Архитектура. Важное значение в развитии русско­го градостроительства второй половины XVIII века имела деятельность специаль­ной Комиссии каменного строения

 

Важное значение в развитии русско­го градостроительства второй половины XVIII века имела деятельность специаль­ной Комиссии каменного строения Санкт-Петербурга и Москвы, в задачи которой, кроме вопросов, связанных с работами в столицах, входило и регулирование стро­ительства в других городах.

Под руководством крупного градост­роителя Алексея Квасова (1718-1772) Комиссия разработала новый генераль­ный план Петербурга, предусматривавший дальнейшее увеличение города. В основу этого плана легла планировка, намечен­ная в 30-х годах П.М. Еропкиным. Про­ектом предусматривалось продление ос­новных магистралей, разработанных в плане Еропкина, создание больших примостных площадей у берегов Фонтанки, являвшейся в эти голы границей города, и проведение больших работ по регулиро­ванию берегов Невы и малых рек, а также строительство некоторых новых каналов. Осуществление этих работ сочеталось с сооружением новых гранитных набе­режных.

Для Москвы был разработан план, предусматривавший уничтожение всех кре­постных стен Белого города и создание на их месте кольца бульваров. Одновре­менно было предусмотрено регулирова­ние и выправление многих улиц.

В творчестве передовых, ведущих зод­чих можно наблюдать формирование но­вых приемов решения отдельных зданий в тесной связи с планировочными зада­чами.

Наряду с развитием городов продол­жалось значительное строительство и в усадьбах. Складывается характерный тип усадьбы с прямой аллеей, ведущей от въе­здных ворот к парадному двору, в глубине которого находился главный дом; в его фасаде часто выделялся портик на сред­ней оси, а по сторонам размещались не­большие флигели. На смену садам с их геометрическими планировочными схе­мами приходят пейзажные, натуральные парки с живописным, более естествен­ным распределением растительности, со строгими, простыми по форме павильо­нами и беседками, обелисками, статуями, вазами и т.д., расположенными среди групп деревьев, часто по берегам извилис­тых рек и ручьев.

Наиболее крупные постройки этого времени - дворцовые и церковные со­оружения, выполненные по заказам цар­ского двора, представителей придворной знати, крупных монастырей. Дворцовые и церковные сооружения должны были как своими размерами, так и всем своим об­ликом резко выделяться среди окружаю­щих их строений, отличаться от них. От­сюда замкнутый характер их композиций, отсутствие непосредственной связи с ок­ружающими постройками, разнообразие и богатство отделки. Стремление к замк­нутости композиции приводит к устрой­ству внутренних парадных дворов, вокруг которых группируются отдельные соору­жения. Большое значение, особенно в за­городных резиденциях, получают парки. В середине XVIII века создаются замеча­тельные образцы геометрических садов (в Царском Селе под Петербургом, Куско­ве под Москвой). Их создание сопровож­дается строительством парковых сооруже­ний - павильонов, катальных горок, гро­тов и т.д.

В строительной технике появляется потребность в разработке новых конст­рукций, В частности, необходимость пе­рекрытия больших пролетов приводит к созданию своеобразных строительных си­стем (залы Зимнего и Екатерининского дворцов и др.).

Развитие декоративных приемов от­делки ведет к значительному обога­щению фасадов, в композиции которых широко используются выступы, уступы и элементы ордера - пилястры, полуко­лонны и даже полные колонны, вплот­ную приставленные к стене и придающие облику зданий богатую рельеф­ность. Широко применяются каменная и деревянная резная декоративная скульп­тура, интенсивная раскраска зданий. Как во внешней отделке, так и в интерь­ерах в изобилии используется деревян­ная позолоченная резьба. Во внутренней отделке широко распространена живо­пись.

В середине века начинается деятель­ность крупного мастера петербургской архитектуры Саввы Ивановича Чевакинского (1713 - умер между 1774 и 1780). Он получил образование и Морской ака­демии, в классе гражданской архитектуры, который закончил в 1739 году. Его можно считать преемником И. Коробова и пред­шественником А. Захарова. Многие из крупных сооружений, задуманных Чевакинским, остались невыполненными, на­пример проект грандиозного Морского госпиталя в Кронштадте.

Наиболее значительной постройкой Чевакинского является здание Николь­ского военно-морского собора (1753-1762), воздвигнутого на большой открытой площади, предназначавшейся для парадов мор­ских войск.

Чевакинский создает в этой постройке новый своеобразный тип пышного двухэтажного пятиглавою собора. Крестообразный в основе силуэт его плана дополнен к углах небольшими квадратными выступами. Они завершаются куполами. Много­численные пилоны, поддерживающие своды, создают чрезвычайно эффектные пер­спективы внутри главной, верхней церкви, отделка которой дополняется громадным по протяжению резным иконостасом. На­иболее значительной в архитектурном от­ношении частью здания является его четырехъярусная колокольня. Постановка здания в центре большой плошали, по оси широкой улицы, свидетельствует о вни­мании Чевакинского к вопросам плани­ровки.

Кроме Никольского собора, Чевакинским был разработан проект нового Исаакиевского собора, находившегося в те годы также в ведении Морского ведом­ства. Проект Чевакинского предусматривал строительство собора на том месте, где впоследствии и было построено сущест­вующее ныне 1дание (первоначально со­бор находился у самой набережной Не­вы). В проекте колокольни Исаакиевского собора, задуманного Чевакинским гораздо более скромным по размерам, чем Ни­кольский собор, он вновь варьирует тот же мотив многоярусной башни со шпи­лем. В 1767 году Чевакинский вышел в отставку, и о его дальнейшей деятельно­сти ничего не известно.

Крупнейшим зодчим второй полови­ны XVIII века был Варфоломей Варфоло­меевич Растрелли (1700-1771), приехав­ший в Петербург в 1716 голу вместе со своим отцом, скульптором Б.-К. Растрелли. Первоначальное архитектурное образо­вание Растрелли получил, вероятно, у сво­его отца, работавшего также и в архитек­туре. С 1720-х голов начинается практическая деятельность Растрелли, снача­ла он был помощником у других зодчих. К работам, в которых уже виден само­стоятельный стиль мастера, может быть отнесен дворец Воронцовых по Садовой улице в Петербурге, где наряду с тради­ционными пилястрами и лопатками за­метны попытки создания высокого рель­ефа стены, дающего эффектную игру светотени, который станет в дальнейшем столь характерным для построек Рас­трелли.

Работая над дворцом в Петергофе (1746-1755), Растрелли не строил зда­ние заново, а реконструировал и рас­ширял старое, созданное еще в начале XVIII века. При перестройке Растрелли сохранил старый дворец как централь­ную часть новой композиции, расширил его пристройками и возвел по сторонам открытые галереи с террасами, ведущие к павильонам - церкви и «корпусу под гербом». Целиком пристроенные самим Растрелли части решены еще очень плоскостно. Они обработаны пилястрами и лопатками, с очень сдержанным приме­нением скульптуры и орнаментальных композиций. Только интенсивность рас­цветок, обилие позолоты, характерная ре­льефная орнаментация на кровлях отли­чают эти постройки от сооружений первой четверти века.

Удачные идеи Растрелли воплощены и парадной лестнице дворца и большом танцевальном зале. Помещение парад­ной лестницы решено единым объемом. Нижний ярус трактован в соответствии с подсобным назначением всего нижне­го этажа, верхний был двусветным и со­ответствовал по высоте второму и треть­ему этажу. Парадным торжественным порталом была оформлена дверь с площадки второго этажа в большой танцевальный зал дворца. В отделке лестницы и зала была широко использована золо­ченая деревянная резьба. Зеркала и жи­вопись плафонов иллюзорно еще более увеличивали размеры зала и лестницы, особенно при освещении множеством све­чей. Эти композиционные приемы были широко использованы Растрелли в его последующих работах.

Во второй половине 40-х годов насту­пает период наибольшего подъема творче­ства Растрелли. Самыми крупными и ха­рактерными среди его работ этого пери­ода являются три больших дворцовых ансамбля - Екатерининский дворец в Царском Селе, Зимний дворец и Смоль­ный дворец-монастырь в Петербурге.

Работы по Екатерининскому дворцу (1747-1757) перешли к Растрелли, когда первоначальное здание начала XVIII ве­ка было уже расширено пристройками А.В. Квасова и С.И. Чевакинского, оп­ределившими новый масштаб здания. Растрелли объединил отдельные павиль­оны дворца, ранее связанные лишь по первому этажу переходами-террасами, в единое громадное по протяженности здание, дополнил его внешнюю отделку, реконструировал и завершил внутреннее убранство. Здание это особенно измени­лось впоследствии, при перестройках конца XVIII века. Только по изображениям того времени можно воссоздать его пер­воначальный облик.

Для подъезжающих к дворцу здание раскрывалось со стороны нижнего сада. С этой стороны дворец воспринимался во всю свою длину. Объезжая церковный кор­пус, кареты попадали на парадный двор. С одной стороны его в резком ракурсе раскрывался уходящий вдаль дворцовый фасад главного здания, к другой тянулись низкие служебные флигели так называемой «циркумференции». Постепенно, но мере продвижения по двору, раскрывался и весь фасад. Миновав двор, кареты подъезжали к главному входу, через который парадная лестница вела на второй лаж, где анфилада пяти приемных, занимавших, всю ширину здания и соеди­нявшихся тремя рядами дверей, подводила к громадному тронному залу.

Помещения дворца делились на два ряда - с окнами во двор и с окнами в сад. Основной была анфилада залов с ок­нами в сторону двора. Перед церковным корпусом, замыкавшим все здание, на уровне второго этажа располагался «висячий сад». Таким образом, вся компо­зиция здания была организована так, что богатство внешней и внутренней отдел­ки дворца постепенно раскрывалось пе­ред посетителями. Значительные высту­пы колоннад с раскреповками антабле­мента над ними, глубокие впадины окон создавали богатую игру светотени, допол­нявшуюся обильной декоративной лепкой и огромным количеством деревянной зо­лоченой скульптуры.

В парках при дворце Растрелли за­кончил строительство павильонов «Эрми­таж» и «Монбеж», начатых Чевакинским, соорудил грот на берегу большого озера и построил катальную горку с павильо­ном. Из этих сооружений лучше всего сохранился «Эрмитаж», характерный об­разец парковых малых форм архитектуры середины XVIII века. Павильон находил­ся на небольшом искусственном остро­ве, окруженном каналом с каменной об­лицовкой. Центральное помещение павильона - большой зал, завершающийся куполом. Переходами он соединен с че­тырьмя кабинетами, расположенными по диагонали. Во внешней отделке Эрмита­жа была широко применена декоратив­ная скульптура.

Зимний дворец (1754-1762) решен Растрелли в виде здания с большим вну­тренним замкнутым парадным двором и подчеркнутыми угловыми массивами, в которых располагались основные по­мещения. Главный въезд в здание был расположен с юга, с большого открытого «луга», на месте которого ныне находится Дворцовая площадь. Тройные ворота ве­ли во внутренний двор, фасады которого решены столь же богато, как и наружные. В глубине двора, в корпусе, обращенном к Неве, расположен главный вестибюль. Фасады Зимнего дворца ярко раскрывают характерные приемы композиции, кото­рыми пользовался Растрелли. Колонны примыкают к массивам стен, иногда меж­ду ними и стеной введены еще промежу­точные пилястры. Целые группы колонн или напластованных одна на другую пи­лястр подчеркивают своими вертикаля­ми углы и грани объемов здания, выде­ляя наиболее ответственные части ком­позиции, например главный въезд. Эти приемы Растрелли выработал в результа­те внимательного изучения русской ар­хитектуры второй половины XVII века, творческим развитием которой они и яв­ляются.

В значительной мере незавершенным остался ансамбль Смольного монастыря (1748-1760), задуманного императрицей Елизаветой как дворец-монастырь «на старость лет». Строительство этого ком­плекса продвигалось достаточно медлен­но. О замысле Растрелли наиболее манное представление лает замечательная про­ектная модель, хранящаяся теперь в со­брании Музея Академии художеств. В се­редине большого крестообразного замк­нутого двора находится здание собора. По контурам двора располагаются жилые кор­пуса, а по углам находятся четыре малые «домовые» церкви. Главный въезд отмечен колоссальной (более 140 м высоты) башней-колокольней. Кругом все соору­жение замыкается каменной оградой с не­большими башнями. Из всего этого за­мысла к моменту смерти Елизаветы был выполнен только гласный собор, отстро­ены и частично отделаны корпуса с бо­ковыми церквами и возведена ограда с башнями. Пол колокольню были только выложены фундаменты. Здание собора простояло незаконченным более семиде­сяти лет, при его завершении в 30-х годах XIX века архитектор В.П. Стасов полно­стью изменил его внутреннюю отделку. Колокольня так и не была построена.

Комплекс сооружений Смольного мо­настыря - одно из наиболее цельных со­оружений Растрелли. Как и все характер­ные крупные дворцовые здания тех лет, он задуман замкнутым в себе сооруже­нием, превосходящим своими размерами и отделкой все окружающие. Всей своей композицией, богатством отделки, ярко­стью расцветки он должен был отличать­ся от находящихся поблизости построек. В композиции главного собора чрезвы­чайно четко и последовательно проведена органическая связь внешнего и внутрен­нею облика здания, достигнуто единство планового и объемного решений. Члене­ния фасадов подчинены структуре внут­реннего пространства. При всей декора­тивной пышности отделки зодчий достигает в этом сооружении подлинно клас­сической ясности в решении основной композиции.

Замечательно была задумана, судя по модели, башня-колокольня. Здесь особен­но последовательно проведена характер­ная для Растрелли трактовка ордеров. Легкость «взлета» этого громадного со­оружения достигается в основном за счет постепенного уменьшения рельефной на­сыщенности отдельных ярусов. В нижнем этаже массивы стен полностью скрывают­ся за сплошными рядами колонн. Чем выше, тем количество колонн все более уменьшается, чтобы, наконец, в верхнем, завершающем и наибольшем по высоте, ярусе превратиться в плоские, лишь едва выступающие из стен лопатки.

Из меньших по размерам построек Растрелли должно быть выделено здание дворца Строгановых (1752-1754), распо­ложенное на углу Невского проспекта и Мойки. На главном фасаде здания под­черкнут мотив ворот, служивших глав­ным въездом во дворец. На боковом фа­саде, выходящем на Мойку, выделен центр, где находится большой двусветный зал, отделанный, как и угловые церкви Смоль­ного монастыря, лепкой. В 1763 году Рас­трелли вышел в отставку и больше зна­чительных работ уже не выполнял.

В 1760-х - начале 1770-х годов на­чинаются крупные работы по планировке и строительству городов, сооружению различного назначения новых зданий. Боль­шое значение придавалось по-прежнему торговому и церковному строительству. Передовую архитектурную мысль второй половины XVIII века привлекали новые формы, в разработке которых большое место заняло изучение и творческое ис­пользование античного архитектурного наследия.

Одним из наиболее крупных архитекторов раннего классицизма был Алек­сандр Филиппович Кокоринов (1726-1772). Кокоринов учился в Москве сначала у Коробова, затем у Ухтомского. В начале 1750-х годов он приехал в Петербург, где проходила его дальнейшая деятельность. И центральном по значению и крупней­шем по размерам сооружении Кокоринова - здании Академии художеств – в полной мере раскрываются характер­ные черты новых приемов классицизма. Здание было задумано с учетом ответст­венного в градостроительном отношении значения участка, на котором оно распо­ложено. Огромный простор реки предо­пределил и крупный масштаб сооруже­ния, и простоту общих членений. Пост­роение плана последовательно и логично связано с назначением здания и в то же время отличается большой смелостью и своеобразием. Внутри большого прямо­угольника заключен круглый парадный двор, а по сторонам его расположены ма­лые служебные дворы. В корпусе, обра­щенном к Неве, размешались основные парадные залы. Учебные и жилые поме­щения выходили на остальные фасады и центральный двор. Коридоры и подсоб­ные помещения освещались окнами, открывавшимися в малые служебные дво­ры. Первый этаж предназначавшийся для жилых и служебных целей, был трактован как рустованный цоколь-пьедестал, а два верхних, основных, объединены общим ордером. Кокоринов переработал распространенную схему композиции с за­мкнутым двором, применяя новую архи­тектурную тему для создания большого учебною заведения с целым рядом поме­щений специфического назначения: конференц-зал, музей, учебные классы и т.д. Основная часть здания академии была построена при жизни Кокоринова. в 1765-1772 годах, но весь лицевой корпус воз­водился по его проекту уже позднее, в 1780-1784 годах, пол руководством Его­ра Соколова. С самого основания Акаде­мии художеств Кокоринов вел педагоги­ческую работу и ее архитектурных клас­сах, будучи в числе первых профессоров архитектуры, а в 1761-1772 годах он является директором академии.

В проектировании фасадов здания Академии художеств вместе с Кокориновым принимал участие архитектор Жан Батист Валлен-Деламот (1729-1800), при­глашенный И. И. Шуваловым для препо­давания архитектуры в Академии худо­жеств. В Петербурге он выступил и как строитель-практик. Из построек Деламота наиболее значительными были север­ный павильон корпуса «Висячего сада» Эрмитажа - «Малый Эрмитаж» (1764-1767) и впоследствии полностью перест­роенный дворец Чернышева па Мойке у Синего моста (1766-1768).

Деламот принял также участие в со­оружении лесных складов Адмиралтейства. Он применил мотив больших, во всю высоту здания окон с полуциркульными завершениями и очень простого профи­ля наличниками. На закругленных углах он ввел мотив парных дорических ко­лонн во всю высоту здания.

С Академией художеств связана дея­тельность еще одного видного архитек­тора тех лет - Юрия Матвеевича Фельтена (1730-1801). Своим архитектурным образованием Фельтен был обязан в ос­новном Растрелли, помощником которого он являлся. После отставки Растрелли Фельтен стал главным архитектором Кан­целярии от строений.

Большие работы были проведены Фельтеном по застройке участка около Зимнего дворца. Он пристроил к пави­льону, сооруженному Деламотом, корпус «Висячего сада» с иго южным павильоном и соорудил на набережной Невы здание Старого Эрмитажа, характерную пост­ройку раннего классицизма, простую по решению всего объема, с четким подразде­лением на цокольный ярус и двухэтажный верхний, оформленный лопатками.

В Москве наиболее примечательна и 60-70-х голах деятельность Карла Ивановича Бланка (1728-1793), сына и ученика петербургского архитектора первой половины XVIII века Ивана Бланка. Крупнейшей постройкой Бланка было здание Воспитательного дома (впоследствии Академия артиллерийских наук), главные ворота которого выходят на Солянку (1764-1770). Здание должно было состоять из двух прямоугольных в плане корпусов с внутренними замкнутыми дворами, кото­рые объединялись со стороны Москвы-реки главным корпусом с тремя купола­ми. Строгие и простые фасады сочетались рациональным решением плана. Здание сыграло большую роль в формировании нового облика Москвы.

Значительная роль в развитии русский архитектуры второй половины XVIII ве­ка принадлежит зодчим В.И. Баженову, М.Ф. Казакову и И.Е. Старову.

Стремление вернуть Москве величие, утраченное со времен переноса столицы в Петербург, было главной целью жизни Василия Ивановича Баженова (1737-1799). Баженов родился в Калужской губернии. Его детство и юность прошли среди вели­чественных сооружений кремлевского ан­самбля, где отец Баженова получил долж­ность дьякона одной из церквей. Поступив в «архитектурную команду» Ухтомского, Баженов затем был переведен в основан­ный в 1755 голу Московский университет. Но занятия в университете не отвлекли Баженова от интереса к искусству, и ему уда­лось перейти в учрежденную в 1757 году в Петербурге Академию художеств.

Через два гола пребывания в академии, завершив в ней свое образование, Баже­нов в 1760 голу получает пенсионную командировку во Францию и Италию, где его дарование было широко признано и отмечено избранием его членом нескольких академий. В мае 1765 года Баженов вернулся на родину. За работы, выпол­ненные им в период пенсионерства, ему было присуждено звание академика.

В 1767 году Баженов покидает Пе­тербург и переезжает в Москву, где на­чинается важнейший период его работы. Наиболее значительными являются про­ект Кремлевского дворца и создание ан­самбля дворца в Царицыне под Москвой. В обоих случаях Баженов радикально пересмотрел приемы, сложившиеся в архитектуре подобных зданий в середине XVIII века, и дал совершенно повое тол­кование темы загородного и городского дворцов.

В 1767-1773 годах создавался проект Кремлевского дворца, превратившийся в проект создания нового центра Москвы. Баженов задумал грандиозное сооруже­ние, которое должно было охватить весь кремлевский холм. Все древние памятники Кремля предполагалось включить по внутренние дворы и площади нового дворца. Главный корпусом должен был выходить на Москву-реку. Центральная часть, заключавшая большие парадные прием­ные залы, выделялась выступом. Главный въезд предполагался с Красной площади. С первой площади проезд вел на главную площадь, имевшую в плане форму эллипса и задуманную как аудитория пол откры­тым небом, со ступенями амфитеатра для зрителей. Над рядами ступеней проекти­ровались колоннады с торжественными порталами-проходами. Со стороны этого двора должен был располагаться и глав­ный вход в здание. Основные древние со­оружения Кремля определяли собой силуэт плана, габариты и композицию сосед­ней площади. К Неглинной должен был быть обращен корпус с помещениями для учреждений, задуманный по плану сим­метричным зданию Арсенала в северной части Кремля.

Со стороны Москвы-реки, куда пла­нировался выход главного фасада дворца, весь нижний ярус в соответствии с резким откосом холма был задуман как мощный пьедестал, над которым шел основной ярус, оформленный, как и со стороны дворов, колоннадами. В решении здания Баже­нов широко использовал ордер, трактуе­мый им как основной масштаб. На фаса­дах применен ионический ордер, в инте­рьерах - коринфский.

Баженов работал нал проектом Крем­левского дворца в течение многих лет. И 1773 году состоялась торжественная це­ремония закладки здания. Далее заклад­ки и некоторых подготовительных работ строительство не двинулось. Тем не менее проект Баженова, воплощенный и модели, оказал большое влияние на развитие рус­ской архитектуры.

К 1775 году относятся работы Баже­нова над «Увеселительными строениями на Ходынском поле», предназначавши­мися для празднований в честь заключе­ния мира с Турцией. Павильоны увеселительных строений были выполнены при непосредственном участии архитектора Ка­закова и известны по его рисункам. В ре­шении этой задачи вновь сказался твор­ческий размах Баженова.

В работах в Царицыне под Москвой (1775-1785) Баженов столь же радикаль­но, по-новому подошел к формированию загородного дворцово-паркового ансамб­ля. Вместо громадного по протяженности, богато декорированного здания, которо­му подчиняется геометрически распла­нированный парк, Баженов создал парк с «натуральной», естественной планировкой, тесно связанной с пересеченным рельефом очень живописной местности. Даже главный дворец был задуман им в виде двух отдельных самостоятельных со­оружений.

Самой крупной постройкой Баженова в Москве является Дом Пашкова (1784- 1786). Как и в Кремлевском дворце, тема отдельного крупного здания дворцового типа поднята здесь до градостроительной задачи. Постановкой здания, ориентиро­ванного главным фасадом в сторону Крем­ля, Баженов определил его значение в застройке участка. Здание расположено над откосом холма, спускающегося к Мохо­вой улице. На крутом склоне холма был разбит сад, отделенный от улицы свое­образной оградой с фонарями на цилин­дрических каменных устоях. В главном здании выделен центральный корпус, объ­единенный с боковыми флигелями низки­ми одноэтажными переходами. Централь­ный корпус подчеркнут не только своим объемом, но и обработкой, Коринфские портики, возвышающиеся на высоком пье­дестале нижнего этажа, противопоставле­ны коническим колоннадам боковых фли­гелей, начинающихся непосредственное земли. Здесь Баженов окончательно закреп­ляет схему усадебного дома, распростра­нившуюся в строительстве крупных усадеб по всей России.

Типичным представителем классициз­ма был крупный московский архитектор Матвей Федорович Казаков (1738-1812). Он родился в Москве в семье мелкого служащего. Четырнадцатилетним подро­стком Казаков поступил в команду Ухтомского. В 1767 году, по возвращении в Москву, Баженов пригласил Казакова дня участия в проектировании Кремлевского дворца. Казаков стал заместителем и ос­новным помощником Баженова. Второй их совместной работой являются «Увесе­лительные строения» на Ходынском по­ле. В том же 1775 году, которым датированы «Ходынские строения», Казаков при­ступает к одному из своих собственных крупнейших сооружений - Петровско­му дворцу.

Главное здание Петровского дворца, компактное в плане, решено по схеме. которая в дальнейшем станет очень рас­пространенной в русском зодчестве. Круг­лый зал завершается куполом, возвышаю­щимся над всем сооружением, и образует центр, вокруг которого группируются ос­тальные залы и комнаты. Перед главным зданием - парадный двор, замыкаемый одноэтажными служебными корпусами, которые прерываются восьмью башнями двух разных типов, по четыре с каждой стороны.

Крупнейшим сооружением Казакова 70-х годов является начатое в 1776 году здание «Присутственных мест» в Мос­ковском Кремле, которое представляет собой в плане прямоугольный треуголь­ник, один из катетов которого располо­жен параллельно Кремлевской стене. Это решение было подсказано формой участ­ка, на котором расположено здание. Об­щая схема сооружения характерна для раннего классицизма. Парадный явор рас­положен внутри здания и замкнут со всех сторон высокими корпусами. В этом зда­нии, с его чрезвычайно удобным и раци­ональным расположением помещений и решением их внутренней связи. Казаков создает, в сущности, новый для того вре­мени тип административно-общественно­го здании. В глубине здания располагается большой круглый зал - самый парадный по всем здании. Под ним в первом этаже - вестибюль, с которым зал связан двумя лестницами. Два внутренних кор­пуса отделяют центральный двор от слу­жебных, угловых. Рационально размеше­ны лестницы, образующие одновременно опорные точки композиции плана. Во внешнем облике решающая роль принад­лежит ордеру. Во внутренней отделке ос­новное внимание уделено главному круг­лому залу. Вдоль стен идет торжествен­ная коринфская колоннада. В простенке между колоннами помещены рельефные тематические панно. Купол богато разра­ботан кессонами.

В решении внутреннего пространства церкви Филиппа Митрополита в Москве (1777-1788) Казаков также применил мотив круглого зала со свободно стоящей внутри него ротондой колонн, поддер­живающих купол. Своеобразно решено завершение этой церкви: вместо тради­ционной луковичной главки использован мотив открытого павильона - ротонды ионического ордера. Такой же прием будет применяться Казаковым и в даль­нейшем при завершении купольных пе­рекрытий.

В 1786-1793 годах по проекту Каза­кова было создано здание Московского университета. Архитектор применил здесь свою трактовку архитектуры учебного заведения. Большой парадный двор с трех сторон охвачен корпусами, а с четвертой отделен от улицы высокой металличес­кой оградой. На главной оси здания на­ходится основной актовый зал, к кото­рому примыкают два больших двусветных зала с хорами. Далее размешались учебные помещения, объединенные коридорами. Фасады расчленены пилястрами, лопат­ками, панно и т.п. Главный зал на фасаде выявлен ионическим портиком. При пожаре 1812 года здание университета сгорело и было восстановлено Д. Жиляр­ди с рядом отступлений от первоначально­го замысла.

В дальнейшем в творчестве Казакова усиливаются тенденции строгого класси­цизма. Дом в Петровском Алабине (1775-1785) прост и компактен в плане. В центре открытой площадки двора помещен глав­ный дом, а по углам - четыре небольших служебных флигеля. Центром композиции главного здания служит круглый зал, ку­пол которого выступает над всем сооруже­нием. Все четыре фасада отработаны до­рическими лоджиями. Здесь найдена схе­ма решения усадебного дома, построенная на противопоставлении центрального объ­ема - главного дома - подчиненным ему по размерам и по архитектуре служебным флигелям.

Церковь-мавзолей в Николо-Погоре­лом (1784-1802) решена Казаковым в ви­де ротонды, окруженной колоннадой ио­нического ордера и завершавшейся поло­гим куполом с люкарнами. Вход оформлен лоджией того же ордера, в глубине кото­рой находились рельефы (скульптурное уб­ранство храма приписывается, как и надгробие внутри мавзолея, Ф. Шубину). Вну­три помещение обработано парными пи­лястрами.

Дом Демидова (1789-1791) состоит из главного трехэтажного корпуса и двух расположенных по его сторонам неболь­ших служебных флигелей. Центр главно­го корпуса подчеркнут шестиколонным коринфским портиком, выступающим на фоне гладких массивов стен. Внутри зда­ния отлична сохранилась отделка несколь­ких помещений, известных под названи­ем «золотых комнат».

Одной из крупнейших по размерам поздних работ Казакова было здание Голицынской больницы (1796-1801). За­казчики задумали его как мемориальное сооружение к честь рода Голицыных, а зал больничной церкви должен был стать фамильной усыпальницей. Главное трех­этажное здание отделено от улицы боль­шим парадным двором. По сторонам двора расположены двухэтажные корпу­са. Главный дом Казаков предназначил для приемных и общих помещений боль­ницы. Основная часть больничных палат размещалась в боковых корпусах, но сто­ронам парадного двора.

Многочисленные постройки в Москве, Подмосковье и на юге России создал Иван Егорович Старов (1744-1808), Одной из его наиболее ранних работ являются постройки в усадьбе Никольское-Гагарино под Москвой. Главный дом помещен в глубине большого парадного двора и связанного изогнутыми по дуге каменными ограждениями, с квадратными в плане служебными флигелями. Основу плана здания в первом паже составляли три сложных по конфи­скации чала, над средним из которых во и втором этаже расположена большая терраса. Стены нижнего этажа рустованы, второго - расчленены лопатками и панно. Две пары широко расставленных дорических колонн, на которые опирается антаблемент, кончающий все здание, помещены Старовым в прямоугольных нишах угловых пилонов пакового фасада.

В 80-х годах Старое создает свои круп­нейшие сооружения. Таврический дворец (1783-1789), огромная городская усадьба Г.А. Потемкина, был предназначен для парадных праздничных приемов. Главный корпус дворца размешен в глубине парад­ного двора, по сторонам которого находят­ся служебные флигели. Основу компози­ции главного здания в плане составляет зал-галерея с закругленными торцами, который разделяет все здание на две части. По срав­нению с более ранними работами Старова Таврический дворец знаменует решитель­ный поворот к более строгому стилю. Сте­ны в основном оставлены гладкими. Стро­гий дорический ордер определяет основной масштаб всего сооружения. Грандиозно бы­ло задумано внутреннее решение здания. Старов развивал здесь мотив открытых ко­лоннад и перспектив, открывающихся в просветах между колоннами.

Два года спустя Старов начал строи­тельство дворца в Пелле под Петербургом (1785-1789). Здание не было завершена, и реконструкция его возможна только по некоторым сохранившимся материалам. Суля по ним, дворец должен был пред­ставлять сложный комплекс из ряда па­вильонов, объединенных галереями и ко­лоннадами.

На берегу Невы в усадьбе Потемкина Островки Старой построил большой за­мок (1783-1790). Здесь им применены своеобразные формы замковых сооруже­ний с башнями, губчатыми завершения­ми и асимметричным планом, сочетаю­щиеся с классически строгими гладкими массивами белых стен. При Павле I в 1798 году Старов был уволен в отставку и тех пор больших работ по строительству не вел.

С 1780 года в Петербурге работал один из крупнейших зодчих русского класси­цизма Джакомо Кваренги (1744-1817), пыходец из Бергамо. Характерным при­мером построек Кваренги 80-х годов был дворец Завадовского в Ляличах (не сохранился) на Черниговщине. Большое прямоугольное в плане главное здание было расположено в глубине парадного двора, по сторонам которого находились неболь­шие служебные флигели. Центр фасада был подчеркнут коринфским портиком.

Видное место среди построек Кварен­ги 80-х голов занимают его работы по со­оружению Зимнего дворца и Эрмитажа. Архитектор разработал декор ряда боль­ших залов во дворце; построены «лоджии Рафаэля» (точная копия галереи, создан­ной по эскизам Рафаэля в Ватиканском дворце) и Эрмитажного театра. Из них особенно значительно оформление театра (1783-1787). В решении его главного фа­сада Кваренги сохранил ритм фасадов соседних зданий - Зимнего дворца и кор­пусов Эрмитажа. Простые, четкие члене­ния стен, облицованных искусственным мрамором, статуи муз и рельефы придают этому помещению очень торжественный и вместе с тем строгай вид.

Среди построек первой половины 90-х годов наиболее крупной является Александровский дворец в Царском Селе. Он отличается несколько необычной для Кваренги общей композицией, представ­ляя собой как бы два П-образных в плане корпуса, включенных один в другой.

Значительные достижения в архитек­туре русских садово-парковых ансамблей связаны с именами итальянца Ринальди и шотландца Камерона. Антонио Риналь­ди (1710-1794) и начале своей творчес­кой деятельности придерживался стиля, близкого к архитектуре середины XVIII ве­ка (Китайский дворец и «Катальная горка» в Ораниенбауме). Китайский дворец (1762- 1768), первоначально называвшийся Но­вым каменным дворцом, представляет со­бой одноэтажный павильон, связанный с окружающим парком и отделанный с под­черкнутой изысканностью. «Катальная гор­ка» (1762-1774) – некогда большое со­оружение с открытыми галереями, слож­ными скатами и павильоном над обрывом к морю - единственная уцелевшая часть всей постройки.

Позднее, пол влиянием передовых рус­ских зодчих - Кокоринова, Баженова, Старова, – Ринальди переходит к более строгим классическим приемам. Харак­терными постройками этого времени яв­ляются два больших дворца, выстроенных по заказу Екатерины II для Григория Ор­лова: городской Мраморный дворец и за­городный – в Гатчине. В трехэтажном здании Мраморного дворца (1768-1785) простые и строгие фасады расчленены на два яруса. Первый этаж облицован грани­том и является пьедесталом для двух верх­них этажей. Они объединены общим ор­дером - коринфскими пилястрами и по­луколоннами и облицованы цветными мраморами.

В Гатчинском дворце (1766-1781) до наших дней сохранился построенный пилястрами и лопатками, сочетающимися с тонкого рисунка наличниками оконных и дверных проемов.

К 70-м годам относится ряд мемори­альных памятников, воздвигнутых Риналь­ди в Царском Селе в честь побед русского оружия в первой русско-турецкой войне: Кагульский обелиск (1771), Морейская и Чесменская колонны (1771 и 1773), Ор­ловские ворота (1773-1776). Все они вы­полнены из цветных олонецких и ураль­ских мраморов.

Чарлз Камерон (1730-е - 1812) при­ехал в Петербург в 1779 году. Из работ Камерона наиболее значительной является комплекс сооружений в Царском Селе, пристроенных им к Большому дворцу: павильон «Агатовые комнаты», «Вися­чий сад» и большая открытая галерея («Камеронова галерея»). В своих пост­ройках Камерон пользовался чаше всего греко-дорическим и греко-ионическим, а не обычными для русского классициз­ма копна XVIII века римскими типами ордеров.

Просто и сдержанно трактован фасад двухэтажного здания «Агатовых комнат» и «Холодных бань», выходящих к Екатерининскому дворцу. В первом этаже – это массивная кладка из нетесаного кам­ня, в верхнем – гладкая поверхность стены, прорезаемая только оконными проемами и нишами со скульптурами.

Фасад, выходящий на террасу «Висячего сада», решен совершенно иначе - с ко­лоннадами и легкой открытой ротондой в центре. Колоннады фасада образуют переход к открытым колоннадам «Камероновой галереи», помещенной на боль­шой террасе, возвышающейся над скло­ном холма.

Дворец в Павловске (1782-1786) ре­шен в виде центрального корпуса и двух небольших флигелей, соединенных откры­тыми колоннадами-переходами. Здание дворца тесно связано с окружающим его парком. Со стороны главного подъезда от парадного двора ведет широкая липовая аллея, соединяющая дворец с прилегаю­щей частью парка.

С 1782 по 1801 год в Петербурге активно работал архитектор-декоратор Викентий Францевич Бренна (1745-1В20). Он частично перестроил и расширил Павлов­ский и Гатчинский дворцы, заново отлепил в них многие залы и комнаты. Одной из лучших работ является обелиск-памят­ник А.А. Румянцеву. Отлично найден силуэт обелиска из серого гранита, заверша­ющийся шаром с сидящим на нем бронзовым орлом.