РЕКРУТЫ 4 страница– Ты классно придумал, Джерри, просто замечательно придумал,- ответила Томпсон,- только понимаешь – мне что-то не хочется демонстрировать себя перед всеми. Я стеснительная… МакКони улыбнулся: – Понимаю, понимаю… Домашнее воспитание. Ну, хорошо, а если бы нудистский клуб состоял только из двух человек, ты бы согласилась? Мери на секунду задумалась: – Пожалуй, да. Один член кружка, видимо, я, а другой, как я понимаю, ты? Джерри приобнял подругу за задницу.«Видимо, все будет о'кей!- решил он,- безусловно, девка тоже не прочь побыть со мной…» – Так что, пошли отойдем?- предложил он подружке,- вон за тем оврагом как раз есть прекрасные заросли орешника… – Пошли,- сказала Мери,- А вообще-то – ты очень смелый парень. Чтобы предлагать такие вещи… Какие?- поинтересовался Джерри. Открыть на вечеринке клуб нудистов, например… Так нот, чтобы предлагать такие вещи, надо быть уверенным, что с тобой согласятся. Скажу честно, мне очень понравилась твоя уверенность в себе. – А знаешь, что мне нравится в тебе?- спросил МакКони. Мери опустила глаза: – Знаю. Мои бедра… МакКони и Томпсон проснулись от утреннего холода. Накинув на ноги край одеяла, которое Джерри предусмотрительно захватил с собой, чтобы не спать на голой земле, Мери повернулась на бок и увидела, что ее друг не спит. Он смотрел в лицо, положив свою горячую ладонь на спину девушке. Прижал ее ближе к себе, и они молча посмотрели друг на друга. Мери была уверена, что они думают об одном и том же – почему этого не случилось раньше.«Боже, как крепки его руки, как горячи его бедра на ногах моих,- с замиранием сердца думала девушка,- как любяще ласкает он мои ноги, которые я распахиваю ему навстречу… И как замирает мое сердце в тот миг, когда ты со вздохом входишь в меня, разжигая радостным огнем внизу живота все нарастающее пламя! Какая в тебе нежность и сила когда ты любишь меня, когда ты входишь в меня… Боже мой, как мне хорошо с тобой!» Джерри нежно погладил грудь девушки. – Я иногда бываю слишком вульгарен и похабен,- тихо, как бы извиняясь, произнес он,- но ты не обращай на это никакого внимания… Мери в ответ лишь погладила его по щеке: – Ничего, ничего,- также тихо ответила она,- я понимаю тебя: людям иногда хочется казаться вульгарными и грубыми, так они стремятся убедить всех, и прежде всего себя, что они очень сильны… Чтобы быть сильным, мой дорогой, не обязательно кем-нибудь казаться. Достаточно просто быть им… Джерри поцеловал девушку в грудь. Он целовал ее жадно, все сильнее и жарче, и через минуту яростно вошел в нее – тела их пронзила острая судорога восторга, от которой захотелось зажмуриться, потерять сознание, остановить ее, продлить как можно дольше. Как ни бурно провели кадеты ту вечеринку, но на утреннее построение все явились без опозданий. Лейтенант Харрис, оглядывая сильно помятые лица своих подопечных, конечно же, догадался, в чем дело. – Ну, что вы можете сказать?- лейтенант подозвал к себе Колтона и Робертса,- все ли было в порядке? И почему вы мне не позвонили? Колтон откашлялся: – Сэр, в тот же вечер мы отправились в бар «Голубая устрица», где, как нам сообщили, и должна была проходить вечеринка. Однако там никого из кадетов не оказалось… – Может быть, вы их не искали?- спросил Харрис. Робертс, потирая задницу, посмотрел на начальника: Да нет, сэр… Так да или нет?- нахмурился лейтенант. – Я хотел сказать – да, мы их там искали. Но в том баре их действительно не было. – Господин лейтенант,- вмешался в разговор Колтон,- дело в том, что «Голубая устрица»- это гнусный вертеп – сказать страшно кого!- гомосексуалистов!… – Интересно, интересно,- к говорившим неожиданно подошел комендант. Лейтенант и стукачи-кадеты вытянулись по стойке смирно, поедая начальство глазами. – Продолжайте, кадет,- Лассард сделал знак «вольно»,- продолжайте. Так вы утверждаете, что это – притон педерастов? Продолжая почесывать пострадавшее на службе место, тот ответил: – Это так, сэр… – А что же вы делали там?- грозно спросил Лассард.- Вы что, тоже «голубые»?… Лейтенант!- обратился он к Харрису,- этого нам еще только не хватало! – Господин комендант,- вступился за своих протеже Харрис,- дело в том, что в том баре должна была проходить вечеринка… – Откуда вы об этом узнали?- спросил Лассард. – Нам сказал толстяк Барби, а ему, в свою очередь, сообщил МакКони…,-принялся оправдываться Колтон. – О, этот МакКони,- зашипел Лассард,- это он тут главный зачинщик безобразий. Все неприятности от этого МакКони… – Так говорите, МакКони сказал вам, что встреча назначена именно там? Он просто провел вас за нос! Взгляд Лассарда приобрел необычайно злобное выражение, что никак не вязалось с его старческим румянцем. Лейтенант Харрис!- скомандовал он. Я!- отозвался тот. – Лейтенант Харрис, вы поручились за этих людей, а они не оправдали нашего доверия… Моего доверия,- поправил Лассард.- Вам объявляется выговор с занесением в учетную карточку. Этих двоих тоже следовало бы наказать. – Слушаюсь!- рявкнул в ответ лейтенант.- Будет исполнено. Когда прикажете приступить к наказанию? – Да хоть сию минуту. Об исполнении доложите лично! Лейтенант завел опальных стукачей в свой кабинет и закрылся изнутри. – Ну что, голубчики, допрыгались?-в голосе Харриса были слышны явные нотки злорадства,- допрыгались, идиоты? Теперь из-за вас, пидаров поганых, у меня неприятности по службе. Я же, в свою очередь, выбараю вас сейчас так, как вас не барали даже в армии… Стукачи понуро молчали. – Принять упор лежа!- скомандовал лейтенант.- Приступить к отжиманиям от пола! Раз, два, три, четыре… поживей, мерзавцы, это только начало… десять, одиннадцать, двенадцать,., вы на всю жизнь запомните, что значит подставить своего непосредственного начальника! После сотого раза Робертс упал на пол и тихо-тихо произнес: – Не могу больше… – Ах, не можешь?- обрадовался Харрис,- очень хорошо, что не можешь! А ты,- лейтенант ткнул носком ботинка в лицо Колтона,- ты, подонок, можешь? Тот лишь отрицательно помотал головой. Харрис гадко заулыбался: – Сейчас, сейчас, дорогие мои, сейчас вы все сможете. Знаете, что на свете имеет самый отвратительный запах? Обессиленные кадеты едва нашли в себе силы отрицательно покачать головами. – Не знаете? Кипящая сера в котле дьявола. А что пахнет еще хуже, еще омерзительнее? Отставные стукачи молчали. – А еще хуже, еще омерзительнее пахнут мои носки, когда я их неделю не снимаю,- Харрис гаденько захохотал,- а если вы не можете продолжать физические упражнения, вы сами в этом убедитесь!… Харрис медленно принялся расшнуровывать свои ботинки на рифленой подошве. Сняв их с ноги, лейтенант стянул носки и положил их – Колтону левый, Робертсу правый – под нос кадетам. – Может быть, теперь вы сможете продолжать отжиматься?- издевательски поинтересовался лейтенант. Дьявольская уловка Харриса состояла в том, что для того, чтобы не ткнуться носом в смрад его носков, приходилось отжиматься как можно выше. Лейтенант, очень довольный своим воспитательным методом, стоял рядом и считал: – Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три, сто двадцать четыре, сто двадцать пять… поживее, мальчики, поживее, дойдем до трехсот, и я вас отпущу… сто двадцать девять, сто тридцать, сто тридцать один, сто тридцать два… думаете, мне приятно стоять здесь на цементном полу на босую ногу? Сто тридцать девять, сто сорок, сто сорок один… я ведь могу так и простудиться- кто тогда будет следить за порядком в Академии? Сто сорок пять, сто сорок шесть, сто сорок семь… Наконец, на счете сто сорок девять Колтон не выдержал и, потеряв сознание, уткнулся носом в смердящий на все помещение носок своего начальника. – Так, один готов,- обрадовался тот,- ну, давай, приятель, тебе не так уж и много осталось. Сто пятьдесят, сто пятьдесят один, сто пятьдесят два… не сачкуй, приятель, не сачкуй! Я сказал – сто пятьдесят два… всем телом, всем телом… вот так, хорошо. Сто пятьдесят восемь, сто пятьдесят девять… После той истории Колтон и Робертс три дня отлеживались в лазарете. – Надо наказать этого жирного скота,- сказал своему другу Робертс,- через него мы и влипли… – И МакКони тоже,- согласился Колтон,- все изза него и началось. Подумать только, за одни сутки дважды невинно пострадать: сперва от этих «голубых» в баре – до сих пор очко болит, а потом еще и от начальства… – Да, и МакКони. Но начать следует с толстяка. Джерри хитрый, а с Барби будет проще управиться. – У тебя есть план?- спросил товарища Колтон,- и какой, если не секрет? – Очень простой. Как ты думаешь, что сказало бы начальство – да тот же лейтенант Харрис, если бы я нашел в кровати у кого-нибудь из кадетов телку? Я думаю, был бы скандал. Правильно думаешь. А что ты для этого предлагаешь? Никогда не видел,чтобы толстяк Барби тянул кого-нибудь, да еще в казарме… Робертс ухмыльнулся: А мы ему в этом поможем. Барби? Да. – Но как?- не понял Колтон,- как ты собираешься это сделать? – Надо нанять какую-нибудь дешевую спермовыжималку, привести ее в казарму, в комнату Барби и подложить ему в койку незадолго до отбоя. Толстяку даже трахать ее не обязательно. Достаточно будет, если ее там просто найдут. А как? Мы поможем. Настучим лейтенанту Харрису? Обязательно. До Колтона наконец-то дошло: – Отличная идея! Во-первых, мы подставим толстяка Барби, во-вторых, восстановим свое честное имя в глазах начальства, ав-третьих – поможем администрации избавиться от нежелательных элементов. Кстати, а сколько стоит одна спермовыжималка? – Я думаю, не очень дорого. Скинемся? – Никуда не денешься. Хотя, по правде говоря, никогда не думал, что придется платить свои собственные деньги, чтобы нанять такому мерзкому типу, как этот Барби, девку… – И чего только не сделаешь ради торжества добра и справедливости,- вздохнул Робертс. – Да, ты прав,- согласился его товарищ. Через несколько дней, вернувшись незадолго до отбоя в свою комнату, Барби к своему удивлению обнаружил лежащую на кровати девку. Девка эта была одета в яркокрасное платье, белые лаковые туфельки, которые она не скинула даже прилегши, и белые перчатки в сетку. Роста она была выше среднего, брюнетка. Она являла собой довольно распространенный тип латиноамериканской смазливости. Таких девок почти каждый день можно встретить на пляжах Флориды, где они демонстрируют свои прелести – всем, кто готов обратить на них свой взор. Обдав остолбенелого от увиденного кадета терпким запахом джина и расстегнув верхнюю пуговичку платья, обольстительно улыбнулась. «Возьми меня, если ты действительно настоящий мужчина,- говорила эта улыбка,- все зависит только от тебя…» Барби продолжал смотреть на незваную гостью во все глаза. – Ну что же ты стоишь,- наконец произнесла та, – подойди же ко мне. Я давно тебя дожидаюсь… Барби несмело промямлил: – Да я, собственно… мы, собственно, кадеты, а тут нельзя… посторонние лица… Незнакомка мелко захохотала: – Ах ты мой пузатенький, ах ты мой жирненький! Какая же я посторонняя? Иди ко мне, мой хороший, я сделаю тебе больно и приятно!… Пока Барби смотрел на девку, та принялась медленно, как на сеансе стриптиза, снимать платье. – Мисс… извините, не знаю, как вас зовут, умоляю вас – идите отсюда поскорей… Девка, сняв платье, принялась неторопливо снимать лифчик. – Девушка, дорогая, сейчас придет начальство…,- причитал Барби. Девка стянула колготки: – Так ты, оказывается, трусливый? Боишься начальства? А твои друзья утверждали, что ты самый смелый полицейский во всей Академии… – Какие еще друзья,- не понял Барби. – Которые наняли меня. Они сказали, что хотят сделать тебе подарок, отблагодарив таким образом за одну услугу, которую ты им оказал… До Барби мгновенно дошло: – А, это, наверное, двое кадетов из нашего взвода – оба такие плотные, стриженные бобриком, оба придурковатого вида? Колтон и Робертс? – Да, именно те, что ты сказал. Так ты мне не ответил – будешь ты меня трахать или не будешь?… Барби метнулся к дверям: – Сейчас, сейчас, только вот хочу у товарища узнать одну вещь… Толстяк побежал в комнату МакКони. У меня в комнате – какая-то женщина!- прямо с порога закричал он,- она у меня в комнате!… Тише, тише,- успокоил его Джерри,- что значит у тебя в комнате женщина? Ты знаешь, до того, как я поступил в Полицейскую Академию, у меня в комнате их перебывало несколько сотен! Но я не считал это достаточным поводом для того, чтобы бегать к своим друзьям и отрывать их от дел! – Ты не понимаешь! У меня в комнате – совершенно незнакомая женщина! – Как она туда попала? – Мне кажется… то есть не мне кажется, она сама сказала, что ее наняли Колтон и Робертс, чтобы подстроить мне какую-то подлянку и отомстить за свой неудачный поиск нашей вечеринки… МакКони насторожился: – Колтон и Робертс, говоришь? Наняли, говоришь? Ну-ка, пошли к тебе!… Едва переступив порог комнаты своего друга, МакКони мгновенно оценил обстановку. – Какая же ты, однако, молоденькая!- обратился он к девке,- какая аппетитненькая! Тебе, наверное, никто не даст меньше пятидесяти… Девка улыбнулась: – О да, я стою семьдесят долларов в час. Правда, ваши друзья, те самые, которые наняли меня поразвлечься с этим толстым,- она указала на Барби,- заплатили мне шестьдесят, но я сделала им небольшую скидку – подростков, студентов, полицейских и военнослужащих я всегда обслуживаю по льготному тарифу… – Колтон и Робертс?- переспросил МакКони,- Они уже расплатились с тобой! Девка слегка обиделась: – Неужели вы не видите, что я честная девушка. Я никогда не работаю в кредит – только предоплата. Вы что, думаете, что я обману вас, сбежав с деньгами? Доверие клиента – вот что самое главное в моем ремесле! – Да нет, я так не думаю. Просто это так неожиданно: мой друг приходит к себе в комнату, видит тут тебя… – Но ведь это такая приятная неожиданность! -возразила девка. – Да, настолько приятная, что мой друг от неожиданности сразу же кончил. К большому сожалению, он страдает преждевременным спермоизвержением… Проститутка расхохоталась: – Бедный коп! Ха-ха-ха! Как мне его жалко! Впрочем, его горю можно помочь: я знаю специальные тренировочные упражнения,- девка облизала губы,- целый комплекс тренировочных упражнений. За дополнительную плату могу провести. А вообще, скажу вам по секрету – если мужик кончает преждевременно, то это, скорей, вина не его, а партнерши… – Ты знаешь, с Барби пока повременим,- предложил МакКони,- я хотел предложить тебе нечто другое. – Что же?- заинтересовалась проститутка. – Тут у нас в Академии есть один начальник,- начал МакКони,- он страдает тем же, чем и мой бедный друг Барби. Думаю, что как настоящий гражданин и хороший полицейский я обязан сперва позаботиться о дорогом начальстве, ведь верно? Проститутка утвердительно кивнула. – Так вот, у него точно такие же неприятности. Только я хотел бы, чтобы это произошло для него неожиданно… – А кто это? МакКони улыбнулся: – Комендант Лассард, начальник нашей Академии. У него есть один комплекс – он очень любит заниматься сексом в самых неожиданных местах. – О, это мне очень, очень подходит!- обрадовалась проститутка,- я тоже очень, очень люблю заниматься этим делом в самых неожиданных местах. Знаешь, где я лишилась девственности,- обратилась она к МакКони и Барби,- вы даже не поверите, мальчики: в телефонной будке. Мне было тогда двенадцать лет. Поздновато, конечно, но ничего не поделаешь – лучше поздно, чем никогда! Помню, та телефонная будка была очень маленькая, я стояла, согнувшись в три погибели, и моя голова все время упиралась в таксофон, когда Джонни – это был мой первый парень – когда он разорвал мне эту штуку, мне сделалось немножко больно, я вскрикнула от неожиданности и пребольно ударилась лбом о рычаг аппарата – вот видите, даже небольшой шрам остался…,- проститутка, откинув волосы назад, показала небольшое белое пятнышко на лбу,- потом я трахалась в автомашинах – мне очень нравилось перепихиваться в наших, американских тачках, они очень просторные, а вот японские и европейские модели не люблю – слишком маленькие, некуда ноги протянуть. – Ну, пилиться в автомашинах – невелико удивление, мы все через это прошли еще в детстве,- перебил ее МакКони. – А ты трахался когда-нибудь в пожарной машине? – девка явно обиделась,- когда она на всей скорости мчится тушить горящий небоскреб? Не приходилось,- растерялся Джерри. А в кузове огромного карьерного «мака»? В кузове – тоже не приходилось. То-то же. А мне приходилось. – Да, ты настоящий профи,- похвалил проститутку МакКони. – Еще бы!- довольно хмыкнула она.- А вообщето, машины – это, конечно, первый сорт, но мне попадались места и поинтересней… Помню, года два назад снял меня один пианист – такой старый, толстый, обрюзгший и гадкий, какой-то перебежчик из Советской России, мистер Бергер, Помнится, был он очень гадкий, от него за версту несло дешевыми сигаретами, к тому же он оказался очень скупым – дрожал над каждым баксом… Но дело не в этом: привел он меня куда-то в свою конуру на Брайтон-Бич, расплатился и отбарал меня – где бы вы думали?- на рояле! Мне так понравилась новизна ощущений, что я даже вернула ему деньги! – Ладно, хорош трепаться!- перебил ее МакКони,- вот тебе еще сотка, пошли!… Тем же вечером комендант Лассард должен был проводить в актовом зале лекцию о новинках полицейской техники. Двери зала не были заперты, и МакКони с девкой, быстренько проникнув туда, спрятались в огромную гробоподобную трибуну полированного красного дерева. В зале появился комендант с какими-то полицейскими чинами. Лассард зашел на сцену и направился к трибуне. – Только постарайся сделать все как можно поделикатней,- шепнул проститутке МакКони,- наш начальник сейчас будет читать какую-то лекцию. Он всегда говорил, что надо совмещать приятное с полезным… Проститутка заулыбалась: – А что тут приятное, а что – полезное? Лассард неспешно встал за трибуной. – Уважаемые господа! Сегодня я имею честь представить вашему вниманию новые разработки полицейской техники. Это самые прогрессивные, самые последние достижения. Выключите, пожалуйста, свет в зале,- попросил он,- сейчас вы увидите слайды. – Ну, что?- мигнул МакКони проститутке,- приступим? Лассард продолжал: – Господа, вы видите специальный пуленепробиваемый костюм полицейского, незаменимый в борьбе с уличными террористами, равно как при штурме угнанных самолетов, освобождения заложников, внезапных налетов на бандитские притоны… Проститутка принялась медленно растегивать штаны коменданта Академии. – Это обмундирование не может быть пробито из обычного бытового «Магнума» сорок пятого калибра – мы провели целый ряд экспериментов, и их результаты засвидетельствованы. Костюм имеет целый ряд преимуществ перед обычным бронежилетом: во-первых, в комплект обмундирования входят и штаны, которые надежно защищают жизненно важные участки тела… Проститутка очень деликатно спустила брюки и трусы Лассарда. Тот, будто бы ничего не замечая, читал далее: – Да-да, господа, надежно защищают… о-о-о!… жизненно важные участки… тела… о-о-о! Как приятно… как приятно, что такой костюм наконец-то появился в арсенале наших полицейских служб, господа… о-о-о! как это замечательно!… Девка старалась вовсю: это была действительно честная проститутка, и она не хотела получать деньга за просто так. – А вот на этом слайде, господа – специальная полицейская машина, предназначенная для транспортировки задержанных. Наши законы стали гораздо гуманней – господа… о-о-о!… обратите ваше внимание: в отсеке, предназначенном для задержанных, есть и кондиционер, и очень удобные, очень мягкие сидения… о-о-о! очень, очень мягкие, сидения, просто замечательные сидения!… Трибуна, за которой стоял комендант Лассард, ходила ходуном. – А вот это – образец нового пистолета. Он несколько отличается по своим параметрам от предыдущих моделей – пистолет этот более легкий и скорострельный, но это еще не все: обратите внимание на рукоятку – она специально сконструирована так, чтобы полицейскому было удобно держать в руке… о-о-о! в руке… чтобы было удобно!., о-о-о! как замечательно, когда стоящую вещь удобно просто подержать во рту… извиняюсь, в руке… о-о-о! господа, это просто замечательно!… Тяжело вздохнув, комендант, наконец, тихо произнес: – Я кончил, господа… В зале зажегся свет, и полицейские, несколько удивленные тем темпераментом, с которым Лассард рассказывал о новейших достижениях полицейской технологии, потянулись к выходу. Комендант, сложив в папку бумаги, отошел от трибуны. Внезапно его внимание привлек какой-то шорох. Лассард наклонился и, к немалому своему удивлению увидал выползающего из трибуны Джерри… – Кадет МакКони?- проникновенно зашептал комендант,- что вы тут делаете? Джерри приложил палец к губам: – Тс-с-с… Тем временем мнимый латиноамериканец продолжал свои визиты на женскую половину казарм – оттуда он обычно возвращался незадолго до подъема, блаженно улыбаясь. Однако всему рано или поздно приходит конец. Однажды Хуан, он же – Джон, явился в свою комнату довольно раньше обычного – часа в два ночи и, еле доковылял до кровати, рухнул на нее, не раздеваясь. Что с тобой?- перепугался было зашедший к латиноамериканцу» МакКони. О-о-о, не спрашивай, пожалуйста, что со мной,- тихо застонал тот,- только не спрашивай… Влив в совершенно обессиленного друга стакан виски, Джерри, наконец, привел его в чувство. – Тебя когда-нибудь насиловала баба?- спросил Джон. МакКони замялся: – Вообще-то нет. А что, разве такое возможно - чтобы баба изнасиловала мужика? «Латиноамериканец» тяжело вздохнул: – Оказывается, да… Джерри придвинулся ближе к товарищу: – Ну-ка, ну-ка, пожалуйста, с этого места - поподробней… – Дело было так: ты же знаешь, что каждую ночь я, напялив на голову парик и подложив под женский халат накладные сиськи, отправляюсь на гуляночку. – Да, знаю,- подтвердил МакКони. – Так было и на этот раз. Иду я, значит, по коридору, а навстречу мне – сержант Элизабет Трахтенберг, ты ее, наверное, знаешь – она у девочек что-то вроде цепного пса – следит за нравственностью, падла… После отбоя – никаких мальчиков в гостях, а то, мол, сразу же рапорт Лассарду. МакКони ухмыльнулся: – Ay самой в глазах – по большому-пребольшому члену! – Вот именно! Так вот – иду я по коридору, и тут окликает меня эта выдра:«Госпожа кадет, остановитесь!» Я, естественно, останавливаюсь. Подходит она ко мне и начинает так придирчиво-придирчиво оглядывать.«Как ваша фамилия?» Я отвечаю:«Насименте. Дженни Насименте». «У нас в Академии нет курсанта с такой фамилией,- говорит та,- и вообще, что-то часто я вас тут вижу. Следуйте за мной!» Заводит она меня в свою коморку и – хвать за накладные сиськи! Они, конечно, в разные стороны. «Интересно, интересно,- говорит,- первый раз вижу, что у моей подопечной груди отваливаются…» А потом – хвать меня за член! А он у меня от страха и от отвращения к этой облезлой крысе совсем, бедный, сморщился…» «Ой, что это? – говорит Трахтенберг». «Член,- отвечаю». «Я вижу, что член, я хочу знать, откуда он у вас взялся, госпожа кадет?» Я отвечаю:«Не знаю, еще утром его здесь не было. Видимо, вырос за сегодняшний день…» Та посмотрела на меня строго и вновь спрашивает:«Вы, госпожа кадет, видимо, все время только и делаете, что мечтаете о членах. Понимаю, понимаю – каждый рано или поздно получает в жизни именно то, чего ему так не хватает…» – А потом?- перебил товарища МакКони.- Что было с тобой потом? Джон тяжело вздохнул. – Лучше не спрашивай. Она повалила меня на пол и принялась сдирать мой халат… – Повалила на пол, говоришь? Какая-то баба повалила тебя, здоровенного мужика, на пол? И ты ей это позволил? Как же после этого тебя назвать?… – Но она в совершенстве владеет приемами джиуджитсу!- возразил Джон.- Она работает инструктором!… – Тогда другое дело. Но неужели у тебя на нее встал? – В том-то и дело, что нет. Понимаешь, обычно стоит, как «Эмпайер Билдинг», даже когда и не хочется по большому счету, а тут опустился, как у мертвого и – ни в какую! – А она что? – Заломала мне руки назад, содрала трусы, схватила своей жадной рукой – и в рот! А он что? Не встал, хоть убей! А она что? Минут пятнадцать изо рта не вынимала! А ты что? Ни в какую! А она что? – А она заломала мне руки побольнее, чтоб не вырвался и не убежал. А что ты? Попытался вырваться и убежать. А что она? – Заломала мне руку так сильно, что я заорал от боли, а потом вытащила откуда-то суровую нитку и перевязала мою бадангу у самого основания… – А что ты? Джон тяжело вздохнул: – Очень быстро потерял сознание. Эта мерзкая курва привела меня в чувство, а потом говорит:«Если ты не придешь сюда завтра же и не оттрахаешь меня должным образом, я напишу на тебя такой рапорт начальству, что тебя ни в одну тюрьму не возьмут!…» – И что ты теперь собираешься делать?- поинтересовался Джерри. – Не знаю. Видимо, придется идти… До окончания курса оставалось не больше недели, и кадеты приступили к выпускным экзаменам. Экзамены по стрельбе из автоматического оружия, по теории, уставам и юриспруденции были сданы довольно быстро, но вот зачет по вождению полицейской машины почти у всех вызывал ужас – его должен был принимать сам лейтенант Харрис. Однажды под вечер в комнату к МакКони зашел Хайталл. Понимаешь, друг,- сказал он Джерри,- мне очень стыдно признаться, но я до сих пор не умею водить автомобиль. – Не может этого быть,- удивился МакКони,- ты, наверное, шутишь… – Нет, я не шучу: я действительно никогда не сидел за рулем автомашины. Но у нас скоро экзамены! Вот именно. – Могу ли я тебе хоть чем-то помочь?- поинтересовался МакКони. – Именно за этим я к тебе и пришел. Ты не мог бы научить меня водить автомобиль? – Отчего же не мог? Конечно, могу!- согласился Джерри,- только вот в чем загвоздка: нам надо найти гденибудь машину для учебы… – Я уже присмотрел одну: это «тоета» Колтона – он паркует ее недалеко от Академии. Я не спрашивал его разрешения, потому что знаю, что он откажет мне: этот расист не любит нас, чернокожих. Мы просто возьмем ее на время, а потом поставим на прежнее место… – Хорошо,- согласился МакКони,- когда мы можем приступить к учебе? – Да хоть сегодня. Правда, ключей у меня нет, но зато есть вот это,- негр вынул из кармана связку отмычек,- я взял на время из кабинета криминалистики. – Отлично!- воскликнул МакКони.- Если бы ты не был полицейским, из тебя получился бы неплохой профессиональный угонщик тачек. Кстати, все время хотел спросить, кем ты был у себя в Новом Орлеане – до того, как приехал в Нью-Йорк? Хайталл улыбнулся: – Квартирным вором… Тачка Колтона стояла на неосвещенной стоянке, в стороне от других автомобилей. – Справишься с дверкой?- спросил МакКони. Негр утвердительно кивнул. – Ну, смотри: вот это – зажигание, вот это – коробка передач,- принялся объяснять Джерри,- для того, чтобы тронуться с места, следует,… Хайталл уселся за руль, однако из-за своегогигантского роста ему никак не удавалось устроиться поудобней – колени негра чуть ли не упирались в крышу салона. Права оказалась та проститутка, когда утверждала, что японские модели очень неудобны… – Знаешь что, давай выбросим к черту передние сидения,- предложил МакКони,- это, конечно, немножко затруднит обзор дороги, но зато тебе не придется складываться… Через минуту передние сидения валялись на асфальте автостоянки. Хайталл, облегченно вздохнув и, наконец-то, поставив ноги на педали, заметил: – А знаешь, так действительно удобней… МакКони оказался хорошим преподавателем – уже через полчаса Хайталл вел автомобиль хоть и медленно, но довольно ровно. – Хорошо, хорошо, не суетись, отжимай сцепление плавно, без рывков,- приговаривал Джерри,- все хорошо, парень, только спокойней… Неожиданно сзади раздался звук полицейской сирены. – Полиция,- пробормотал МакКони,- этого еще не хватало. Представляешь, как обрадуется лейтенант Харрис, если нас, двух самых примерных кадетов, вдруг обвинят в угоне автомашины? Хайталл прибавил газу. Машина понеслась по освещенным нью-йоркским улицам, – Голубая «тоета», немедленно остановитесь,- услыхали кадеты из-за спины звук полицейского мегафона.- Вы нарушаете правила дорожного движения, создаете аварийноопасную ситуацию. Повторяю: немедленно остановитесь. Хайталл неожиданно свернул на плохо освещенную улочку и, сбив по дороге мусорный бак, включил четвертую передачу. Вот это класс!- восхищенно сказал МакКони,- если бы не видел сам, ни за что не поверил бы, что ты впервые сидишь за рулем… Это все потому, что у меня оказался такой прекрасный учитель,- любезно ответил Хайталл.
|
