ГЛАВА 10. Дальше я почти не слушала

 

Дальше я почти не слушала. Лара что‑то сказала о собрании, на которое опаздывает, и внезапно исчезла, а мы с Кэлом остались наедине.

Кэл уткнулся в тарелку, а я подошла к столу с закусками. Там были расставлены десятки серебряных подносов с яичницей, жареной картошкой, беконом и кучей всякой другой еды. Я даже не все названия блюд знала. Сердце у меня испуганно трепыхалось, но я старалась не подавать виду, накладывая еду на тарелку.

Тут возникла новая проблема — куда мне сесть. За столом поместилось бы человек сто, и, конечно, я не хотела садиться рядом с Кэлом. В то же время глупо было бы выбрать место на дальнем конце. В итоге я села напротив. Какое‑то время мы молча жевали. Скрип вилок по тарелкам гулко разносился в огромном помещении.

Кэл заерзал на стуле, и я подумала, что он сейчас уйдет, так и не сказав ни слова.

А он тихо проговорил:

— Я не только ради тебя остался.

Я сидела, не поднимая глаз.

— Угу, конечно. Как же.

Он толкнул меня ногой под столом, и я наконец посмотрела на него. Кэл подался вперед, лицо у него было очень серьезное.

— Я правду говорю! Мне нравится на Греймалкине. Нравится, что рядом океан и что работа на свежем воздухе. А Совет… Ну что Совет? — Он вздохнул и поморщился. — Офисы, самолеты. Костюмы с галстуком. Это не по мне.

— Кэл, все нормально, — сказала я, чувствуя, как горят щеки. — Я на самом деле не думала, будто ты застрял в Геката‑Холле из великой любви ко мне. Но именно это я скажу девчонкам, когда вернусь в школу! — Я ткнула вилкой в яичницу. — Будет совсем неплохо, если меня, кроме «ведьмы‑мстительницы», станут считать еще и сердцеедкой!

Кэл посмотрел на меня так, словно хотел что‑то сказать, но я его перебила, хотя для этого и пришлось говорить с полным ртом.

— Так что ты думаешь об аббатстве Торн?

Кэл моргнул от такого внезапного поворота и все‑таки ответил.

— Меня от него жуть берет.

— Меня тоже. Довольно странно, ведь, строго говоря, «Геката» в сто раз жутче.

Кэл пожал плечами.

— Да, но там чувствуешь себя дома.

— Ты, может, и чувствуешь. Неужели ты правда с тринадцати лет ни разу оттуда не отлучался?

— Ни разу. Даже на материк не ездил.

Я покачала головой. Отломила кусочек тоста, намазала апельсиновым джемом.

— С ума сойти… Почему?

Он положил вилку, глядя куда‑то поверх моего плеча.

— Не знаю. С тех пор, как я попал на остров, мне ни разу не хотелось оттуда уехать. Я же говорю — там мой дом. Ты никогда такого не чувствовала?

Я вспомнила наши с мамой многочисленные жилища. Некоторые были довольно симпатичными, но ни одно не ощущалось постоянным. Я всегда знала, что нельзя привязываться к месту. У меня при слове «дом» возникает одна картина: мама и куча чемоданов.

— Нет. Побочный эффект бродячего образа жизни — никогда не испытываешь ностальгии.

Кэл внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Как вы вчера пообщались с папой?

Я вздохнула.

— Не очень хорошо. Мне, видимо, полагается испытывать больше энтузиазма по поводу своей демоничности. Ну, и конечно, папа и слышать не хочет об Отрешении.

— Хм, — только и ответил Кэл, но он умеет вложить бездну смысла в одно‑единственное междометие.

— Дай угадаю: ты тоже принадлежишь к сонму людей, которые считают, что мне не следует проходить процедуру Отрешения?

К моему удивлению, лицо Кэла снова стало сердитым.

— Ты так говоришь, будто против этого могут быть одни только придурки! Миссис Каснофф, твои родители, я… Разве мы виноваты, что не хотим твоей смерти?

Что‑то неуловимо изменилось, и я вдруг почувствовала, что ступаю на очень зыбкую почву.

— А я виновата, что не хочу быть демоном? Кэл, Алиса убивала людей. А Люси, ее дочь, убила собственного мужа!

Кэл промолчал, и я прибавила, вложив в свои слова слишком много яда даже по моим меркам:

— Спорим, ты этого не знал, когда соглашался на помолвку? Склонность к истреблению мужей у нас в роду!

По‑прежнему никакой реакции.

Я почувствовала, как стыд тяжелым комом ворочается в желудке.

— Конечно, ты и того не знал, что твоя невеста — демон, — прибавила я уже мягче.

Почти никому не было известно, кто на самом деле мой папа. Я всегда считала, что Кэл узнал об этом тогда же, когда и я.

Поэтому я здорово удивилась, когда он вскинул голову и произнес:

— Я знал.

— Что?

— Софи, я знал, кто ты. Твой папа рассказал мне все перед обручением. И о бабушке, и о том, что случилось с твоим дедушкой.

Я тряхнула головой.

— Почему же тогда?..

Кэл ответил не сразу.

— Во‑первых, у тебя отличный папа. Он много хорошего сделал для Экстраординариума. И я… — Он протяжно выдохнул. — Понимаешь, по‑моему, это большая честь, когда глава Совета предлагает тебе стать его зятем. И потом, твой папа, он… Много о тебе рассказывал.

Мой голос прозвучал едва ли громче шепота.

— Что он говорил?

— Что ты сильная и умница. Что ты смешная. Что ты не всегда справляешься со своими способностями, но применяешь их только для того, чтобы помогать людям. — Кэл пожал плечами. — Я думал, мы подойдем друг другу.

Огромная столовая вдруг показалась тесной, как будто в ней были только обеденный стол, я и Кэл.

— Послушай, Софи, — начал он.

А договорить не успел, потому что пришла Дженна.

— Как хорошо, что я еще способна есть человеческую пищу! Бекон пахнет прямо‑таки обалденно, — начала она и вдруг застыла. — Ой, простите… Я не хотела мешать. Я, н‑наверное, выйду… — Она ткнула большим пальцем через плечо. — А потом опять зайду? Попозже?

Но момент все равно был упущен. Кэл отодвинулся от стола, а я заправила волосы за уши и сосредоточилась на яичнице с глубоким вниманием, какого не уделяла подготовке к экзаменам.

— Да нет, все нормально! Кажется, кроме нас никто еще не проснулся.

— Все проснулись, просто сидят тихо, — раздался голос от двери.

Я оглянулась и чуть не подавилась яичницей. В дверях стояла девочка‑демон, темноволосая, коротко стриженная и в пижаме — довольно миленькая пижамка, между прочим, шелковая, синяя, в серебряных звездах и полумесяцах. Девчонка смотрела на меня с каким‑то непонятным выражением.

Она вошла в комнату, двигаясь легко и непринужденно, только плечи были напряжены, и голову она держала так, что волосы прикрывали лицо. Взяв апельсин и гренку, девочка‑демон села рядом со мной. От нее веяло такой магической мощью, что зубы сводило, но я заставила себя улыбнуться.

— Привет! Меня зовут Софи.

Она принялась чистить апельсин.

— Да, я знаю. — Выговор у нее был очень четкий, совсем как у моего папы. — Ты — Кэл, а ты — Дженна. Я Дейзи.

Все вежливо поздоровались.

Дженна глянула на меня и беззвучно, одними губами проговорила: «Дейзи?» Я ее отлично поняла. Эту девочку с иссиня‑черными волосами и почти светящейся кожей хотелось назвать Лилит или, в крайнем случае, Ленора, но уж никак не Дейзи.

Мы сидели в молчании, пока не появились Кристофер, Родерик и Элизабет.

Я немного удивилась, увидев троих советников. Я думала, они уже занимаются рабочими делами, как Лара.

Когда все расселись за столом, Кристофер обвел нас взглядом.

— Приятно видеть, София, что вы с Дейзи уже успели познакомиться.

Его голубые глаза сверкали. Он, как и Лара, слишком искрился энтузиазмом с утра пораньше.

— Ага, — откликнулась я. — Может, мы еще возьмемся за руки и споем хором? В демонической тональности?

Шуточка была не блестящая, но советники дружно расхохотались, будто в жизни не слышали ничего смешнее.

— Дейзи, не зря мы тебе говорили, что у Софи поразительное чувство юмора! — сказал Родерик, трепеща крыльями.

Дейзи не успела ответить — в столовую вошел мальчишка‑демон. Дженна правду сказала, он и в самом деле был чем‑то похож на Арчера, только не такой красивый, а когда посмотрел в мою сторону, стало видно, что глаза у него голубые, не карие, и все‑таки сходство определенно имелось.

— Доброе утро, Ник! — сказал Кристофер, промокнув губы салфеткой. — Надеюсь, новая комната пришлась тебе по вкусу?

Ник направился к буфету, на ходу подмигнув Дейзи. Та в ответ изогнула губы в улыбке.

— Да, Крис, вполне. Спасибо, — сказал Ник, выбирая себе еду.

В отличие от Дейзи он был американцем. Усевшись рядом с ней, он наклонился вперед и обратился ко мне:

— Знаешь, мне надоел вид из окон прежней комнаты. Ну сколько можно смотреть на пруд, верно? Крис по доброте душевной подыскал мне другую комнату, с окнами в сад. — Ник, ухмыляясь, разломил булочку. — На какое‑то время сойдет.

Кристофер снова улыбнулся — правда, на этот раз улыбка вышла натянутой.

— Мы стараемся, чтобы наши гости были довольны.

— А ты что скажешь, Дейзи? — Оборотень‑Элизабет, похожая на добрую бабушку, погладила Дейзи по руке. — Тебе твои комнаты нравятся?

— Нормально, спасибо, — ответила Дейзи, и я готова была поклясться, что Элизабет вздохнула с облегчением.

— Ну что, Софи, — снова заговорил Ник. — Ты, наверное, уже догадалась, что мы с Дейзи — твои собратья по демонству?

— Догадалась, — ответила я, стараясь изобразить непринужденность. Кашлянув, спросила: — А вы, как я, родились демонами, или вас обратили?

Элизабет жалостливым голосом ответила за них:

— Они не помнят, бедняжки. Мы нашли их в лечебнице для душевнобольных. У них даже имен не было.

— Да‑да, Лиз, и мы бесконечно благодарны за спасение.

Ник говорил довольно невнятно. Я пригляделась к нему: глаза красные, но не в демонском стиле, а как будто спьяну. Ничего себе, кто же напивается с самого утра? И почему?

Ник спросил, обращаясь ко мне:

— И как тебе понравился Торн?

— Я в восторге, — ответила я и сама услышала, что моим словам не хватает убежденности.

— Уж наверное, лучше, чем в той помойке, которую вы называете школой, — хмыкнул Ник.

Кэл сделался мрачнее тучи. Я поторопилась ответить:

— «Геката» — не такая уж плохая школа. Просто, хм… своеобразная.

— Кажется, в прошлом году «Око Божье» устроило на вас налет? — спросила Дейзи, протягивая руку за джемом.

Тут я заметила у нее с внутренней стороны предплечья рваный багровый шрам. Совсем как у меня на ладони. Точно, папа ведь рассказывал, что Ника и Дейзи чуть не убили! Я с трудом отвела взгляд.

— Не налет, просто у нас был один колдун, Арчер Кросс. — Я впервые за долгое время произнесла вслух это имя. — Он работал на «Око». Но он никого не трогал.

Все замолчали. Я от души надеялась, что эта тема закрыта.

Вдруг Ник сказал:

— Говорят, он пытался вырезать тебе сердце в каком‑то подвале.

Если кто‑то из присутствующих до сих пор не прислушивался к нашему разговору, теперь уж точно все насторожили уши.

Я сказала ровным голосом:

— Это неправда.

Чувствуя на себе взгляд Кэла, я не отводила глаз от Ника.

— Мы с ним подрались, но он ни разу не замахнулся на меня ножом.

— Вы дрались? — переспросил Родерик. — Врукопашную?

— Ну да, — ответила я, смутившись. — Кажется, я его еще и ногой пнула…

— Родерик хотел спросить, почему ты не пустила в ход магию? — вмешался Кристофер, опираясь локтями о стол. — Ты — демон. Ты могла бы его испепелить, если бы захотела.

У меня во рту разом пересохло. Я даже начала заикаться.

— Я этого н‑не умею…

— Лучше и не учись, а то я больше не захочу жить с тобой в одной комнате! — подала голос Дженна.

Если она хотела разрядить атмосферу, это у нее не получилось.

Ник подался вперед. Глаза у него горели.

— А может, правда то, что я слышал: ты его не убила, потому что влюблена в него?