POV автор
Тэмин тихонько, на цыпочках, подкрался к двери соседней комнаты. Чуть приоткрыл дверь, с любопытством заглянув внутрь полуосвещённой спальни. На кровати на четвереньках стоял Минхо. Сзади в него с остервенением вколачивался Ки. Джонхён придерживал свой орган, который со стоном облизывал Минхо.
Вид парня, принимающего в себя двух друзей, распалил Тэмина мгновенно. Сердце начало отбивать бешеный ритм. Как он хотел сейчас оказаться рядом с ними, припасть к достоинству того, кто ему так нравился. Пацан любовался стройными молодыми потными телами и нервно кусал губы.
Толкнуть бы сейчас дверь, послав все условности к чёрту. Кто сказал, что нельзя? Кому какое дело, что он влюбился сразу в двоих? А он втюрился в Минхо? Глядя на то, как играют на спине мышцы парня, как он с упоением облизывает любовника, как насаживается сам на другого, юнец думал: «Он прекрасен в своём стремлении отдаваться, дарить наслаждение и получать его самому. Хочу, как я хочу тебя, Минхо. Не важно как, лишь бы быть с тобой».
А парни меж тем подошли к завершающей стадии. Ки и Джонхён со стонами излились в своего любовника. Блондин, пытаясь отдышаться, с улыбкой потянулся к губам Ки. Тот подался ему навстречу, всё ещё находясь внутри Минхо. Их уста слились.
Тэмин шумно выдохнул, почувствовав дискомфорт внизу живота. Минхо тут же повернул голову, прислушиваясь к непонятным звукам, исходящим из коридора, оттолкнул Ки, спрыгнул с кровати, рывком распахнул дверь и, обвив Тэмина за шею, буквально втолкнул его в комнату. Тот издал какой-то непонятный возглас. Он не ожидал, что его так грубо и бесцеремонно «пригласят в гости».
- Подсматриваешь? – Минхо грозно сверкнул глазами.
- Ааа… эээ… я…
- Чего ты тут мямлишь? Почему не спишь?
- Не получается… уснуть.
- Чё так?
- Вы шумите.
- Ну, прости, дорогой. Мы у себя дома. Хотим – шумим, - «извинился» Ки.
- Не нравится, можешь к себе домой топать. У тебя квартира есть, - добавил его любовник.
- Здесь его дом, - отрезал Минхо.
- С каких это пор? Мы его временно приютили, чтобы немного оправился. А он тут ещё вякает, - возмутился Ки.
- С сегодняшней ночи. Он мой любовник.
- Какой, к чёрту, любовник? Ты же его даже никогда…- начал было Джонгхён, но заткнулся на полуслове, забыв захлопнуть челюсть, ибо Минхо с силой прижал мальчишку к стене и впился в его губы нетерпящим возражения поцелуем. Челюсть блондина услужливо прикрыл рукой его любовник, хмыкнув при этом и вложив в этот хмык глубокий философский смысл, что-то вроде: «Вона как в жизни-то бывает. О!»
Тэмин же очень возмутился такой наглости Минхо и протестующе замычал. Только как-то странно он возмущался, обвив при этом Минхо руками и прижимаясь к нему всем телом. Двое парней, стоя на кровати на коленях, переглянулись и одновременно, зеркаля движения друг друга, почесали свои репы, именуемые головами. А чего бы эти репы так не именовать, коли голова пока ещё на плечах? В этом же оба любовника ни капельки не сомневались. Джонхён даже для убедительности похлопал себя по макушке ладонью, а потом провёл рукой по шее. Точно, всё на месте. Значит, ему не мерещатся и не глючатся ни эти обнимающиеся парни в его комнате, ни эти чмоки, смешанные со вздохами облегчения Тэмина.
- Минхо, а у нас кровать есть, - любезно сообщил Ки.
А то вдруг его дружок об этом уже успел позабыть, хоть и стоял только что на четвереньках на этой самой кровати. Хотя, когда целуешь такого очаровательного мальчика, крыша запросто может улететь в далёкие края от переполняющих хозяина чувств. «Только бы вернулась», - подумал Джонхён о крыше Минхо.
Он вообще по жизни был философом и очень любил рассуждать, в том числе и вслух, за что очень часто получал по думалке от своего любимого, ибо мысли его не всегда соответствовали мироощущениям Ки. А если уж они не соответствовали, то он не считал нужным молчать и терпеть. А зачем, когда можно направить думалку любовника в нужном Ки направлении? Ведь иметь соратника по образу мыслей всегда приятнее, чем иметь оппонента, не согласного с тобой.
А чтобы Джонхён соглашался, Ки для убедительности его лупил. Блондин, будучи сильнее любовника, с воплями возмущения отбивался. Ведь не будешь бить более хрупких. Ки этим пользовался и воевал усердно.
Но вскоре военные действия обычно заканчивались подписанием мирной конвенции, ибо Джонхён, выбросив «белый» флаг в виде, допустим, красной футболки, принуждал войска противника капитулировать, впиваясь в губы Ки страстным поцелуем.
Нападающая же сторона, как правило, издавала победный клич (именно победный, хоть её, эту строну, пытались принудить капитулировать) и переходила к ещё более активной атаке, ставя неприятелю подножку и заваливая его туда, рядом с чем он стоял.
Великий полководец под гордым именем Джонхён грохался на эти поверхности и, матерясь, выгребал из-под спины и попы то, на что он неудачно приземлился: будь то тарелка, (если это был кухонный стол), пульт от телека (если это был диван), чьи-нибудь тапки (если это был пол)… Да мало ли что и откуда можно выгрести, когда Наполеона по имени Ки захватывала цепная реакция, и он, очаровавшись флюидами любовника, решал, что просто обязан не только поколотить блондина, но и поиметь его.
Далее обе враждующие стороны долго и упорно подписывали мирную конвенцию, а заодно и пакт о ненападении, и договор о капитуляции (правда, они никогда не задавались вопросом, в чём их различие) на всех имеющихся поверхностях в штаб-квартире великих полководцев. Причём, воюющие войска уже успевали забыть: а кто, собственно, начал первым и зачем.
Это и не важно. Важен исход битвы. А завершалось всё всегда похожим образом: победными возгласами двух ненасытных самцов, которые, воспылав страстью друг к другу, сносили на своём пути абсолютно всё.
Остальные трое парней только успевали пригибаться, когда по дому летали снаряды в виде пультов, чашек, мячей и тапок, и выхватывать из-под их задниц тарелки, если парни не успевали это сделать сами. А они частенько почему-то не успевали.
Потом наступал «вечный» мир до следующего раза, и полководец Джонхён внаглую напрашивался на званный (хоть его никто и не звал, но он в силу своей природной беззастенчивости всегда приглашал себя сам) обед к Наполеону Ки. Тот никогда не отказывал своему «врагу», так как был от природы быстроотходчив и даже забывчив (он всегда забывал: а из-за чего, собственно, начались военные действия).
Короче, два великих человека плюхались за стол и с жадностью поглощали всё, что нашли в холодильнике, нимало не смущаясь тем, что другие бойцы, тусующиеся в штаб-квартире, могут остаться без сухого пайка.
После великой битвы и не менее великого пира Джонхёна и Ки размаривало, и они, упоённо вися друг у дружки на шеях и чего-то влюблено воркуя, зигзагами плелись в опочевальню, где и опочевали до следующих активных действий. А все обитатели штаб-квартиры наконец-то могли вздохнуть с облегчением и посмотреть телек, либо поучить уроки, наслаждаясь долгожданной тишиной, миром, дружбой и до кучи жвачками, чем и пользовался Тэмин, жуя жвачку так активно, что пару раз даже челюсть заклинило.
Ну так на чём мы остановились? Ах, да. У парней же в комнате случайно завалялась кровать, и Ки предложил Минхо использовать её по назначению. Интересно, а сколько у этой лежалки на свете предназначений вообще? Не подскажите?
