Ненависть.

В каждом вдохе и выдохе, в каждом движении и каждом взгляде Бибер пытался узнать в брате того человека, который всё это время нападал на него. Он вглядывался в него настолько пристально, боясь упустить какую-то важную деталь.

— Я же сказал… — начал Джастин, — сказал, что не злюсь на вас, что хочу забыть прошлое. Так зачем же ты делаешь это? — он говорил леденящим спокойным тоном, который ужасал намного больше, чем когда он злился.

— А? О чём ты? — Том нахмурил брови, — что происходит?

Он правда ничего не понимал или всё-таки делал вид? Я шагнул за спину Бибера, ожидая дальнейших действий этих двоих. Джастин выглядит таким уверенным, словно точно знает, что мои догадки — это правда. Неужели он и правда доверяет мне? Настолько?

— Прекрати, Клэптон. Научись брать на себя ответственность, — руки парня медленно сжимались в кулаки, — я хочу знать лишь одно — почему?

— Наверное, я скажу почему, если объяснишь, что именно хочешь знать! — сам Том тоже не особо держал себя в руках. — Джонни, что вы тут устроили?

Я не успел ответить на этот вопрос, потому что был ошарашен происходящим: Бибер ринулся к Клэптону, повалив того на пол. Одной рукой он зажал две его руки, а свободной приподнял левую штанину, оголив колено. Увидев желанное, Джастин расплылся в гаденькой ухмылке.

— Теперь, думаю, уже нет смысла притворяться, что ты не в курсе событий, — тут я всё и понял: тогда, когда незнакомец напал на парня, Джастин ударил его ногой по колену, а теперь на том месте у Тома красовался огроменный синяк.

Клэптон оскалился, зажмурил глаза и отвернулся. Неужели Бибер заметил, как он хромал? Или он действительно доверился мне на все сто? Но теперь, когда факт того, что это был Том подтвердился, моё сердце отяготилось ещё больше.

— Т-ты… Ты поступил, как истинный трус! Я даже не говорю о том, что ты вообще это совершил! Как ты мог, Том? Как?! Весь этот твой прикид, ни одного открытого места — боялся, что мы узнаем тебя, да? Даже голоса не подавал, а только вёл себя как крыса, — на одном дыхании трепетал я, срываясь на крик. — Как мог ты за считанные минуты бесповоротно убить моё доверие к тебе? Как мог сломать эту хрупкую грань между любовью и ненавистью? Я считал тебя своим другом! Своим… братом, — из глаз моих хлынули слёзы, но я даже и не собирался их останавливать.

— Всё это было ради тебя, Джонни, как же ты не понимаешь! — вдруг ответил мне он, — я бы и пальцем тебя не тронул, клянусь тебе.

— Неужели ты не понимаешь, что мне плевать, пострадал бы я или нет? — я не мог узнать свой голос, столько эмоций и чувств сейчас смешались в нём. — Сам факт того, что ты решился на это. Решился на то, чтобы убить Джастина. А если ты пошёл против Джастина — ты пошёл и против меня тоже.

Я заметил, как Бибер замер, когда встал с Тома. Мои слова застали его врасплох, и он даже удивлённо округлил губы и глаза, и впервые в выражении его лица читалась невинность. Сейчас он был похож на никому не нужного мальчика, которому впервые в жизни сказали, что его любят.

— Ты не понимаешь, с чем столкнулся, Джонни, — поднимаясь с пола и отряхиваясь, Клэптон отрицательно помахал головой, — в нём живёт чудовище. Ты думаешь, что всё хорошо? Думаешь, что в полной безопасности? Так вот знай, когда его сущность возьмёт верх над его телом, никто не сможет это предотвратить. А знаешь, кто будет его первой жертвой, Джонни? Знаешь, кого Рэн убьёт первым? Тебя! — пока Том говорил всё это, Джастин отходил на несколько шагов назад и пятился в сторону, опустив голову и с жалостью прикрыв глаза пепельными волосами. Он словно бездомный котёнок, которого никто не замечает и не любит.

— Поэтому ты хотел убить его? Уничтожить обе его сущности, не так ли? Тебе совсем наплевать на то, что Джастин тут совершенно не причём и не заслуживает смерти из-за своей второй личности? — я снова перешёл на крик, сопровождаемый ощутимым потоком слёз. — Ты собирался убить невинного человека, Том. Собирался убить того, кто дорог мне.

— Дорог? О чём ты говоришь, глупец?! — перебил меня Клэптон. — Я не хотел убивать его. Но спасать тоже не хотел.

В мире все нападают друг на друга и убивают друг друга. Мы пытаемся оправдать себя, говоря, что это единственный верный выбор. Но нет такой причины, ради которой можно отбирать жизнь. Сам акт отнятия жизни – зло. И если такая вещь, как душа все-таки существует, не похоже, что это хоть как-то поможет.

— Чего бы ты этим добился, Том? Поверь мне, чем больше убиваешь, тем больше тебе сносит крышу. Кровь подпитывает ярость. По мне, так у тебя две возможности. Можешь продолжать убивать, и однажды не узнаешь себя в монстре, каким стал. А можешь забыть и продолжить свой путь, потому что это единственное, что может дать тебе успокоение. Но увы, с эмоциями сложнее, чем с врагами из плоти и крови – чувства имеют препаршивое свойство воскресать даже после тысячного убийства.

— Ты говоришь это потому что в тебе природой заложено отвращение к убийству: такое отвращение, что ты об этом даже не подумал, — продолжал он, — в делах простых и дозволенных наши естественные побуждения ведут нас по прямому пути. Тигру, который рождён для пролития крови, — это его дело, его назначение, — нужно только одно: чтобы обоняние дало ему знать о близости добычи. Он тотчас же бросается на неё и разрывает на куски. Это его инстинкт, и он ему повинуется. А это был мой инстинкт, — я хотел защитить тебя.

— Знаешь, чем мы отличаемся от животных? Человеку, напротив, кровь претит; не законы общества запрещают нам убийство, а законы природы.

— Это глупо, мы ведь говорим не о нормальных людях! — после этих слов Клэптона, Бибер сглотнул, — тысяча людей умирает на войне, а ты не позволяешь устранить того, кто чертовски опасен для каждого из нас?

— На войне, конечно, убивают, но земля всегда качается под ногами, если убивают того, кто когда-то жил и дышал рядом.

— Люди убивают ради любви, мести, выживания и даже ради идеи. Просто пойми, что склонность к убийству — неотъемлемая часть нашей природы.

— Но когда в нас и так достаточно страха, нужно ли нам ещё учиться ненавидеть? Ты только послушай себя. Ты не должен сидеть за этим столом, как работник персонала, а должен быть одним из пациентов. Ты ведь даже говоришь, как психопат. Считаешь, что убийство — это в порядке вещей? Либо считай, что Джастин обычный человек, как ты или я, либо считай, что я такой же ненормальный, как и он, потому что я не позволю тебе отделять его от нас, словно он достоин смерти, ради нашего блага.

— Но так и есть! — воскликнул Том.

Я не мог поверить своим ушам. Близкий мне человек, друг, брат… Кем он стал? Настоящий монстр, который даже не осознаёт всю ту опасность, которую сам собой и представляет. Если так хочешь защитить меня, то убей себя.

— Довольно! — не выдержал я. — Я больше не хочу ни видеть тебя, ни даже произносить твоего имени. Забудь обо всём, что когда-то нас объединяло. Мне не нужны такие друзья.

— Я заботился о тебе, неблагодарный! Пытался защитить! Но вот ты как, да? Но знай, как только появится Рэн, а ты не сможешь достучаться до Джастина, никто не придёт тебе на помощь. Ты умрёшь от рук того, кого сейчас так рьяно защищаешь! — он выкрикивал всё это мне в спину, пока я сжимал кулаки, отвернувшись от него.

По лицу текли предательские слёзы, поэтому, чтобы он больше не видел их, я тронулся к выходу, но тут же столкнулся с женским телом. Ариша, видимо, зашла за своими духами, но попала на представление, которое мы сейчас тут устроили.

— Джастин? Джонни? Что тут происхо… — довольно, не вытерплю больше!

Быстро срываюсь с места и бегу к лестнице, откуда и попадаю на свой этаж, а потом и в свою комнату. Слёзы текут ручьём, дышать трудно из-за истерики, которая, словно ком, давит на грудь. Я не смог удержать равновесие, поэтому плюхнулся на колени, рядом с кроватью. Прикрыв глаза ладонями, я начал громко рыдать, чувствуя, как даже мои плечи ощутимо содрогаются.

Чувство, напоминающее предательство или пренебрежение твоим доверим. Неимоверная боль в сердце, огромная тяжесть в груди. В голове всё смешалось из-за всех эмоций и чувств. Он не должен был, это неправильно, это его вина!

Голова вспыхивает резкой болью, в глазах темнеет, я вижу ненавистную мною картину: бездонное голубое небо, осколки стекла, летящие вниз, асфальт. Падение.