.: Hassan I. The Literature of Silence. N.Y., 1967; Hassan I. The Dismemberment of Orpheus: Toward a Postmodern Literature. N.Y., 1971; Jencks Ch. Modern Movements in Architecture. Harmondsworth, 1973; Jencks Ch. Post-Modernism: the New Classicism in Art and Architecture, L., 1987.

 

о трудах Ж.-Ф.Лиотара и Ж.Бодрийяра¹³⁶, заложивших основы постмодернистской психологии, теории языка и других симво­лов, появились на свет даже несколько позже, чем А.Тойнби стад активно использовать понятие постмодернити в своих истори­ческих исследованиях, а Ч.Райт Миллс и П.Дракер определили формирующийся порядок как post-modem¹³⁷. Постмодернизм стад естественной реакцией представителей разных направлений об­щественных наук и различных сфер искусства на возросшую ком­плексность социума, выделение в котором неких узких форм че­ловеческой деятельности более не казалось целесообразным.