РУССКОЕ ИСКУССТВО XVIΙΙ – XIX

 

ЛЕКЦИЯ 4

 

Архитектура первой половины XVIII в.

 

 

В архитектуре этого времени особую актуальность приобретают вопросы гра­достроительства, планировки и застрой­ки новых городов, строительства зданий для производственных, в первую оче­редь связанных с обороной, предприя­тий, для административных и общест­венных учреждений. Происходит пере­смотр старых, веками сложившихся типов зданий. Даже церковные и монастыр­ские постройки приобретают и это вре­мя существенно иной, чем и XVII веке, характер.

В новых приемах и неизвестных ра­нее масштабах шло строительство круп­ных садов и парков, как и усадьбах внут­ри города и у его границ, так и в пригородах.

Новые здания требовали разработки и применения новых строительных при­емов и конструкций, более быстрых и технически совершенных методов строи­тельства. Развитие строительной техники шло параллельно с развитием архитекту­ры. Здания имеют обычно сравнительно простые, четкие объемные решения. Даль­нейшее развитие предусматривает при­менение ордера, чаще всего в виде пилястр. Фасады членятся пилястрами или плоскими лопатками, не делающими резких контрастных теней. Декоративная скульп­тура рельефы и круглая пластика тематически тесно связана с назначе­нием зданий, хотя подчас скульпторы пользуются довольно сложным аллего­рическим языком. В триумфальных во­ротах, пирамидах и других сооружениях мемориального назначения такие аллегории иногда сопровождались пояснитель­ными текстами.

В первые годы XVIII века в архитек­туре наметились некоторые особенные черты, знаменующие поворот к новым приемам. В северной части Московского Кремля с 1702 гола начинается сооруже­ние здания Арсенала – одной из круп­нейших построек наняла XVIII века (1702- 1736: архитекторы Дмитрий Иванов, Ми­хаил Чоглоков и Кристоф Конрад). В плане Арсенал имеет трапециевидную форму. что было обусловлено особенностями уча­стка, ограниченного стенами Кремля и проездами от Троицких и Никольских ворот. Это величественное и торжествен­ное сооружение. На громадных массивах стен выделяются сравнительно широко расставленные, соединенные попарно ок­на, глубокие амбразуры которых еще бо­лее подчеркивают суровость, лаконич­ность и монументальность облика здании. Порталы въезда отмечены пилястрами. Впоследствии Арсенал был частично пере­строен, однако общий характер его облика начала XVIII века сохранился хорошо.

Новый тип пригородного дворцового сооружения разрабатывался при возведе­нии Лефортовского (впоследствии Меншиковского) дворца. Дворец был тесно связан с садом, подходившим к берегам Яузы. В самом здании дворца сочетался традиционный прием самостоятельной трактовки отдельных объемов с попыт­кой симметричной группировки их в едином комплексе, вытянутом вдоль бе­рега. При Меншикове дворец был рас­ширен пристройками корпусов с аркада­ми и пилястрами, обрамляющими боль­шой, прямоугольный в плане парадный двор. Этот дворец явился непосредствен­ным предшественником больших приго­родных резиденций, возникших в окре­стностях Петербурга.

Видное место в строительстве Москвы занимали производственные сооружения, которым нередко придавался в это время достаточно парадный; внешний вид (зда­ние Суконного двора у Каменного моста (1705); парусная фабрика в селе Преобра­женском).

Видное место среди зодчих, работав­ших в Москве в начале XVIII века, зани­мал Иван Петрович Зарудный (?–1727), разносторонне одаренный художник, ра­ботавший в области живописи, декора­тивной скульптуры, архитектуры. Выдаю­щееся произведение Зарудного - церковь Архангела Гавриила (так называемая Меншикова башня), построенная в 1704-1707 годах на территории московской усадьбы А.Д. Меншикова. Композиция ее представляет своеобразное претворе­ние традиций столпообразных храмов XVII пека. Прямоугольный в плане ниж­ний этаж разделен на нейтральное помещение, трапезную и алтарную часть. Над центральным помещением возвышается второй ярус хоры, завершающие объ­ем собственно церкви. Два расположен­ных выше восьмерика имеют самостоя­тельный объем, их заложенные впослед­ствии проемы были некогда открыты, и башня служила колокольней. Первона­чально здание завершалось крепким де­ревянным шпилем. Он просуществовал недолю и еще при жизни Зарудного в 1723 голу был уничтожен пожаром, воз­никшим от удара молнии. При восстановлении здания вместо шпиля был воз­веден существующий поныне купол со своеобразной спиральной главой. Новое завершение прекрасно увязано с основ­ным объемом здания и органически его заканчивает. Тем не менее оно очень сильно изменило его первоначальный об­лик. Мотив шпиля, примененный в за­вершении Меншиковой башни, будет в дальнейшем довольно широко использо­ван в строительстве петербургских зда­ний (Петропавловский собор. Адмирал­тейство и др.).

Своеобразие общего объемного ре­шения Меншиковой башни сочетается с замечательной композицией ее фаса­дов и интерьеров. Необычно для церковного зодчества решение главного порта­ла. Здесь паре тонких небольших колонн, поддерживающих балкон над входом и образующих как бы наличник двери, противопоставлены мощные волюты по сторонам. Чрезвычайно широко использована замечательная белокаменная резьба. Растительные мотивы этой резь­бы переплетаются с орнаментальными, целые панно и отдельные вставки орга­нически включены в композицию фа­садов.

Очень интересно и решение внутрен­него пространства здания. За небольшой трапезной с хорами, на которых легкие детские фигурки-кариатиды, поддержи­вающие корзины с цветами и фруктами, служат опорами перекрытия, раскрыва­ется высокое центральное помещение. Также богато декорированное. Во внут­ренней отделке наряду с растительными и орнаментальными мотивами широко применены и изображения человеческих, преимущественно детских, фигур, пора­жающих своей жизнерадостностью и сво­бодой трактовки.

Строительство Петербурга, задуманного первоначально как порт и крепость и вскоре превратившегося и столицу, происходило на низких, болотистых бере­гах реки в условиях продолжавшейся Се­верной войны. Необходимостью обороны вновь формировавшегося города было обусловлено строительство двух основных опорных точек, ставших одновре­менно основными узлами, от которых шла застройка города. - Петропавловской кре­пости и Адмиралтейства. Адмиралтейство в те годы совмещало функции крупной судостроительной верфи и оборонитель­ного укрепления.

Центр города был задуман первона­чально на Петербургской стороне, пол прикрытием крепости, затем он был пе­ремещен в восточную часть Васильевско­го острова и окончательно оформился в 1730-х голах на участке между Невой и Мойкой, на так называемом Адмиралтей­ском острове.

Появление новых зданий, необходи­мость ускорения и технического усовер­шенствования строительства вызвали в на­чале XVIII пека потребность привлечения иностранных специалистов, от которых можно было бы перенять опыт более раз­витой техники. Наряду с этим были при­няты меры дня скорейшего обучения но­вых отечественных кадров.

Иностранные архитекторы, приезжав­шие в этот период в Россию, представляли разнородную по своему составу и ква­лификации группу. Здесь были и очень крупные, признанные мастера, при­глашенные по специальным договорам (Л. Шлютер, Ж.-Б.-А. Леблон, Н. Микетти и Г. Киаверн) и неизвестные за пределами России, но талантливые зодчие и опытные строители, например Д. Трезини. Россий­ским строительным бумом воспользова­лись и совершенно случайные, часто по­луграмотные авантюристы, искавшие лег­кой наживы.

Приглашенный по специальному до­говору выдающийся немецкий архитек­тор и скульптор Андреас Шлютер (1660-1714) умер спустя полгода после своею приезда в Петербург. За этот срок, несмотря на предоставленные широкие воз­можности, Шлютеру не удалось создать ничего значительного. Единственное со­оружение, с которым связывается имя Шлютера, это Летний дворец Петра 1 в Петербурге.

Достоверно известно, что именно Шлютер предложил поместить между окнами первого и второго этажа декоративные рельефы, аллегорически отображающие эпизоды, связанные с событиями Северной войны.

Несколько более широкой была дея­тельность видного французского архи­тектора и инженера Жана Батиста Алек­сандра Леблона (1679-1719), приглашен­ного в Россию в 1716 году, вскоре после смерти Шлютера. Леблон в 1717 году раз­работал известный проект планировки Петербурга. Он подошел к решению этой задачи, опираясь на опыт теоретиков итальянского Возрождения. Исходя из их теорий об «идеальном городе», Леб­лон задумал композицию в виде громад­ного эллипса, внутри которого располага­лись системы взаимно перпендикулярных улиц. Внешнюю оболочку образовывали ряды сложных укреплений. Планировка Леблона чисто механически пересекала реальные водяные протоки, существо­вавшие в дельте Невы. Абстрактность плана Леблона послужила одной из ос­новных причин того, что его предложе­ние, несмотря па тщательную разработку и детальное комментирование в специ­альной пояснительной записке, так и не получило осуществления. Ценной была сама попытка создать единый план горо­да, но нереальным оказался подход к его решению как к чисто геометрической за­даче, без учета конкретных особенностей местности.

Среди других замыслов Леблона боль­шой интерес представляет его проект боль­шого дворца с парком в Стрельне. Он, к сожалению, не был осуществлен, рабо­ты по постройке главной пригородной императорской резиденции были вскоре перенесены в Петергоф, и объем строи­тельства в Стрельне сильно сократился. По проекту Леблона было начато также

строительство дворца Апраксина на Двор­цовой набережной Невы.

Наиболее крупная роль в развитии русской архитектуры начала XVIII века среди всех иностранных зодчих принадле­жит Доменико Трезини (около 1670-1734), выходцу из Лучано (ныне Швейцария). Биографические данные о нем скудны. Есть сведения, что до приезда в Россию Трезини некоторое время жил и работал в Дании. В Петербург архитектор приехал в год основания города.

Одной из важнейших построек Трезини было здание Петропавловского со­бора (1712-1733) с огромной колоколь­ней, завершающейся шпилем. Строи­тельство здания было начато именно с колокольни, которая стала для города заметным издали высотным ориентиром и служила наблюдательной башней, с которой было удобно и легко обозревать строительство нового города. Переоцен­ка и новая трактовка архитектурной те­мы, имевшей столь давние традиции в русском зодчестве, подчинение церковного сооружения новым задачам, связь здания с решением градостроительных пла­нов, сдержанность и простота внешнего и внутреннего облика делают эту построй­ку очень характерным и ценным памят­ником начала XVIII века.

Другой значительной работой Трезини в Петропавловской крепости являют­ся Петровские ворота (1717-1718). Это сохранившийся до нашего времени об­разец особого вида построек того време­ни - триумфальных сооружений, свя­занных с победами России в Северной войне. Они обычно возводились из не­прочных материалов и потому, как пра­вило, скоро разрушались. Петровскне во­рота крепости первоначально были дере­вянными. При реконструкции на новых именных воротах был сохранен деревянный резной рельеф.

Для размещения административных учреждений новой столицы Трезини построил на Васильевском острове здание Двенадцати коллегий (1722-1734) (ныне здесь один из факультетов Санкт-Петербургского университета). Здание разделено на двенадцать Частей, каждая из которых подчеркнута выступом и имеет самостоятельную кровлю. Отдель­ные звенья были объединены между со­бой галереями первого этажа, продол­жающимися по всей длине здания. Одна из этих галерей сохранилась и поныне. Фасады решены крайне просто. Два верхних этажа объединены общими ло­патками и слабовыступающими пилястрами.

Недалеко от здания Двенадцати кол­легий на берегу Невы была сооружена Кунсткамера - первое русское музейное здание, в дальнейшем долгие время одно из основных зданий Академии наук. В строительстве Кунсткамеры принима­ли участие, сменяя друг друга, несколько архитекторов: Маттарнови, Клавери, Земцов и другие. Центральная часть завер­шалась башней, предназначавшейся для астрономических наблюдений. В крыльях здания на втором и третьем этаже расположены большие двухсветные залы с хорами для размещения музейных кол­лекций.

Среди ранних жилых построек Пе­тербурга относительно хорошо сохра­нился до наших дней Летний дворец Петра I в Летнем саду на берегу Фонтанки. Здание было сооружено с таким расче­том, чтобы в него можно было заходить непосредственно с йоды, для чего перед главным входом был сделан небольшой бассейн, сообщавшийся с Фонтанкой. Полому главный вход расположен асимметрично оси фасада. К дому примыкали размешенные вдоль Фонтанки обшир­ные служебные постройки. Летний дво­рец представляет собой небольшое пря­моугольное в плане двухэтажное здание с высокой кровлей. Его фасады подчерк­нуты только простыми наличниками окон и небольшими рельефами, расположен­ными между окнами первого и второго этажа.

Наряду со строительством усадеб в черте города и непосредственно у его границ (усадьбы вдоль Фонтанки, вы­полненные с широким применением образцовых» проектов планировки) шло строительство и в пригородах, в первую очередь вдоль берегов Финского залива. Некоторые из резиденций находились к северу от города (Дубки), большинство ас располагалось на южном берегу залива: Подзорный дворец, Екатерингоф. Стрель­ни, Петергоф, Ораниенбаум. Некоторые из них, ближайшие к городской черте, были впоследствии поглощены растущим городом (Екатерингоф), другие заброшены (Дубки), отдельные выросли в крупные пригородные ансамбли.

Близость моря давала особые возмож­ности, которые широко использовали зод­чие. Прибрежные парки украшались сис­темами искусственных каналов и бассей­нов, вода использовалась для создания «фонтанных затей» - каскадов и фонта­нов, особенно масштабных в Петергофе в Петродворце.

В петербургском строительстве прогрессивные тенденции архитектуры нача­ла XVIII века нашли свое яркое выраже­ние в творчестве трех крупнейших зод­чих, воплотивших в своей деятельности различные ведущие отрасли тех лет. Это М.Г. Земцов, возглавлявший жилое стро­ительство, автор многих гражданских и церковных сооружений; И.К. Коробов, специалист по производственному строи­тельству в адмиралтейском ведомстве, и П.М. Еропкин, стоявший во главе работ по планировке и одновременно крупней­ший деятель в области архитектурной те­ории начала века.

Михаил Григорьевич Земцов (J688-1743) родился в Москве, но уже с первых лет су­ществовании Петербурга принимал непо­средственное участие в строительстве но­вого города. Постепенно он стал одним из ведущих специалистов.

В 1724 голу Земцов получил звание архитектора, и с этого времени начинает­ся период его интенсивной деятельности. Он вел работы по строительству дворцов, Александро-Невской лавры, возглавлял контроль над гражданским частным стро­ительством в Петербурге, руководил ар­хитектурной школой.

Большие работы были проведены Земцовым в Летнем салу. Он завершил здесь строительство «грота» у берега Фон­танки, в 1725 году построил большой временный «зал для славных торжествований» на берегу Невы, водонапорную башню для фонтанов сада. Эти постройки отличались сдержанным, скромным архитектурным решением, широким при­менением рустованных лопаток и пи­лястр. Своеобразным сооружением был гроте ею «фонтанными затеями», отдел­кой раковинами и различными цветны­ми камнями. Он должен был стать свое­образным музеем естественной истории. Грот послужил образцом для целого ря­да аналогичных сооружений середины XVIII века.

Наиболее крупные церковные соору­жения Земцова - церкви Рождества Бо­городицы (на месте Казанского собора на Невском проспекте) и святых Симеона и Анны на Моховой улице.

Церковь святых Симеона и Анны (1731-1734) - лучше других сохранив­шаяся постройка Земцова. В отличие от Петропавловского собора Трезини, пост­роенного по схеме базилики, Земцов возвращается к московской трехчастной схеме XVII века, сочетающей собственно церковь с трапезной и колокольней. Но колокольня получает характерное для архитектуры начала XVIII века заверше­ние в виде высокою шпиля, барабан ку­пола Имеет своеобразную многогранную форму, храм украшен балконами на пар­ных колоннах, напоминающими о деко­ре Меншиковой башни Зарудною. Пло­скостной характер фасадов, их сдержан­ные членения рустованными лопатками и пилястрами характерны для всего твор­чества Немцова.

Иван Кузьмич Коробов (1700-1747) был послан к I718 году во Фландрию и Гол­ландию, где изучал строительную технику гражданских (в первую очередь производ­ственных, связанных с кораблестроением) и гидротехнических сооружений.

С 1727 года Коробов работай» Адми­ралтейской коллегии. Архитектор при­нимал участие в реконструкции здания Адмиралтейства, начало строительства которого относится к первым годам существования города и которое постепен­но затем из временного, мазанкового пе­рестраивалось в каменное. Коробовым был сделан проект замечательных во­рот - въезда с башней, завершающейся высоким золоченым шпилем, несущим флюгер в виде трехмачтового корабля (1732-1738). В проекте Коробова мас­терски сочетается простота и сдержан­ность обработки фасадов с мощным взле­том золоченого шпиля, выразительно под­черкивающего огромное значение этой крупнейшей судостроительной верфи и определяющею ее место в обшей компо­зиции всею прилегающего района. При перестройке здания Адмиралтейства в начале XIX века А. Захаров сохранил шпиль, сооруженный Коробовым, включив его в новую композицию.

Петр Михайлович Еропкин (1680-1740) обучался в Италии, откуда возвратился на родину в 1724 году. Основной областью творческой деятельности Еропкина было градостроительство. Участвуя в «Комиссии о Санкт-петербургском строении», Ероп­кин разработал планировку значительной части Адмиралтейского острова – района между Невой и Мойкой, который в это время становится центральной частью го­рода. Им разработана планировка «Новой Голландии» - западной части Адмиралтей­ского острова около больших лесных скла­дов. Еропкин применил здесь прием регу­лярной геометрической планировки в соче­тании с направлениями основных водяных протоков - как естественных, так и искус­ственных каналов, столь характерных для облика Петербурга.

По такой же схеме Еропкин разрабо­тан и планировку района Коломны, в то время также интенсивно застраивавше­гося. Здесь в наиболее совершенной фор­ме сочетается принцип регулярности, как его понимали в то время, с учетом кон­кретного силуэта местности.

Во время царствования Анны Иоанновны Еропкин присоединился к группе Артемия Волынского, активно выступав­шего против фаворита императрицы Бирона, за что был казнен.

Значительное строительство осуще­ствлялось в первой четверти XV11I века за пределами обеих столиц. Новая тематика выявилась в создании крепостных соору­жений (Азов, Таганрог), в производствен­ном строительстве на Урале и в некото­рых крупных центрах Поволжья, напри­мер в Ярославле.

В московской архитектуре первой по­ловины XVIII века важнейшее значение имела деятельность Ивана Федоровича

Мичурина (около 1703-1763). После не­долгой работы в Петербурге он пересе­лился в Москву, где проводил значи­тельные планировочные работы. Это в первую очередь прокладка магистрали, соединяющей Кремль и Лефортово. Ре­зультатом градостроительной деятельно­сти Мичурина было составление гене­рального плана Москвы, основанного на точной топографической съемке. Этот план, гравированный в 1739 голу, явля­ется ценнейшим документом истории градостроительства Москвы. Приемы ра­боты Мичурина типичны для русской архитектуры того времени и проявились в связываемом с именем Мичурина зда­нии собора Свенского монастыря около Брянска (50-е), с его характерными богатыми декоративными приемами. Тогда же Мичурин руководил и строительством Андреевской церкви в Киеве по проекту В.В. Растрелли.

Учеником Мичурина был крупный зодчий Москвы середины XVIII века Дмитрий Васильевич Ухтомский (1719- 1774). В 1743 году Ухтомский уже «заархитектор», и вскоре к нему переходят работы по колокольне Троице-Сергиевой лавры (Сергиев Посад). Широко распро­страненному в архитектуре тех лет типу башни-колокольни Ухтомский придает своеобразный вид. Нижний этаж решен и виде большого кубического массивного объема, стены которого расчленены рустованными и гладкими лопатками. Над ним возвышаются, последовательно сокращаясь по своим размерам, еще четыре этажа, проемы арок которых посте­пенно увеличиваются от яруса к ярусу. Верхний ярус решен легким и стройным павильоном и завершается куполом очень своеобразной и сложной формы, силуэт купола неразрывно связан с ар­кадами, над которыми он возвышается. Строительство колокольни очень затя­нулось, она была закончена лишь к 1770 гаду.

В 1753 году Ухтомский создал проект башни-ворот на месте Воскресенских ворот Китайгородской стены. Он разра­ботал своеобразное сочетание многоярусной башни с триумфальными воро­тами. Постепенным сужением угловых массивов от тяжелых до легких и строй­ных в верхнем ярусе, который заверша­ется пьедесталом и статуей трубящего ге­ния, Ухтомский добился поразительной стройности всего замысла. К сожале­нию, этот проект Ухтомского не получил осуществления и известен лишь по его замечательному чертежу. Известно так­же, что большие работы выполнялись под руководством Ухтомского в Кремле. Из них ничего не сохранилось вследст­вие происходивших в конце XVIII и в XIX веке многочисленных позднейших перестроек.

Наиболее значительным из всех про­ектов, созданных Ухтомским, является проект «Инвалидного и Госпитального дома», созданный в 1759 году. Это зда­ние должно было быть сооружено на юго-восточной окраине Москвы, неда­леко от Данилова и Симонова монасты­рей. По замыслу Ухтомского оно должно было состоять из четырех больших кор­пусов, объединявшихся между собой ко­лоннадами с воротами-проездами. Внутри корпусов, жилых и служебных, располага­лись прямоугольной формы замкнутые дворы, Корпуса, в свою очередь, обрам­ляли обширную площадь, в середине ко­торой предполагаюсь громадное здание собора. Собор завершался большим ку­полом, к которому непосредственно при­мыкали четыре малых, расположенных по диагоналям. Порталы собора были оформлены открытыми коринфскими пор­тиками. Своеобразие общего грандиозного замысла сочеталось в этом проекте Ухтомского с замечательной прорисовкой деталей. Проект не был приведен в ис­полнение.

Роль Ухтомского в истории русского искусства не ограничивается его практи­ческой, проектной и строительной дея­тельностью. Имя его неразрывно связа­но с важнейшим этапом в развитии рус­ской архитектурной школы. Ухтомским была создана своеобразная архитектур­ная «команда» (школа-мастерская), где ученики совмещали теоретические заня­тия с практическими работами. Началом существования школы считается 1744 год. В годы расцвета количество учеников доходило до восьмидесяти человек. Среди них были крупнейшие русские зодчие вто­рой половины XVIII века: Л.Ф. Кокоринов, В. И. Баженов. И. П. Старой, М. Ф. Казаков (Казаков своим образованием обязан шко­ле Ухтомского).

В 1760 юлу Ухтомский вследствие ложных доносов в сенат был отстранен от всех своих работ, кроме строительства колокольни в Троице-Сергиевой лавре. Школа и преобладающее большинство по­строек в Москве перешли к его ближайше­му ученику и помощнику Петру Никити­ну, племяннику известного живописца на­чала XVIII века.

Одним из наиболее известных и опыт­ных зодчих Москвы середины XVIII века был Алексей Петрович Евлашев (1706- 1760). Он вел строительство И перест­ройку ряда больших дворцовых сооруже­ний в Москве и ее окрестностях (работы по Кремлевскому дворцу, перестройка Лефортовского и Головинского дворцов, дворец в Перове), делая это частично но проектам Растрелли. Особое место среди построек Евлашева занимает Надвратная колокольня Донского монастыря в Москве, законченная в 1750-х годах. Характер­ную для середины столетия тему высот­ной башни-въезда Евлашев разработал очень своеобразно. Проем ворот проре­зан в большом горизонтальном массиве первого яруса. Над его центральной час­тью возвышается большой куб второго этажа, богато декорированный, в отли­чие от сдержанной трактовки нижнего яруса, парными колоннами. Заверша­ющая часть башни, следуя традициям XVII века, дана восьмериком, заканчи­вающимся граненым куполом с высоким фонарем.

Алексей Васильевич Квасов (1718-1772) работал первоначально в Петербурге и его пригородах. Квасов внес значитель­ный в клал в работы по реконструкции и расширению Екатерининского дворца в Царском Селе, во многом предопреде­лившие размах дальнейшего строительст­ва, проводившегося Чевакинским и Рас­трелли.

Значительным памятником Москвы середины XVIII века является построен­ное неизвестным архитектором двух­этажное здание церкви святою Климен­та Папы Римского на Пятницкой ули­це. Нижний этаж – мощный цоколь, обработанный рустованными лопатками. Над ним возвышается массив основного второго этажа с завершающими его круп­ными башнями пяти куполов, очень вы­соких и мощных. Барабаны боковых ку­полов подняты до высоты центрального и расположены очень близко к нему, что придает своеобразный характер всему ре­шению пятиглавия. Органически связан­ные с нижними этажами угловые купола воспринимаются как большие башни. Для здания характерна сочная цветовая гам­ма. Богатая лепная отделка внутри здания дополнялась пышным золоченым дере­вянным иконостасом – замечательным образцом русской декоративной резьбы этого времени.

Видное место в архитектуре XVIII века снимает творчество крепостных архитекторов. Многие богатые помещики отдава­ли своих крепостных в обучение к видным зодчим, чтобы иметь собственных специалистов. Особенно значительным был штат крепостных художников-живописцев и ар­хитекторов у Шереметевых. Наиболее та­лантливыми из них были представители семьи Аргуновых.

Федор Семенович Аргунов (1733-1768) является автором дворца Шереметевых на Фонтанке и Петербурге. Кроме этого, Аргунов принимал непосредственное уча­стие в работах но возведению крупной подмосковной усадьбы Шереметевых - Кусково.

Среди крепостных учеников Ф. Аргу­нова выделился ряд зодчих, также об­служивавших строительство Шереме­тевых, - А.Ф. Миронов, Г. Дикушин и племянник Ф. Аргунова – Павел Ар­гунов.

В провинциальном строительстве се­редины XVIII века продолжали широко применяться приемы и формы предыду­щего времени. Особенно устойчиво они держались в условиях консервативного церковного строительства. В усадебном строительстве основную роль играли так­же относящиеся еще к предыдущему пе­риоду простые по плану и объемам дере­вянные жилые дома, но наряду с ними в провинциальных городах возникают от­дельные дворцовые и церковные соору­жения, близкие по своему характеру и ви­ду столичным постройкам. Авторы почти всех этих сооружений в большинстве слу­чаев неизвестны.

Особое место в архитектуре XVI11 ве­ка занимает деревянное зодчество. Дере­вянные жилые дома и церковные соору­жения, особенно на севере, именно в XVIII веке достигают поразительного совершенства и своеобразия в таких строе­ниях, как, например, знаменитая 22-главая церковь в Кижах.

 

 

ЛЕКЦИЯ 5

Скульптура и живопись первой половины XVIII в.