ГЛАВА 25. Мое семнадцатилетие отмечали в оранжерее — громадной стеклянной комнате, уставленной растениями

 

Мое семнадцатилетие отмечали в оранжерее — громадной стеклянной комнате, уставленной растениями. Папоротники украсили фиолетовыми ленточками и белыми волшебными огоньками.

В уголке несколько фей играли на причудливых инструментах наподобие музыкальной шкатулки. Правда, музыка звучала тоненько и на удивление печально для праздника. Да ее почти и не было слышно. Чуть раньше прошла гроза, и тяжелые капли все еще барабанили по стеклянной крыше. Я пристроилась на широком подоконнике, глядя, как дождинки сбегают по стеклу, будто слезы.

Вспоминая прошлый свой день рождения, я решила, что, несмотря на ледяные скульптуры, фонтан из шампанского и громадный торт — копию аббатства Торн, — я бы предпочла настольный бильярд и дяденьку‑клоуна в костюме крысы.

Возможно, правда, тут сыграло свою роль то обстоятельство, что платье мое весило килограммов двадцать, корона давила на голову, а лучшая подруга со мной не разговаривала.

Я осмотрелась — Дженны нигде не видно. После того разговора в магазине Лисандера она меня старательно избегала. Может, оно и к лучшему — не так больно будет расставаться, раз уж Дженна твердо решила уйти к вампирам. И все равно, легче на душе не становилось.

В оранжерее собралось не меньше сотни экстраординариев в сверкающих маскарадных костюмах, и все они мне улыбались и подходили поздравить с днем рождения. И подарки дарили: на мраморном столе у двери быстро росла гора разноцветных свертков. При всем при том атмосфера была тяжелая, словно все заставляли себя веселиться. Смех слишком громкий, улыбки через силу. Может, гости боялись, что, если не будут всячески показывать, как им нравится праздник, мы с папой их испепелим?

Прижаться бы лбом к прохладному стеклу, только не хотелось близко видеть свое отражение. Лисандер привез платье незадолго до начала праздника и настоял на том, чтобы самолично сделать мне макияж. Соответственно вид у меня был такой, словно рядом со мной взорвалась хлопушка с блестками. Даже обнаженные плечи посыпаны синей сверкающей пудрой.

По комнате сновали десятки официантов, разнося подносы с бокалами, полными фиолетовой мерцающей жидкости. Не знаю, набрали их из здешней прислуги или специально наняли на вечер. Одеты они были в простые белые рубашки с черными брюками, и все в серебряных полумасках. Один уже три раза ко мне подходил, и каждый раз я брала бокал, а потом, как только официант отойдет, незаметно выливала в ближайшую цветочную кадку.

— Что грустишь, именинница?

Обернувшись, я увидела Ника и Дейзи. В руках они держали пустые хрустальные с серебром кубки, на камзоле Ника красовалось фиолетовое пятно. Судя по блестящим глазам и раскрасневшимся щекам, кубки эти были далеко не первыми.

— Мой день рождения; хочу — и грущу, — отрезала я, вставая с подоконника.

— Вечеринка и правда скучновата, — сказала Дейзи, поправляя серебряный венок в темных волосах.

— А ты развлекись, посмотри подарки, — посоветовал Ник, кивая на стол у двери.

Не все коробки смирно лежали на месте. Одна медленно кружила в воздухе над столом, а другая шустро бегала, словно паук, перебирая вместо лап свободными концами белой атласной ленты.

Я даже поперхнулась.

— Да нет, я уж как‑нибудь потом. Вы Дженну не видели?

Они переглянулись, но ответить ничего не успели — к нам снова направлялся тот же самый официант. Да что с ним такое, в конце‑то концов? Ему заплатили, чтобы подпоил дочку главы Совета, или что?

Я подхватила Дейзи с Ником под руки и потащила в сторонку, подальше от ненормального официанта.

— Из‑за чего вы поссорились‑то? — спросила Дейзи.

Я уже хотела рассказать о том, что произошло в бутике Лисандера, как вдруг дорогу заступила белокурая ведьма в ярко‑красном платье.

— Привет! — сказала она, слегка задыхаясь. — Простите, если помешала, но я хотела поздравить тебя с днем рожденья, София, и пожелать много‑много счастья!

Я сказала:

— Ага, спасибо.

Я думала, теперь она уйдет, но ведьма так и стояла на месте, улыбаясь мне. Точнее, всем нам.

— Познакомиться с вами — такая честь! — восторгалась она. — Говорят… — Она опасливо огляделась и покраснела. — Говорят, демоны умеют создавать что‑нибудь из ничего, — это правда?

Я захлопала глазами. Что за глупость?

— Умеем, да. Это и ведьмы умеют. Нужно просто…

Ник не дал мне договорить — отвесил изящный поклон и выхватил из‑за спины громадный букет белых роз.

— Вы совершенно правы! — объявил он, эффектным жестом вручая ведьме цветы. — Конечно, это лишь малая доля наших возможностей.

Ведьма буквально запищала от избытка чувств.

— Поразительно!

В глазах Ника появился опасный блеск.

— Ну что вы, это пустяки! — Он наклонился к ее уху и прошептал: — Я могу, если захочу, обрушить весь этот бальный зал, вы даже моргнуть не успеете своими чудными карими глазами! Могу сместить ткань времени…

— Да‑да, Ник, это совершенно замечательно, — сказала я, уволакивая их с Дейзи прочь от ведьмы. — Простите, нам нужно идти — я, кажется, вижу там папу. До свидания! Спасибо, что пришли!

Когда она уже не могла нас услышать, я накинулась на Ника.

— Что это значит?

Он отхлебнул из бокала.

— Просто я даю людям то, чего они хотят. Всем очень хочется, чтобы мы оказались ужасно могучими и страшными и чтобы могли за них убивать служителей «Ока». Ради этого нас и создали, разве нет?

Я потерла глаза ладонями и только размазала блестящие тени для век.

Дейзи погладила Ника по руке; ее лавровый венок съехал вправо.

— Милый, давай не будем об убийствах? День рождения все‑таки…

Заканчивая фразу, она икнула. Я вдруг почувствовала, что чудовищно устала от них обоих. Поговорить бы сейчас с Дженной! Или с Кэлом. С нормальным человеком, насколько мои друзья могут быть нормальными, и желательно — трезвым.

— Пойду, наверное, правда, посмотрю подарки, — сказала я.

Не успела сделать и трех шагов, как ко мне подлетел все тот же официант.

— Желаете пить, мисс? — выпалил он, выставив перед собой поднос.

— Послушай, друг, — ответила я, споткнувшись о длинный свисающий рукав своего дурацкого платья. — Ну что ты ко мне привязался?..

Тут я посмотрела на его полумаску, и наши взгляды встретились.

— Быть этого не может…